— Рассказывай, — утомленно попросил я.
Мархалева и Мария обменялись презрительными взглядами; Заславский продолжил:
— И в такой горячий момент раздался звонок. Это был Роб. Мне сразу не понравился его голос. Он кричал: “Виктор, дружище, приезжай! Кроме тебя меня спасти некому!” Бросив все, я помчался и застал его над трупом незнакомой девицы. Вот, Маша, настоящая правда, — с пафосом обратился он к жене. — Знай, родная моя, я тебя обманул. Впервые в жизни! Я не был на ученом совете, остаток ночи я спасал друга.
Его проникновенная речь оставила Марию равнодушной.
— А почему же ты на ногах не держался? — негодуя, поинтересовалась она.
Заславский едва не задохнулся от возмущения.
— Ну как же, Маша! — закричал он. — Потому, что таскал труп! Дорогая, ты когда-нибудь пробовала перевозить труп с одного места на другое? Занятие не простое, требует допинга. Пришлось как-то выпить. Согласен, немного переборщил, но опыта нету. Не каждый день приходится трупы возить. Опять же, не бросишь же друга в беде. Как мне не хотелось, но пришлось пить. Пить до одури.
Мария махнула на него рукой и ласково посмотрела на меня:
— Роберт, это правда?
— В общем, да, — согласился я.
Она изумилась:
— Но что это за труп? И куда вы его возили?
Заславский не дал мне сказать и слова.
— Маша, — встрял он, — Роб сидел дома, работал над теорией, вдруг к нему ворвалась незнакомая девица.
— Как, ворвалась? — ахнула Мария. — Что за девица?
— Проститутка, — успокоил ее Заславский. — Проститутка по вызову.
Здесь уж не умолчала и Мархалева.
— Проститутка по вызову? — изумилась она.
— К Роберту? — присоединилась к ней Мария.
Я не выдержал и возмутился:
— Виктор, лучше замолчи! Сейчас такого наговоришь! Уже наговорил! Не верьте ему, все не так было, — обратился я к женщинам. — Эта девушка перепутала дом и квартиру. Она была пьяна. Я ей все объяснил, и мы расстались, как я тогда думал, навсегда. Но позже выяснилось, что она лежит в моей спальне. Уже мертвая. Я испугался и позвал на помощь Виктора. Он быстро приехал и посоветовал мне избавиться от трупа. Мы погрузили труп в машину и оставили в сквере. После этого Виктор поехал домой.
Мархалева и Мария снова переглянулись, на этот раз беспомощно.
— Но как же так? — пролепетала одна.
— Как такое возможно? — растерянно спросила другая.
Я уныло пожал плечами:
— Сам не знаю. Отвез Виктора и вернулся домой. Спать лег в гостиной. Разбудили меня, Софья Адамовна, вы. Потом пришел Виктор.
— Зачем он пришел? — выстрелила вопросом Мария.
Заславский с жалостью посмотрел на жену:
— А ты как думаешь, Маша? Зачем я пришел? И как бы поступила ты, найди твоя подруга труп в своей спальне? Я пришел поддержать Роба! — прогремел он. — И никак иначе! Я переживал, боялся, чтобы Роб не наложил в…
Сделав оскорбительную для меня паузу, вызвавшую улыбку сразу двух женщин, он продолжил:
— Я боялся, чтобы Роб не наложил на себя руки. Сама знаешь какой он впечатлительный, я всю ночь не спал, нервничал похлеще него самого.
— И потому храпел пьяным храпом, — зло констатировала Мария, переводя взгляд на Мархалеву: — А вам-то прятаться зачем приспичило?
Та презрительно хмыкнула и отвернулась, демонстрируя нежелание отвечать на вопрос. Я завел свою шарманку:
— Дорогие мои, Софья Адамовна любезно согласилась вести расследование.
— Какое расследование? — опешил Заславский. — Она же не знала про труп.
— Зато про кое-что другое знала, — торжествуя, сообщила Мархалева, ставя Заславского в тупик.
— Роб, дружище, — закричал он. — Что еще случилось с тобой?
— Не говорите! — приказала Мархалева.
— Не командуйте! — возмутилась Мария.
Я растерялся, не зная, как поступить. Очевидно, выглядел я плачевно, потому что Мархалева сжалилась и сама пояснила:
— Вашему Роберту кто-то звонит и угрожает.
