— Да, чуть не забыл... В связи с этим вашим поручением по «неометадону» мне доложили еще вот что... На днях в Мневниках был убит возле собственного дома один ученый-химик...
— Да, я в курсе, — кивнул Мезенцев. — Этот человек привлекался «Фармакомом» в качестве спеца, но год назад его вывели за рамки проекта... Еще двух специалистов примерно такого же профиля вывели за рамки проекта чуть позднее, когда стало ясно, что вместо перспективного отечественного препарата, превосходящего по своим качествам тот же хваленый «РЕВИА», получается нечто совершенно иное — антагонист опиатов и мощнейший психотропик в одном флаконе. Фармацевт тогда посчитал, что четверых оставшихся специалистов для продолжения работ по доводке «сверхпрепарата» будет достаточно, с остальными же пришлось расстаться, чтобы не прибегать потом в их отношении... к крайним мерам.
— Может так статься, что химик, которого застрелили в Мневниках, как раз и является автором «антигера», — подсказал Асмолов. — К примеру, он синтезировал этот препарат, а когда стал не нужен, его ликвидировали... И что характерно, вы, наверное, в курсе, на следующий день кто-то провернул еще одну акцию: в Тушине расстреляли из автомата машину, в которой находились старший опер из наркоотдела МУРа и некий Матицын, средней руки мафиози из Подмосковья.
— Да, мне это известно, — покивал головой Мезенцев. — Ну что ж, мы это дело свернули и свои кончики подчистили. Хотя это обстоятельство и не снимает с нас обязанности выявить тех, кто пытается двигаться параллельным с нами курсом...
Сквозь голые кроны деревьев уже проглядывал силуэт особняка, обнесенного высокой кирпичной оградой, когда Мезенцев вспомнил еще об одной вещи, о которой он хотел переговорить с Асмоловым.
— Скажите, Алексей Романович, а на какой предмет вас вдруг заинтересовало... Напомните фамилию пограничника, на которого так сердит наш таджикский друг...
— Дорохов Александр Юрьевич. Довольно известная личность в Таджикистане, во всяком случае, среди пограничников и контрабандистов. Зачем он мне понадобился? Вернее, понадобится в будущем, на что я имею все основания надеяться... Я просто пытаюсь хорошо делать свою работу, в частности, что касается обеспечения безопасности трафика.
— Пока я вас не очень понимаю.
— Я делаю все возможное, чтобы избежать неудач такого рода, какие испытали не так давно наши таджикские партнеры. Мне поручено разработать безопасную схему трафика в связи с осуществлением нашего среднеазиатского проекта, поэтому я сейчас усиленно отрабатываю схему транспортировки товара... Есть несколько проблем, которые нам придется как-то решить. Например, сейчас, согласно трехсторонней договоренности российских ведомств ФПС и ГТК, а также таджикского правительства, открыт новый КПП в аэропорту Хорога, где ситуацию будут контролировать российские пограничники. Именно через этот аэропорт, как подозревают некоторые наши чиновники, проложен мощный наркоканал: героин и опиаты вывозят отсюда вертолетами и самолетами — в Душанбе, другие транзитные пункты и далее везде... Есть подозрение, что контингент, который сейчас там служит, куплен на корню, а потому вскоре его должны полностью сменить, отыскав взамен кристально чистых, неподкупных людей...
— Таких, как Дорохов?
— Вот видите, вы уже догадались, — усмехнулся Асмолов. — У меня есть надежный источник в Главном штабе ФПС. От него я узнал обо всех этих пертурбациях и еще о том, что командовать российскими пограничниками в Хороге скорее всего назначат Дорохова — у него безупречная репутация. Услышав об этом, я попросил своего знакомого из ФПС сделать так, чтобы вместо Дорохова туда назначили кого-то более податливого, с кем мне проще будет договориться. Ведь Хорог для нас, учитывая объемы поставок, это жизненно важный транспортный узел, и мы просто обязаны взять его под свой жесткий контроль... Но тут выяснилось, что снять кандидатуру Дорохова невозможно — вопрос с его назначением, которое должно состояться уже в январе, решил лично директор ФПС.
— Гм... Так это вы, Алексей Романыч, приложили руку к тому, что Дорохов сейчас находится в Москве? Или же его вызвали в центральный аппарат ФПС в связи с предстоящим назначением?
