– По крайней мере вы знаете, что надо сделать, – заключила Сара после того, как Стюарт показал ей маленький кабинет, где сырость повредила деревянную обшивку стен. – То, во что вы превратили кухню, – просто замечательно.
– Спасибо. Я не уверен, что смогу так же удачно восстановить первоначальную обшивку и лестницы. Придется хорошенько поискать на складах редкие, именно сюда подходящие образцы пород деревьев.
– Трудное дело, – согласилась Сара, – однако, безусловно, стоящее. Странно, но я почти завидую вам. – (Он скорчил кислую мину.) – Это сложная, хотя и замечательная работа, – продолжила Сара. – А когда вы сделаете дом таким, как задумали, вам предстоит удовольствие жить в нем, сознавая, сколько усилий вы вложили и в итоге получили желаемый результат.
– Не многие женщины так считают, – сухо заметил Стюарт, а Сара подумала, что, наверное, решение перебраться сюда, к границам с Уэльсом, явилось результатом конца его любовного романа.
Возможно, его канадской возлюбленной – а Сара могла только предположить, что она из Канады, поскольку он говорил, что работал там, – не по душе пришлась идея переехать в Англию и жить в таком старом, полуразвалившемся доме. Лично она, Сара, приняла бы подобный вызов судьбы и согласилась. Ей не надо было закрывать глаза, чтобы представить, каким станет замок однажды: богатая парча на темных отреставрированных деревянных панелях стен, натертые до блеска полы и персидские ковры, солидная дубовая мебель, старинная и современная, поскольку в одних комнатах будет собран антиквариат, а другие будут обставлены более практичной мебелью, предназначенной для детей. Рядом с кухней – уютная, залитая солнцем гостиная, где дети смогут играть, находясь неподалеку от матери. Наверху – хозяйские апартаменты, которые описал Стюарт. Там будет стоять кровать с пологом, укрепленным на четырех столбиках, создавая атмосферу покоя. Рядом – уютная гостиная, где муж и жена могут провести несколько часов, уединившись от других членов семьи, включая детей.
За ленчем Стюарт рассказал ей более подробно о своей работе. Сара открыто восторгалась тем, что для нее было почти волшебством – пересадка деревьев, выкопанных с корнями.
Она засмеялась, когда он сказал, что поражен ее уверенностью в своих силах относительно приведения в порядок его бумаг.
После того как они поели, Стюарт неохотно ввел Сару в кабинет, предупредив, что, если, увидев хаос, она передумает и не захочет ему помогать, он не обидится. В кабинете было действительно не убрано, но все же он попытался хоть как-то разложить бумаги. Указав на них, Стюарт объяснил, что бессистемно разбросанные на первый взгляд кипы документов на письменном столе – это либо поступившая корреспонденция, имеющая отношение к заказам, либо выполненные и ожидающие отправки заказы, а также стопки входящих и исходящих счетов.
Когда Сара сказала ему, что все эти проблемы можно свести к минимуму, если полностью использовать компьютер и каждый день выделять немного времени для неотложной работы с документами, Стюарт, криво усмехнувшись, спросил:
– А как много это «немного времени»? В настоящий момент я полностью занят работой вне дома.
Сара задумчиво оглядела стол и произнесла:
– По первому впечатлению могу сказать, что понадобится два или даже три полных дня, чтобы заложить в компьютер весь этот материал, а затем...
– Не продолжайте, – предупредил Стюарт. – Вы говорите, два или три дня... Это у вас займет два или три дня. У меня на это уйдет, скорее всего, два или три месяца.
Сара рассмеялась и спросила:
– А вы не думали нанять кого-нибудь на неполный день, чтобы разобраться с документами?
– Не думал? Да я думаю об этом каждый раз, когда вхожу сюда. Но попробуйте найти квалифицированного человека с необходимыми навыками для такой работы за ту очень небольшую плату, которую я могу предложить. Послушайте, – неожиданно добавил он, – я не могу просить вас тратить столько вашего времени. Вы ведь приехали, чтобы...
– Примириться с тем, что Иэну я никогда не буду нужна, – горько закончила фразу Сара. – Поверьте, занять чем-нибудь мысли – это то, что мне сейчас совершенно необходимо.
