БЕРЕГИ: ИХ ОСТАЛОСЬ МАЛО!
АДОНИС ВЕСЕННИЙ (ГОРИЦВЕТ ВЕСЕННИЙ)
Ценное лекарственное растение, которое необходимо тщательно охранять. Стал большой редкостью даже в северных районах Ростовской области, где до недавнего времени был обилен. Цветет ранней весной, очень декоративен. Используется для приготовления препаратов, применяемых при заболеваниях сердца.
Можно, впрочем, процентов и не знать. Едешь летом в вагоне железной дороги или в автобусе по югу области — кругом степь, степь, желтое море хлебов. Знакомая с детства картина! Правда, поля у нас окаймлены зелеными полосами, но лесом все-таки назвать их трудно. В иных местах эти посадки и унылы на вид. Невольно пожалеешь низкие пыльные деревья, поникшие под жарким солнцем…
А под Ростовом стоят крепкие леса. Они появились как-то вдруг, хотя «вдруг» с лесом и не вяжется. Мы хорошо помним: были заросшие бурьяном овраги и балки, пустоши, пески — мертвые, бросовые земли. Потом долгие годы дрожали на ветру тонкие прутики саженцев. Деревья поначалу развиваются медленно, есть такие, что десятилетие минет, пока они стремительно пойдут в высоту. Но тогда уже не успеешь оглянуться — сомкнулись кроны, и зеленой стеной стоит лес. Горожане спрашивают друг друга удивленно: «Правда ли, что возле Чкаловского поселка теперь дубрава?..» Будто она выросла там в одну ночь.
Что же такое — леса под Ростовом? Диковинка, чудо лесоводства?
Иной журналист и доказывает это для пущего эффекта. А ничего сверхъестественного не случилось. И дубравы, и сосновые рощи растут возле нашего города в добром согласии с законами природы. Леса на Дону будут шириться ежегодно. Климат и земли у нас, в общем, походящие, а если сравнить почвы вдоль Дона, то они в нижнем течении для леса даже наилучшие.
Теперь это установлено со строгой научной точностью, хотя ничего неожиданного современная наука здесь не сказала. Во времена Мономаха на Дону были дремучие леса. Потом они перевелись, но наблюдательные люди всегда считали, что донская степь «способна к произращению деревьев».
Однако почему до сих пор вокруг Ростова не было лесов? Можно подойти к этому вопросу с разных сторон, но нас интересует сейчас только лесоводство.
Еще в первой половине прошлого века авторитетная комиссия Академии наук затруднялась ответить на вопрос: связано ли обмеление Волги и других рек с интенсивным истреблением лесов в их бассейнах? Великая культурная и защитная роль леса была открыта на исходе века, настоящее степное лесоводство, собственно, отсюда и начинается.
Неспециалисты обычно, не задумываясь, отвечают на вопрос, что такое лес. Спросите своих знакомых. Большинство дает примерно такое определение: много деревьев.
Это случай, о котором сложена поговорка: «Из-за деревьев не видеть леса». Русский ученый Г. Ф. Морозов в свое время обратил внимание на обыденный факт: обсаженная тополями шоссейная дорога. Сотни километров, тополей — множество, а нет леса. В Воронежской области были меловые обнажения с множеством одиноко стоящих сосен, но леса на том месте не было.
Лес неизмеримо сложнее, чем совокупность деревьев. Между «вырастить дуб» и «вырастить дубраву» — разница не только количественная. Первое умели испокон веку, а второе на Дону всерьез начали пробовать не так уж давно (по лесным срокам) — с весны 1884 года.
Научиться выращивать лес было нелегко, хотя деревья — те же растения, а с ними люди издревле умели обращаться. Опыт других отраслей растениеводства для лесоводов почти непригоден. Ведь лес — это не просто «сумма растений», как сторонние думают обычно. Деревья в лесу взаимодействуют. Даже если от рощи останется одна сосна, понимающий человек, взглянув на нее, сразу определит, в каком окружении она росла. Добавьте сюда разностороннее влияние внешней среды — почва, влага, атмосфера, животные, микроорганизмы. Лесоводы говорят здесь о «всеобщем проникновении и единстве».
Вырастить лес в степи и сегодня трудно. Зато поднявшийся тут и там над южной равниной, он далеко простирает свое влияние. Называя наши пригородные рощи явлением обычным, мы их не принижаем. Они — скромная часть грандиозного ботанико-географического эксперимента — облесение степной зоны страны…
Как и многие другие подобные хозяйства, Ростовский опытно-показательный механизированный лесхоз организован в 1948 году. Он заложил леса, которые уже изменили привычную природную обстановку вокруг нашего города и в Аксайском, Азовском, Мясниковском районах.
На какой бы улице Ростова вы ни жили, лес теперь близко. Город подходит вплотную к рощам, которые раньше росли в отдалении. Это прочное соседство. Лес уже занял в нашей жизни свое место.
Скажем для начала о тех 50–70 тоннах (!) пыли и копоти, которые ежегодно «отфильтровывает» один только гектар деревьев. Из леса, где пыли практически нет, на город веет чистым воздухом.
