Глава шестнадцатая
Кристина не чувствовала себя лишней у Бишопов. Ее посадили на удобный стул рядом с танцплощадкой, которая была расположена на живописной лужайке. Дом, сад и плавательный бассейн, были красиво освещены. С особой завистью она поглядывала на бассейн, ведь она всегда так любила плавать! Танцевать Кристина тоже любила, и только сейчас она поняла, что этот вечер не доставит ей никакого удовольствия, так как очень тяжело оказалось смотреть на танцующие пары.
Но никто не заметил, что Кристина несчастна. Она весело смеялась, разговаривая с каждым, кто подсаживался к ней. Кристина выглядела очаровательной в своем воздушном платье. Когда стало прохладнее, она накинула на плечи подарок мужа к свадьбе – палантин из голубой норки.
Мэг специально старалась держаться подальше от нее: она была хорошим психологом и понимала, что Кристине будет неприятно, если рядом с ней постоянно будет находиться медицинская сестра. Поэтому Мэг издалека наблюдала за Кристиной, чтобы удостовериться, что с ее пациенткой все в порядке.
Вечер был очень удачным и достиг своего апогея к одиннадцати часам, когда подали ужин в банкетном зале, отделанном дубом. Когда замок был монастырем, этот зал использовался как трапезная.
Генри Бишоп потратил тысячи фунтов стерлингов, чтобы устроить этот вечер и доставить дочери удовольствие.
Кристине очень понравились развешанные на деревьях цветы и оркестр клипсо, который играл зажигательные мелодии Вест-Индии. Многие молодые люди пришли в индийских национальных одеждах, но самый потрясающий костюм был, конечно, на Гейл: серебряная юбка, собранная на тонкой талии, переливающаяся на бедрах при движении. На ней больше почти ничего не было, кроме легкой ткани алого цвета, слегка прикрывающей ее грудь, гирлянды цветов на шее и алого цветка в волосах. Гейл выглядела очень экзотично.
Пришло время, когда девушке, сидящей в кресле, пришлось увидеть эту «индийскую» красавицу, танцующую с Винсом. Кристине казалось, что с каждым танцем они все теснее прижимаются друг к другу, а их взгляды становятся все откровеннее по мере того, как сумерки сгущаются, а количество выпитого Винсом шампанского увеличивается.
«Я не ревную. Я даже думать об этом не буду», – твердила Кристина.
Она попыталась не смотреть на танцующих, хотя ее и беспокоило, что они слишком много времени проводят вместе. Гости заметили это и с жалостью поглядывали на Кристину.
Она стала чувствовать себя неловко и обрадовалась, когда подали ужин.
Винс сам подошел к ней и предложил отвести ее в банкетный зал. Во время роскошного ужина он сидел рядом с ней, и она не могла пожаловаться на то, что он не уделял ей внимания. Он был явно навеселе.
– Потрясающий вечер, дорогая! Вот так вечер! Как же Гейл повезло! Для Англии этот сентябрь необыкновенно теплый, и, сидя в саду под звуки этих мелодий, можно подумать, что ты действительно находишься в Индии.
– Я никогда не была там, – сказала Кристина.
– Когда-нибудь я отвезу тебя туда, – сказал он беззаботно и вытер платком лоб.
В наполненной людьми комнате Винс нашел взглядом Гейл. Она смеялась, разговаривая с несколькими молодыми людьми, и Винс почувствовал, что ревнует. Когда они сегодня танцевали с Гейл, он понял, что влюблен в нее, очень сильно влюблен.
– Я пропаду, если не буду осторожен с тобой, – страстно прошептал он ей во время последнего танца и почувствовал как ее тонкие пальцы, обвивавшие его шею, затрепетали.
Она тихо прошептала в ответ:
– Я давно уже люблю тебя, и ты знаешь это. Что мы будем делать?
– Ничего, – сказал он сквозь зубы. – Ты прекрасно знаешь, что я ничего не могу сделать.
– Почему? – спросила она.
– Черт возьми, я только что женился на другой женщине и при сложившихся обстоятельствах не могу оставить ее.
– Давай поговорим об этом позже, – сказала Гейл. Танец закончился, но когда Гейл повернулась, чтобы уйти, он крепко прижал ее к себе.
– Ты как наркотик. Я не могу отпустить тебя, – сказал он.
Она посмотрела на него и прошептала:
– А мне так очень нравится.
Да, ей так нравилось, но не ему, и он попытался уделить хоть час для общения со своей молодой женой. Когда он смотрел на Тину, то чувствовал, что поступает с ней низко и подло. Но Винс не мог вырваться из чар Гейл. Все это злило его, и он решил, что уже не в состоянии притворяться любящим мужем Тины. А какого черта Алан не подходит? Почему бы ему не развлечь Кристину?
Алан в этот момент ужинал в группе людей, окружавших Шарлотту Маршалл. Но он не чувствовал себя счастливым. Он несколько раз танцевал с Шарлоттой и считал, что вечер у Бишопов на редкость удачный, но, глядя на Кристину, он чувствовал, что его переполняет жалость к этой бедной девушке.
Бедная девочка! Как ей должно быть горько, что она не может танцевать с остальными гостями. Только сегодня Алан почувствовал весь ужас происшедшей аварии. Он не мог забыть того мужества, с которым она пыталась ходить сегодня в Рэкхэме, и как она потом упала ему на руки, почти рыдая. Как он хотел ее утешить! Если бы произошло чудо и она встала с этого стула… она затмила бы своей красотой всех присутствующих в этом доме.
Он прекрасно видел все происходящее между Винсом и Гейл во время танцев, и у него возникло дурное предчувствие.
После ужина Алан занял место Винса около Кристины и помог ей выйти в сад. Она набросила на плечи шубу, которую Мэг предусмотрительно привезла с собой. Становилось прохладнее, а врачи всегда предостерегали ее от простуды. Усадив Кристину на этот раз около бассейна, Алан сел рядом. Несколько самых молодых и закаленных гостей решили понырять.
– Ты хорошо себя чувствуешь, дорогая? – спросил он.
– Прекрасно, – улыбнулась Кристина. – Я уже абсолютно здорова, только ноги еще слабые, так что со мной не надо уже обращаться, как с фарфором ручной работы.
– Но ты выглядишь, как изящная фарфоровая статуэтка, – улыбнулся ей в ответ Алан, любуясь ею в лунном свете.
– Знаешь, Алан, когда я сделала эти несколько шагов, до того как упасть, я была так счастлива, как будто у меня в кармане лежал миллион долларов. Да, я упала, но Мэг говорит, что чем больше я буду пробовать, тем лучше. И в следующий раз я дойду. И буду плавать, – добавила она, посмотрев на резвящихся в бассейне молодых людей.
Помолчав немного, она сказала:
– Да, кстати, Алан. Мне нравится твоя миссис Маршалл. Мы только что разговаривали с ней. Она очаровательна.
– Не знаю, почему все называют ее моей. Это клевета!
– Признайся старому другу, разве она тебе не нравится?
– Нравится не значит любить.
– А ты не влюблен? Ну же, признавайся… – засмеялась она.
Он достал сигарету и зажег ее, чувствуя себя крайне смущенным. Был ли он влюблен? Если да, то это была Кристина, чужая жена… а не темноволосая дружелюбная Шарлотта, которая была так же свободна, как и он.
Алан резко поменял тему разговора.
– Где твой муж?
– В руках какой-нибудь индийской красавицы, – засмеялась Кристина.
И хотя она смеялась искренне, Алан не мог поверить, что она счастлива.
Подошла Шарлотта и пригласила его поплавать в бассейне.
– Ступай Алан, – поддержала ее Кристина.
Он отказался, притворившись, что ему холодно. Но к Шарлотте присоединились еще несколько друзей и стали его уговаривать составить им компанию и поплавать вместе с ними в бассейне. В конце концов Алан сдался, и Кристина осталась одна.
Она слышала, как оркестр исполнил незамысловатую песенку, посвященную мисс Бишоп:
В сумраке вечернем в тамтамы дружно бей,
Сегодня прославляем мы нашу крошку Гейл
Всем свет она излучает, как звезды в небесах,
Но то горят большие прекрасные глаза.
Незатейливые слова, но песенка была пропета с чувством и была призвана поднять настроение гостям и хозяевам. Но Кристина вдруг почувствовала себя одинокой и всеми забытой. Если бы к ней подошел Винс, подержал ее за руку, подбодрил ее… но он исчез, она ни разу не видела его после ужина и даже не знала, где он.