Заславский побледнел, а Мария рассмеялась:
— И поэтому вы, милочка, полезли под кровать, когда я пригрозила, что войду в спальню? Если вы порядочная женщина, то к чему эти прятки? Или вы прячетесь по-привычке? Ха-ха, представляю, что вы за штучка!
— Ха-ха! — закричала Мархалева, окатывая Марию презрением. — Это не вы ха-ха, это я ха-ха! Уж чья бы мычала… Осуждение из ваших уст звучит как особое извращение.
Мне сразу стало ясно, что паркет в коридоре скрипел не зря: знаменитость подслушивала и в курсе, что происходило между мной и Марией в прихожей.
— Дорогие мои, — поспешил вмешаться я, — умоляю вас, не время ссориться. Под кроватью лежит несчастная девушка.
— Вы что, — грубо прервала меня Мархалева, — предлагаете нам ее хоронить, вашу проститутку?
— Почему мою? — взвился я. — Почему мою? Софья Адамовна! В конце концов это возмутительно! Здесь никто не виноват. Мы не преступники. Как вы себя ведете?
— Как? — поинтересовалась она ледяным тоном.
— Вы всех оплевали.
— Я?!!! — она нервно хихикнула. — Ну, спасибо. Тогда вы хам. Меня как хотят оскорбляют в вашем доме, а вы ни гу-гу. И ухом не ведете. Вы не мужчина, а сопля. Размазня! Мямля! Рохля! Тюфяк! Недотепа!
Столько оскорблений в секунду мне не наносила даже моя мать. Оставалось только удивляться, как быстро эта Мархалева привела меня в бешенство.
— Да, вы! — прогремел я, не находя нужных слов. — Да что вы себе позволяете? Нет! Это как-то! Ха! Ну надо же! Вы, конечно, подруга Тамары, и я вас уважаю, но вынужден вам сказать: поведение ваше возмутительно. Нельзя же так…
Мария ликовала, а вот Заславский нет. Он бочком приблизился ко мне и лихорадочно зашептал на ухо:
— Роб, остановись, не сходи с ума, с ней лучше не ругаться.
— Сам знаю, — ответил я, — но уже поздно.
— Нет, не поздно.
Заславский подошел к Мархалевой, поцеловал ее руку и любезно осведомился:
— Уважаемая Софья Адамовна, мы покинем вас на минуту, вы позволите?
Она хмыкнула и презрительно повела плечом, не удостаивая его ответом.
— Спасибо, — униженно поклонился ей Заславский и потащил меня в столовую.
— Ты что, с ума сошел? — крикнула ему вслед Мария. — Нашел перед кем шапку ломать.
Заславский прожег жену взглядом и, закрыв дверь столовой, с чувством обратился ко мне:
— Роб, что ты делаешь? Сейчас же с ней помирись.
— Уже поздно, — пробормотал я.
— Роб, не поздно, с женщинами никогда не поздно. Я уведу Марию, а ты попробуй с ней договориться. Если не получится, привлеки Данькину Тамару. Тамара может все, Даня умеет жен выбирать. Постарайся инцидент замять по-любому: хоть на коленях перед ней ползай, но заставь о трупе молчать.
Он в отчаянии взмахнул руками:
— Нет, ну надо же так лохануться, пригласить для расследования писательницу! Завтра о твоей жизни будет знать вся страна. Только ты, Роб, мог придумать такое.
— Я?!
Почему-то захотелось оправдаться:
— Это Тамара. Виктор, это не я.
— Все, Роб, — отмахнулся Заславский. — Мы с Марией уходим, а ты за дело. Отбрось свою гордость, не брезгуй ничем, на карту поставлена не просто твоя жизнь — карьера. Научная карьера!
Для убедительности, Заславский потряс меня за плечи:
— Роб, о трупе никто не должен знать. Представляешь какая пойдет пертурбация?
Лучше бы я не представлял. Сразу пот градом покатился по лбу и щекам. Заславский с сочувствием глянул на меня и подбодрил:
— Не падай духом, Роб, бабы — народ добрый. К ним нужен подход. Я знаю, ты сможешь. И держи меня в курсе, мобила при мне. Как только уломаешь эту писательшу, сразу звони. Приеду, помогу избавиться от трупа.
Выдав напутствия, Заславский вышел в коридор, приветливо, как ни в чем не бывало, глянул на Мархалеву и воскликнул:
— Софья Адамовна, очень приятно было с вами познакомиться. Жаль, что при таких нервных обстоятельствах, но, думаю, все поправимо. И я, и Машенька зачитываемся вашими романами. Простите за откровенность, но вы действительно гениальны.
