Миссис Диллинтон-Блик смотрела на нее как на помешанную.
— Вы даже не знаете, что случилось? Ведь случилось ужасное, да, да, ужасное и…
Тим обнял ее сзади.
— Прошу тебя, Джем, успокойся. Пойдем сядем.
Он увел девушку.
Миссис Диллинтон-Блик в недоумении уставилась на Обина Дейла.
— В чем дело? Они все узнали, да?
Дейл шатаясь подошел к ней, схватил ее за плечи и встряхнул.
— Руби, молчи! — с угрозой в голосе приказал он. — Ничего им не говори. Ничего. Разве тебе не страшно?
— Да вы что, спятили? — недоумевала миссис Диллинтон-Блик. — Уйди! — она оттолкнула Дейла, пытавшегося зажать ей рот. — Что случилось? Они все узнали? А где Деннис? — в тревоге спросила она.
— Денниса убили, — сказал Аллейн.
Сообщение о смерти Денниса больше всего подействовало на мистера Кадди: он перестал улыбаться, открыл рот, его руки задрожали. Точно завороженный, смотрел он на миссис Диллинтон-Блик. Миссис Кадди накрыла его руку своей и громко сказала: «Это был розыгрыш, Фред». Мистер Макангус твердил как заведенный: «Слава богу! Слава богу! Зачем же нас тогда водили за нос?» Обин Дейл плюхнулся в кресло и закрыл ладонями лицо.
Аллейн заметил, как миссис Диллинтон-Блик испуганно взглянула на Дейла и тут же отвела глаза. Потом обратила умоляющий взор на капитана. Тот поспешил к ней и похлопал ее по плечу.
— Не волнуйтесь. — Он неприязненно посмотрел на Аллейна. — Вам нужно было все объяснить по порядку, а не обрушивать, как снег на голову. Успокойтесь. У вас нет причин нервничать.
— Вы заставляете меня переживать. — Миссис Диллинтон-Блик надула губки и протянула Аллейну обе руки. — Ведь это все выдумки, да? Зачем вы так? Вы на меня сердиты? Зачем вы позвали меня сюда?
— Присядьте, и я вам все объясню.
— Он переодетый сыщик, миссис Блик, — злорадно пояснила миссис Кадди. — Шпионил за всеми нами, морочил нам голову, подвергал наши жизни опасности, а теперь по пароходу разгуливает убийца. Он же говорит, что это кто-то из нас и…
— Миссис Кадди, я попрошу вас немного помолчать, — сказал Аллейн.
— Успокойся, Эт, — автоматически сказал мистер Кадди.
— Да. Попрошу всех вас помолчать и внимательно меня выслушать. Положение, как вы поняли, критическое. Стюард Деннис погиб при тех самых обстоятельствах, которые мы с вами так часто обсуждали. На нем было испанское платье, которое миссис Диллинтон-Блик купила себе в Лас-Пальмасе. Следовательно, напрашивается вывод, что его убили, приняв за нее. Он лежал в шезлонге на темной веранде. Верхняя часть его лица была прикрыта мантильей. А поскольку там было темно, родинка в уголке его рта не была заметна. В присутствии всех мужчин миссис Диллинтон-Блик объявила, что идет на веранду. Она и отправилась туда. Я встретил ее возле веранды, мы спустились с ней вдвоем на нижнюю палубу, и я проводил ее до двери каюты. Она была в черном кружевном платье, слегка похожем на это испанское. Потом я вернулся в салон. Буквально следом за мной туда ворвался мистер Кадди и объявил, что обнаружил ее мертвой. Я уверен, его сбило с толку платье. Доктор Мейкпис осмотрел тело и сделал вывод, что смерть наступила буквально несколькими минутами раньше. По причинам, которые я открою вам чуть позже, нам стало ясно, что не может быть и речи о том, что стюарда убил кто-то из экипажа судна. Это убийство четвертое по счету из серии убийств, о которых мы так часто говорили. На мой взгляд, ответственность за все эти убийства несет один из пассажиров судна. В данный момент вам придется довольствоваться этим сообщением.
— А где мистер Мэрримен? — вдруг спросил Обин Дейл.
— Да, где он? — с удовольствием подхватила миссис Кадди.
— Выходит, нас это касается, а его нет? — возмущался мистер Кадди. — Этого мистера Всезнайку Мэрримена, выходит, нельзя беспокоить, да?
— Лично я бы никогда ему не поверила, — сказала миссис Кадди. — Я всегда говорила, здесь что-то не так. Правда, дорогой?
