Тихоокеанский водоворот - Клайв Касслер 10 стр.

—   Боже, да она не меньше десяти футов в длину! — воскликнул Боланд.

—   Скорее около восьми, учитывая телеувеличе­ние, — сказал Питт.

—   Может, у меня галлюцинации, — сказал Стен­ли, — но я уверен, что вижу в трюме ржавый трактор.

Их отвлекло гудение компьютера, который начал выдавать длинную ленту с данными. Как только машина остановилась, Боланд оторвал распечатку и на­чал читать вслух.

—   Данные указывают, что это, вероятно, либе­рийское торговое судно «Океанская звезда», 5135 тонн, груз — резина и сельскохозяйственная техника; пропало 14 июня 1949 года.

Все в рубке прекратили свои занятия и молча смотрели на ленту в руках коммандера Боланда. Все молчали. Сказать было нечего.

Они обнаружили первую жертву Тихоокеанского Водоворота.

Первым опомнился Боланд. Он схватил микрофон.

—   Радиорубка. Говорит Боланд. Передавайте на морской частоте. Код 16.

Питт сказал:

—   А вы не слишком торопитесь? Мы еще не на­шли «Старбак».

—   Конечно, — сразу согласился Боланд. — Слегка спешу. Но я хочу, чтобы адмирал Хантер точно знал, где мы находимся. На всякий случай.

—   Ожидаете неприятностей?

—   Не к чему рисковать.

—   Следующий объект, направление двести во­семьдесят семь градусов, — небрежно произнес оператор сонара.

Вернулись к мониторам и ждали, пока на экранах не показалась накрененная палуба парохода: корма высоко поднята, нос теряется в сине-зеленой глубине. Салазки с камерой прошли над массивной дымовой трубой, и наблюдатели смогли заглянуть в ее черное нутро. Посредине корабля торчало множество труб, но надстройки не было, зато в кормовой части — не­сколько палуб и настоящий лабиринт вентиляцион­ных труб. Все металлические части и даже кабели, свисающие с мачт, покрывала растительность. Среди снастей плавали экзотически окрашенные рыбы мно­гих разновидностей, словно остов мертвого корабля был их площадкой для игр.

Боланд читал данные с дисплея:

—   Японский нефтяной танкер «Исио Мару», 8106 тонн, пропал вместе со всем экипажем 14 сентября 1964 года.

—   Боже, — прошептал Стенли, — настоящее кладбище. Я начинаю чувствовать себя кладбищенским вором.

В следующий час прозвучали названия еще шести погибших судов. Были отмечены и определены остан­ки четырех торговых судов, большой шхуны и океан­ского траулера. По мере сканирования и анализа на­ходок напряжение в оперативном штабе нарастало. И когда настал финальный миг, миг, к которому все готовились, он все-таки застал их врасплох.

Оператор сонара вдруг плотнее прижал микрофо­ны к ушам и недоверчивым, напряженным взглядом уставился на приборную панель.

—   Обнаружена подводная лодка, направление сто девяносто градусов, — сказал он.

—   Уверены? — спросил Боланд.

—   Клянусь добродетелью моей матушки! Я и раньше встречал субмарины, коммандер, а эта очень большая.

Боланд схватил микрофон.

—   Мостик! Когда я отдам приказ, стоп все маши­ны и отдать якорь. Понятно?

—   Так точно, сэр, — послышался напряженный голос из громкоговорителя.

—   Какая глубина? — спросил Питт.

Боланд кивнул.

—   Глубина? — повторил он вопрос.

—   Девяносто футов.

Питт и Боланд переглянулись.

—   Это усложняет загадку, верно? — негромко спросил Питт.

—   Верно, — так же негромко ответил Боланд. — Если сообщение Дюпре поддельное, зачем указывать правильную глубину?

—   Наш противник, вероятно, решил, что никто в здравом уме не поверит в глубину девяносто футов. Я собственными глазами вижу данные и не могу по­верить.

—   Входит в поле зрения камеры, — объявил Стен­ли. — Сейчас... сейчас, вот и наша субмарина.

