Паша предпочёл испариться, пока отец был занят разговором.
***
Яник с трудом открыл глаза. Веки слиплись от засохшей крови. Всё расплывалось. Несколько раз моргнув, он сфокусировал свой взгляд на обстановке. Спальня кабинета в клубе. Он лежит на кровати. К вене на локтевом сгибе тянется тонкая трубочка капельницы. В комнате никого нет.
Не успел парень удивиться тому, что абсолютно ничего не чувствует, как его мощно накрыло волной мучительной боли. Болело всё, от макушки до пяток. Болело так, что казалось, будто всё его тело перекрутили в какой-то гигантской мясорубке. Тут же всплыли события, поднявшие новую волну отвращения и какого-то чувства, которое Яник не мог охарактеризовать. Про себя он назвал это чувство «конченностью», хотя такого слова в литературе не встречалось. Наряду с этим, внутренности невыносимо раздирала обида и злость на себя. Злость за то, что он любил предателя с мерзкой, трусливой душонкой, который, даже не задумываясь… вот так вот запросто… за деньги… Ян заплакал. Слёзы не давали облегчения, но сдержать их не было никакой возможности.
Послышались шаги. На край кровати присел пожилой мужчина в очках. Чем-то он напомнил Яну портрет Чехова из учебника по литературе. Похожие очки, такая же бородка. «Чехов» что-то ввёл из шприца, принесённого с собой, в бутылку с раствором и, поправив регулятор капельницы, спросил:
- Как самочувствие?
- Больно… – прохрипел Ян, - А вы кто?
Горло саднило, нормально говорить не получалось.
- Я врач, - ответил мужчина, - можешь называть меня Сергей, не люблю отчества.
«Молодится дедок», - подумал Ян, а вслух сказал:
- А почему я здесь? И что со мной?
- Ничего смертельного. Переломов нет, разрывы я зашил, гематомы скоро сойдут, будешь как новый. Или ты хотел в больницу? Рассказывать докторам о том, где получил эти травмы?
Ян дёрнул плечом, показывая этим жестом, что ему всё равно, но всё же что-то не давало покоя.
- А что, ни милиции, никого не будет? И Ваня… он же… он жив?
- Все вопросы хозяину клуба. Я здесь временно, пока ты не встанешь на ноги.
- Вот как? – озлобленность поднималась мутной лавиной, - К хозяину клуба вопросы? А он, можно подумать, не в курсе происшедшего, да? Очень бы я хотел задать ему пару вопросов.
- Успеешь, - «Чехов» (а про себя Ян называл его именно так, потому что «Сергей» ему не шло) поднялся, направившись к выходу, - он через неделю будет, по делам уехал. Я в соседней комнате, зови если что.
Он вышел, а Ян в отчаянии отвернулся к стене. Его мысли были о бармене клуба, который пытался ему помочь. «Ваня, - думал парень, глотая слёзы, - как же так? Единственный нормальный человек в этом гадючнике. Только бы он был жив, но… я помню его глаза, живые так не смотрят». Парня затрясло от рыданий: «Как теперь дальше? Как мне жить? Все, кто делает для меня что-то хорошее – погибают. Сразу умер папа, потом мама. Теперь вот Ваня, и тоже из-за меня. Я не могу, не хочу, я не выдержу. Паша… сволочь, урод, как он мог? Какого я вообще припёрся в этот клуб? Зачем остался? Зачем? Весь этот стриптиз… я знал, я чувствовал, что ничем хорошим это не закончится. Я не могу, не смогу с этим жить». На секунду он остановился в потоке мыслей. Что-то появилось, за что он мог зацепиться, но парень никак не мог поймать этот момент. Мысли путались, клонило в сон, предметы стали расплываться, и Ян отключился под действием снотворного, введенного доктором в инфузионный раствор.
Почти всю неделю Ян пытался разговорить Сергея, задавая ему всевозможные вопросы. Но у того был один ответ: всё к хозяину клуба. Не дед, а партизан какой-то. В итоге, приняв, что ничего не добьется, парень решил оставить «Чехова» в покое. Он уже свободно поднимался, передвижения не причиняли особо сильной боли, даже можно было аккуратно присесть, правда, пока только на одну из половинок, но постепенно и эта болезненность стихала. Оставались только синяки на лице и теле, но на эти мелочи Ян старался не обращать внимания.