— Мистер Мэрримен спит в своей каюте, — пояснил Аллейн. — Он неважно себя чувствует, и я решил не тревожить его до тех пор, пока он нам не понадобится. Я о нем не забыл.
— Но в кино он был, — не унималась миссис Кадди. — Мне кажется, все это очень даже забавно. Действительно, очень забавно.
— Надеюсь, вам всем понятно, что теперь мне придется выяснить, почему стюард оказался там и почему на нем был столь странный наряд, — продолжал Аллейн. — В этом поможете нам вы, миссис Диллинтон-Блик.
— Руби! — прошептал Дейл, но она даже не посмотрела в его сторону.
— Это была обыкновенная шутка. Мы сделали это смеха ради. Откуда нам было знать…
— Вы? Вы хотите сказать, вы с мистером Дейлом?
— И с Деннисом. Это нехорошо, Обин. Я теперь знаю, что это нехорошо.
— Вы дали Деннису платье?
— Да.
— После Лас-Пальмаса?
— Да. Он был ужасно рад. Он сказал, оно ему безумно нравится. Вы ведь знаете, это был странный малый. А я, как вам и сказала, после истории с куклой к этому платью охладела. Поэтому и отдала его Деннису. Он сказал, что наденет его смеха ради на какой-то там вечеринке в честь дня рождения одного из стюардов.
— В пятницу вечером?
— Да. Он хотел, чтобы я все сохранила в тайне. Поэтому, когда вы спросили меня насчет этого платья, я вам ничего не сказала. Но решила, что вы догадались. Разве нет?
— В данный момент это не имеет никакого значения, — сказал Аллейн.
Капитан издал какой-то утробный звук, потом заорал во всю мощь своей луженой глотки:
— Нет имеет! Справедливость всегда остается справедливостью. Я сам еще ничего толком не пойму, но я не из тех людей, которые привыкли увиливать от ответственности. Старший инспектор, — он кивнул в сторону Аллейна, — пришел ко мне и сказал, что пассажиры видели, как кто-то, наряженный в это проклятое платье, валял дурака на носовой палубе. Он сказал мне, что он сам ничего не видел, но, судя по описаниям, это была миссис Диллинтон-Блик. «А почему бы и нет?» — подумал я. Платье — ее, почему она не может его надеть? Он просил меня произвести расследование и позаботиться, чтоб подобное не повторилось. Я не понимал, почему я должен вмешиваться в такие дела, и ему не разрешил вмешаться. Я был не прав. Я никогда не думал, что могу взять на борт убийцу. И в этом я тоже оказался не прав. Повторяю: я был не прав.
— Очень благородное заявление, — сказал Аллейн, думая о том, что в настоящий момент самое лучшее — продолжить расследование. — Я не видел сам эту фигуру в испанском платье. Мне сказали, что это была миссис Диллинтон-Блик, и у меня не было никаких причин в этом усомниться. Правда, у меня возникло ощущение, что такое поведение не характерно для миссис Диллинтон-Блик.
— Это моя вина, — сказала Джемайма и опустила глаза.
— Деннис рассказывал мне, что он всю жизнь мечтал стать танцовщиком, — заговорила миссис Диллинтон-Блик. Она смотрела только на Аллейна. — Когда вы спросили у меня, не надену ли я это платье, чтобы танцевать в нем при луне, я смекнула, что вы видели Денниса и приняли его за меня. Но я вам ничего не сказала. Я притворилась, будто это на самом деле была я, потому что… — Ее лицо сморщилось, и она расплакалась. — Потому что мы собирались всех вас разыграть.
— Ага, вот, выходит, в чем дело. А теперь я расскажу вам, как я все это себе представляю. Вы, мистер Дейл, большой любитель всевозможных проказ. Вы решили, что было бы забавно нарядить стюарда в платье миссис Диллинтон-Блик и посадить его после ужина на веранду. Вы условились, что миссис Диллинтон-Блик заявит во всеуслышанье, будто идет на веранду. Верно?
Обин Дейл, можно сказать, окончательно протрезвел. В его манерах снова появилась традиционная любезность. Теперь он взял на себя роль хорошего доброго малого, чрезвычайно огорченного всем случившимся и во всем обвиняющего одного себя.
— Никогда не прощу себе этого. Это будет преследовать меня всю жизнь. Но откуда я мог знать? Откуда? Вся ответственность лежит на нас, то есть я хочу сказать, на мне. — Он бросил на миссис Диллинтон-Блик слегка укоризненный взгляд. — Я думал, это будет так забавно. Мы решили, что этот несчастный чертенок пойдет на веранду, а если туда кто-нибудь зайдет, — Дейл посмотрел на мистера Кадди, а потом на мистера Макангуса, — он должен будет с ним пококетничать. Когда подумаешь, чем все кончилось, на душе становится так скверно, так…
Он замолчал и замахал руками.
