Во время послеобеденного похода по магазинам они о многом успели поговорить. А в кафе разговор зашел о результатах анализов Джейн.
– В молодости, – объяснила Джейн, – я обожала водить машину. И как-то раз попала в аварию. Травма вызвала повреждение шейки матки.
Мне пришлось пройти курс лечения, но проблема заключалась в том, что из-за инфекции началось воспаление, и встал вопрос, смогу ли я вообще иметь детей. – Было заметно, насколько сильно она обеспокоена своими проблемами.
Вдруг она улыбнулась, и глаза ее засияли. – Но Грег сказал, что все можно исправить при помощи лазерной хирургической операции.
– Просто замечательно, – сказала Диана.
– Да, – согласилась Рэйчел.
Джейн немного успокоилась.
– Я очень счастлива, что занимаюсь воспитанием Джой. Моя племянница была для меня даром Божьим с момента своего появления на свет.
Она так скрашивала мою жизнь, и Грега тоже. В ее глазах появилось мечтательное выражение. – Ах, если бы я могла иметь детей от Грега…
Моего собственного ребенка. – Она глубоко вздохнула.
Диана положила свою руку на руку Джейн.
– Если это суждено, то так тому и быть. Я уверена.
Джейн улыбнулась, взглянув на нее с молчаливой благодарностью. Она задумчиво водила пальцем по краю чашки.
– Дети, – добавила Рэйчел, – и величайший дар и тяжелое бремя.
Они уже обсудили проблему, возникшую у Слоана и его дочерей, так что и Джейн и Диана согласились с замечанием Рэйчел.
– Знаете, – сказала внезапно Джейн, – Слоану так повезло с вами.
Рэйчел замерла, опустив на тарелку кусочек пирога.
– Спасибо, я надеюсь.
– Действительно, – добавила Джейн.
Пристально глядя на поверхность стола, она, очевидно, пыталась подобрать наиболее подходящие слова, чтобы выразить свою мысль. В искренности Джейн заключалось столько очарования, что невозможно было обидеться на нее.
– И даже больше, – громко добавила она, – я болею за вас.
Лоб Рэйчел прорезала морщина. Не совсем понимая, что имеет в виду ее знакомая, она с удивлением повторила:
– Болеете за меня?
Джейн кивнула.
– Я знаю вас только пару месяцев, но.., я все-таки вижу, каковы ваши чувства. К Слоану.
Рэйчел не проронила ни слова, оторопев от изумления.
Диана подлила масла в огонь:
– Только дурак может не заметить ваших чувств. Я тоже хочу, чтобы вы были счастливы.
– Вы тоже? – Рэйчел замерла от удивления.
Диана кивнула. Внезапно осознав, что ее слова могут прозвучать двусмысленно, она добавила:
– Я не имела в виду, что Слоан так глуп, чтобы…
– Конечно, – согласилась Рэйчел. Она не могла придумать ничего лучше, как рассмеяться в ответ на слова Дианы. До сих пор Диана и Джейн были для нее совершенно чужими. И вдруг она обнаружила, что они интересуются ее проблемами и глубоко сочувствуют ей, как настоящие подруги.
Она почувствовала, что благодарна им за участие и теплоту. Рэйчел сделала несколько маленьких глотков, пытаясь собраться с мыслями.
Когда разговор зашел о взаимоотношениях Рэйчел и Слоана, она подумала, что никогда не представляла себе более близкого дружеского взаимопонимания, чем то, которое существовало между ней и Оливией. Но с Джейн и Дианой она теперь тоже чувствовала себя достаточно свободно, чтобы позволить себе обсуждать с ними свои отношения со Слоаном. Значит, у нее появились два близких человека, две подруги. Это так неожиданно и замечательно!
Она вздохнула.
– Откровенно говоря, я не верю в то, что из этого что-нибудь получится. – Ей вдруг стало страшно грустно, словно какая-то тяжесть легла на сердце.
– Как сказала Диана, – возразила Джейн, Слоан совсем не глуп. Он просто не может, находясь рядом с вами, не замечать ваши чувства.
Рэйчел не решалась поднять глаза и посмотреть на нее.
Диана коснулась ее локтя. Прикосновение успокоительно подействовало на Рэйчел.