Она замолчала, обдумывая, не позволила ли себе лишнее в высказываниях и не было ли его замечание тактичной уловкой, чтобы сказать, что он передумал, поняв, как много времени займет приведение в порядок его дел, и таким образом отказаться от ее помощи, поскольку он не хочет, чтобы она проводила столько часов в его доме.
Но, ей на удивление, он вежливо произнес:
– Если это на самом деле так, то не согласитесь ли вы поработать у меня неполный день, пока вы здесь? Вы ведь говорили, что собираетесь пробыть тут несколько месяцев. Я не смогу платить ту сумму, которая вам причитается за такую работу, но если вы действительно хотите чем-то занять время...
Работать для Стюарта?.. Сара задумалась и снова начала кусать нижнюю губу, причиняя сама себе боль. С этой привычкой надо кончать, решила она, – нельзя без конца кусать губы, когда волнуешься.
– Простите, – извинился Стюарт, – мне не надо было предлагать. Конечно же, вы не...
– Нет, нет, я согласна, – быстро прервала его Сара. – Я просто чувствовала себя неловко оттого, что вы, возможно, предлагаете мне работу из... жалости.
Она покраснела от такого заявления. Неважно, что ей хорошо в его обществе. От него, как любого мужчины, нельзя ожидать понимания того, что она сомневается в своей женственности и сексуальности. Он не может знать, как сильно ранили ее насмешки Анны, дали почувствовать, что ей не хватает чего-то очень важного. Была разрушена вера в себя как в женщину, в свою чувственность.
– Вы думаете, я предлагаю вам работу из жалости? – Стюарт покачал головой, а голос его прозвучал почти резко. – Может, и из жалости, но не к вам. Вас я не жалею. Наоборот, я до сих пор считаю, что вы легко отделались. Этот человек просто болван, упустить такую женщину... – Он замолк, а затем небрежно продолжил: – Я говорю как есть. Если вы решите работать у меня, то это вы окажете мне услугу, а не я вам.
Осторожность побуждала ее сказать, что ей нужно время подумать, но внутренний голос требовал не тянуть и принять предложение. Ей сейчас просто необходимо чем-то занять голову, а если она начнет колебаться да сомневаться...
– Я с удовольствием поработаю у вас, – твердо сказала Сара. – Если вы действительно хотите этого.
– Хочу ли я?! – Он задумчиво посмотрел на нее и невнятно произнес: – Что ж, это начало. Если вы готовы, то я покажу вам все кругом. Вы взяли сапоги? Сегодня, правда, хороший день, но все же...
– Не забывайте, что я выросла здесь. Они в вашем «лендровере».
– Хорошо, подождите, пока я их принесу. И тогда мы начнем.
Сара не успела возразить, что сама может их принести, а он уже открывал кухонную дверь. Глядя, как Стюарт широкими шагами направляется к «лендроверу», она спрашивала себя, правильно ли сделала, принимая его предложение о работе. Было поздно отказываться от своего решения, да и к тому же... Она вдруг осознала, и это ее потрясло, что ей уже хочется работать здесь. Она рассматривает эту работу как вызов. Но какой вызов? Сортировать его бумаги? Где-то под ложечкой неприятно заныло. Но ведь она не принадлежит к категории дурочек, которые постоянно запутываются в бесконечно повторяющемся разрушительном цикле? Она не станет зависеть в своих чувствах от Стюарта, как это произошло у нее с Иэном. Разумеется, нет. И мужчины, и ситуации абсолютно непохожи. Она влюбилась в Иэна еще до того, как стала работать с ним. Ей совершенно не грозит влюбиться в Стюарта. Да и как это возможно, если она до сих пор любит Иэна?
Иэн... Только надев сапоги и идя рядом со Стюартом к «лендроверу», она поняла, как мало о нем думала последние часы. Сара подавила невольную дрожь и сказала себе, что ведь это хорошо, для этого она и приехала домой – туда, где Иэн никогда не был и где никакие воспоминания о нем не могли мучить ее и отравлять ей жизнь.
Спустя час она с благоговением глядела на дюжину взрослых дубов, которые, как объяснил ей Стюарт, необходимо было вырыть и пересадить в поместье на юге Англии. Там в результате бурь, ставших последнее время привычным явлением, погибло много деревьев.