Поклонившись Мархалевой, он обратился к потерявшей дар речи жене:
— Дорогая, нам пора.
Пока Мария гадала в своем ли уме ее муж, Заславский схватил ее под локоть и вывел из квартиры. Мархалева проводила их насмешливым взглядом и как только дверь захлопнулась, хмыкнула:
— Хм, артист. Думает, что умней меня. Поражаюсь, что есть еще на свете такие чудаки.
Она пристально на меня посмотрела и прошептала:
— Они страшные люди. Оба.
Понимая, что рискую, я не мог не вступиться за друзей и с жаром воскликнул:
— Софья Адамовна, вы их слишком мало знаете, для таких заключений. Согласен, Мария, да и Виктор — они оба не проявили к вам должного уважения, но учтите неординарность ситуации. Наше счастье, что Мария не заглянула под кровать.
— И что было бы? — скептически поинтересовалась Мархалева.
— Она тут же упала бы в обморок. Машенька очень чувствительна.
— Не смешите меня, вы совсем не разбираетесь в людях. Семейка ужасна. Нашли с кем дружить. Так нагло лезть на мужика, я чуть со стыда не сгорела.
Думая, что речь о Варе, я бросился на ее защиту, но Мархалева меня остановила:
— Роберт, прекратите. Девчонка прелесть. Даже удивительно, что такое чудо уродилось у столь неприятных субъектов. Сохранить неопытность в сексе в восемнадцать лет? Это что-то! Я потрясена. Жаль, вы ее не научили. Или вам нечего передавать? — Мархалева изучающе посмотрела на меня и, подмигивая, спросила: — Неужели не обзавелись опытом?
Как это ни глупо, я покраснел.
— Ну-ну, — успокоила меня Мархалева. — Я пошутила. И простите меня, действительно, не самым лучшим образом себя вела. Но эти ваши друзья… Они кого хотите из себя выведут. Взять хотя бы Марию…
Я поспешил развеять ее плохие впечатления:
— Вы неправильно поняли, Машенька порядочная женщина.
— Конечно, — согласилась Мархалева, — она порядочная, раз предложила вам себя через двадцать лет дружбы. Распутная сделала бы это сразу. Кстати, Заславский действительно на вас похож. Выглядите вы моложе, но в остальном потрясающее сходство: и голоса, и жесты, даже прически. Просто удивительно, что эта Мария вас ни разу не перепутала. Или я не права?
Она снова пристально на меня посмотрела, и я снова, как дурак, покраснел.
— Ладно, не будем о грустном, — вздохнула Мархалева. — Давайте лучше поговорим о трупе. Не советую ничего скрывать.
Она уверенно прошла в гостиную и уселась на диван. Я поплелся за ней и устроился в кресле.
— Покойников очень боюсь, — призналась Мархалева, — поэтому не тяните. Чем раньше узнаю все, тем быстрей приму правильное решение. Негоже девушке под кроватью лежать. Надо бы придать земле ее грешное тело. Слушаю вас.
— Простите, один момент, — сказал я, поднимаясь из кресла и выбегая в коридор.
Быстро набрав номер Заславского, я прошептал:
— Виктор, она требует правду. Рассказывать ей про яд?
— Ни в коем случае, — рассердился Заславский. — Если только ты не сошел с ума. В противном случае, придерживайся озвученной версии.
— Но она потрясающе проницательна. Если почувствует ложь, боюсь, нам несдобровать. Виктор, ты же знаешь, я не умею врать, думаю, надо довериться. Она же подруга Тамары…
— Черт с ней, выкладывай все как было. В конце концов, ты действительно никого не убивал, так зачем скрывать?
— Незачем, — согласился я и вернулся к Мархалевой.
Глава 18
Мой рассказ Мархалева слушала очень внимательно, не перебивая. Когда я закончил, спросила:
— Почему вы решили, что Лидия умерла не по вашей вине?
Меня словно обухом по голове хватили:
— А вы разве не так считаете? Матушка деньги назад получила, следовательно ее обманули: во флаконе был не яд.
— Не знаю, — пожала плечами она, — речь не о флаконе. Речь о противоядии, наспех изобретенном вами. Судите сами: там могло быть бог знает что. Вы же намешали, о последствиях не задумываясь.
