— Садись, Дорохов! Быстро!
Александр, подчиняясь команде, отданной властным голосом, шагнул в салон микроавтобуса. Его тут же усадили в одно из кресел, дверца встала на место, и машина покатила в неизвестном направлении.
— Тихо, погранец! — прошипели над ухом. — Не рыпайся...
Ему нахлобучили на голову что-то вроде полотняного мешка. Прежде чем это случилось, он успел разглядеть, что в салоне, помимо него, находятся еще двое; хотя они были в штатском, рожи их были укрыты от его взгляда спецназовскими шлем-масками.
Действовали они четко, согласованно. Один приставил нечто холодное металлическое к затылку Дорохова, другой тем временем защелкнул на его запястьях наручники, соединенные короткой цепочкой с каким-то поручнем: таким образом, видимо, они решили ограничить его свободу действий и обезопасить себя от возможного сопротивления.
— Что ж, приступим, — произнес незнакомый мужской голос, в котором слышались начальственные нотки. — А начнем мы вот с чего, Дорохов... Вы принесли с собой четыре миллиона долларов?
— Что за бред вы несете? — глухо, через полотняную ткань долетел ответ погранца. — И что вам от меня нужно?!
— У вас нет с собой такой суммы, верно? Да и откуда? Вы же получаете, капитан, на своей службе гроши...
— Можете опустить вступление, переходите к сути дела!
— А мы никуда не торопимся, — сухо произнес неизвестный. — Итак, продолжим... Дорохов, вы соображали, что делали, когда отказались отдать таджикам реквизированный вами героин? О чем вы думали, когда приказали своим солдатам сжечь в топке столь дорогостоящий товар?! Неужели вы полагали, что это сойдет вам с рук?! Что таджики простят вам семерых убитых в ходе огневого контакта? А они, как вы уже поняли, были не контрабандистами и даже не моджахедами...
— Я выполнял свой долг, — облизнув пересохшие губы, сказал Дорохов. — Говорите лучше по делу. Что с моей сестрой?
— А я и говорю по делу! Почему среди вас, служивых, столько глупых людей? Вот вы воюете там за копейки и забываете о том, что здесь, в России, у вас есть семьи... И что любого из вас достать таким нехитрым способом — что два пальца об асфальт!
— Любого можно достать, в том числе и тебя.
Последовала зловещая пауза, ствол надавил чуть больнее на затылок, но спустя короткое время диалог вновь возобновился:
— Ты больше так не шути, Дорохов... Гм... Я вижу, ты еще не въехал в ситуацию. Так вот... Таджики надумали с тобой поквитаться, отомстить за все нанесенные им обиды. У нас есть в их среде «источник», так что мы в курсе.
— Кто это — «мы»? Хотя... все равно не скажете.
— Так вот, Дорохов, мы тебя отмазали перед таджиками, а также забрали у них твою сестру, которую они какое-то время назад изъяли из ее обычной среды с целью либо посадить на иглу, либо... Ну что, въехал наконец?
Конечно, он «въехал». В Москве и области проживают десятки тысяч представителей таджикской диаспоры. Он действительно раньше не задумывался над тем, что его могут здесь достать. Могут убить или покалечить его самого либо сделать то же самое с его родственниками. Могут заплатить криминалитету, сделать «заказ» или дать взятку «своему» менту, чтобы он организовал какие-нибудь неприятности, вплоть до тюрьмы — к примеру, могут подбросить наркотики. И так далее, и тому подобное...
Вернее, он размышлял обо всех этих паскудных вариантах, как и другие люди, у кого были основания тревожиться. Но как-то не слишком конкретно и не всерьез, как думают о существующих в мире плохих вещах, будучи уверены, что с ними такого никогда не случится.
А что он хотел? Он ведь не Президент, которого следует охранять как зеницу ока, не губернатор, не думский депутат и не банкир. Он всего лишь российский офицер, который честно служит на своем месте, у которого где-то есть его семья...
— Но мы не альтруисты, Дорохов, — продолжил незнакомец. — Как вы поняли уже, у нас в этом деле есть свой интерес, в противном случае мы бы не стали вмешиваться.
Затем незнакомец коротко объяснил, какого рода «услуги» требуются от Дорохова, при этом не стал углубляться в подробности, сказав, что это лишь предварительный разговор и более подробные инструкции он получит уже в Таджикистане спустя какое-то время.
