Вот и сейчас он попытался пошутить:
– Ты хочешь оставить меня без обеда! Мне что, умереть здесь с голоду вместе со своей крошкой?
Мертвая тишина. Внезапно причина ее эмоционального срыва – быть рядом с ним, чувствовать, как она себя чувствовала в первые дни после их свадьбы, – исчезла. Слезы высохли.
Она сказала спокойным, немного холодным тоном:
– Я просто тупица. Извини меня, дорогой. На меня просто что-то нашло. Ты прав, я переутомилась. Конечно, иди обедать. Попроси медсестру принести мне что-нибудь легкого. А потом я вздремну.
Он поцеловал ее волосы и встал. Винс не мог сдержать облегченного вздоха. С Кристиной все в порядке, и не стоит ни о чем волноваться.
Он сказал:
– Хорошо. Крепись, дорогая.
– Мне уже лучше. Извини, что я была такой глупой, – произнесла Кристина.
Когда Винс уже был в дверях, он вдруг почувствовал угрызение совести и, обернувшись, спросил:
– С тобой действительно все в порядке? Может быть, мне прислать медсестру?
Ей не нужна медсестра, ей нужен был он. Кристина хотела, чтобы он обнял ее и сказал, что его чувства к ней совсем не изменились. Он добавил:
– Да, кстати… Мне очень жаль, что вместо меня в соседней комнате будет жить твоя медсестра. Но пока для тебя так лучше.
– Да, для меня так лучше, – повторила Кристина, сжав одеяло.
С большим трудом она улыбнулась.
Винс успокоился. Улыбка доказывала, что с Тиной все нормально. Бедняжка… Эмоциональные срывы в ее состоянии вполне естественны.
Он сказал, что после обеда поднимется к ней и они вместе выпьют кофе. Оставшись одна, Кристина плотно закрыла глаза. Ее сердце учащенно билось. Какой бы расстроенной и измученной она ни была, она не должна устраивать больше сцен, если не хочет наскучить ему. Мужчины ненавидят сцены.
С подносом в руках вошла сестра Доусен. У леди Гейлэнд появилась еще одна возможность показать свои организаторские способности – консоме, цыпленок с садовой лавандой, фруктовый салат с мороженым, стакан рейнвейна из подвалов Гейлэндов. Еда выглядела более аппетитной, чем в больнице.
Медсестра, пообедав, поднялась забрать поднос у своей пациентки. Но когда она вошла в комнату, то увидела, что поднос стоит нетронутый. Она уже поняла, что дела в этом доме обстоят не так гладко, как кажется на первый взгляд. Ей уже стало ясно, что маленькая леди Гейлэнд не так мила, как кажется при первом знакомстве, и что она готова выпустить свои коготки при первом удобном случае. Да и красивый муж Кристины ей не очень нравился.
Сегодня, когда она встретила его на лестнице, он оглядел ее оценивающим взглядом с головы до ног и сказал:
– Если вам что-нибудь потребуется, дайте мне сразу знать. Стажер Гейлэнд – вот кто я.
«Вот уж действительно стажер, – подумала она. – Уверена, что он не пропустит ни одной юбки».
Не нравилась ей также эта гостья, мисс Бишоп. Неприятные огромные глаза, влюбленно смотрящие на мистера Гейлэнда. И как только…
Маргарет Доусен, которую друзья звали Мэг, была очень доброй. Как и все рыжеволосые, она была импульсивна и остра на язык, но очень добросердечна. Она «принимала» пациента или нет. Ей, например, не нравилась ее последняя пациентка, женщина типа леди Гейлэнд – состоятельная, придумывающая себе болезни. Она проходила курс восстановления после очень легкой операции, но вела себя как тяжелобольная и относилась к сестре Доусен, как к служанке. Но молодая миссис Гейлэнд была такая милая! Эта авария была поистине трагедией для нее, тем более что после свадьбы прошло только три месяца. Она никогда не жаловалась. Сестры в клинике говорили, что у нее ангельский характер, что она очень терпелива.
Сестра Доусен была встревожена, увидев, что Кристина плакала. Взяв поднос, она сказала:
– Можно я опущу шторы, чтобы вы поспали?
– Я посплю позже. Сейчас сюда поднимется мой муж, чтобы выпить со мной кофе.
– Это будет очень хорошо.
Вдруг Кристина дотронулась до руки медсестры.