Я обмер: она права. Как любой здоровый человек, я в лекарствах не разбираюсь, а Светлана натащила в мой холодильник уйму лекарств. Как выяснилось, содержимое не соответствует упаковкам. И я бессовестно напоил всем этими Лидию. С чего же я взял, что эта бедная девушка умерла не по моей вине? Господи! Да я убийца!
Не умею прятать свои мысли. Все они мгновенно отражаются на моем лице — так уж устроен.
— Не казните себя, — сжалившись, успокоила меня Мархалева. — Вы действительно здесь не при чем.
— Нет-нет, вы добрая женщина, а вот я убийца! Убийца! — вскакивая, закричал я.
Она усмехнулась:
— Вы слишком впечатлительны. Даже с первого взгляда могу сказать, что Лидию убили не вы. Ее труп под кроватью тому доказательство. Если она ваша жертва, тогда почему кто-то настойчиво возвращает ее тело? Уже в третий раз. Что из этого следует?
— Что? — с замиранием сердца спросил я.
— Только то, что кто-то хочет повесить на вас убийство этой несчастной проститутки. Лидия всем раструбила про яд, вот злоумышленник ситуацией и воспользовался. Судя по всему, она кому-то сильно мешала.
Мне бы радоваться, но я возмутился:
— Тогда зачем вы меня запугивали? Зачем говорили, что я ее отравил?
— Затем, чтобы вы не считали меня дурой, как ваши друзья, — демонстрируя превосходство, воскликнула Мархалева. — Знаю я этот научный мир. Бездна апломба и мизер соображения. Вы потому носитесь со своей логикой, что не знаете моей.
От наглости такой я потерял дар речи. Пользуясь этим, она продолжила:
— Кстати, раз уж коснулись моей логики, возможен и другой вариант. Менее для вас приятный. Кто-то желает лично вам подложить свинью. В таком случае Лидия случайная жертва. Ее убили, узнав про яд. Кто-то жаждет посадить вас за решетку. Уверена, это Заславский. И его Мария.
Терпение покинуло меня.
— Софья Адамовна, — завопил я, — нельзя же так незатейливо сводить с людьми счеты. Заславские обидели вас, согласен, но если так грубо вешать на них всех собак, мы никогда до истины не копаемся.
Слава богу, разум не окончательно покинул Мархалеву, она согласилась:
— Вы правы.
— К тому же, я точно знаю, где был Заславский. И с кем. До самого его прихода ко мне. Что касается Марии, она и мухи убить не способна. Она не подозревала о существовании Лидии. Я сам не подозревал. Уважаю вашу логику, но может у вас есть другие варианты?
Мархалева задумалась. Пользуясь случаем, я отдыхал.
— Знаете что, — наконец прервала она молчание, — расскажите мне все в деталях. Подробно опишите весь вчерашний день, минута в минуту.
Я вынужден был приступить к рассказу и сам не заметил, как Мархалева вытянула из меня всю правду. Она узнала даже про Кристину, не говоря о Деле и Светлане.
— Вот где собака зарыта! — воскликнула она, едва я упомнил сестру. — Сейчас же едем к Максу, этому подлому мужу. Чует мое сердце, все мужья подлецы!
Я обомлел:
— А Лидия?
Мархалева меня успокоила:
— Девушку мы не бросим, ее надо срочно похоронить. Грузите ее в машину…
— Как — грузите? — испугался я.
— Так же, как уже дважды грузили.
— День на дворе.
— Да?
“Заславский прав, — в отчаянии подумал я, — с кем я связался? Она же дура!”
Мархалева, тем временем, вскочила с дивана и помчалась в спальню.
— Пора бы ее вытащить, — сказала она, заглядывая под кровать.
Я вытащил Лидию, и Мархалева ахнула:
— Ее действительно отравили. Видите, характерные пятна?
Пятна действительно были.
— Вот что, — скомандовала она, — заверните ее в какие-нибудь тряпки и уносите скорей. Несите прямо в мою машину, она стоит у подъезда.
“Может и хорошо, что она дура?” — подумал я о Мархалевой, укладывая обмотанную шторами Лидию на заднее сиденье ее автомобиля.
Мархалева села за руль и на приличной скорости выехала со двора.
— Знаю одно местечко, — подбодрила она меня, — где можно среди бела дня бедняжку сгрузить. Ни одна собака не увидит.
И она направила свой “Мерседес” в самый центр Москвы. Пока я пытался совладать с ужасом, она зарулила во двор незнакомого мне дома и скомандовала: