Золото, кровь или честь. У нее есть право выбора.
Сегодня для того, чтобы вернуть Хассана в лагерь, она вела себя непривычно для западного человека. А что если ей воспользоваться этим еще раз, чтобы удержать его и положить конец этому безумию с женитьбой? Роуз была почти уверена: Хассан задумал все это только для того, чтобы держать ее на расстоянии.
И вдруг ей в голову пришла мысль о том… Разве Надим не говорила, что он никогда не будет счастлив с женой-арабкой? Разве Надим не сказала, что сделает все, чтобы Хассан женился на ней?
Женился? Она, должно быть, сошла с ума, перегрелась на солнце. Они слишком мало знали друг друга для того, чтобы думать об этом. Но с Майклом они поняли это с самого начала, когда, оторвав взгляд от больной лошади, он посмотрел на Роуз, и тревога на его лице сменилась улыбкой. Тогда Роуз не позволила ни мелочным людям, ни своей матери испортить их отношения.
Хассан тоже думал о свадьбе, иначе зачем ему так отчаянно сопротивляться? Он понял, что она не сможет жить без своей работы, и сделал поспешный вывод, будто она никогда не будет счастлива с ним. Эгоист никогда не задумался бы над этим.
Гнев куда-то пропал.
— Останься со мной, Хассан, — сказала она и сама едва узнала свой голос. Откинувшись на подушки, Роуз прикрыла глаза. — Останься со мной.
— Роуз… пожалуйста… я не могу.
Она была непоколебима.
— Сиди, ты должен.
— Мне нужно переодеться. На мне все мокрое, — схватился он за последнюю соломинку.
— Лучше разденься, а то заболеешь. — Хассан в замешательстве продолжал стоять рядом. Тогда, немного подождав, Роуз добавила: — Справишься, или помочь расстегнуть пуговицы?
— Пуговицы здесь ни причем, — ответил Хассан. — Дело в тебе.
Он сел на обтянутый верблюжьей шкурой табурет и скинул мокрые ботинки, затем подошел к комоду, выдвинул один из ящиков и начал искать там одежду.
Роуз посмотрела на него, сняла кашемировый халат и протянула его Хассану.
— Надень это, — сказала она.
Хассан повернулся и… Он не мог сказать ни слова, во рту пересохло, трудно стало дышать, сердце бешено колотилось. Он не мог даже пошевелиться.
— Чего ты хочешь, Роуз?
— Ты опять спрашиваешь, хотя сам знаешь ответ. — Откинувшись на спину, она легла на подушки, влажные кудри разметались по лицу. Красиво очерченные плечи, кремовый оттенок нежной, как шелк, кожи… Она лежала на белоснежных простынях, ее великолепная шея была достойна самых дорогих жемчужин мира. — Прежде чем думать о женитьбе, ты должен сначала разобраться со мной. Верни мне долг.
— Долг?
— Ты сказал, что я могу получить все, что хочу.
Хассан почувствовал себя побежденным. Он так устал, будто провел пятнадцать раундов подряд на боксерском ринге с соперником-тяжеловесом. Первый раунд состоялся в самолете, когда он впервые посмотрел ей в глаза. Никогда в жизни он не встречал таких глаз. Затем в «лендровере», когда она прикоснулась к его лицу… Уже тогда он почти сдался. А вчера ночью… Что ж, вчера ночью он поцеловал ее, и это была ее окончательная победа. Сегодня он дважды был у ее ног. Вот и сейчас он снова на коленях…
— Я уже говорил. Назови свою цену, свое заветное желание.
— Я хочу…
Что выбрать? Бриллианты или золото? Роуз бросила пушистый халат на пол, протянула руку и прошептала его имя:
— Хассана.
Этот едва уловимый звук… Звук его имени… Нежное прикосновение любви. Этот звук проник ему в сердце, трепетом отозвался во всем теле и пробудил дремавшие желания.
Роуз заглянула ему в душу, и сладкий звук его имени, сорвавшийся с ее губ, пообещал, что вместе они никогда не будут одиноки.
Их пальцы соприкоснулись, медленно переплелись и соединились навеки.
Глава девятая
Хассан лежал на боку, облокотившись на руку, и смотрел на спящую Роуз. Ее нежная грудь спокойно поднималась и опускалась в такт дыханию. Совсем как ребенок, она раскинулась на постели, беззащитная, наивно убежденная в том, что мир создан для счастья.