— Учтите, наши люди будут контролировать каждое ваше слово, каждое движение, когда вы окажетесь в Таджикистане. Если вы попробуете уклониться от сотрудничества или попытаетесь передать наш разговор кому-либо еще... У нас в органах полно своих людей! Сами без головы останетесь, и сестра пострадает!
— Пока я не увижу свою сестру, ни черта для вас делать не буду!
— Насчет увидеть — такого уговора не было. А вот поговорить с ней... Что ж, сейчас мы это организуем.
Чья-то рука просунула под полотняный мешок трубку сотового телефона, прижала его к уху, и тут же последовала команда:
— Говорите!
Дорохов прислушался к легким шорохам в трубке, затем чуть дрогнувшим голосом произнес:
— Лена, ты меня слышишь? Это я, Саша...
Вначале послышался женский всхлип, а затем в динамике прозвучал родной голос сестры:
— Саша... это ты, да?
— Да, сестричка, это я... С тобой все в порядке, надеюсь?
Ответ прозвучал после небольшой паузы:
— Со мной обращаются хорошо. Здесь чистый воздух...
В этот момент линия разъединилась, и неизвестный убрал телефонную трубку.
— Отпустите сестру! Слышите?! Зачем она вам?!
— Ну-ну... Не глупите, Дорохов! Отпустим, конечно, если вы поведете себя разумно. Но какое-то время, чтобы подстраховаться, мы вынуждены будем держать ее у себя, обеспечив ей максимальный комфорт. Обещаю, что, как только мы поймем, что вы настроены на честное сотрудничество с нами, ваша сестра тут же окажется на свободе... Я даже гарантирую вам, что по прошествии некоторого времени вы и ваша семья получите солидную денежную компенсацию за причиненные вам... определенные неудобства.
— Что я скажу родителям?
— Не нужно так усложнять... Уже завтра в Желдор придет телеграмма из-за рубежа. В ней будет сказано, что ваша сестра и ее «бойфренд», между которыми возник бурный роман, совершают поездку по Европе, что родственников просят не беспокоиться и что скоро она вернется домой...
— Довольно глупая затея.
— Если вы такой умный, можете придумать что-нибудь сами. Но заявление в органы о ее пропаже должно быть отозвано, а вашим родственникам следует прекратить поиски и набраться терпения.
Микроавтобус стал притормаживать. С Дорохова сняли наручники, но, прежде чем освободить от мешка, дали короткие инструкции.
— Сейчас мы высадим вас у обочины. Повернете налево и идете по тротуару, не оборачиваясь! Сосчитаете до сотни, после этого свободны...
Машина остановилась, мешок стащили с головы, а самого Дорохова выставили наружу.
— Не забудьте: шестнадцатого вы должны быть в Душанбе! И чтобы без глупостей...
Глава 8
«Волга» опять была в распоряжении родителей, на время переселившихся к родственникам в Хотьково, поэтому Александру пришлось добираться до Фрязино электричкой. Он сошел остановкой раньше, чтобы подстраховаться на случай слежки. Топать до дачного поселка пришлось добрых четыре километра. И только потом, когда он уже добрался до цели, до него дошло, что он ведет себя как дурак: во-первых, если они пробили его домашний адрес и номер телефона, то им наверняка известно и о существовании дачи во Фрязине, а во-вторых, они теперь уверены, что крепко держат Дорохова за одно место, и вряд ли станут пускать за ним «наружку» — куда он на хрен денется?!
На входной двери дачи висел амбарный замок. Странно... Куда подевалась девушка Грета? Он ведь перед уходом попросил ее, чтобы она дождалась его возвращения...
К счастью, у него при себе был запасной ключ. Он открыл замок, затем, миновав веранду и кухню, прошел в комнату. Везде чисто, прибрано, и никаких следов пребывания девушки. Хотя нет... Под столом обнаружилась сумка с ее вещами, а это говорило о том, что она должна сюда вернуться.
А может, и не вернуться, если иметь в виду, что на днях Грета пыталась покончить с собой.
В этот момент со стороны веранды послышались какие-то странные звуки. Так-так... Кажется, к нему пожаловали гости... И что самое подозрительное, они пожаловали не через калитку, в противном случае он услышал бы, как она хлопнула, а проникли на дачный участок тем же путем, что и он сам, — задами, через огород.