— Моя работа, — скупо улыбнулся Асмолов. — Поскольку убрать с дороги его сейчас невозможно, если только не решиться на крайние меры, придется сделать так, чтобы он, вольно или невольно, все же работал на нас. Я предпринял кое-какие меры для того, чтобы вырвать его на время из привычной обстановки, поскольку на месте, в Таджикистане, обработать его было бы чрезвычайно трудно. Сделал так, чтобы у него появился повод, вернее, необходимость пробыть некоторое время здесь, где у нас гораздо больше возможностей для его вербовки...
— Вы уже контактировали с ним по этому поводу?
Асмолов покачал головой.
— Лично я — нет. Я решил выждать некоторое время, ибо я создал условия для того, чтобы он кое-что понял в этой жизни и чтобы подготовить его психологически для последующей обработки.
— А почему бы его действительно не убрать вовсе, как предлагают таджики? Где гарантия, что он нас не кинет?
— В старину, когда нужны были гарантии, брали заложников. — На губах Асмодея вновь зазмеилась кривая усмешка. — Это во-первых. А во-вторых, с кидком у него ничего не выйдет, потому что для начала мы зарядим через Хорог две или три холостые посылки, чтобы понаблюдать за его реакцией. И вообще... Ему не обязательно знать, когда и в какой упаковке пойдет товар, ему же спокойнее будет... Он как начальник может приказать проверить любые грузы, включая военные, и даже в том случае, если таджикская таможня не то что не будет требовать этого, а даже попытается тому воспрепятствовать. Так вот... От него требуется простая вещь: беспрепятственно пропускать через терминал «литерные» грузы, только и всего.
— Вы очень хитроумный человек, Алексей Романович, — задумчиво произнес Председатель. — Хорошо умеете просчитывать все варианты... И все же, почему бы не решить с ним вопрос кардинально?
— Потому что у Дорохова безупречная репутация, — сказал Асмолов. — И если нам удастся подобрать к нему ключик, никто даже не заподозрит, что через Хорог, где погранцами будет командовать этот цербер, пройдет как через перевалочный пункт вся партия наших грузов...
Глава 3
Обе машины свернули с шоссе и спустя короткое время затормозили у выкрашенных в небесно-голубой цвет металлических ворот.
Бельская выбралась из своего элегантного «Форда», на ходу переговариваясь с кем-то по мобильному телефону. Мужчины тоже вышли из машины, закурили и стали с интересом осматриваться, пытаясь понять, что за объект находится за серым бетонным забором, поверх которого торчали острые железные штыри, оплетенные вдобавок колючей проволокой.
— Похоже на тюрягу. — Подомацкий первым поделился своими впечатлениями от увиденного. — Хотя вряд ли... Вышек с караульными не видать, и на некоторых окнах, обрати внимание, не видно «намордников»... Ты не в курсе, шеф, что это за объект?
— Сильно смахивает на «дурку», — высказал свое мнение Заварзин. — А мы сейчас у нашей Алины спросим...
Журналистка как раз закончила телефонный разговор. Она спрятала трубку в сумочку, затем жестом пригласила мужчин следовать за ней.
Кто-то изнутри открыл калитку, пропуская визитеров на объект. Охранник, одетый в пятнистый армейский бушлат без знаков отличия, был подпоясан ремнем, на котором висела кобура с пистолетом. Он кивнул журналистке как старой знакомой, после чего показал рукой в варежке на трехэтажное серое здание, находившееся метрах в сорока от них.
— Главврач велела вас пропустить... Сами найдете дорогу или вызвать санитара, чтобы проводил вас до места?
— Разберемся, соколик, не в первый раз, — сказала Бельская, после чего обернулась к своим «сыщикам». — Ну что вы застыли как статуи? За мной!
* * *
Главврач оказалась миловидной женщиной лет тридцати пяти, ее звали Зинаидой Петровной. К появлению хорошо знакомой ей журналистки, которая привела с собой двух рослых крепких мужиков, она отнеслась спокойно, словно подобные визиты ей не в диковинку.
Гости повесили верхнюю одежду на вешалку здесь же, в кабинете главврача, а Бельская успела даже мельком взглянуть на свое отражение в зеркале и пригладить ладошкой светлые локоны.