– Неужели проблема только в том, что Слоан ничего не замечает? – спросила Диана. – Вы ведь можете дать понять, как к нему относитесь. – Ее голос стал мягче, когда она добавила:
– Почему бы вам не поступить таким образом?
Рэйчел взглянула на Диану, поражаясь ее наивности и детской непосредственности. Существовало очень много причин, по которым она не могла так сделать. Слишком много. Нет, это было просто невозможно.
Наконец она тихо ответила:
– Я чувствую себя виноватой. – Она умолкла на минуту, переведя дыхание. – Виноватой, потому что умерла моя лучшая подруга.., а я люблю ее мужа. – Ее глаза наполнились слезами. Но она справилась с собой и продолжала:
– Я покушаюсь не только на ее мужа, но и на ее детей. Я люблю их. Хочу, чтобы моя жизнь принадлежала ИМ.
Она прикоснулась дрожащими кончиками пальцев ко лбу.
– Я не могу даже выразить, насколько мне тяжело. Я все время думаю об этом, хочу этого, мечтаю, чтобы это произошло. Уже бог знает сколько времени.
Она опустила руки на колени и, склонив голову, добавила почти шепотом:
– Я ужасный человек.
– Вы ошибаетесь, – воскликнула Джейн, – вы не делаете ничего дурного и ни в чем не виноваты перед Оливией, ни в чем.
Рэйчел не могла понять, почему Диана остается спокойной. Она молча смотрела на нее темными прекрасными глазами индейской женщины.
– Почему вы ничего не говорите, Диана? спросила Рэйчел. Ее голос был напряженным, требующим ответа.
Диана продолжала молчать, а затем наконец сказала:
– Прежде всего, говоря о ваших чувствах к Слоану, не стоит примешивать сюда Оливию.
Она не имеет к ним никакого отношения. Ваша жизнь – это ваша жизнь. Можете быть уверены, что со времени смерти жены он не мог не измениться. Смерть пролагает черту между людьми, и теперь ваши отношения уже не те, какими они были, когда Оливия была жива.
Она снова замолчала. Рэйчел терпеливо ждала продолжения. По выражению лица Дианы было понятно, что она сказала не все, что собиралась, и Рэйчел вдруг поняла, что ее мнение является для нее крайне важным.
– Не знаю, верующий вы человек или нет, но я верую в то, что после смерти человек становится истинным светом любви. И я не сомневаюсь, что Оливия желает, чтобы вы были счастливы. Я уверена, что она желает счастья и Слоану. И уж конечно же, своим детям.
Возможно, если бы Диана и Джейн давно уже были се близкими подругами, их советы действительно оказали бы на Рэйчел решающее действие, но она была знакома с ними слишком недавно, чтобы довериться их суждениям.
Ей хотелось верить, что Диана права. Хотелось верить, что Оливия действительно желала счастья здесь на земле и ей, и Слоану. Но дело слишком деликатное. И решиться на что-то так трудно. Рэйчел была очень расстроена.
По крайней мере мнения двух подруг заставили ее взглянуть на ситуацию иными глазами и отнестись к ней более оптимистично.
Глава 5
Никогда за все годы своего одинокого отцовства Слоан не был так подавлен. Он даже представить не мог, что когда-нибудь доведется пережить такое.
Он ушел из офиса сразу после обеда, чтобы забрать Сидни из школы и отвезти ее к дантисту.
По дороге домой дочь сообщила ему, что на следующий день должна состояться зимняя школьная ярмарка. Субботняя ярмарка относилась к очень важным событиям, поскольку на деньги, вырученные от нее, пополнялась школьная библиотека.
– Мне нужно шестьдесят пирожных для продажи, – сказала Сидни.
Первой мыслью Слоана было отругать дочь за то, что она не сказала ему об этом раньше, а дождалась самого последнего момента, когда времени оставалось в обрез. Однако он заставил себя сдержаться, разумно решив, что этим делу все равно не поможешь. Было уже слишком поздно, чтобы ехать в кондитерскую и заказывать, пирожные, поэтому они купили в супермаркете сахар, ваниль, масло, яйца и шоколадный порошок, чтобы все приготовить самим. Он не сомневался, что им удастся испечь пирожные, особенно если все три дочери возьмутся помогать ему.
Он был уверен, когда грузил сумки в багажник машины, что у них все прекрасно получится.