– Сестра, как вы думаете, я смогу ходить?
– Конечно, дорогая.
– Когда начнется лечение?
– Леди Гейлэнд сказала, что завтра утром. Кристина вздохнула.
– Я очень хочу поправиться.
– Вы поправитесь.
– Вы действительно так думаете? А вдруг мне врачи говорят так, чтобы не расстраивать меня?
Сестра Доусен поправила подушку.
– Конечно, нет. У вас временный парез, и вы скоро поправитесь. Ведь вы уже можете двигать кончиками пальцев! Однажды у меня была пациентка с травмой позвоночника. Ей было всего шестнадцать лет, когда она упала с пони… Она полностью поправилась.
В течение следующих десяти минут сестра успокаивала Кристину, рассказывая ей историю этой шестнадцатилетней девушки. Сестра видела, что Кристина проводит параллель с собой и начинает надеяться, что тоже вскоре поправится.
Мэг была веселым человеком с тонким чувством юмора. Ей удалось очень быстро рассмешить Кристину.
– Я рада, что вы будете присматривать за мной, – сказала Кристина, уже полностью успокоившись.
Сестра поправила ей одеяло и дала зеркало, чтобы Кристина смогла привести себя в порядок (Господи, красный нос, пунцовые щеки… она не должна больше плакать в присутствии Винса, или он действительно ее разлюбит).
– А я очень рада, что вы будете моей пациенткой, – улыбнулась сестра Доусен. – Вы такая красивая, ваш муж очень вас любит.
У Кристины от удовольствия порозовели щеки и засияли глаза.
– Вы действительно так думаете?
– Это же сразу видно.
– Я тоже его очень люблю. Вы не знаете, какой он замечательный.
Сестра Доусен подумала: «Я знаю, что он считает себя замечательным…» Но вслух она сказала:
– Вам повезло, что у вас такой симпатичный муж, любящая свекровь и такой замечательный дом.
– Да, я знаю это, – сказала тихо Кристина. Вдруг она посмотрела на медсестру и спросила:
– Вы заметили за обедом гостью моей свекрови, мисс Бишоп?
– Ее трудно не заметить, – сказала сестра Доусен грубовато. – Она все время говорила. У нее с вашей свекровью было соревнование: кто более разговорчивый. Ну вот! Я опять сказала глупость.
Но Кристина ответила:
– Я поняла, что вы имеете в виду. Вы считаете мисс Бишоп привлекательной?
– Думаю, что в некотором роде – да. Но мне не нравятся эти огромные глаза навыкате, как у пекинеса.
Кристина расхохоталась. Именно этот смех и услышал Винсент, входя в комнату с чашкой кофе. Он обрадовался. За обедом мать уговаривала его пойти на сутки в плавание на яхте, а он волновался из-за Кристины. Ему не хотелось оставлять бедную маленькую Тину в таком состоянии. Он боялся, что она все еще плачет… Как это на нее не похоже. Но она опять выглядит счастливой и сияющей. Теперь он может спокойно отправиться в плавание на яхте (и взять с собой Тайфун!).
Он сел на кровать Кристины и ободряюще улыбнулся ей. Они взялись за руки. Сестра Доусен ушла. Винсент спросил:
– Как ты ладишь с этой рыжеволосой?
– Она очень милая. Твоя мать сделала хороший выбор.
– Ну, я рад, что она хоть чем-то тебе угодила. Когда ты только поселилась в этой комнате, ты была другого мнения, моя бедняжка.
Кристина вспыхнула и убрала свою руку.
– Извини, дорогой. Я не хотела быть неблагодарной. Просто мне не нравится, что мы будем жить с тобой порознь.
– Но ведь я буду рядом, дорогая, – он поставил чашку на стол и обнял ее.
Винс хорошо пообедал, выпил изрядное количество рейнвейна и был в приподнятом настроении.
Он поцеловал ее, а потом аккуратно положил опять на подушки. Ее глаза сияли от счастья.
Но она не хотела заставлять его сидеть рядом с ней часами.
– Я думаю, ты должен пойти подышать свежим воздухом, ведь ты наверняка стосковался по своей яхте.
– Ты все обо мне знаешь, – улыбнулся он. «Уверена, что нет», – подумала сестра Доусен, услышав эту фразу, когда входила в комнату.
– Моей пациентке пора поспать, – сказала она вслух.