Душераздирающее ощущение в груди тоже слегка притупилось. Ян старался не думать об этом, но, всё же, очень хотел посмотреть в глаза тому, кто его предал. Тому, кого он любил и кому доверял. Любви не осталось, всего лишь её осколки в сердце иногда давали о себе знать обжигающей болью. Но Ян терпел, надеясь, что со временем, они отполируются, и уже не будет так больно.
На десятый день парень хотел выйти из кабинета, но Сергей ему не позволил. Как он сказал, по распоряжению хозяина клуба, Яну нельзя было покидать комнату. Игнорируя запрет, парень всё же попытался выйти, но тщетно. Дверь охранялась двумя амбалами в форме секьюрити. Раньше Яник их не видел в клубе. Немного поскандалив с «Чеховым» и абсолютно не понимая, к чему весь этот бред, парень решил позвонить шизанутому психу Паше по телефону. Однако телефона он тоже не обнаружил. Это было уже слишком. «Они распоряжаются мной как какой-то вещью, - раздражённо думал он, - происходит какая-то неведомая херня, и что с ней делать – непонятно».
Объяснить происходящее никто не мог или не хотел. Сам Ян сломал себе весь мозг размышлениями, и уже ни о чём не думал. С какой-то отрешённой безучастностью он днями лежал на кровати, глядя в потолок. Не хотелось вообще ничего. Абсолютно. Апатия настолько заволокла его сознание, что он даже не отреагировал, когда, в необычное для него время, в спальню вошёл «Чехов», одетый в пальто.
- Я попрощаться, - он подошёл ближе, - послушай меня, парень. То, что с тобой произошло – это кошмар, но это сотая часть того, что вообще происходит в этом городе. Тебе ещё повезло. Да, я серьёзно. Я тебя только прошу: ничему не удивляйся и на всё соглашайся, лишь бы унести отсюда ноги. Я надеюсь, ты справишься. И ещё, не бери близко к сердцу человеческую подлость. Её столько, что сердце не выдержит. Ну, всё, будь здоров.
Он вышел из комнаты, а Ян обалдевшим взглядом всё ещё смотрел на закрывшуюся за ним дверь. «Ничему не удивляйся… на всё соглашайся… что происходит в этом городе? Куда он умудрился вляпаться?»
Дверь снова открылась, впуская высокого темноволосого мужчину, внешне напоминавшего Пашу, но значительно старше.
- Ну что, будем прощаться? – обратился он к Яну, усаживаясь на подоконник спальни.
- Э… («…лишь бы унести отсюда ноги») ну… да, наверное. А вы кто? И где Паша? – (чёртов язык и дурацкий характер)
- Я – хозяин этого заведения, а кто такой Паша, я не знаю, - искренне ответил мужчина.
От этих слов Ян застыл в шоке, не в силах проронить ни слова. Когда дар речи вернулся, парень пробормотал:
- Подождите, но ведь Паша… он же хозяин клуба. И Ваня… бармен… он жив?
- Парень, тебя, наверное, хорошо торкнуло, ты путаешь что-то.
- Да нет, - Яником овладело бешенство: «Что они тут, дурака из него сделать решили?» – это вы что-то путаете. Вы кто такой вообще? Где Паша? Что с Ваней? Что тут вообще происходит, чёрт вас всех подери?
- Не ори, - мужчина поморщился, - я не знаю, во что ты влип, но тебя обнаружили у порога клуба в совершенно невменяемом состоянии, выпавшим из машины. Машина твоя стоит на парковке. Скорую мы не вызывали, потому что документов у тебя не было. При клубе есть доктор, он тебя подштопал. Чего ты хочешь, я не пойму?
Яна затрясло. Говорить ему, что он хотел элементарной справедливости, было бесполезно. Но документы…
- А где мои документы?
Мужчина хмыкнул:
- Это ты у меня спрашиваешь? Откуда мне знать?
- Но я же работал здесь. Официантом, а потом, - он запнулся. Сказать, что работал стриптизёром, не поворачивался язык, - Марсель – это же я.
-Да ну? - взлетели вверх брови мужчины, - У тебя, что ли память отшибло? Может, психушку вызвать? А то, если с тобой всё в порядке, тогда я разговариваю с призраком. Марсель cегодня погиб в ДТП, прикинь?
- Как погиб? – еле выговорил Ян, глядя на своего собеседника совершенно ошалевшими глазами.
- Как это бывает? Гололёд, не справился с управлением, - он приоткрыл окно, выпуская дым тлеющей в пальцах сигареты.