— Банально, пошло, отвратительно, — нарушила наложенный ею же обет молчания мисс Эббот.
— Я сам на себя злюсь, мисс Эббот.
— Вы можете злиться сколько вашей душе угодно, но факт остается фактом. Заговор со стюардом! Сделать из порока этого несчастного человека, из его ужасной трагедии такой отвратительный фарс! Из его беды!
— Дитя мое, прошу вас, помолчите! — сказал отец Джордан.
— Подшутить над этим человеком! — Мисс Эббот тыкала пальцем в сторону мистера Кадди. — Воспользоваться его немощью. А другой…
— Нет, нет, пожалуйста не надо! — воскликнул мистер Макангус. — Это не важно. Прошу вас.
Мисс Эббот посмотрела на него, можно сказать, сострадательно и переключила свое внимание на миссис Диллинтон-Блик:
— А вы, вы, обладая красотой и очарованием, о которых мечтают тысячи несчастных женщин, вы смогли до такого унизиться! Дать ему ваше чудесное платье! Позволить касаться его кружев! О чем вы только думали? — Она стиснула ручищи в кулаки. — Ведь красота священна. Слышите — священна! Вы совершили святотатство.
— Кэтрин, вы должны отсюда уйти. Я настаиваю на этом как ваш духовный отец. Вы причиняете себе непоправимый вред. Идемте, я вас провожу.
Она как бы через силу встала.
— Можно? — спросил отец Джордан у Аллейна.
— Разумеется.
— Пошли.
Мисс Эббот безропотно повиновалась.
— Эта женщина меня ужасно расстроила. — Миссис Диллинтон-Блик сердито всхлипывала. — Мне стало не по себе. О, я чувствую себя просто ужасно!
— Руби, дорогуша моя!
— Нет, Обин, не прикасайся ко мне. Нам не нужно было это затевать. Зачем, зачем ты это придумал? Все так отвратительно.
Капитан Бэннерман расправил плечи и направился в ее сторону.
— Нет! Прошу вас! — воскликнула миссис Диллинтон-Блик.
Мистер Макангус теперь представлял из себя один мучительный комок сострадания.
— Вы не должны об этом думать, — лепетал он. — Вы не должны упрекать себя. Ведь вы богиня. Вы не должны…
Миссис Кадди презрительно фыркнула.
— Все эта проклятая жара, — простонала миссис Диллинтон-Блик. — Нет никаких сил думать. Я… мне как-то нехорошо.
Аллейн распахнул стеклянные двери и поставил к ним спиной кресло мистера Мэрримена. Тим с Джемаймой помогли миссис Диллинтон-Блик до него дойти. Когда она опустилась в кресло, из салона ее видно не было.
— Посидите, пожалуйста, здесь, — попросил ее Аллейн. — Когда вам станет лучше, мы продолжим нашу беседу. Доктор Мейкпис за вами понаблюдает.
Он что-то тихо сказал Тиму, и оба мужчины вернулись в салон.
— Нам придется поторопиться. Женщины мне больше не нужны, поэтому вы, миссис Кадди, можете, если хотите, идти в свою каюту.
— Благодарю вас, но я предпочитаю остаться с мистером Кадди.
— Послушай, Эт, ты бы лучше шла. — Мистер Кади нервно облизнул губы. — Это не для дам.
— Мне не хочется сидеть там одной.
— Тебе там будет хорошо, дорогая.
— Ну а ты, дорогой?
— А мне будет хорошо здесь, — сказал он, глядя куда-то мимо жены.
В глазах миссис Кадди заблестели слезы. Это производило очень странное впечатление.
— Фред, зачем ты это сделал? — вырвалось у нее.
Глава 11
Арест
— Что он сделал, миссис Кадди? — нарушил вакуум тишины голос Аллейна.
— Эт, бога ради, думай, что говоришь… Иначе они решат, будто я… Эт, прошу тебя, будь осторожной.
Миссис Кадди в упор смотрела на супруга, и, хотя она полностью игнорировала его последнее высказывание, Аллейну показалось, что в данный момент для нее существует он один. Мистер Кадди представлял собой жалкое зрелище.