«Господи, – подумала Кристина, – сделай так, чтобы я поправилась! Господи… помоги мне научиться ходить».
Она сбросила шубу. Ей стало жарко, лицо раскраснелось, а на лбу выступили капельки пота. Желание Кристины изменить свою жизнь было настолько сильным, что она решила начать действовать немедленно. Это желание раздвигало границы ее физических возможностей. Она не может больше сидеть. Она должна научиться ходить… Если она не встанет с этого кресла, она сойдет с ума.
Дрожащими руками она подняла свои палки и с их помощью стала медленно подниматься. Ей потребовались вся ее сила воли, вся решимость, чтобы сделать это. До крови закусив губу, она решила не сдаваться, чего бы это ей ни стоило. И, наконец, Кристина встала; она стояла прямо, такая изящная в своем шифоновом платье и вместе с тем такая хрупкая и нерешительная с виду.
– Я буду ходить, – сказала она убежденно. – Я буду ходить!
Никто не видел ее. Никому не было до нее никакого дела. Потемнело, ночь спустилась на сад, и большинство гостей собрались вокруг бассейна, наблюдая за плавающими. В нескольких метрах от Кристины росла красиво подстриженная живая изгородь, в середине которой была сделана арка, ведущая в розарий.
– Я докажу себе, что смогу ходить, и войду в эту арку, – прошептала Кристина. – Самое страшное, что может случиться, – я упаду. Тогда позову кого-нибудь на помощь.
Она медленно и осторожно начала двигаться. От напряжения ее брови сошлись на переносице, как у маленького ребенка, делающего первые шаги. Радость переполняла ее. Получилось! Она идет. Но как же медленно, как осторожно! И все-таки она идет, одна, без поддержки. Пот струился по спине, сердце учащенно билось! Кристина двигалась, осторожно перебирая палками, чтобы не поскользнуться.
Ноги еще были очень слабы, а позвоночник немного болел. Но она не думала о боли.
– Ну вот я и дошла, – сказала она, схватившись за зеленую арку.
Кристина чувствовала себя Алисой, попавшей в Зазеркалье.
Она оказалась в очаровательном маленьком садике, в центре которого стояла изящная скульптура Нимфы с морской раковиной в руках. Направо была видна беседка из тиса.
Фонарей здесь не было, только холодный тусклый свет луны и звезд. Но Кристину это не беспокоило, ее глаза уже привыкли к темноте.
«В беседке наверняка есть скамейка, – подумала она. – Если бы я смогла добраться туда, то позвала бы кого-нибудь: Винса, Алана или Мэг, чтобы они могли порадоваться моему успеху».
Медленно, бесшумно она начала двигаться к цели, опираясь на палки. И чем дальше она шла, тем увереннее становилась; ей казалось, что с каждым шагом силы возвращаются к ней.
Наконец она остановилась на мгновение и подняла лицо к небу.
– Господи, благодарю тебя, – прошептала она в исступлении.
И в этот момент она услышала голос Гейл Бишоп, доносившийся из беседки.
– Нет… дорогой, подожди… не уходи. Побудь со мной еще немного.
Кристина покраснела. «О Господи… она».
Неудивительно, ведь Гейл хозяйка этого вечера, наверняка она «крутит любовь» с кем-нибудь из приглашенных, хотя уже немного и старовата для этого. Но кто же с ней? Какую рыбку она подцепила на свою удочку? Гейл сегодня выглядела особенно соблазнительно в своем необычном наряде. Мужской голос ответил Гейл, и весь мир перевернулся для бедной Кристины, тело напряглось, а руки впились в рукоятки палок так сильно, что побелели от напряжения. Мужчина, который сидел в беседке, был Винс. Винс, ее муж. Его голос был низкий и настойчивый.
– Весь вечер ты сводишь меня с ума, Гейл. Но нам нельзя оставаться здесь больше, кто-нибудь может войти.
– Мне все равно, – сказала она, – как и тебе. Ведь тебе тоже все равно?
Кристина нетерпеливо ждала ответа, и вскоре она услышала его:
– Конечно, мне все равно. Поцелуй меня еще раз. Ты возбуждаешь меня. Я обожаю тебя, Тайфун.
Молчание. Затем, чуть позже, Кристина услышала его шепот:
– Я люблю тебя.
