Элена улыбнулась. Энтузиазм Сэма, когда он переживал очередной приступ своего bon viveur, бывал заразителен.
– Ты меня убедил. Я буду то же самое.
Приняв это жизненно важное решение, они заговорили о мадам Веррин и ее, по всей видимости, неистощимому запасу домов. Прошло всего несколько минут, и Элена подалась к Сэму через стол и несколько судорожно взяла его за руку.
– Надеюсь, ты не сильно расстроишься, но пока мы смотрели на все эти деревенские дома, я вдруг кое-что отчетливо поняла: я горожанка. Мне нужны люди, улицы, движение, шум большого города, суета. Не знаю, смогу ли я жить посреди этой тишины и умиротворения. Я понимаю, как там красиво, наверное, было бы здорово приезжать туда на выходные, но… – Она помолчала, сжимая руку Сэма. – В общем, ты знаешь, к чему я клоню.
Не успел Сэм ответить, как подошел дядюшка Жозеф с корзинкой теплого хлеба и первым блюдом, пробормотал «bon appetit» и поставил перед ними глубокие суповые тарелки. На самом деле слово «суп» было слишком слабым, чтобы описать содержимое тарелок: нежный аромат, заметная даже глазу гладкость – бледно-зеленый бархат, украшенный щедрыми завитками сливок.
– Давай все по порядку, – предложил Сэм, которого не особенно удивило признание Элены. – Ешь, пока теплое, а потом мы поговорим о домах. – Он склонился над тарелкой, вдохнул, поднял взгляд к небу, размешал сливки и проглотил первую ложку. – Совершенство. И не просто совершенство, но и первая спаржа в этом году, а значит, можно загадать желание. Старинная прованская традиция.
Элена была слишком занята, чтобы отвечать, она заговорила только тогда, когда их тарелки опустели, а последние капли были подобраны хлебом.
– Кажется, ты не слишком сильно расстроился, Сэм. Я права?
– Верно. Не расстроился. Я считаю, что Прованс – это такой десерт жизни, но выбор десерта – за нами. Я прекрасно чувствую себя в городе, если есть возможность время от времени совершать вылазки в подобные места. В общем, что скажешь о квартире в Марселе?
Ответ Сэм прочел по лицу Элены, и остаток обеда – восхитительная утиная грудка, гладкий, чуть влажный козий сыр, воздушный яблочный пирог – они говорили только о Марселе. Вернее, Элена говорила, а Сэм слушал. Этот город, сказала она, расположен в идеальном месте: всего час езды от чудесной сельской местности, буквально шаг до любимого обоими Касси, не так далеко до Сен-Тропе и Ривьеры, если захочется принять дозу гламура, и еще, в качестве главного приза, Франсис и Филипп, которые знают все входы и выходы.
Обо всем договорившись, они поехали обратно в Марсель в самом радостном расположении духа, какое часто возникает, когда неординарное решение принято под воздействием исключительного обеда и пары стаканчиков rose.
9
– Угадай, что скажу, Франсис! Мы будем соседями. – Ребуль оторвал взгляд от стола, когда взволнованная Элена ворвалась в комнату и поцеловала его в лоб. – Мы решили искать жилье в Марселе. Разве не здорово?
Ребуль поднялся, широкая улыбка озарила его лицо, и он поцеловал Элену в ответ.
– Я совершенно счастлив, и, по удивительному совпадению, на террасе стоит бутылка шампанского, которая только и ждет, чтобы ее выпили. А где Сэм?
К тому моменту, когда Сэм пришел к ним на террасу, бутылка уже была откупорена и бокалы наполнены.
– У меня тост, – объявил Сэм. – За Марсель, за хорошие времена и, самое главное, за нашу дружбу. Спасибо тебе, Франсис.
– Всегда пожалуйста. Я в восторге, только скажите мне, а как же дом в Любероне?
– О, никакого сомнения, Люберон – самое прекрасное место на свете, по-настоящему чудесное. Только мы поняли, что не созданы для деревни, мы горожане. Элена совершенно права. Тихая жизнь в уединенном сельском доме с видом на лавандовые поля, скорее всего, сведет нас с ума.