Ему представлялась старомодная и очаровательная идиллическая картинка, когда отец с дочерьми вместе готовят пирожные.
Теперь он находился на кухне, изучая рецепт приготовления шоколадных пирожных. Он был совсем один.
По прибытии домой Сидни заявила, что не может ему помочь, потому что ей необходимо по требованию миссис Дэлли нарисовать три плаката для ярмарки и, если она не выполнит задание, миссис Дэлли будет очень рассержена. И вообще у нее очень много уроков, да еще нужно писать сочинение.
Слоан принялся ворчать, накричал на Сидни, отругал ее, и совесть его не мучила.
Дети. Они способны довести кого угодно.
Он высыпал два стакана муки, добавил яйца, сахар, как было указано в рецепте, чайную ложку соли, соды и ванили. Но как только он принялся размешивать все, что положил в миску, мука полетела в разные стороны, оседая на рукавах его рубашки и брюках. Он бросил свое занятие и стал искать полотенце.
В это время вместе с Софи и Сашей из офиса приехала Рэйчел. Она появилась, как раз когда Слоан сражался на кухне с тестом. Рэйчел часто выручала его с дочерьми. Вот и сегодня из-за проблемы с зубами Сидни у него не было возможности забрать из школы Сашу и Софи. Поэтому Рэйчел поехала за ними и привезла девочек в офис. Пока она была занята работой, они даже успели сделать уроки. Так Слоану удавалось избегать ситуации, которая всегда беспокоила его, – возвращения детей из школы без взрослых.
Иногда, приехав домой вместе с девочками, Рэйчел готовила ужин. И сейчас Слоан возблагодарил небеса за ее появление, рассчитывая на помощь в приготовлении пирожных. Войдя на кухню вместе с Софи и Сашей, Рэйчел поставила на стол принесенную ею коробку с продуктами, что было очень кстати в теперешней ситуации.
Слоан прекратил свои бесполезные усилия, а девочки, переодевшись, принялись разбирать школьные рюкзаки, пока отец расставлял на столе тарелки. В такие вечера Рэйчел всегда оставалась ужинать с ними. Однако после новогоднего инцидента их отношения стали более натянутыми, несмотря на ее заявление, что это был всего лишь абсолютно ничего не значивший поцелуй.
Может быть, для нее он и не значил ничего, но Слоан испытал настоящее потрясение, которое не мог забыть. Оно оставило неизгладимый след в его душе и заставило посмотреть на Рэйчел другими глазами.
Неожиданно он спросил:
– Вы останетесь? Я имею в виду, поужинать с нами?
– Ты что, папа! – сказала Саша. – Рэйчел же всегда остается, когда привозит нас.
Рэйчел улыбнулась ему с некоторым напряжением и быстро кивнула. А затем начала открывать коробку.
– С Сидни все в порядке? – спросила она.
Он кивнул.
– Да, дырка в зубе была маленькой, и заморозка даже не понадобилась.
– Хорошо, потому что я знаю, как она боится уколов.
– Это кто боится? – спросила Софи, усаживаясь за стол.
Слоан взглянул на дочь и спросил:
– А кто принесет салфетки и лед?
Она закатила глаза и, вздохнув, пошла за салфетками.
– Пойду позову Сидни, – сказала Саша и выскользнула из кухни.
– Что же у вас здесь происходит? – спросила Рэйчел, глядя на рассыпанную по полу муку и миску с тестом.
Слоан тяжело вздохнул.
– Завтра зимняя школьная ярмарка. Сидни сказала, что нужно испечь шестьдесят пирожных.
– Ой, точно! – сказала Софи, принесшая лед. И мне тоже нужно принести в школу пирожные.
Слоан помрачнел. Он, кажется, начинает терять терпение.
– Что значит тоже? – спросил он, негодующе посмотрев на дочь.
Софи пояснила:
– Мне тоже нужны пирожные, шестьдесят штук.
Рэйчел и Слоан притихли, в ужасе переглянувшись.
– Саша! – крикнул он, не в силах больше сдерживаться.
Дочь появилась на кухне вместе с Сидни.
– Что такое? – спросила она.
Но Слоана беспокоил только один вопрос:
– Тебе нужны пирожные для завтрашней ярмарки?
– Всего шестьдесят штук.
Слоан откинулся на спинку стула. В глазах у него потемнело.