Винс встал. Повернувшись спиной к Кристине, он еще раз осмотрел взглядом аккуратную фигуру сестры Доусен и ее веснушчатое лицо со вздернутым носиком.
«Ее красные кудряшки просто очаровательны», – подумал он.
– Может быть, и меня возьмете под свою опеку? – с манерной медлительностью сказал он.
– Сами справитесь, – сказала несколько резковато Мэг Доусен.
Она не хотела терпеть никаких вольностей от этого красавца мистера Гейлэнда – ей было слишком жаль его бедную жену.
Когда Винсен ушел, Кристина прислонилась щекой к подушке, восторженно вздохнула. Она была по-настоящему счастлива.
– Я никогда не должна жаловаться. Он так мил и так внимателен ко мне. Стоит мне только пальцем пошевелить – и он целый день будет сидеть со мною рядом.
Сестра Доусен не ответила. Она подошла к окну и смотрела, как «внимательный» муж Кристины сажает в свой спортивный «Бентли» эту красотку мисс Бишоп. Винс включил двигатель, и машина с ревом рванула от дома. Мисс Доусен видела, как близко они сидят – их плечи почти касались друг друга.
«Быстро работает мисс Бишоп», – подумала она.
Мэг Доусен не одобряла поведение этой женщины.
И вдруг она вспомнила еще одну женщину, за которой ухаживала, – сварливую, вечно жалующуюся, муж которой сидел около нее целыми днями, развлекая и утешая. Как сильно он ее любил, знает только Мэг Доусен. Вот за таких мужчин и надо выходить замуж. Мэг всегда вспоминала его с теплотой в сердце. Недавно она прочитала стихи неизвестного автора, заставившие ее опять вспомнить его.
Когда уже нет сил терпеть
Мне боль, которой нет конца
Он сможет ласково мне спеть
Или утешить как юнца.
Да, только за таких мужчин и стоит выходить замуж. Но Винсент Гейлэнд вряд ли споет песню, чтобы утешить ее. Вдруг у нее возникло дурное предчувствие. Мэг находится в доме всего несколько часов, она не знала Гейлэндов раньше, но у нее было то, что ее шотландка-мать называла «шестым чувством». Она всегда чувствовала беду загодя. Может быть, на этот раз это было просто воображение?… Или на самом деле этой доброй девочке, ставшей женой этого молодого богатого повесы, еще придется страдать?
«Деньги не делают человека счастливым», – подумала сестра Доусен, опуская шторы.
Она тихо вышла из комнаты.
Глава десятая
– Еще раз, миссис Гейлэнд. Вверх… Вниз… Вверх… Вниз!
Кристина сидела на краю постели, а сестра Доусен поддерживала ее за спину. Массажистка из Честера стояла перед ней на коленях. Она только что провела сеанс электромассажа. А сейчас Кристина пыталась сама двигать ногами, но это давалось с большим трудом.
Весь лоб Кристины покрылся маленькими капельками пота. Как трудно научить эти длинные ноги опять двигаться. Она постоянно чувствовала сильную боль в спине. Конечно, лежать и ничего не делать было намного проще. Но мысль о том, что она сможет быстрее начать ходить, вдохновляла ее. Иногда боль становилась такой сильной, что на глазах у нее появлялись слезы. В такие минуты Мэг (как Кристина уже начала звать свою медсестру) и мисс Керр, физиотерапевт, предлагали ей сделать перерыв, но она не соглашалась.
Взглянув на фотографию Винса, она говорила:
– Нет, давайте продолжим. Мой муж будет очень рад, когда я поправлюсь…
И они продолжали… и продолжали… Она боролась, побеждая боль.
Сегодня дела обстояли не так хорошо, как вчера, – во всяком случае, ей так казалось. Кристине сказали, что надо попробовать встать на ноги и постоять. Но ноги подгибались и не слушались. Кристина расстроилась до слез, но Мэг убеждала ее, что процесс выздоровления протекает нормально.
– Хотите немного отдохнуть? – спросила мисс Керр. – Или еще поработаем?
Кристина вытерла мокрый лоб тыльной стороной руки. Сердце учащенно билось. Она посмотрела на часы. Половина пятого. Винс звонил с работы и сказал, что приедет к пяти и привезет с собой Алана. Алан собирался пробыть здесь все выходные. Кристина не видела его с тех пор, как покинула клинику. У нее была двойная радость: она увидит Винса (а видеть его для нее всегда радость) и Алана. Алан звонил ей один или два раза, но так ни разу и не приехал навестить ее. Он был слишком занят – во всяком случае, так говорил. Винс как-то упомянул, что «старина Алан» занят настолько, что даже он не видел его уже две недели.