Мы помним школьное — из учебника ботаники: «Листья деревьев поглощают СО
БЕРЕГИ: ИХ ОСТАЛОСЬ МАЛО!
ПИОН УЗКОЛИСТНЫЙ
В прошлом обычное растение степной и лесостепной зоны европейской части СССР и Предкавказья. Очень декоративен. В настоящее время в связи с распашкой степей стал очень редким.
Заслуживает повсеместной охраны.
Наконец, влажность. С увеличением лесистости годовая сумма осадков, как известно, растет, влияние это сказывается даже в пределах небольших участков…
Уже несколько лет мы пользуемся лесными благами, хотя лес для многих горожан еще не открыт. Есть люди, которые не дышали в весенних ростовских рощах хмельной здоровой свежестью, летом не слышали глухого рокота дубравы и шелеста березняка. Они не знают, как осенью березовые стволы светятся в воздухе и каждая черная отметина на них далеко видна. Они не испытали этой радости — лежать на опавших, но еще живых и пахучих листьях, глядя в чистое небо.
Горожане, которые постарше, удивляются, глядя на дубравы и сосняки, а школьники младших классов уже думают, что деревья стояли здесь всегда. Удивление скоро пройдет. Но плохо, если, приглядевшись, лес, как все обыденное, перестанут замечать. Горожанину в его повседневности недостаточно общаться с природой в парках.
Разумеется, мы не против парков, у них свои задачи, но искать здесь живую природу — все равно, что искать ее дома среди комнатных цветов.
А лес — пусть искусственный — живет вольно и отдельно от нас. Мы говорим ведь: дикие растения. Ни на минуту не прекращаясь, в нем бьется своя, тихая таинственная жизнь. Рождение и смерть деревьев, дружба и вражда между ними, сложные их отношения с кустарниками, травами, грибами, птицами. Как это интересно и поучительно наблюдать!
Возле людного Ростова сложилась уже особая лесная обстановка, и в нее естественно вписались звери — кабаны, зайцы, лисы. Издалека, из-под самого Воронежа, по государственной зеленой полосе пришли лоси. Многим ростовчанам уже посчастливилось видеть их на берегу Дона. Как мощно несутся они сквозь зеленую чащу, как непохожи на тихих и вялых своих собратьев, попавших в зоопарки…
Приход людей в лес не распугает ли четвероногих его новоселов? Доказано на опыте: если не проявлять назойливого любопытства, не преследовать зверей, они быстро привыкают к человеку и охотно идут на дружбу с ним.
Грибы — исконные лесные обитатели — тоже поселились возле нашего города. Сначала они облюбовали Кумжинскую рощу. Едва ли не под каждым тополем в сентябре — октябре здесь растут валуи и шампиньоны. Известная примета: «Под тополем хорошего гриба не ищи», таким образом, опровергнута: шампиньон на сковороде — первый гриб, даже лучше, чем боровик.
Наши леса еще не богаты числом древесных пород, тут с хорошим парком им не сравниться: сосняк, березняк, дубрава, ну еще орешник. Зато на воле никогда не бывает среди деревьев подстриженного единообразия.
Сравните, пробежав взглядом снизу доверху, два рядом стоящих тополя или вяза, например. Это особенно поражает, если они не вегетативного происхождения. Всмотритесь: у них разные ветви, непохоже изогнуты стволы; листья, крона, кора — у каждого свои, хотя называются растения одинаково. Всмотритесь: дубы на опушке и в середине леса отличаются по виду. Сосны, растущие на северном склоне холма, иные, чем их сестры на южном склоне.
У каждого дерева свой голос, повадка, свой нрав. Старые лесоводы с нежностью говорят о них, будто о друзьях, думающих и чувствующих: «Вот ива-мама, а это ее детки!» Или: «У того вяза случилась голландская болезнь — закупорка вен…»
Редких, причудливых, заморских растений в наших лесах, конечно, нет. Зато здесь растут родные и близкие нам деревья. Мы давно любим их.
Поезжайте в березняк на левом берегу Дона. Здесь всегда светлее, чем в другом лесу, стволы поодаль сливаются всплошную белую частель. Потрогаешь рукой — нежные, шелковистые, будто вовсе не дерево. Это знаменитая береста, верхний слой березовой кожи, гибкий и прочный. Все знают по классической нашей литературе, как она ценилась в крестьянском обиходе. Кошелки, разные сосуды (для сметаны ли, кваса, соленых грибов), табакерки, солонки — чего только из нее не делали!..
В старое время крестьяне дегтем «умягчали» сапоги и лошадиную сбрую, предохраняя их от намокания и пересыхания. Деготь добывался тоже из бересты. Использовали его в народной медицине и как целебную мазь.
Весной ли, осенью, зимой или летом, когда бы ни пришел в эту рощицу на левобережье, постоишь, оглядишься — и покажется вдруг, будто уже был здесь когда-то давно, в юности, что ли? Конечно, это обман чувств, деревца только недавно сомкнули кроны. Но помните: «То было раннею весной, в тени берез то было…», «С берез, неслышен, невесом, слетает желтый лист…» А это из детства: «Печальная береза у моего окна, и прихотью мороза разубрана она»?