Все смотрели на массивный черный силуэт, ле­жащий под медленно движущимся килем «Марты-Энн». Питту казалось, что он смотрит на модель ко­рабля в ванне. Лодка вдвое длиннее обычной атомной подлодки. Вместо привычного полусферического но­са у нее острый. Недоставало также обычной сигарообразной формы, к обоим концам корпус корабля симметрично утончался. Не было обычной для других субмарин конической башни, похожей на спинной плавник. На ее месте круглился небольшой горб. Только корма обычная, и под ней, аккуратно упря­танные под корпус, два винта. Подлодка казалась совершенно исправной, лежала бестревожно, как ка­кое-нибудь огромное мезозойское чудовище во вре­мя послеобеденного сна. Не так она должна была вы­глядеть, и Питт почувствовал, как по коже поползли мурашки.

—   Выбросить маркер! — рявкнул Боланд.

—   Что за маркер? — спросил Питт.

—   Прибор, подающий электронный сигнал на низ­кой частоте, — ответил Болард. — На случай если мы вынуждены будем покинуть это место, на дне оста­нется водонепроницаемый передатчик, периодически подающий сигнал. Не придется искать позицию, ко­гда вернемся.

—   Наш нос только что миновал затонувшую лод­ку, коммандер, — доложил оператор сонара.

Болард проревел в микрофон:

—   Стоп все машины! Отдать якорь. — Покачнув­шись, он повернулся к Питту. — Заметили номер?

—   Девять — восемь — девять, — напряженно отве­тил Питт.

—   Это «Старбак», — почтительно сказал Боланд. — Не думал, что когда-нибудь снова увижу его.

—   Или то, что от него осталось, — добавил Стен­ли, неожиданно побледнев. — От одной мысли об этих беднягах там, внизу, мурашки по коже.

—   Да, странное чувство, — согласился Боланд.

—   Это не единственная странность, — спокойно сказал Питт. — Посмотрите внимательней.

Теперь «Марта-Энн» поворачивалась, стоя на яко­ре, и ее корма, подчиняясь угасающей инерции, по дуге удалялась от подводной лодки. Боланд подождал, пока камеры настроятся на увеличившееся расстоя­ние до корпуса субмарины. Когда корабль оказался в центре поля зрения, объективы автоматически увели­чили изображение для более тщательного осмотра.

—   Лодка лежит дном на песке, абсолютно реаль­ная и осязаемая, — медленно говорил Боланд, глядя на экран. — Корма не погружена, как и сказано в со­общении Дюпре. Но кроме этого я ничего необычного не вижу.

Питт сказал:

—   Вы не Шерлок Холмс. Говорите, ничего не­обычного?

—   На борту не заметно никаких повреждений, — все так же медленно продолжал Боланд. — Но возможны пробоины внизу, которые станут видны, когда ее поднимут. Ничего необычного.

—   Нужен очень мощный взрыв, чтобы проделать в корпусе корабля величиной со «Старбак» такую дыру, которая привела бы к гибели. Но это на глубине 90 футов, — сказал Питт. — На глубине в тысячу футов хватит небольшой трещины. А на поверхности лодка справится с любым повреждением, кроме очень круп­ной пробоины. Добавим, что взрыв должен был бы повсюду разбросать обломки; невозможно провести детонацию, не оставив следов. Как видите, на песке нет ни одной заклепки. Что приводит нас к следую­щему поразительному заключению. Откуда взялся песок? Мы прочесали мили этой подводной горы и не видели ничего, кроме скал и водорослей. А здесь ваша субмарина лежит на аккуратной полоске мел­кого песка.

—   Возможно, совпадение, — тихо, но упрямо ска­зал Боланд.

—   Что Дюпре уложил свою умирающую лодку на единственный мягкий участок во всей округе? Крайне сомнительно. Теперь переходим к самому серьезному. К наблюдению, которое нелегко объяснить. — Питт приблизил лицо к монитору. — Останки погибших кораблей очень красноречивы. Для морского биолога они — прекрасная лаборатория. Если известна точ­ная дата гибели корабля, ученый может установить скорость роста разных типов жизни обитателей моря на обломках. Заметьте, что внешний корпус «Старбака» чистый и выскобленный, как в день выхода в море.

Все в рубке оторвались от приборов и всмотре­лись в экран. Боланд и Стенли, не двигаясь с места, продолжали смотреть на Питта. Им не требовалось смотреть на мониторы, чтобы понять его правоту.

—   Кажется, — продолжал Питт, — по крайней ме­ре если основываться на внешнем виде, что «Старбак» затонул только вчера.

Боланд устало провел рукой по лбу.

—   Пойдемте наверх, — сказал он, — и обсудим это на свежем воздухе.

