- Ты в два самолёта стрелял? - уточнил дед.
- Да, по две бронебойные пули. Ружьё не пушка, тут не снаряды... Ладно, давай остальные трофеи посмотрим, и я ружьё буду чистить, хорошо оно постреляло. Представляешь, кучность у него отличная, пули как по нитке идут, даже не ожидал. Да и по виду заметно, что видимо недавно солдаты его получили, новое, не расстрелянное.
Скажу честно, не смотря на невозмутимый вид, я сам был ошарашен не менее других. Марина рядом прыгала от радости, хлопая в ладоши. Чтобы так сшибать самолёты нужно не только орлиный глаз и дар в стрельбе, но и удачу. Я реально стрелял по самолётам, прикидывая скорость пули и самолетов, чтобы выставлять прицелы чуть впереди самолётов, чтобы пули прошивали именно кабины пилотов, и получилось. Хотя бы одна да зацепила, а пули эти имели серьёзный калибр, так что если тело лётчика не разрывало, то серьёзно травмировало и ранило, чтобы он не мог больше пилотировать. Последствия выстрелов были видны сразу. Упало два, а остальные полетели дальше, как ни в чём не бывало, только перегруппировались, занимая места выбитых. Улетели не далеко, а в пределах видимости, километрах в пяти от нас стали кого-то бомбить в лесу. Судя по чёрным жирным дымам, горела техника, отбомбились они удачно.
Кстати, два немца успели выпрыгнуть из того что в штопор вошёл, а из второй так никто и не покинул. Всё это далеко от нас было, километрах в двух, думаю, примут немцев наши бойцы, в той стороне между нашим озером и лесом где шла бомбёжка, одни поля, укрыться негде. Отсюда видно как в той стороне к парашютистам пылило несколько машин.
Мы с дедом действительно осмотрели остальное оружие, но пробовать больше не стали, хотя и хотелось, вроде тех же автоматов и немецкой снайперки. Но моя стрельба по самолётам, не понравилась Кириллу и мама сейчас пыталась успокоить его, перекрыть тот рёв, что стоял в палатке. Кстати, подушку обратно, Ольга уже отнесла. Да и от мамы благодарность за сбитых принесла, поцелуй в щёку. Что творили немецкие стервятники на дорогах, мама знала не хуже меня и то, что я приземлил двух, только порадовало её. К счастью наши выстрелы не привлекли внимание на дороге, там одни беженцы были, военных не имелось, иначе пришли бы поинтересоваться, кто тут палит. Вот так закончив с трофеями, дед радовался ещё двум прорезиненным плащам, двум одеялам, и вот удивление, надувной подушке, я сел за чистку противотанкового ружья. Средства чистки тоже забрал из бронетранспортёра, так что было чем. Почистил, завернул в кусок материи и убрал в телегу. Потом разбирался со снайперкой. Разобрал, смазал, протёр, и снова собрал. Неплохой механизм, нужно теперь посмотреть как он в действии, но лучше дальше по дороге, сейчас это не сделаешь. Чуть позже будет время, испробую.
Закончив с трофеями, всё продовольствие осмотрели бабушка с Мариной и, признав их годными, отложили в сторону, в общий запас. Мы с Мариной в школе немецкий изучаем, так что разобрать, что было написано на этикетках смогли. Я так точно, как в школу пошёл, серьёзно засел за немецкий. Сам его ранее не знал, но старался, даже на дополнительные занятия по немецкому ходил. Говорить не могу, понимаю кое-как, и читаю так же. Пока хватает, хотя уроки немецкого я не прекратил, мне учительница книгу самоучитель по немецкому подарила, учился по нему. Марина вот нет, не желала.
Уже вечереть начало, когда я срезал с пяток ивовых веток, попалась погибшая ива, у которой ветки высохли и стали твёрже. Для маленьких подойдёт. Да, честно говоря, из всего кустарника только ветки ивы подходили для удилищ. Снасти у меня были, сделал пять удочек, из них две себе. Накопал червей, лопата у нас была, мы ею место для очага подготавливали, подготовил всё и, найдя подходящее место, забросил снасти. Димка, Валька и Лука не могли пройти мимо, да и остальные малыши сбежались, и сидели рядом, пристально следя за поплавками и обсуждая рыбалку. Оказалось в озере неплохая рыба, первым поймал золотистого карпа. Похоже, в озере выводили рыбу. Да и карп здоровый, с ладонь деда. Насадив его на ивовый прутик, отправил малышню отнести добычу бабушке с Мариной, чтобы оценили. А то столько иронии от них было.