— Ты ведь знаешь, как я к этому отношусь, и все равно продолжаешь вести себя подобным образом. Ты делаешь из себя посмешище. Ее я осуждаю больше, чем тебя. Запомни это, Фред. Она безнравственная женщина. Она над тобой смеется. И я не боюсь, — миссис Кадди повысила голос и повернулась лицом к спинке кресла, в котором сидела миссис Диллинтон-Блик, — я не боюсь, что она меня услышит. То, что случилось, случилось по ее вине. А ты пошел за ней подсматривать и впутался в эту историю с трупом. Думаю, это послужит тебе уроком. — Ее рот скривился, из глаз брызнули слезы. — Фред, зачем ты это сделал?
— Мне очень жаль, дорогая. Я сделал это лишь ради смеха.
— Ради смеха! — У нее сорвался голос. Она подошла к супругу и потрясла у него под носом кулаком. — Старый идиот! — И она выскочила в коридор.
Мистер Кадди хотел было последовать за ней, но Аллейн преградил ему дорогу.
— Надеюсь, вы не станете притворяться, что вам неясен смысл слов миссис Кадди. Не бойтесь, я вас не съем.
— Мне кажется, вам придется кое-что доказать. — Капитан Бэннерман кашлянул, бросил взгляд на спинку кресла, в котором сидела миссис Диллинтон-Блик и на Джемайму, примостившуюся возле нее на крышке люка. — Я считаю, это только для мужчин. Ради бога, давайте пощадим уши женщин.
Он встал и с силой захлопнул двери в салон.
— Отлично, — сказал Аллейн и кивнул Тиму. — Сейчас самое время.
Капитан придвинул стулья к большому столу. Аллейн занял место на одном его конце, капитан сел напротив. К ним подсели Обин Дейл и мистер Макангус. После некоторого колебания их примеру последовал и доктор Мейкпис. Мистер Кадди стоял в сторонке и наматывал вокруг пальцев пояс халата. Отец Джордан, вернувшись, тоже занял место у стола. Мистер Макангус прикурил дрожащими пальцами свою сигарету.
— Так-то оно лучше. Прошу вас, мистер Аллейн. — Капитан кивнул головой в его сторону.
— Постойте, давайте сначала выпьем, — сказал Обин Дейл, уже давно бросавший вожделенные взгляды в сторону бара. — Можно, я позвоню стюарду?
— Какому стюарду? — спросил капитан.
— Господи, я совсем забыл.
— Мы выпьем, только чуть позже, — заверил его капитан. — Мистер Кадди, вам тоже не мешало бы сесть.
— Не командуйте, капитан. Слушайте, а почему вы не пошлете за этим Мэррименом?
Мистер Кадди отодвинул от стола стул и уселся чуть поодаль от остальных. Его взгляд беспокойно бегал по сторонам.
— Это все больше и больше начинает походить на заседание правления, — заметил Обин Дейл. — Только я не пойму, почему мистеру Мэрримену разрешено не присутствовать на нем. Если только, разумеется… — все тотчас навострили уши. — Если только…
— Будь это обычное расследование, я бы разговаривал с каждым из вас в отдельности, в то время как за другими велось бы наблюдение, — пояснил Аллейн. — Здесь же это исключено. Я беру показания в присутствии остальных. Покончив с этим, мы пошлем за мистером Мэррименом.
— Почему, черт возьми, он должен быть в привилегированном положении? — возмущался Дейл. — Вдруг это он сделал?
— Мистер Мэрримен сидел в том самом кресле, в котором теперь сидит миссис Диллинтон-Блик. Он сидел так, когда вы все разошлись. Ему была видна вся палуба, каждый ее уголок. И оба подступа к веранде. Поэтому он у нас главный свидетель. Как вы все знаете, нрава он не кроткого. Будь он сейчас здесь, он бы никому из нас не позволил раскрыть рта. Поэтому я предпочитаю дать каждому из вас возможность отчитаться за свои поступки. Потом мы позовем его.
— Все это так, но вдруг это сделал он? — вопрошал мистер Кадди. — Вдруг он и есть тот самый цветочный убийца? Что тогда?
— В таком случае, не ведая о том, что вы рассказывали, он может дать показания, которые кто-нибудь из вас сумеет опровергнуть.
— Итак, по-вашему, получается: с одной стороны все мы, с другой стороны один он?
— Я не понимаю, зачем вам всем так необходимо его присутствие? — Мистер Макангус беспокойно ерзал на стуле. — Я, к примеру, в его обществе чувствую себя настоящим глупцом, и вообще мне как-то не по себе.
— Так давайте же поскорей со всем этим покончим! — воскликнул Дейл.