Дорохов приткнулся плечом к дверному косяку. Приподняв нижний край кожанки, заученным до автоматизма движением расстегнул закрепленную на ремне кобуру. Нащупал рифленую прохладную рукоятку «ПМ», потянул ее на себя, снял пистолет с предохранителя и поставил на боевой взвод...
На переговоры с киднеперами он свой ствол не брал, поскольку в той ситуации воспользоваться оружием все равно бы не смог. Но это не означало, что он решил «разоружиться» и что последние события заставили его отступиться от своих планов — как и прежде, в деле освобождения сестры он мог надеяться только на себя.
Грета, войдя в комнату, увидела уставившийся ей в переносицу черный зрачок пистолета. Пакеты с провизией вывалились у нее из рук, а сама она испуганно замерла на пороге комнаты.
— У-ф-ф... Саша... Как же вы меня напугали!
Дорохов, чертыхаясь про себя, убрал пистолет в кобуру. События последних дней выбили его из колеи и лишили привычного хладнокровия.
— Простите меня, ради бога, — сказал он, поднимая выроненные пакеты с пола. — Сам не понимаю, что мне в голову взбрело.
Он водрузил пакеты с провизией на стол, затем повернулся к девушке, которая, сделав два-три шажка навстречу, неожиданно для Дорохова приникла к его груди.
— Как вы меня напугали, Саша! — Всхлипнув, она отстранилась, посмотрела ему в лицо, затем ткнула кулачком в его широкую твердую грудь. — Если бы вы только знали...
— Померещилось мне... Вот я и... — принялся он неловко оправдываться. — Извините, Грета... Ну-ну, не надо плакать, это уже лишнее.
— Да нет же, нет... Вы меня не так поняли! — справившись с эмоциями, сказала девушка. — Пистолет? Что я, оружия не видела? При чем тут это?..
— Что же тогда вас так напугало?
— Ну как же?! Разве не понятно?! Вас не было больше суток!
— Грета, я просто не мог приехать раньше. У меня были дела. Очень важные... неотложные дела.
— Да? А я уж было решила, Саша, что вы вернетесь нескоро, если вообще вернетесь... Я ждала, ждала... А у меня нет ни адреса вашего, ни телефона вашего домашнего!
— Да нет, никуда я не пропал... Говорю же: дела!
Он помог девушке снять верхнюю одежду, сам тоже разоблачился, предварительно достав из кармана куртки сигареты и зажигалку.
— А я вот решила, пока не стемнело, сходить в магазин, — сказала Грета, усаживаясь на пододвинутый ей Александром стул. — Взяла деньги, которые вы оставили на столе... Когда возвращалась обратно, увидела вас издалека, но вы так быстро шагаете, что я не смогла за вами угнаться...
Замолкнув, Грета пристально посмотрела на него. В облике ее нового знакомого за последние сутки произошла разительная перемена. Этот большой, крепкий, такой надежный с виду человек теперь был чем-то подавлен. Он был мрачен, как глухая декабрьская ночь. И еще... Если человек имеет при себе оружие, нервно реагирует на любой подозрительный шорох, это уже о многом говорит...
— Что случилось, Александр? У вас какие-то неприятности?
— Да, Грета, у меня неприятности. Но вы здесь абсолютно ни при чем.
— Помнится, вы сказали мне, что разыскиваете одну девушку... Если не секрет, кто она вам?
— Младшая сестра, — после паузы ответил Дорохов. — Ей двадцать лет, она студентка второго курса Бауманского училища. Лена пропала без вести две недели тому назад...
Дорохов полез в задний карман брюк за портмоне. Но не для того, чтобы показать Грете фото своей сестры, — он его уже показывал. В кожаном «лопатнике» у него хранилось восемьсот долларов и около двух тысяч рублями. Он разделил деньги на две равные части. Ополовиненную наличность убрал обратно в портмоне, остальные же купюры выложил на стол перед девушкой.
— Вы меня прогоняете, Александр? — бесцветным голосом произнесла Грета. — Хотите, чтобы я ушла прямо сейчас?
Дорохов выковырял из пачки сигарету. Когда он прикуривал от зажигалки, было заметно, как дрожат его пальцы, что свидетельствовало о большом внутреннем напряжении.