Ее тело излучало удовольствие. Удовольствие, которое подарил ей он. Сейчас Хассан был самым счастливым человеком на свете и молил Аллаха о том, чтобы так было всегда.
Ресницы Роуз вздрогнули. Она потянулась и улыбнулась чему-то во сне. События последних дней стали для него откровением. Он словно заново родился. Но он должен посмотреть правде в глаза. С трудом он заставил себя оторваться от ее теплого тела, ее любви.
В его жизни все изменилось, и в то же время все осталось по-прежнему. Они были разными людьми, принадлежали разным культурам, строили разные планы на будущее.
Она уедет, потому что ее жизнь — ее настоящая жизнь — где-то далеко отсюда. Он должен остаться в Рас аль Хаджаре. Несмотря ни на что, здесь его дом.
Воспоминания об этой ночи будут преследовать их всю жизнь. У их любви нет будущего. Только шрамы на сердце будут напоминать о несбыточной мечте.
На улице было ясно и холодно. На темно-синем небе ярко сияли звезды. Кругом стояла тишина, которую нарушало лишь беспокойное ржание лошадей в каменном загоне.
— Хассан?
Он обернулся. Роуз, с распущенными волосами, завернувшись в пушистый голубой халат, стояла у него за спиной. Она была так прекрасна в свете звезд!
— Извини, я не хотел тревожить тебя.
— Поздно извиняться, — она мило улыбнулась. — Ты растревожил меня, как только я увидела тебя.
Глаза Роуз заблестели от слез. Подняв руку, она нежно погладила его по щеке.
Это было приглашение. Противостоять этому было невозможно. На это был способен только самый жестокий и бессердечный человек. И в те благословенные дни и часы, что они провели вместе вдали от суеты, Хассан понял, что у него есть сердце. Тяжелая работа по возведению преграды между ними оборвалась в тот миг, когда он поддался искушению и был вознагражден ее поцелуем.
Но Роуз почувствовала, что Хассан думает о чем-то своем. Отстранившись, она посмотрела ему в глаза.
— Фэйсал наконец-то нашелся, — утвердительно произнесла она.
Роуз попала прямо в яблочко. Она читала его, как книгу. Такую женщину трудно водить за нос. Хассан однажды попытался сделать это, с вызовом заявив ей о намеченной свадьбе. Но она видела его насквозь.
— Да, он уже в пути и скоро будет дома.
Хассан не мог оторвать от нее глаз. Их идиллия подходила к концу, и он видел, что Роуз расстроена.
Молодая женщина нежно коснулась его руки.
— Это, должно быть, такое облегчение для тебя.
— Да, — ответил Хассан.
Да и нет. Мысль о том, что в их жизни ничего нельзя изменить, что все останется по-прежнему, причиняла ему страшную боль. Это безумие. Настоящее безумие! Даже если Фэйсал останется в Европе, он все равно должен будет отвезти Роуз домой. Ее мать приехала вместе с журналистами и не теряла времени зря, пока Абдулла рвал на себе волосы. Если верить Надим, мисс Пэм Фентон задала Его высочеству хорошую трепку. Впрочем, от матери Роуз вряд ли можно было ожидать чего-то другого.
— А что за девушка была с ним? — спросила Роуз.
— Девушка? — Он и не подумал спросить о ней. — Партридж наверняка уже распорядился, чтобы ее в целости и сохранности доставили домой. — Хассан немного помолчал, потом добавил. — Разумеется, ей компенсируют прерванный отпуск.
— Да, я и не сомневаюсь: компенсируют.
А какая компенсация сможет удовлетворить саму Роуз? Кровь, золото или честь? Кровь? Это просто немыслимо. Золото — оскорбительно. Сделав шаг в сторону, она вышла из-под широкого навеса.
Хассан протянул руку, чтобы остановить ее.
— Куда ты?
— Вон туда. — Роуз показала на возвышенность недалеко от лагеря. — Пойдем, я хочу постоять там с тобой, посмотреть на небо. — Она взглянула на Хассана. Он обнял ее за плечи и взял за руку. — В пустыне небо кажется таким близким, что звезды можно достать рукой.
— Ты хочешь достать до звезд?