До наступления темноты мы взяли неплохой улов на четверых, полное ведро рыбы. Да и какой, сплошные карпы. Мелочь всю лайкам и Шарикам отдали, те с немалым удовольствием похрустели рыбкой. Нет, точно тут выводили эту рыбу. Естественно на ужин была уха с душистым укропом. Ох мы и попробовали. Заодно подумав, и я решил показать свои кулинарные способности. Взял сковороду, у нас был полмешка муки, мы кулеши из них делали, такие мучные сытные похлёбки, а тут я замесил тесто на воде и соли, и стал на сковороде печь лепёшки. Ранее, в прошлой жизни, я это уже делал, на охоте или рыбалке, вот и повторил. Честно говоря, меня уже раздражало частое отсутствие хлеба, как и зависимость от деревень и сёл где можно его купить. А тут легко самому напечь, всё просто. Бабушка, попробовав, была удивлена, она как-то не задумывалось что можно вот так печь лепёшки, настолько привыкла за последнее годы жизни сытно питаться и всё иметь для кухни, дрожи, яйца, ну и остальное. Даже печально покачала головой. Оказалось, она знала этот рецепт, но успела подзабывать за последнее время. Вот тут Марина, которая не менее внимательно следила за моими действиями и проводила дегустацию, принялась месить тесто и печь лепёшки. Сегодня мы уже поели ухи, хоть и без хлеба, но уже завтра хлеб будет.
В этот раз беженцы к нам не подходили, не просились к столу, мы были в стороне от дороги. Да и утром тоже спокойно поели, уху до конца вчерашнюю доели вприкуску с лепёшками. Накрошили собакам в их миски вприкуску с остатками бульона ухи. Лепёшки всем понравились. После чего собрались, дороги уже окончательно высохли, и покатили дальше. Канонада что шумела ранее вдали, снова сблизилась. Блин, мы уйдем, наконец, от немцев или нет? Вот насчёт проведённого дня отдыха у озера никто не жалел, и я в том числе. Всем был необходим этот отдых.
Вот так после завтрака, доели всё, свежее сготовим в обед, мы собрались, погрузились и, приминая траву, покатили к дороге. Озеро находилось не у дороги, а чуть в стороне, лагерь наш был в низине, так что найти нас можно было лишь от дыма от костра, ну или из-за криков малышни плескавшихся на мелководье. Вот и мы беженцев не видели. Слышали гул машин на дороге, сегодня утром колонны сопровождал не только рёв моторов, но и пыль что поднималась в воздух, что означало, дороги окончательно подсохли, значит, придётся и нам поглотать её, пыль. Лучше уйти от основных магистралей на просёлочные дороги. Путь заметно удлинится, но зато будем идти одни, никто не мешает и не пылит. Для нас, с маленьким ребёнком это предпочтительнее. Телегу и повозку перед отъездом мы с дедом уже проверили, что нужно подремонтировали и подтянули. Меня немногое беспокоило колесо на телеге, как бы менять не пришлось. С собой не было, не брали для снижения веса груза, нужно покупать и проводить ремонт.
Перед отъездом мы с дедом обошли лагерь внимательно глядя под ноги. Лагерем мы вставали не в первый раз и прекрасно знали, что малышня что-нибудь да забудет или потеряет. Вот и в этот раз нашли одну ложку, судя по вычеканенным мной инициалам Олину, и моток ниток с воткнутой иголкой. Последнюю, похоже, Марина утеряла, это она поправлял разошедшийся шов юбки у Лука. Вот и до неё дошло, а то хваталась, что всегда что берет, кладёт на место. Так что выезжали мы на дорогу при всё ещё пунцовеющей сестричке. Дорога не сказать, что была забита, но народу хватало, как в принципе и техники. Даже встали на обочине, пропуская длинную автоколонну крытых грузовиков. Не знаю, что везли к фронту, но машины гружёные и самое печальное, никакого прикрытия с воздуха. Зениток вообще не было.