– В некоторых случаях, если мы действуем достаточно быстро, возможно спасти те деревья, которые буря вырвала с корнями. Наибольший риск представляют молодые деревца, так как они не имеют прочной корневой основы, но в то же время, будучи молодыми, они часто оказываются способными заново укорениться после пересадки. Но это – если мы поторопимся.
Чем больше он рассказывал, тем больше восхищалась Сара. Она и не представляла, что это так сложно. Ей казалось, что если дерево повалено и вырвано с корнями, то оно уже не выживет.
– Осторожно, – Стюарт взял ее за руку и отвел в сторону от мини-трактора с прицепом, которым управлял молодой человек. Она узнала сына местного фермера. Парень улыбнулся, и Сара ответила тоже улыбкой. Это заметил Стюарт. – Вы знаете юного Льюиса Ллуэллина?
– Да. – Сара наблюдала, как молодой человек умело развернул трактор на повороте, осторожно манипулируя прицепом с грузом молодых деревцев.
– Он работает у меня уже месяц и неплохо справляется. Сегодня нет времени показать вам питомник, где мы выращиваем саженцы, но когда вы начнете работать...
Говоря это, он повернулся, и Сара повернулась вслед за ним, не заметив низкую ветку, свисающую прямо перед ней. Она задохнулась от боли и неожиданности – гибкая ветка хлестнула ее по лицу.
Стюарт услышал, как она вскрикнула, и встревожено спросил:
– Что такое? Что случилось?
У него потемнело в глазах, когда он увидел красную полосу у нее на коже, а по выражению ее лица понял, как ей больно.
– Черт, это я виноват. Надо было вас предупредить. Дайте взгляну.
Она не успела остановить его, как он взял обеими руками ее лицо и осторожно повернул к свету. Стюарт стоял так близко, что Сара почувствовала не только свежесть ветра и зелени, но и явный, теплый запах мужского тела.
Если бы раньше кто-нибудь предположил, что она найдет в этом что-то эротическое и что ее собственная плоть тут же отреагирует, она бы горячо это отрицала. Но сейчас, несмотря на жгучую боль в лице, она нагнулась поближе к Стюарту, нетерпеливо вдыхала его запах и спрашивала себя, что будет, если расстегнуть пуговицы его рубашки, коснуться руками его потного теплого тела, прижаться лицом к его коже...
Сара слегка застонала, не желая признаваться в своей чувственности, а Стюарт ничего не понял и, извиняясь, сказал:
– Простите. Я знаю, как это жжет, но, к счастью, пореза нет, только царапина. Все же лучше вернуться домой и смазать чем-нибудь антисептическим. Мне следовало предупредить вас об этих ветках.
Дрожащим голосом Сара сказала:
– Я сама виновата.
Он все еще стоял рядом, держа ее лицо в своих руках. Сара чувствовала себя слишком неловко от ощущения его близости, и ей хотелось, чтобы он отпустил ее, – у нее не было ни права, ни причин так реагировать на него. Что с ней? Неужели из-за неприятия ее Иэном она настолько изменилась, что буквально за ночь из женщины, почти не интересующейся мужчинами, превратилась в иную – женщину, остро ощущающую мужскую сексуальность и так нескромно отвечающую на нее? И вместо того, чтобы отодвинуться от Стюарта, как надлежало сделать, она старалась подавить ошеломляющее желание придвинуться к нему еще ближе.
Он стянул с руки толстую рабочую рукавицу и осторожно провел пальцем по ссадине. Сара, вздрогнув, поморщилась.
– Простите, – снова извинился он, – я только хотел удостовериться, что это всего лишь царапина и что в ранке не осталось щепки.
Порыв ветра поднял ей волосы, и они задели Стюарта по лицу. Он пригладил их и откинул назад за уши. Сару бросило в дрожь, когда его рука дотронулась до ее кожи. Он замер, и она едва осмелилась посмотреть на Стюарта – его темно-золотистые глаза ярко блестели, а мышцы на лице напряглись. Он поспешно опустил веки, и только густые, темные ресницы выделялись на загорелой коже. У Сары все замерло внутри, когда она увидела, как жадно смотрит Стюарт на ее губы. Ей захотелось облизать их кончиком языка. Она вспомнила, что нижняя губа у нее от прикусов распухла.