С порывами ветра в комнату залетали снежинки. Яну казалось, что этим снегом замело и его собственную душу. В принципе, он тоже так думал, что Марсель погиб. Не в ДТП, конечно, а здесь, в клубе, той страшной ночью. Но какая разница. Ему так было легче, думать о том, что всё произошло не с ним, а с кем-то другим. Но в словах мужчины была такая уверенность, что Ян усомнился в своей психике. «А может, действительно, я ничего не помню о себе настоящем?» - подумал он, но тут же пришли на ум слова доктора и парень, горько усмехнувшись, ответил:
- Ясно. Вещей у меня немного, сейчас я соберусь и уеду. Только не думайте, что вам так просто всё с рук сойдёт.
Мужчина засмеялся в ответ на эти слова и подошёл к Яну. Глядя прямо в глаза парню, он абсолютно серьёзным голосом сказал:
- Не смеши меня, куда ты пойдёшь что-то доказывать? В милицию? Так там сумасшедших быстро в дурку определяют, а могут ещё и воспользоваться перед тем, как отправить подлечивать вывихнутые мозги. Хочешь?
Он сгрёб Яна за ворот свитера и, тряхнув, продолжил:
- А есть ещё некие люди, у которых кормится вся легавка, и в знак благодарности менты иногда отдают особо симпатичных психов этим людям. Я думаю, ты уже знаком с ними, не правда ли?
- Хватит, отпустите меня, понял я всё, - снег в душе парня застывал ледяной коркой.
- Вот и хорошо, что понял. Собирайся, провожу тебя на выход, - с этими словами мужчина вышел из комнаты.
Ян, ни о чём не думая, швырял свои вещи в сумку. Повертев в руке ключи от квартиры, он хотел было вышвырнуть их в оставшееся открытым окно, но передумал. «В конце концов, - рассуждал парень, - квартира снята на заработанные мной деньги, оплачена на год вперёд, а то, что нашли её вместе с Пашей, это пофиг. Если уж на то пошло, то и деньги мне этот же Паша платил, вот за последнее выступление, скорее всего, гонорара не будет. Ну, ничего, пусть подавится, сука. Марселя больше нет. Марсель умер».
Единственная мысль, которая волновала Яника сейчас - куда делся его паспорт? «Ладно, права должны быть в бардачке, а паспорт со временем восстановлю», - решил парень, спускаясь по лестнице.
На улице всё сильнее шёл снег. Застегнув куртку, Ян какое-то время постоял у порога клуба, подняв голову вверх. Снежинки сыпались на лицо, таяли на губах, ложились на ресницы, сплетая перед глазами причудливые узоры. Обернувшись, Яник увидел афишу, которая оставалась на двери клуба с момента анонса его выступления. С афиши, печально улыбаясь, на него смотрел Марсель. В неожиданном порыве парень протянул руку и содрал плакат с двери. Разрывая изображение на мелкие кусочки, он пошёл в сторону стоянки, к своей машине.
Бросив сумку с вещами в салон, он открыл бардачок. Права на месте, уже легче. Там же обнаружился и его телефон. «Странно, - подумал парень, - я точно помню, что забирал его с собой». Но решив не морочить себе голову, он стёр все контакты с карты и положил телефон в карман, к остававшимся ещё у него нескольким тысячам. «Их хватит на первое время, пока я не найду работу», подумал Ян, обходя машину, чтобы сесть за руль. Открыв дверь машины, он увидел остановившееся неподалёку такси. Из такси выбирался, еле держащийся на ногах, Паша. Сердце Яна, пропустив пару ударов, гулко забилось под рёбра. Паша, чертыхаясь и поскальзываясь на снегу, шаткой походкой двигался в сторону замершего у своей машины парня.
- О-о-о-о, Марселька-а-а, - пьяно улыбаясь, заплетающимся языком проговорил Паша, - гляди-ка, живо-о-ой.
Поскользнувшись, он рухнул на землю, смешно махая ногами. Ян дёрнулся помочь ему подняться, но остановился. «Ты в своём уме? – мысленно задал он сам себе вопрос, - кому ты хочешь помогать? Этому…» Тем временем, «этот», приняв вертикальное положение, подошёл совсем близко и, ухватившись за плечи парня, повис на нём, используя вместо опоры.
- А я вот… ээээ… в гости пришёл, типа, - он засмеялся.
Ян, пытаясь отодрать его руки от своей куртки, сквозь зубы прошипел:
- Отвали от меня.
- Марселька, да ты чего? Или не признал, а? Чё тебе, память отшибли? – он снова засмеялся, дыша в лицо Яника перегаром.