На левом крыле мостика Боланд повернулся и по­смотрел на море. Еще два часа, и солнце сядет; мор­ская глубина уже начала темнеть, потому что свет проникал под острым углом. Боланд устал и говорил тихо и медленно:

—   Нам приказано найти «Старбак». Первый этап своей задачи мы завершили. Теперь надо поднять лодку на поверхность. Я хочу, чтобы вы полетели в Гонолулу за группой подъема.

—   Не думаю, что это разумно, — так же тихо отве­тил Питт. — Мы еще не во всем разобрались. Скоро стемнеет. А ведь «Старбак» исчез в темноте.

—   Нет никаких причин для паники. На «Марте-Энн» довольно оборудования, чтобы заметить опасность с любой стороны и на любом расстоянии.

—   У вас только ручное оружие, — ответил Питт. — Что проку в обнаружении объекта, если у вас нет за­щиты? Вы нашли кладбище в Водовороте, но понятия не имеете о причинах всех этих крушений.

—   Если дьявол или призрачный флот до сих пор не появились, — настаивал Боланд, — они и не поя­вятся.

—   Это вы сказали, Пол. Вы отвечаете за корабль и экипаж. Когда я улечу, вы попрощаетесь с единствен­ным путем спасения.

—   Хорошо, я слушаю, — спокойно сказал Бо­ланд. — Что вы задумали?

—   Вы сами знаете, — нетерпеливо сказал Питт. — Мы спустимся к подлодке. Телекамеры и приборы больше ничего нам не скажут. Необходим личный ос­мотр. Скоро стемнеет, и, если прогнило что--то в Дат­ском королевстве, нужно как можно быстрее узнать, что именно.

Боланд взглянул на закатное солнце.

—   Времени мало.

—   Сорок пять минут нам хватит.

—   Нам?

—   Мне и еще одному человеку. Служившему раньше на подлодке. Есть у вас такой?

—   Мой штурман, лейтенант Марч, четыре года служил на атомных подводных лодках; он опытный ныряльщик с аквалангом.

—   Подходит. Беру.

Боланд задумчиво посмотрел на Питта.

—   Не пойдет.

—   В чем проблема?

—   Не могу отправить вас вниз. Если что-нибудь случится, ваш адмирал Сандекер возьмет меня за зад­ницу.

Питт пожал плечами.

—   Маловероятно.

—   Вы слишком самоуверенны.

—   Конечно. Меня поддерживают самые совре­менные средства обнаружения, известные человеку. Ни вокруг корпуса «Старбака», ни на самом корпусе они ничего не выявили. В чем риск?

—   Попрошу лейтенанта Марча помочь вам со сна­ряжением для ныряния, — сдался Боланд. — С правой стороны сразу над ватерлинией есть люк для погру­жения. Марч будет ждать вас там. Но помните: только внешний осмотр. Увидев все, что можно, сразу воз­вращайтесь.

Он повернулся и исчез в рубке.

Питт остался на левом крыле мостика, стараясь не улыбаться. Ему было совестно, но он отмахнулся от этого чувства.

«Бедный старина Боланд, — сказал он про себя. — Он понятия не имеет, что я задумал».

Глава 9

Погружение к затонувшему судну — переживание одновременно будоражащее и пугающее; суеверные сравнивают такое погружение с плаванием внутри гниющего трупа Голиафа. Сердце ныряльщика начи­нает страшно биться, мысль цепенеет от необъясни­мого страха. Во время прошлых погружений к зато­нувшим кораблям Питту представлялись романтиче­ские картины: призрак старого бородатого капитана расхаживает по капитанскому мостику; потные, мате­рящиеся матросы бросают уголь в древнюю раскален­ную топку... или даже как на борт возвращаются после загула в захудалом тропическом порту полупьяные, все в татуировках матросы. На этот раз было иначе. «Старбак» лежал на дне невредимый. И если подвод­ный мир был чужим для судна на поверхности, для подводной лодки он казался естественным. Питт так и ждал, что вот-вот из вентиляторов покажутся пузырь­ки и огромные бронзовые винты начнут вращение: длинная черная штуковина оживет.

Они с Марчем медленно плыли вдоль корпуса в нескольких дюймах от черного морского дна. Марч держал фотоаппарат «Никон» для съемки под водой; он нажал кнопку, открывающую объектив, и внезапная вспышка яркого света показалась молнией в затя­нутом тучами небе. Только пузыри воздуха нарушали тишину. Косяки ярко окрашенных рыб скользили во­круг двух существ, вторгшихся в их жизнь.