Заметив брошенную машину, крытый грузовик, "Захар", он же "Зис-5", я насторожился, а когда проезжал мимо отметил, что рядом никого и поднята одна сторона капота. Они по бокам открываются. Видимо закипел, крышка радиатора была не закручена, а просто прикрыта, и то криво. Может водитель за водой ушёл, может ещё что, но вокруг реально никого не было. Машина ранее двигалась в одном с нами направлении, у меня было желание пошукать в ней, вдруг брошена, а внутри что интересное и ценное, но при свидетелях, ещё мародёром сочтут, тут это быстро. Даже не признают священного права трофея. Для меня это действительно священно, что мной в бою взято - то свято. Для теперешних командиров это пустой звук, всё что снял с тела противника, надлежит сдать, иначе навесят табличку мародёр и трибунал. Это так командиры охочие до трофеев сделали, чтобы те к их липким ручонкам приставали, а не к рукам простых красноармейцев. Таково моё личное мнение. К частью, я не военнослужащий, к которым это относиться, максимум оплеуху отхвачу, по малолетству, если за руку поймают. Однако всё равно подобные моральные принципы не по мне. Нет, я знаю кто такой мародёр, и кто такой трофейщик. Граница между ними действительно зыбкая, но я её чётко видел. Да шакалить по грузовику, а по-другому это не назовёшь, не стоит. Если один и обеспечиваешь только себя, можно пропустить добычу, но когда на твоих плечах вся семья, тут моральные принципы нужно задвинуть в сторону и сделать всё, чтобы довести её до Москвы и устроить не хуже чем ранее, а лучше чтобы было лучше. Уж извините за слоган.
Так что мы проехали мимо грузовика, а он точно не порожний, и покатили дальше. Буквально через километр, всего километров на пять удалились от озера, мы смогли увидеть, кого вчера бомбили немцы, из стаи которых мы ранее выдернули два летающих падальщика. Сидевшая рядом со мной Ольга, только охнула, рассматривая битую технику, пока я объезжал воронки. Убитых видно не было, всё же тяжёлое зрелище для детей, их похоронить успели, я видел аж три братские могилы в разных местах с ещё свежей землёй. А вот технику, ту что была повреждена или сгорела, её не тронули. Целую угнали, а вот у повреждённых стояло несколько машин и работали технари. Видимо снимали нужные узлы. Да уж. Понять их тоже можно. Удивительно, но факт, при валовом производстве танков в Советском Союзе, не производили и не выпускали запасные части для этих танков. Я когда узнал, был в шоке. Мне об этом капитан-танкист рассказал, который лежал в госпитале, где рожала мама. Я тогда в основном ходил по палатам тяжелораненых, безнадёжных, как их считали, это капитан был из них. Вот я, решив побыть рядом, играл им, а когда уставал, расспрашивал. А вопросов у меня было много. Если они не скрипели зубами от боли как этот капитан, всё тело сплошной ожог, то с охоткой отвечали. Врать им на границе жизни и смерти смысла не было, так что я изрядно пополнил свой багаж знаний. Вот и оказалось что на несколько тысяч заявленных танков, боеспособными были чуть больше половины. Остальные просто доноры, с них снимали запчасти, чтобы боевые машины могли сдвинуться с места. Ну а когда подразделения покинули места дислокации, доноры то на месте остались, так что неистощимый источник запчастей для танкистов это вот такие расстрелянные с воздуха колонны. Причём, самое интересно, запчасти с танков одной модели, но разных заводов, не подходили друг к другу. Да даже запчасти с одного завода, если попробовать перекинуть с одного танка на другой, тот тут пятьдесят на пятьдесят. Никакого ГОСТа. Фактически получается, каждый танк уникален в своём роде и неповторим. Вот и возили техники с собой изрядный запас и детали просто подгоняли на места, если не получалось, искали что подойдёт среди запаса. Если не находили, значит, танк превращался в очередного донора. Вот такой принцип. И это если в тылу спокойно, если он откатывается, о донорах обычно забывают. Тут же шла работа, значит, фронт пока стоит. Кстати, тот капитан-танкист прожил семь часов. Я только через пару минут, наигрывая заказанную им песню, заметил, что он мёртв. Вздохнув, пересел к другому раненому, лётчику-истребителю. В палатке безнадёжных было одиннадцать. Умирал один, заносили другого. Конвейер, который не останавливался. За те пять суток, что я проводил в госпитале, на моих глазах умерло порядка двадцати тяжелораненых, среди них был один генерал-майор. Сильный мужик, всё что ниже живота фактически отсутствовало, миной накрыло, разорвало, а крепился и как-то смог протянуть ещё несколько часов. Умер у нас в палатке безнадёжных. Его даже оперировать не стали когда привезли, хотя адъютант пистолетом махал у носа хирурга, смысла не было, много раненых ждали своей участи и у них в отличие от генерала шансы выжить были. Может кто-то удивиться, что я только у безнадёжных был, но я испытывал к ним чувство благодарности, уважения, и уж что говорить, жалости. Они ведь фактически брошенными были, умирали в одиночку или в окружении таких же бедолаг, а так я хоть как-то старался ослабить их мучения и умирали они зная что рядом кто-то сидит и сопереживает, не чувствовали они себя одинокими, за что и были благодарны. Это был тот крест, что я взвалил на себя. Увидел их случайно и не смог пройти мимо, не отвернулся, пряча глаза как другие.