– Как мы приготовим сто восемьдесят пирожных за ночь?
Софи посмотрела на него в изумлении:
– Мы? Мы с Сашей не можем. Мы должны сделать рекламное объявление для ярмарки.
– И не забывай, – добавила Саша, – у нас еще…
– Я уже знаю, – прервал их отец, раздражаясь еще больше, – у вас много уроков на понедельник.
Саша кивнула.
– Ничего, я вам помогу, – быстро отозвалась Рэйчел.
– О нет, я не могу допустить, чтобы вы потратили на это вечер перед выходными, – возразил Слоан.
– Ерунда. – Она помешала рис в кастрюле.
Он задумался. Возможно, вдвоем им бы и удалось справиться.
– Я только боюсь, нам не хватит продуктов…
– После ужина я схожу за всем недостающим, пока вы будете размешивать то, что уже лежит в миске. Не беспокойтесь. Мы справимся.
Слоан улыбнулся, услышав ее оптимистические заверения. Рэйчел – удивительная женщина, в ее присутствии все вокруг преображается.
Пока они с Рэйчел отмеряли порции, замешивали тесто и разливали его в формы, Слоан вы-. ступал в роли внимательного ученика. Ее кулинарное мастерство ничем не уступало организаторскому таланту на работе. В офисе ее административные способности ни у кого не вызывали сомнения – они были безупречны. Она утверждала, что всему обучилась по ходу дела и никогда раньше не была знакома с тонкостями приготовления выпечки. Но она сразу же сообразила, что надо добавить в тесто и как его разделать.
Вечером, когда первая партия выпечки была готова, теплая и мягкая, с густым ароматом шоколада, Рэйчел, прищурившись, предупредила Слоана, что он получит по рукам, если только покусится хотя бы на одно из пирожных. Он рассмеялся в ответ, но пообещал сдержаться, пока не будут готовы и вынуты из духовки все сто восемьдесят штук. Только тогда, сказала Рэйчел, ему будет позволено удовлетворить свою страсть к сладкому.
Но он жаждал пирожных не только из-за их потрясающего запаха и аппетитного вида. Причина заключалась и в том, что они были приготовлены Рэйчел и напоминали ему вкус ее губ во время поцелуя на вечеринке. Он вновь и вновь мечтал ощутить его.
Наблюдая, как она ловко перекладывала пирожные на сетку для охлаждения, Слоан видел ее губы, соблазнительно поблескивавшие в свете лампы. Чтобы заставить себя отвлечься от них, он сосредоточил все свое внимание на коробке, в которую складывались уже остывшие пирожные.
Как она хороша сейчас, хлопочущая и раскрасневшаяся! Что бы он делал без нее! Она всегда приходила на помощь, всегда была рядом, особенно с тех пор, как он остался один с детьми. Что же теперь стоит между ними, что мешает ему?
– Что-то не так? – спросила Рэйчел. – Вы как-то очень печально выглядите.
– Ничего, – поспешил ответить он.
Слишком поспешил, как будто его действительно что-то угнетало. Такая нарочитость не укрылась от Рэйчел. Она обеспокоенно взглянула на Слоана.
Невыносимо. И как поступить теперь, когда она задает прямой вопрос о его состоянии, которое он всячески стремился скрыть?
– Я просто с нетерпением мечтаю заполучить пирожное из коробки, – солгал он, чтобы успокоить ее.
Ее губы и жажда поцеловать их замучают меня до смерти, думал Слоан. Нет, он не мог позволить себе выдать свои переживания. Он все еще сомневался в своих чувствах. Она не представляет себе его страданий, и не надо. Он почти справился с собой, эта маленькая ложь оказалась для него спасительной.
– Нет уж, давайте побережем их, – предупредила Рэйчел, – мы не можем допустить, чтобы их форма пострадала. Иначе все наши усилия сведутся на нет.
Она была так серьезна, что он Невольно улыбнулся.
– Конечно, нас никак не устроит принести их в помятом виде, – сдерживая смех, согласился он.
– Мы не можем стать посмешищем на ярмарке, – сказала Рэйчел, казалось не замечая его веселого настроения.
«Я должен сказать тебе о том, чего я хочу…» эта четкая мысль внезапно возникла в голове Слоана, краткая и ослепительная, как взрыв бомбы, и жар разлился по всему его телу.