Подплыла любопытная черно-желтая рыба-ангел. Мимо, работая плавниками, проскользнуло несколь­ко рыб-попугаев. Над людьми, не обратив на них внимания, проплыла коричневая акула с белыми кон­чиками плавников. Вокруг было так много вкусной пищи, что в крошечном, с горошину, мозгу акулы даже не возникла мысль полакомиться людьми.

Питт подавил желание любоваться тем, что во­круг. Слишком много работы и мало времени. Он крепче сжал длинный алюминиевый стержень.

Барф, Волшебный Дракон, называет его Марч. Трехфутовая цилиндрическая трубка с острым кон­цом напоминала Питту ту штуку, которой в парках убирают бумажный мусор. На самом деле это было смертоносное оружие против акул. Подводные ружья, репелленты, самострелы — все они оказывали опре­деленное действие на самого ненавистного врага че­ловека. Но наиболее надежным и безопасным из них оставался Барф, Волшебный Дракон. Питт видел коммерческие варианты этого убийцы акул; они были компактнее, меньше и соответственно слабее флот­ского. В основе это ружье, и, несмотря на обманчиво неопасную внешность, буквально выворачивает акулу наизнанку. Когда чудовище с бритвенно-острыми зу­бами подплывает слишком близко, ныряльщик про­сто всаживает острый конец в похожую на наждак ко­жу и спускает курок, заставляя канистру с двуокисью углерода погрузиться в тело акулы. Образующийся в результате газ выталкивает внутренности акулы через пасть, предварительно надув их, как воздушный шар. Но даже это не убивает чудовище. Только когда газ заставляет акулу всплыть на поверхность, она погиба­ет. У акулы нет воздушных пузырей или жабр, как у других рыб. Акулы не могут стоять на месте, они должны все время двигаться, пропуская кислород че­рез пасть и через похожие на жабры щели. Если акула не движется, она не может дышать.

Марч нажал на затвор, промотал кадр пленки и снова нажал. Потом знаком показал Питту: давай наверх. Они стали подниматься, проплыли мимо люка для отправки сообщений, мимо захлопок цистерн балласта и причальных крюйсов.

Питт взглянул в лицо Марчу, видное через маску: в глазах молодого человека читался страх перед тем, что скрывалось в корпусе лодки. Марч направил ка­меру к поверхности: у него кончилась пленка. Питт отрицательно покачал головой. Он взял маленькую квадратную доску, прикрепленную к поясу для отягощения, и карандашом написал два слова: «СПАСА­ТЕЛЬНЫЙ ЛЮК».

Марч посмотрел на надпись и пальцем показал на свои водолазные часы. Питт не нуждался в напомина­нии: он знал, что воздуха у них осталось на двадцать минут. Он опять поднял доску и крепко взял молодого лейтенанта за руки, впился пальцами в его плоть, чтобы передать настоятельность своего приказа. Глаза Марча за маской округлились. Он посмотрел вверх, на тень корпуса «Марты-Энн», зная, что за ними следят телевизионные камеры. И, не умея решиться, тянул время.

Но Питт не обманулся. Он крепче сжал руку Мар­ча. Это подействовало. Марч кивнул в знак того, что понял, быстро повернулся и поплыл к носу «Старба­ка». Питт не сомневался, что молодой человек его послушается.

Он плыл сразу за ластами Марча в струе пузырей, вырывавшихся из клапанов воздушной системы лей­тенанта. Через несколько секунд их тени упали на корпус, и они повисли над палубой «Старбака». Краб, которому грубо помешали прогуливаться по палубе, скользнул вбок, потом по закругленному корпусу и приземлился на все восемь ног на песок. Испугался не только краб, но и Марч. Питт видел, как невольно дрогнули плечи молодого человека, когда тот по­смотрел на люк и представил себе страшную картину под ним.

«ОТКРЫВАЙ», написал на доске Питт. Марч по­смотрел на него, снова вздрогнул, наклонился и стал поворачивать штурвал. Питт Барфом постучал по крышке люка. Вода усилила металлический звук. Марч отчаянно пытался повернуть штурвал, жилы на его шее вздулись. Колесо не поддавалось. Марч расслабился и вопросительно, даже гневно, посмотрел на Питта. Питт поднял три пальца и показал на люк, требуя третьей попытки. Остановившись напротив Марча, он использовал ствол Барфа как рычаг, просу­нув его в сектор штурвала. Потом кивнул.