Опять наступило молчание. Ужасное молчание для Кристины, которая даже думать не хотела, что сейчас происходит в беседке, хотя прекрасно представляла себе всю сцену. Винс, обнимающий Гейл, целует ее. Изменник! Как это несправедливо! Это был не просто флирт, не минутное увлечение, это был страстный роман между ее мужем и экзотической мисс Бишоп.
Жизнь, еще минуту назад казавшаяся такой прекрасной, полной обещаний и надежд, превратилась в кошмар. Мысль о том, что происходит сейчас в беседке, была равносильна для нее известию о смерти.
«Нет! – внутренне закричала она. – Винс, пожалуйста, не надо».
Все, что она пережила с момента аварии, – боль, отчаяние, вдруг разом вернулось к ней и повергло ее в ужас.
Кристина дрожала, стоя в темноте, и думала о том, что не сможет этого вынести. Она только что сделала первые шаги, которые дались ей с огромным трудом. Шаги, которые должны были привести Кристину в объятия к Винсу, а они привели ее к кошмару. Теперь она знает, что Винс больше не принадлежит ей. Ведь она его жена! Она носит его фамилию. Но Винс выбросил ее из своего сердца, и ее место заняла другая женщина.
Но Кристина была слишком горда, чтобы позволить этим двум видеть ее поражение, ее позор.
С усилием она повернулась, а затем медленно и бесшумно вышла из розария. Подойдя к своему креслу, Кристина выронила палки и тяжело опустилась на сиденье. Она вся дрожала, лицо и губы побелели от перенесенных физических усилий и моральных переживаний. Она готова была разрыдаться. Кристина оказалась в такой темноте, в таком одиночестве, о котором даже и не подозревала, но ее сердце продолжало биться, а легкие продолжали дышать. Она удивлялась, что не умерла от горя.
«Винс, Винс, Винс», – повторяла она про себя его имя.
Стремительный поток чувств нахлынул на нее, и когда она пришла в себя, то не чувствовала ничего, кроме пустоты и подавленности. Она знала, что эту боль, как и все другие, нужно пережить, что жалобы и мольбы здесь не помогут. От этой боли нет никаких успокаивающих средств, нет никакой анестезии. Самое лучшее – все вынести молча. Никто не должен знать об этом. По крайней мере это для себя она решила однозначно. Кристина не расскажет этого ни одной живой душе, даже своему лучшему другу. Она могла легко устроить скандал, открыто обвинив Гейл и Винса, но этого она никогда себе не позволит. Кристина справится с этим одна.
Вдруг она увидела Алана, который шел по направлению к ней. Он только что вышел из бассейна, его седые волосы были влажными, на нем был банный халат, а на шее висело полотенце.
– Привет, – весело окликнул он ее, – какая ты счастливая, что можешь сидеть в тепле. А вот я весь дрожу, они сбросили меня в бассейн. Генри Бишоп сказал, что я должен принять горячую ванну и выпить виски, что я и собираюсь сделать. Бедный старый брокер уже немолод. Ты слышишь эти крики радости? Им нравится плавать в ледяной воде.
Кристина почти не слышала Алана. Когда он подошел к ней и посмотрел на ее бескровное лицо, то почувствовал что-то неладное. Алан отбросил сигарету, которую хотел закурить, и наклонился к Кристине.
– Послушай, Крис. Ты неважно выглядишь. Ты не замерзла? Может быть, тебе лучше войти в дом?
С огромным усилием Кристине удалось улыбнуться.
– Да, да… я… я очень рада, что ты подошел. Не сможешь ли ты… найти Мэг? Я неважно себя чувствую, и я… я лучше поеду домой.
– Что-нибудь случилось?
– Ничего. Ничего, просто я хочу домой.
Он подумал: «Что-то случилось, но она не хочет мне говорить. Что же могло произойти?»
Он почувствовал к ней нежность и жалость. Она выглядела такой несчастной.
– Хочешь, я поищу Винса? – начал он.
– Нет, нет! – сказала она с такой страстью, что Алан все понял. Он сделал так, как просила Кристина, нашел медсестру, и когда они с Мэг подошли к Кристине, та уже относительно спокойно сказала, что хочет вернуться домой, чтобы лечь в постель. Это был ее первый выезд в гости после аварии, и она очень устала. Кристина попросила ничего не говорить Винсу, чтобы не портить ему вечер.