Впрочем, каждое дерево: береза ли, ясень, дуб или тополь, и те, которые до поры не растут в нашем краю, — каждое по-своему красиво и дорого нам.
Мы говорим о деревьях, но у леса есть и свой целостный облик. Какой он у наших пригородных рощ?
Кому лень или недосуг идти в рощу, охотно ссылаются на неблагоприятное общее впечатление. «До настоящего леса нам еще далеко, с первого взгляда видно, что искусственное». В самом деле, естественному, стихийному лесу свойственна неожиданность и непридуманность на каждом шагу, а под Ростовом деревья выстроились ровно, одно за другим, по линеечке, ряды, ряды, ряды. Молодняк очень тесно стоит, люди гуляют здесь вдоль: поперек рядов нельзя — исцарапаешься и порвешь одежду. Правда, в старых посадках ряды кое-где уже смешались, но таких мест в общем немного.
Тут нужно говорить не о бедной фантазии, как кажется со стороны, а о простой необходимости. Ростовский лесхоз ежегодно высаживает 4 миллиона сеянцев, вручную такую большую работу не сделаешь. А техника любит прямые линии. Едет за трактором сажальная машина — и за час ряд длиной 5 километров готов. Потом по этим, же бороздам трактор будет возить «вертушку», которая вырывает сорняки.
Теснота в ряду — тоже вынужденная. Малым деревцам приходится воевать со степными травами за влагу. Прополка обходится очень дорого. Поэтому поначалу сгущают «население» так, чтобы оно скорее сомкнуло кроны и само, своей тенью, прогнало светолюбивых конкурентов.
БЕРЕГИ: ИХ ОСТАЛОСЬ МАЛО!
ТЮЛЬПАН ШРЕНКА
В прошлом обычное растение южных степей европейской части СССР. В настоящее время в связи с распашкой степей необходима строгая охрана этого вида, ставшего довольно редким.
Когда деревья подрастут, загущенные молодняки проредят, чтоб устранить вредное влияние отдельных растений, вывести из леса больные и зараженные. В зеленых зонах эти рубки ухода, помимо прочего, должны бы способствовать красоте. Так записано в книгах по лесоводству.
Человек ориентируется здесь на природу. Хороший стихийный лес всегда что-то говорит нашим чувствам. Есть сибирская пословица: «В ельнике — трудиться, в березняке — веселиться, в кедраче — молиться». Точно сказано! Можно вспомнить и другие примеры. На юге Украины, скажем, встречаешь ландшафты, которые хочется назвать героическими: среди широкой степи высятся могучие группы дубов. От зеленых полянок, окруженных трепещущим осинником (в средней полосе России), веет лирическим настроением. В изобильных кавказских лесах мы находим пейзаж романтический.
Природа «пишет» свои «картины» долго, на протяжении веков. Люди не могут так щедро расточать время, они действуют сознательно и направленно. Но «живопись деревьями», «музыка для глаз» — искусство очень сложное, а учебники по лесоводству здесь ограничиваются рекомендациями, вроде таких: «Обращать особое внимание на сбережение и выращивание деревьев необычных форм, с сильно развитыми кронами», или: «Обрезку сучьев и ветвей проводить осторожно и в тех местах, где ветви мешают обозревать панораму».
Правда, и эту скудную эстетику редко вспоминают, пользуясь при оценке работы лесоводов иными, хозяйственными мерками: приживаемость деревьев, площадь освоенной земли и т. д.
На первый взгляд они вроде бы не противоречат эстетике — прекрасно все крепкое, энергично растущее. Но в заботах о здоровье и росте больших лесных площадей лесоводы поневоле упускают из виду отдельные деревья, хотя они составляют красу и гордость леса. Хозяйственные соображения неизбежно подталкивают ко всему усредненному, однообразному, именно рядовому.
Намерения быть просветителями ростовских лесоводов у нас нет. Давать рабочие рекомендации, поучать мы, конечно, не собираемся. Но каждый вправе сказать, какие леса хотелось бы видеть вокруг города. Пусть это будет мечта. Что делать — забота специалистов. В конечном же счете все говорят на равных, потому что любить природу — не привилегия и не специальность.
Когда мы видим тесные ряды деревьев, будто поддерживающих друг друга на степной земле, возникает ощущение, что непрочен и слаб этот лес. Но меняющийся пейзаж с открытой перспективой, вольно раскинувшиеся посадки кажутся существующими от века. Группы деревьев среди лугов очень красивы.
Весело выйти из темной глубины леса на залитую солнечным светом поляну и встретить на ней одинокое прекрасное дерево, а под ним не пыльный бурьян — живой ковер из типчака и мятликов. Колючие бодяки, надоевшие нам вдоль дорог и около заборов, сюда, конечно, тоже затешутся, но их ярко-пурпурные соцветия-корзинки рядом с зеленью леса смотрятся здорово…