— Зинаида Петровна, познакомьтесь с моими коллегами... Слева от меня Андрей, а другого молодого человека зовут Алексеем.
То, что Бельская зачислила их в разряд «коллег», Заварзина вполне устраивало, хотя он и отметил про себя, что журналистка тоже не всегда склонна говорить окружающим только правду.
— Мои коллеги также интересуются темой наркотиков... и не только этим, — сказала Бельская. — Я привезла их сюда для того, Зинаида Петровна, чтобы они смогли расширить круг своих познаний...
— Присаживайтесь, друзья. — Зинаида Петровна кивнула на стулья, рядком выстроившиеся у стены, а сама заняла место за своим рабочим столом. — Чем мне вас угостить? Кофе? Чай?
— Спасибо, ничего не нужно, — за всех ответила журналистка. — Зинаида Петровна, расскажите, пожалуйста, ребятам то, что вы рассказывали мне на позапрошлой неделе.
— У нас ведь тогда состоялся долгий разговор, Алина, — напомнила ей главврач. — Кстати... За то время, пока тебя здесь не было, нам подвезли из «приемника» еще пятерых...
— Контингент тот же, да? — встрепенулась журналистка. — Наркозависимость плюс потеря памяти?
— Да, и те же симптомы, о которых мы уже говорили, — подтвердила главврач. — У одного из этих пятерых оказался при себе студенческий билет; да он и сам уже через сутки, как только начали ему колоть лекарство, смог назвать себя и даже вспомнил кое-что из своей биографии... Недавно за ним приезжали родители, увезли его, хотя мы и не рекомендовали этого делать.
— Не знаю, куда милиция смотрит! — возмутилась Бельская. — Представляете?! У парня были при себе документы, так они не удосужились сообщить о случившемся в институт или тем же родителям!
— Еще одна девочка достаточно уверенно смогла себя опознать, — сказала Зинаида Петровна. — Мы сразу же сообщили родителям. А с остальными придется еще поработать... Милиция? Алина, мы уже привыкли к тому, что если к ним попадает наш контингент, то они долго не держат у себя их, не пытаются сбагрить в обычное медучреждение, а везут прямиком к нам...
— Извините, ради бога, — спохватилась журналистка, вспомнив наконец главную цель их визита. — Вот что, дорогие мои. Давайте-ка обо всем по порядку... Итак, Андрей, у вас, кажется, были какие-то вопросы?
— Что это за учреждение? — поинтересовался первым делом Заварзин. — Хотелось бы знать, Зинаида Петровна, кого и от каких болезней вы лечите?
— У нас здесь наркологический центр, — несколько удивленно произнесла главврач. — А разве Алина вам не сказала?
Заварзин хмыкнул про себя, отметив, что Бельская — та еще штучка. Она ни черта им не рассказала, а лишь загадочно молчала, предоставив им теперь самим выкручиваться из этой неловкой ситуации.
— Это ведь не совсем обычный наркоцентр? — спросил он, проигнорировав ранее прозвучавшую реплику. — Я правильно понял?
— Совершенно верно. В нашем учреждении содержатся лица, страдающие помимо наркозависимости еще и различными психическими заболеваниями.
— А что, среди псих... среди людей с больной психикой встречаются и наркоманы? — решил внести свою лепту в разговор Подомацкий. — Или же, наоборот, наркотики становятся причиной этих самых психических заболеваний?
— Верно и то, и другое, — кивнула врачиха. — Что еще вас интересует, молодые люди?
— Скажите, Зинаида Петровна, — спросил Заварзин, — кто финансирует ваше учреждение?
— Примерно четверть необходимых нам средств мы получаем от московского правительства. Федеральный бюджет не дает нам ни копейки... Так что живем мы за счет спонсоров, среди которых в основном гуманитарные фонды и организации, пытающиеся противодействовать распространению наркотиков.
— Помощь вам оказывают исключительно отечественные спонсоры? Или же среди оказывающих вам поддержку есть и некие зарубежные фонды?
Женщина на секунду замялась, затем отрицательно покачала головой.
— Извините, но раскрывать такого рода информацию я не имею права. Часть спонсоров действует анонимно, а потому информация о них, согласно обоюдной договоренности, является закрытой.