Вздохнув и тряхнув головой, развеивая воспоминания, я осмотрелся. По моим прикидкам немцы раздолбали на узкой лесной дороге порядка двадцати танков. Из них штук семь в относительном порядке. В том смысле, что не горели. Лежали на боку, или вверх гусеницами, не которые без башен, но не горели.
- А что это за танк? - спросила Ольга, указав на перевёрнутый корпус без гусениц и башни.
- "Тридцатьчетвёрка", - рассеяно ответил я. - Видимо рядом упала тяжёлая бомба, вон как его в сторону отшвырнуло, содрав гусеницы и башню. Наверное, раз пять перевернуло и если бы не эта полу упавшая сосна, так и дальше бы кувыркался.
Пока мы путешествовали, то не раз видели военные колонны, даже танковые начали встречаться, так что указывая на разную технику, я учил своих кто там движется. Но сейчас корпус был так обезображен, что сестрёнка была в сомнении, вот я ей и прояснил момент, который видел отчетливо, как и след кувырков корпуса танка на земле. Тут много было упавших деревьев на опушке, двигались мы еле-еле, да ещё воронок хватало, так что определить, что тут происходило, было можно. Да и видели мы вчера эту бомбёжку, что уж говорить, и чёрные столбы горевшей техники тоже.
- Жалко их, - вздохнула сестричка.
- Это да, неприятно смотреть на битую технику, особенно если она наша... О, смотри, разбитая зенитка. Буксируемая тридцатисемимиллиметровая.
- Мы такие уже видели.
- Да. Наверное, это она приголубила один из бомбардировщиков. Помнишь, когда те возвращались вчера, один сильно дымил левым мотором?
- Помню.
- Точно её работа.
Честно говоря, меня изрядно нервировало это движение по узкой дороге, я уже сильно жалел, что не съехал с дороги и въехал под тень леса. Немцам не трудно повторить налёт и жертв будет куда больше чем у военных, дорога была буквально забита беженцами, среди них редко возвышались грузовики военных, что двигались так же неторопливо. Гражданские вроде тоже были, может один, а то и два, не поймёшь.
- Смотри, дорога, - указал Ольга вправо, перекрёсток был метрах в тридцати от нас.
- Малоезженая, - сразу определил я. - Или на хутор ведёт или на какую-нибудь лесопилку. Тут вопрос, есть с неё второй выезд или нет.
Передав поводья Ольге, свернуть на обочину за неимением оной было не возможно, а встать, так закупорим и так не широкую дорогу, так что достав карту стал изучать её на ходу.
- О, смотри-ка, а у немцев эта дорога есть на карте. На смолокурню ведёт. Хм, и вторая дорога, что от смолокурни из леса идёт, тоже указана. Значит, поворачиваем.
Проехать поворот мы не успели, скорость была медленно идущего пешехода, поэтому привстав, натягивая поводья, я смог повернуть Орешка вправо никого не задавив, и мы свернули на дорогу к смолокурне. Дед что двигался с остальными позади, повторяя все наши движения, сделал так же. Мы проехали по дороге метров сто пятьдесят, и я остановил свою телегу. Нужно поговорить, да и малышню выпустить. Давно в туалет просились. Сама дорога пуста, видимо беженцев она не интересовала, но судя по свежим после дождя следам, сюда сворачивали одиночки и небольшие группы. Одна прошла часа два назад. Мужчина, тяжеловесная женщина и были следы гружёного велосипеда. Видимо скарб на нём перевозили. Закончив изучать следы, у меня это меньше минуты заняло, я сам сбегал в кустики, тоже припёрло, знаете ли, и вышел к деду, что осматривал копыта одного из своих коней.
- Подкова болтается. Кузнец нужен, подковать. Если слетит, далеко мы не уедем.
- У нас же молоток и гвозди есть, временно сделаем, а в ближайшей деревне, где кузнец будет, перекуём, - ответил я.
- Да, тогда задержимся тут, - разгибаясь, кивнул дед и, осмотревшись, спросил. - А сюда чего свернули? Видно, что тут мало кто ездит.
- Я по карте посмотрел, дорогу на смолокурню идёт, потом от неё к опушке леса и дальше к ближайшей деревне. Там просёлочными дорогами пару дней и свернём на трассу, что к Москве ведёт. Вот дальше ориентироваться будет сложнее, карта трофейная заканчивается. А так все тропки указаны. А на дороге с беженцами я не хочу. Пугает то, что немцы могут повторить налёт, а у нас малые.
- Это да, дюже много танков немцы на дороге побили.
- Наверняка разведка донесла, воздушная или наземная. Иначе откуда они узнали, что танкисты именно тут окажутся?