— До звезд, до луны, — сказала она, глядя на тонкий серп ночного светила, восходящий на бескрайнем пространстве небес.
— И это все? Почему бы тебе не прихватить парочку планет, раз уж они так близко?
— Действительно, почему бы и нет? — подыграла Роуз. — С твоей помощью я смогу сделать все.
Улыбка пропала с его лица.
— В тебе самой, Роуз, есть что-то, что заставляет меня верить в это.
«Помни об этом, Хассан», — подумала Роуз, и они вместе пошли к вершине холма, туда, где звездное небо казалось огромным куполом. — «Помни об этом».
Роуз остановилась: она увидела звездопад. Где-то на западе метеориты чертили по небу пылающими хвостами.
— Смотри! Смотри! — прошептала она. — Как красиво! Ты загадал желание?
Хассан сжал ее руку.
— Наша судьба предначертана Богом, Роуз, — грустно сказал Хассан, потом посмотрел ей в глаза и спросил: — А ты загадала желание?
— Я всегда в таких случаях загадываю, чтобы люди, которых я люблю, были здоровы и счастливы.
Хассан вздохнул.
— И ничего для себя?
Может быть, он надеялся, что Роуз скажет ему, что хочет остаться здесь навсегда? Хотел ли он этого хотя бы немного?
— Это для себя. Если они будут здоровы и счастливы, все остальное не имеет значения. — Роуз улыбнулась. — Судьба, конечно, существует, но я и сама кое-что могу. Ведь оказалась же я здесь в нужный момент?
— Ты такая… такая…
Хассан не мог найти слов. Он не был готов понять ее, ее активное отношение к жизни, ее стремление подчинять события своей воле.
— Так какая же? — спросила Роуз. — Самоуверенная? — Хассан молчал. Тогда, театрально вздохнув, Роуз продолжала: — Ты считаешь меня упрямой? Упрямой, черствой и кровожадной?
Хассан пальцами прикоснулся к ее губам, давая понять, что пора остановиться.
— Решительная, — начал он перечислять ее достоинства. — Бескомпромиссная. — Он убрал ей за ухо выбившуюся прядь волос. — Бесстрашная, благородная. — В его голове крутилось много слов. Непредсказуемая, не похожая на других, милая… Как роза в пустыне. В эту минуту Хассан понял, какой подарок ей должен сделать. Он должен подарить ей то, что всегда будет напоминать о его любви. — Ты когда-нибудь видела розу пустыни? — спросил он.
— Розу пустыни? Она похожа на каменную розу? — Роуз осмотрелась вокруг, как будто хотела увидеть этот цветок. — У моей мамы в саду росла желтая роза.
— Нет, это не цветок, вообще не растение. Это кристалл. Селенит. Редкий, необыкновенной красоты кристалл. Иногда он розовый, сами кристаллы похожи на лепестки. Его можно найти только в пустыне, но он открывается не всем.
— И что тогда?
И что тогда? Он затеял опасную игру. Его сердце уже готово было сдаться на милость этой женщине.
— Ничего. Просто название этого цветка совпадает с твоим именем. Так уж случилось, что я встретил тебя в пустыне. Вот и все.
— Как розу пустыни. — Ему показалось, что Роуз улыбнулась, но она только негромко вздохнула. — Завтра мы уезжаем отсюда? Мы должны вернуться в город?
Она все понимает… О, прекрасная Роза пустыни!
— Хотелось бы, чтобы мир был устроен иначе, но у нас нет выбора. Мы оба знаем, что наши отношения не могут длиться вечно.
Значит, он решил, что это не может больше продолжаться! Но Роуз предпочла принять собственное решение. Из любой, даже самой сложной ситуации всегда можно найти выход, а если постараться, то и не один. Но для того, чтобы научиться преодолевать трудности, нужно быть отважным и верить в то, что ничто не сможет победить тебя, кроме твоих собственных сомнений. Этому Роуз научила ее мать.
И она сможет выстоять.
Им обоим нужно кое-что изменить в себе, и тогда их маленькие жертвы будут вознаграждены. Роуз знала это. Хассан должен понять, что совершает ошибку.
И все-таки он прав: завтра начнется обычная жизнь. Ничто не сможет остановить ее. Но то, что произошло с ними этой ночью, будет согревать их. Немного поэзии и волшебства, прежде чем суетность мира снова поглотит их.