- Руки убери от меня. Марселя больше нет. И убил его ты! - он всё отцеплял от себя руки Паши, намертво впившегося пальцами в его куртку.
- Ох ты ж бля, как пафосно, - протянул, шатающийся во все стороны, Павел, - да ты мне, бля, спасибо должен говорить, что я тебя из грязи вытащил, что я тебя человеком, бля, сделал, что я тебе бабло платил, слышь? А ты? Ты чё, бля, совсем, страх потерял, а?
У Яника потемнело в глазах.
- Спасибо, говоришь? – повторил он, - спасибо? Вот тебе, сука, спасибо, - с этими словами, он изо всей силы вмазал Паше кулаком в челюсть.
Тот охнул от неожиданности, отцепившись и грохнувшись на землю. Садясь в свою машину, Ян увидел, как из клуба вышел мужчина, который говорил с ним в кабинете, и направился в сторону так и сидящего на снегу Паши. Захлопывая двери, Ян услышал слова, обращённые в сторону «благодетеля», которому он сам только что сказал своеобразное «спасибо»:
- Ты какого хуя сюда примотался, гамадрил ебанутый?
И ответ «гамадрила»:
- О-о-о, и папик здесь.
Повернув ключ зажигания, Ян нажал на кнопку старта. Мотор дружелюбно заурчал, нажав на газ, парень выехал с парковки, наблюдая в заднее зеркало, как отец Павла пытается поднять за шиворот пьяного в хлам, невменяемого бывшего хозяина клуба, а тот, сопротивляясь, размахивает руками. «Яблоко от яблони недалеко падает», - всплыла в мыслях парня давняя пословица, смысл которой он только что увидел собственными глазами.
В каком-то оцепенении, стараясь ни о чём не думать, Ян ехал на свою съёмную квартиру, которую они выбирали вместе с Пашей. «Не думать об этом, всё закончилось, да и начиналось, скорее всего, только в моих мечтах», - твердил себе парень, выруливая на оживлённый проспект.
Чуть сбросив скорость, стараясь успокоиться и взять себя в руки, он почувствовал, как машина перестала слушаться. Что-то неуловимое, возможно, из-за скользкой от снега дороги, такое чувство, что педаль тормоза гуляет. Ещё раз нажав на тормоз, Яник понял, что педаль проваливается под ногой, никакой связи с тормозными дисками, абсолютно нет сцепления. Его бросило в жар. Проезжая часть была достаточно узкой, на обочине с обеих сторон стояли припаркованные автомобили. Машину начало водить по дороге. В нескольких метрах появился пешеход. Отчаянно сигналя, и безуспешно вжимая тормоз, в последнее мгновение Ян смог избежать наезда, резко вывернув руль от отскочившего пешехода. Машину понесло, развернуло на дороге, и на всей скорости она врезалась в припаркованный поблизости Range Rover. Оглушённый выстрелом подушек безопасности, Яник смотрел на вмятое крыло повреждённого им автомобиля. Модель внедорожника была хорошо известна парню. Сочетающая в себе удобство джипа и роскошь представительского седана, одна из самых дорогих среди семейства Range Rover: Autobiography Ultimate Edition.
«Это конец», - закрывая глаза, подумал парень.
Дальнейшие события происходили как в тумане. Визгливо кричащая хозяйка джипа, приехавший по её звонку, на не менее крутой тачке, мужчина. Подъехавшие чуть позже его друзья, ещё позже приехавшие инспектора ГАИ, которые почему-то совсем не обратили внимания на то, что внедорожник был припаркован под знаком, запрещающим стоянку. Все они что-то хотели от Яника, стоявшего в полной прострации возле двух искорёженных машин, вообще не соображая, где он находится, и что от него хотят.
«Хонду» забрали на штрафплощадку, так и не объяснив этих действий. Никак не заводившийся внедорожник увезли на эвакуаторе. Девицу отправили домой с одним из друзей её хахаля, а сам хахаль стоял теперь напротив Яна, требуя с того компенсацию за разбитый автомобиль.
- Но ведь есть страховка, - начал, было, парень, но его тут же прервал взбешённый собеседник.
- Страховка? Да ебал я в жопу эту страховку. Да их грёбаная страховка даже замену одного крыла не потянет. И мне нах не нужна битая машина. Ты хотя бы представляешь, сколько бабла я за неё отвалил? 300 тысяч баксов, мать их! 300 тысяч, ты понимаешь? Ты меня за лоха держишь? Я что, вывалив такие бабки, на битой тачке ездить буду?