– Я понимаю, о чем ты, – кивнул Ребуль. – Моя старая ферма в Камарге – настоящее благословение в первые три дня. А потом хоть лошадей приглашай пропустить по стаканчику.
Они продолжали обсуждать свои планы – у Элены было не меньше сотни вопросов обо всем, от необходимости иметь вид на море до выгод соседства с теми или иными людьми, – и стало ясно, что голова Ребуля занята чем-то другим. Он был чем-то подавлен, уходил в себя все больше и больше, и в итоге Элена умолкла посреди предложения.
– Франсис, с тобой все хорошо?
Ребуль покачал головой и вздохнул:
– Простите меня. Это снова тот сумасшедший русский. Я только что получил отчет от одних людей из Парижа, которые проверили его подноготную и его способы ведения бизнеса, и новости невеселые. – Он встал, зашел в дом и вернулся с тонкой папкой. – Все подробности здесь, но суть в том, что большинство его сделок для кого-нибудь имело роковые последствия.
Он раскрыл папку и разложил листы по столу:
– И это не только так называемые несчастные случаи в Африке и России – помнится, мы сначала посмеялись над этим. Подобное случалось и на Амазонке, и в Арктике. Конкуренты и там и там пострадали от серьезных побочных последствий. – Ребуль поднял взгляд и провел ребром ладони по горлу. – Потом был еще несчастный случай в Нью-Йорке. – Он умолк, чтобы глотнуть шампанского.
– А где была полиция, пока все это происходило? – нахмурился Сэм.
Ребуль постучал по листу, лежавшему перед ним:
– Расследования проводились, во всяком случае, так здесь сказано. Однако возникала проблема, и каждый раз одна и та же: Вронского не оказывалось в той стране, где происходил несчастный случай, а иногда его не оказывалось даже на том континенте. – Ребуль пожал плечами. – Как можно доказать, что преступление совершено тем, кого здесь вообще нет? Можно питать сколько угодно подозрений, выстраивать любые версии, однако этого недостаточно. Необходимы доказательства.
Элена вынула бутылку из ведерка со льдом и наполнила бокалы:
– А эти люди, которые прислали отчет, что они тебе советуют?
– Держаться от него подальше. И не забывать, что он, судя по всему, наиболее опасен, когда находится где-то далеко. – Ребуль закрыл папку и попытался улыбнуться. – Так что буду следить, не пакует ли он чемоданы.
И только позже, после обеда, Ребуль упомянул о преследовавшей его утром машине. Он постарался рассказать об этом легкомысленным тоном, однако вечером, ложась спать, были встревожены все трое.
Оптимизм вернулся с утренним солнцем, по крайней мере к Сэму. Он старался не выказывать перед Ребулем чрезмерной бодрости, однако не стал терять времени даром и тут же выступил с предложением:
– Давай на утро поменяемся местами. Одолжи мне Оливье с машиной, посмотрим, захочет ли наш друг на «пежо» и сегодня поиграть в кошки-мышки. Если попробует, я скажу ему пару слов.
Ребуль наклонился и похлопал Сэма по щеке:
– Ты хороший друг, Сэм. Спасибо, но нет. Это моя проблема, я не хочу, чтобы ты вмешивался.
– Франсис, ты не понимаешь. Для меня это будет небольшим развлечением и еще, – Сэм нацелил на Ребуля палец, – шансом удрать от Элены. Они с Мими решили веселиться весь день напролет с марсельскими агентами, а после мадам Веррин я, кажется, не вынесу очередного энтузиаста. Приятная, мирная автомобильная прогулка пойдет мне на пользу. – Он умолк, и ему показалось, что сопротивление Ребуля ослабевает. – Так как, по рукам?
– Но вдруг этот тип поймет, что в машине не я?
– Ни малейшего шанса. Он всего-то и видел, что твой затылок, причем с расстояния тридцать-сорок ярдов. Он узнает только машину. – Сэм усмехнулся. – Нет, признайся, что у тебя кончились возражения.
Ребуль поднялся и поглядел в окно:
– Хорошо. Но, Сэм, ты должен пообещать мне, что не станешь подвергать себя опасности.
– Да, папочка.
Оливье пришел в восторг от перспективы отвлечься от привычного снования между домом и офисом Ребуля.