— Завтра будет видно, моя любовь, — сказала она, прикоснувшись губами к руке Хассана, и нежно потерлась щекой о его пальцы; затем взглянула ему в глаза и добавила: — А сейчас давай не будем омрачать раздумьями последние часы нашего счастья.
Они не теряли времени даром. Нежность их ласк привела Хассана в восторг. Если уж им суждено расстаться, пусть это произойдет здесь. Этот оазис навсегда останется местом их встречи, и память о ней не будет омрачена неизбежным выяснением отношений, когда столкнутся два разных мира, к которым они принадлежали.
Рано утром Хассан вышел из шатра. На этот раз, утомленная, она не пошевелилась, даже когда он нежно поцеловал ее и, прошептав «прощай», положил на подушку свой маленький подарок.
Эта вещь не была дорогой. Хассан мог бы осыпать Роуз драгоценностями, дать ей все, что она пожелала, но он знал, что это может оскорбить ее. Дары сердца она ценила выше золота. Сознание того, что с ней остается частичка его самого, будет согревать ее в одинокие минуты жизни.
Проснувшись, Роуз сразу же поняла, что она одна. Хассан ушел. Она была готова к этому. Ночью он был так нежен. Когда он целовал ее, в его серых глазах блестели слезы. И все же он ушел.
Что нужно было сделать, чтобы убедить его? Может, ей нужно было настоять? Она могла бы попросить Тима, чтобы он потребовал от Хассана жениться на ней. Роуз представила себе, как Тим вынуждает Хассана изменить своим правилам, и улыбнулась. Это действительно смешно.
Хассан должен принять решение сам. Роуз протянула руку, воображая, что ее возлюбленный еще лежит рядом. Рука наткнулась на что-то твердое, и Роуз сразу же догадалась, что это. Роза пустыни. Он подарил ей розу пустыни. Рядом лежала записка.
«Это маленькая частичка моей жизни. Возьми ее с собой. Пусть она станет напоминанием о том, что осталось позади.
Хассан».
Роуз взяла в руки кристалл. Роза пустыни лежала у нее на ладони такая изящная, и в то же время такая непохожая на те розы, которыми ее осыпал Абдулла. Этот цветок никогда не увянет и не засохнет. Он вечен, как настоящая любовь.
Понимал ли Хассан смысл, заложенный в этом символе? Понимал ли он, что, сам того не сознавая, предавал свои чувства? Но Роуз не думала об этом. Она долго смотрела на кристалл, который лежал у нее в руке. И вдруг ей стало страшно. Может, характер Хассана похож на этот камень, и ничто на свете не сможет смягчить его?
— Мисс Фентон? — Возле постели она увидела нечеткие очертания чьей-то фигуры. Что это? Неужели она плачет? Слезами делу не поможешь. — Роуз? — Быстро заморгав глазами, чтобы избавиться от слез, Роуз разглядела высокую, стройную женщину с темными с проседью волосами. — Хассан попросил меня отвезти вас домой.
— Домой? — Снова унылый холодный Лондон? Нет, ее дом здесь, рядом с Хассаном. — Я не понимаю. — Но через секунду Роуз все поняла. Хассану нужно, чтобы она уехала из страны.
— Ваша мать ждет вас.
Ее мать? Роуз снова понадобилось время, чтобы понять, о чем идет речь, и только потом она догадалась, кто эта седовласая женщина.
— Вы мать Хассана? И Надим? Она очень похожа на вас.
— Хассан сказал, что вы хотите со мной поговорить.
— Как мило с его стороны, что он не забыл. Простите, но я даже не знаю, как вас зовут.
Женщина улыбнулась, подошла поближе и села рядом с Роуз.
— Айша. Меня зовут Айша.
— Айша. — Роуз показалось, что одного имени недостаточно для такой царственно красивой женщины. — У Хассана, должно быть, много других дел. Наверное, вы будете сопровождать Фэйсала домой.
— Я уже говорила с Фэйсалом… Он позвонил мне из Лондона. Что это у вас?
Роуз разжала ладонь.
— Это подарок Хассана.
— Вот как? — Айша протянула руку, но ее пальцы замерли, как только она прикоснулась к розе. — Давно я не видела этой вещи. — Женщина посмотрела на Роуз. У Айши были темно-карие глаза, но в них чувствовалась та же сила, что и у Хассана.