Она сделала еще несколько движений ногами. Затем сестра Доусен умыла ее потное лицо, попросила Кристину немного полежать, а затем она пообещала, что придет и оденет ее. Сегодня вечером должно произойти нечто важное. Ее первый раз спустят на первый этаж.
Сестра, которая, по ее собственному выражению, была сильна, как лошадь, пообещала сама спустить миссис Гейлэнд в гостиную. Кристина была в предвкушении. С того самого момента, когда ее внесли в дом на носилках, ей очень хотелось спуститься на первый этаж.
Но врач не разрешал ей. Две долгие недели она провела на втором этаже, не покидая своей комнаты.
Итак, сегодняшний день ознаменован двумя знаменательными событиями: она сидела на постели, и ее должны спустить в гостиную. Кристина подумала о том, какие удивительные метаморфозы происходят в ее жизни: даже такие незначительные события приобретают огромное значение. Как изменилась ее жизнь! Изменилась полностью, с тех пор как два месяца тому назад она вышла замуж за Винса. Она чувствовала, что и сама изменилась после аварии. Временами ей казалось, что внутри у нее появился незнакомец, который смотрит изумленно-сочувственным взглядом на это беспомощное тело, которому с таким трудом дается каждое движение. Она чувствовала себя маленьким ребенком в руках медсестер и массажистов. За это время она получила много горьких уроков… уроков терпения, покорности и выдержки. Эти уроки человек получает, когда он страдает, когда он один и некому рассказать о боли, о приступах отчаяния.
Кристина подолгу разговаривала с Мэг, которой все больше и больше доверяла. Она полюбила ее. Мэг сама много страдала, поэтому прекрасно понимала боль и переживания другого человека. Она заставила Кристину поверить в то, что ее беспомощность является временной, а ее состояние быстро улучшается. Кристине казалось, что процесс выздоровления идет очень медленно, но врачи, которые приезжали из Лондона, были приятно удивлены ее успехами.
Лежа на постели жарким солнечным августовским днем и глядя на то, как солнце бликами играет на изумрудной лужайке, Кристина предалась воспоминаниям.
И все-таки недели, проведенные здесь, были неплохими. Правда, она продолжала ненавидеть эту «золоченую темницу». Кристине очень повезло, что рядом была Мэг, они прекрасно понимали друг друга. Последние дни Винсент был очень занят (наверное, как и Алан), хотя обычно в августе деловая активность спадала. Замирала жизнь и на бирже, а для «Гейлэнд и K°» это было время отпусков. Но Винсу пришлось несколько раз съездить в командировку за границу – проблемы экспорта, как он объяснял. Последние несколько дней он был так занят, что даже ночевать оставался в городе. Но Кристина всегда была рада слышать его хотя бы по телефону. Вчера он сказал ей, что нанял нового управляющего, поэтому сможет взять отпуск в сентябре, чтобы покататься на яхте.
– Ну и, конечно, проводить как можно больше времени с моей Тиной, – добавил он.
Она так обрадовалась, услышав это! Как замечательно, что они с Винсом смогут побыть вместе хоть немного. Дни без него казались серыми и скучными, хотя в доме было полно народу. Что касается хозяйки дома, то Кристине грех было жаловаться на леди Гейлэнд последнее время. Конечно, у них было несколько размолвок, моментов, когда Кристина, хотя и была беспомощным инвалидом, восставала против воли своей свекрови. Роза полностью продумывала весь распорядок дня Кристины: отбирала посетителей, организовывала развлечения, заказывала ту еду, которую Кристина любила, ставила ей в комнате цветы, приносила книги и журналы. А Кристине приходилось слушать бесконечные жалобы по поводу переутомления и тяжелого состояния бедняжки Винса. Он не только волнуется о работе, политике, об угрозе забастовок на фабрике, но вынужден еще переживать из-за Крис (Роза умудрялась всегда напомнить, что состояние Кристины делает жизнь Винса неполноценной). Временами Кристина теряла самообладание и возмущалась. Дело заканчивалось тем, что леди Гейлэнд выходила из комнаты невестки в плохом настроении, о чем незамедлительно сообщала своему сыну.