– Если этот тип поедет за нами, – сказал Сэм, – я хочу заманить его в такое место, где можно остановиться и сказать ему пару ласковых. Можешь придумать, где это удобнее сделать?
Оливье, размышляя, поправил солнезащитные очки:
– Pas de souci[39], нет проблем. Но у меня возникла одна мысль. – Он достал телефон. – Дайте мне минуту.
Поговорив по телефону, Оливье объяснил, в чем суть его идеи. Звонил он Ахмеду, громадному, устрашающего вида садовнику Ребуля. Если их будут преследовать, он еще раз позвонит Ахмеду, подробно расскажет, где тот сможет их перехватить, чтобы преследовать преследователя, который в таком случае превратится в начинку сэндвича из трех машин.
– После чего, – продолжил Оливье, – останется только подыскать удобное местечко, et voila.
На Сэма план произвел большое впечатление.
– А ты уже проделывал раньше подобные штуки?
– Ну, раз или два. Прежде чем перейти на работу к месье Франсису, я был копом. На самом деле, – он приложил палец к губам, – я даже не сдал оружие. Однако это строго entre nous[40].
Когда они выезжали на шоссе, Сэм, закрывшийся газетой, выглянул из-за нее, чтобы посмотреть, здесь ли белый «пежо».
– Я его не вижу.
– Не волнуйтесь. Если он профи, он сменит машину. И не станет ждать на том же самом месте.
К этому времени Оливье уже свернул в лабиринт маленьких улочек за Старым портом и то и дело поглядывал в зеркало заднего вида. Неожиданно прибавив газу, он миновал перекресток, когда светофор уже мигал.
– Ага, вот ты где, ублюдок. Не оборачивайтесь, – предупредил он Сэма. – Серый «рено» с прокатными номерами, метрах в двадцати от нас.
Оливье вынул телефон, позвонил Ахмеду и велел ему через десять минут ждать их перед Banque de France[41] на рю Паради и сесть на хвост серому «рено», который будет следовать в нескольких метрах за ними.
– А теперь, – объявил Оливье, – главное, не потерять его и при этом убить несколько минут. Поедем на рю Паради долгим кружным путем, как раз доберемся вовремя.
Они подъехали и увидели Ахмеда, который припарковался вторым рядом перед Banque de France и заглядывал под капот своего пикапа, выискивая мифические неполадки. Оливье моргнул фарами. Ахмед закрыл капот, сел за руль и выехал в поток машин, пропустив два автомобиля после «рено».
Цепочка из трех машин, идущих неспешно и на порядочном расстоянии друг от друга, миновала центр города.
– Помните, когда вы гостили у месье Франсиса в прошлый раз, вы бывали в старом доме?
– Так мы туда едем?
– Не совсем. Там в конце дороги имеется rond-point, кольцевая развязка. Выглядит она так, будто куда-то ведет, но на самом деле не ведет никуда. Дорога там обрывается.
Они ехали дальше, миновали седьмой и восьмой arrondissements[42], где в больших домах за высокими каменными заборами обитали многие богатые марсельцы. Поток машин поредел, и «рено» приотстал, часто вовсе теряясь из виду за поворотами узкой дороги. Они проехали мимо старого дома Ребуля.
– Скоро приедем, – сообщил Оливье.
Он позвонил Ахмеду и велел ему прижаться поближе к «рено».
Еще двести метров и один, последний, поворот. Дорога сузилась до одной полосы, прежде чем завершиться небольшим кольцом развязки. «Рено» повернул последний раз и остановился неподалеку, однако деваться водителю было некуда. Пикап Ахмеда встал сразу за ним. Преследователь оказался в западне.
Сэм с Оливье пошли к «рено», где их дожидался Ахмед, стоявший, скрестив руки на груди, и сверлил взглядом Рокка, водителя «рено». Тот как будто ссохся за рулем, на лице его было написано ожидание самого худшего. Оливье открыл дверцу со стороны водителя и самым грозным полицейским голосом приказал ему выйти.
– Сюда никто не заезжает, – сказал он, – так что мы немного побеседуем, и никто нам не помешает. Bon[43], а теперь дайте-ка мне ваши права и еще мобильник.