– Вы прикусили губу.
Слова, произнесенные медленно и глухо, словно полные какого-то особого глубокого смысла, долетели до нее откуда-то издалека.
– Да. У меня вредная привычка. – Кончиком языка она нащупала маленькую ранку на нижней губе.
– Не трогайте.
Он сказал это резко, и она застыла, удивленно и смущенно вглядываясь в его лицо. Стюарт опустил голову и придвинулся к ней. Она могла отойти, чтобы избежать неминуемого поцелуя. Но, дрожа от волнения и страха, пьянивших ее, будто сильный наркотик, Сара не сделала ни малейшей попытки отстраниться.
Он поцеловал ее осторожно, почти нежно. Рот у него был теплый и требовательный. Кончиком языка он стал водить по трещинке на ее нижней губе, успокаивая боль. И Сара вдруг почувствовала такую непреодолимую, острую и пронизывающую потребность ответить на его поцелуй, что приоткрыла рот и потянулась к нему. Не успев подумать, что же она делает, Сара оказалась в кольце рук Стюарта. Она услышала сильные, неистовые удары его сердца, вдохнула теплый мужской запах, почувствовала упругость его тела и незнакомую ей доселе мужскую силу. Ее охватило страстное, болезненное желание. От сознания этого она пришла в ужас, издала слабый протестующий стон и оттолкнула его. Он тут же отпустил ее и сделал шаг назад.
– Простите меня.
Густая краска залила его лицо, и он выглядел почти сердитым, но, виновато признала Сара, не на нее, а на себя.
– Для меня нет ни извинения, ни оправдания, мне не следовало ни за что... – Стюарт скривился. – Я только надеюсь, что вы будете так великодушны, что отнесете это на счет того, что вы – очаровательная женщина, а я – всего лишь мужчина, который к тому же слишком долго жил один.
Что она могла на это сказать? Он так же виноват, как и она. Она ведь чувствовала, что он собирается ее поцеловать, знала это и ничего не сделала, чтобы помешать. Нужно было всего лишь чуть-чуть отодвинуться и отвернуться, и этой ситуации не возникло бы. Но вместо этого... Сара глубоко вздохнула. В душе она признала, что не только хотела, чтобы Стюарт ее поцеловал, но почти спровоцировала и поощрила его. Даже если он и не распознал ее тяги к нему, а он вроде этого не почувствовал, то она эту тягу ощутила очень сильно.
Она отвернулась и услышала, как он тихо сказал:
– Я надеюсь, это не отразится на вашем решении поработать у меня? Обещаю, что подобного больше не случится. Теперь, когда я знаю...
У Сары застыла кровь в жилах. Она испугалась, что он понял, что ее тянет к нему и в этом причина всего происшедшего; возможно, он слишком хорошо воспитан, чтобы дать и ей понять это. Но, к ее облегчению, Стюарт замолчал и угрюмо уставился в пространство.
Ей ничего не оставалось, как сказать в гнетущей тишине:
– Пожалуйста, не извиняйтесь. В конце концов, мы оба взрослые люди. Я уверена, что вы, как и я, понимаете, что это... это... – она запуталась в словах, чувствуя, как сильно колотится сердце, на губах до сих пор ощущается тепло его губ и ей недостает его поцелуя, – это просто непроизвольная физическая реакция, – запинаясь, пробормотала Сара и покраснела от его острого и проницательного взгляда, чувствуя неловкость и вину.
– Да, вы правы: естественный физический рефлекс.
Это замечание почему-то обидело ее. А что бы ты предпочла услышать, посмеялась над собой Сара, когда полчаса спустя они въехали на «лендровере» во двор замка. Что он вне себя от желания к ней или что он почувствовал мгновенное и неуправляемое физическое влечение мужчины к женщине? Конечно, нет. То, что Иэн отверг ее, привело к тому, что она упивается жалостью к себе, и ей захотелось, чтобы мужчина, причем любой, воспылал к ней страстью. Ей должно быть стыдно и отвратительно за свои мысли и поступки, а вместо этого...