В какую-то долю секунды Рокка, вероятно, собирался возразить. Но над ним нависали трое крупных, враждебно настроенных мужчин, он передумал и сделал так, как ему велели. Оливье списал данные с водительского удостоверения и вернул его. Телефон он оставил.
Оливье, по подсказке Сэма, продолжал засыпать Рокка вопросами. Кто его нанял? Как Рокка связывается с клиентом? Где они встречались? Когда именно назначена следующая встреча? С чего они заинтересовались Ребулем? Что именно они вынюхивают?
На многие вопросы у Рокка не было ответов, и стало ясно, что, за исключением легенды, ему ничего не рассказывали. В общем, после двадцати минут тщетных попыток они уже готовы были отпустить его.
Заведя машину и опустив стекло, Рокка расхрабрился и попросил вернуть ему телефон. Оливье наклонился к нему, позволив в полной мере прочувствовать взгляд из-под непроницаемых темных очков.
– Тебе повезло, что ты получил обратно машину, – заявил он, стукнув по крыше.
Рокка уехал, обмякший от радости.
10
Ребуль метался по террасе, взволнованный новостями. Он напряженно слушал, пока Сэм пересказывал все в подробностях.
Благодаря правам они узнали имя Рокка, а заодно и адрес, который тот сообщил с большой неохотой. Впрочем, они не сомневались, что ему ничего не известно, за исключением имени того, кто его нанял, скорее всего, такого же фальшивого, как и легенда. Что касается описания внешности, под него благополучно подходили почти все мужчины в панамах, белых рубашках и темных очках. Единственной зацепкой был телефонный номер, оставленный Рокка клиентом с тем, чтобы тот каждый вечер представлял отчет. Напротив номера в телефоне Рокка значилось «месье Мартен». Мартен – фамилия, которую носит более двухсот двадцати тысяч французских семейств, столь же популярна, что и англосаксонская Смит.
Ребуль, судя по виду и тону, был обескуражен.
– И что нам теперь делать?
– Что ж, – сказал Сэм. – У нас есть номер, это для начала. Давай позвоним, послушаем, кто ответит, постараемся выяснить его настоящее имя. И я, кажется, знаю того, кто сможет это сделать, не вызывая подозрений: Мими.
Сэм позвонил ей и изложил суть проблемы и свою идею: Мими скажет, что она из телефонной компании, из отдела клиентской поддержки, она проводит опрос, чтобы узнать, насколько клиенты довольны обслуживанием.
– Если тебе удастся узнать у него не только фамилию, но еще и адрес, будет просто отлично.
Сэм чуть ли не услышал, как Мими качает головой.
– Но все эти сведения имеются у телефонной компании, – возразила она. – Почему бы для начала не связаться с ними?
Именно это и сделал один из приятелей Оливье, он выяснил, что телефон зарегистрирован не на человека, а на компанию «Эскарго инвестментс», телефонные счета направляют в Монако. На миг повисло разочарованное молчание, которое в итоге прервал Сэм:
– У меня на Уолл-стрит есть старинная приятельница, занимается разными исследованиями для одного инвестора. Специализируется на коммерческой тайне. Ей нужно лишь назвать компанию, зарегистрированную где угодно в мире, и она тут же выяснит ее принадлежность. – Сэм обвел всех взглядом и пожал плечами. – Или же можно поехать в Монако и попытать счастья там.
Элену вдохновила идея поехать в Монако, где она ни разу не бывала, и она задала очевидный вопрос, напрашивавшийся сам собой:
– Почему бы не сделать и то и другое?
Действие – ближайшая ступенька к успеху, и все быстро согласились, что сделают и то и другое. Для начала, позвонить. В Нью-Йорке было всего полвосьмого утра, однако день на Уолл-стрит начинается рано, и приятельница Сэма сняла трубку после второго гудка.
– Гейл? Это твой давнишний поклонник, Сэм. Ты прекрасна по-прежнему? – Он поморщился и отодвинул трубку от уха. – Я с тобой не общаюсь? Неужели? Прости, милая, я много путешествую. Послушай, Гейл… Я работаю во Франции, и мне очень пригодилась бы информация об одной компании из Монако.