– Искали? Да ну? – продолжала веселиться Виола. – Вероятно, все еще продолжаете искать?
Юра бросил затравленный взгляд на хозяйскую дочку и признался:
– У меня к нему важное дело.
– Да ты заходи, не стесняйся, – вдруг приветливо сказала Виолетта, прекратив кривляться. – Папа сейчас спустится, чтобы проститься перед отъездом. Хочешь кофе?
Юра робко присел на краешек стула. Виолетта сама налила кофе и подала ему чашку.
– Кстати, – светским тоном осведомилась дочка миллионера, – какого хрена ты делаешь на работе?
Юра как раз отхлебнул глоточек. Последствия были катастрофические – мне пришлось встать и похлопать парня по спине, иначе он захлебнулся бы.
– Простите? – переспросил секретарь, когда наконец смог говорить.
– Как могло получиться, что ты забыл о поставках мяса для наших волков? Тебе папа что велел? Чтобы все самое лучшее, точно и в срок! А ты что – забыл или перепутал?
Юра громко сглотнул. Глаза его были опущены, лицо горело, нежная кожа пошла пятнами. Он молчал, не пытаясь оправдаться.
– Какой из тебя секретарь? – безжалостно продолжала Виолетта. – Неужели ты думаешь, что моему отцу вообще нужен секретарь, да еще такой никчемный, как ты? Да у папы голова как компьютер! Он никогда ничего не забывает, встречи планирует за месяц, все контакты держит в голове! Неужели ты не понимаешь, что он тебя нанял просто из жалости!
Юра встал. Кровь отхлынула от его лица. Мне показалось, что секретарь сейчас упадет в обморок – у него даже губы сделались белые.
– А как же Аркадий? – едва слышно выговорил парень.
– Аркадий – это совсем другое, – отрезала Виолетта.
– Простите, Виолетта Сергеевна, я лучше подожду внизу, – твердо сказал Юра и вышел. Аромат его туалетной воды остался. Виола встала и открыла окно.
– Юра-а! Юрочка-а! – донесся со двора пронзительный женский голос.
– О, нет! – Виолетту просто затрясло от ярости. – Опять эта сумасшедшая старуха! Нет, я не дам ей испортить папе настроение на целый день!
И девушка выскочила из столовой. Я рванула за ней – кто знает, что ждет дочку миллионера во дворе…
Изольда Николаевна стояла возле ворот. Интересно, почему охранники ее пропускают?
Сегодня высокая старуха была одета не в черное, как в прошлый раз, а в белое. Белое старомодное платье, тупоносые лаковые туфли, шляпа с широкими полями и потрескавшаяся от времени сумка в руке. Ну и ну! Это где же Изольда нашла все эти вещи? Ни за что не поверю, что женщина – пусть даже с головой у нее проблемы – станет хранить такой хлам в шкафу! Скорее уж, весь этот театральный реквизит куплен на блошином рынке… Или попросту подобран на помойке.
Под стать наряду изменилось и настроение гостьи. Вчера она была похожа на стареющую трагическую актрису, которая нещадно переигрывает. Сегодня Изольда пребывала в слезливом расположении духа.
– Ой, Виолочка! – бледно улыбнулась старуха. – Я так давно тебя не видела! Доброе утро, детка. Как ты выросла! Совсем взрослая барышня. Скоро твоему папе придется подумать о том, что тебе пора замуж!
Изольда шаловливо погрозила пальцем. Виолетта побелела и закусила губу. Но девушка быстро взяла себя в руки и светским тоном поинтересовалась:
– Изольда Николаевна, вы что-то хотели?
– Я?! Чего я могу хотеть, милая? – вполне натурально удивилась старуха. – В моем-то положении… нет, я просто пришла пожелать вашему папе доброго утра. Ну, и увидеть Юрочку, если повезет… Ведь вы не будете сердиться на меня за то, что я хочу повидать своего сына? Я же все-таки мать…
Неожиданно Изольда залилась вполне натуральными слезами. Дрожащими руками она расстегнула свою кошмарную сумку… я напряглась… и достала оттуда смятый носовой платок. Утирая глаза, Изольда стояла у ворот, а из будки на бесплатное представление пялились охранники.
Виола кусала губы, едва сдерживаясь. Наконец девушка заговорила, и я поразилась, как ровно звучал ее голос:
– Изольда Николаевна, вам лучше уйти. Я передам папе, что вы приходили. Но я попрошу вас не являться сюда без приглашения. Мы же не ездим в ваш коттедж, правда? Разумеется, никаких обид. Всего хорошего, Изольда Николаевна!
Старуха немедленно прекратила плакать – словно кто-то взял и перекрыл кран. Теперь Изольда смотрела на девушку с непонятным мне выражением.
– Какая ты стала, Виолочка, – наконец проговорила старуха. – Черствая и злая. А я ведь знала тебя совсем крошкой. Дружила с твоей матерью…
Самообладание покинуло Виолетту.
– Не смейте даже упоминать о моей матери! – завизжала девушка. Охранники выскочили из будки, но остановились на порядочном расстоянии – они явно не знали, что делать.
– Виола, давай вернемся в дом, – сказала я, беря девушку за руку, но дочь миллионера меня оттолкнула. Ее била дрожь, она изо всех сил сжимала кулачки.
– Если хотите знать, это вы виноваты в том, что случилось с вашим мужем! – отчаянно выкрикнула Виолетта. – Вы, и никто другой!
Изольда вздрогнула, как будто в нее попала пуля, прижала руки к груди и как подкошенная повалилась на землю. Тут уж охранники сообразили, что пора действовать – они подскочили к старухе и принялись ее поднимать.
– Мама? Мама, что случилось?! – раздался удивленный крик, и с крыльца сбежал Юрий. Юноша оттолкнул охранников, сам поднял с земли мать и отряхнул ее испачканное землей платье. Потом поднял голову и уставился на девушку полным ненависти взглядом.
– Простите, я не хотела, – выговорила Виолетта. Губы девушки дрожали. Да, к подобным сценам она явно не привыкла.
Я увела Виолетту в дом, усадила в кресло в столовой и плеснула бренди в толстый стакан. Девушка, стуча зубами, делала мелкие глотки, как будто пила лекарство. Я подошла к открытому окну и остановилась, наблюдая за тем, как Юра выводит Изольду за ворота, обняв за плечи, а та заливается слезами и то и дело повисает у него на руках.
– Тварь, тварь, – приговаривала Виолетта, трясясь, как в ознобе. – Убить ее мало, раздавить гадину…
В столовую вошел Войтек. Парень выглядел отлично отдохнувшим, каштановые волосы вились блестящими кольцами, белоснежная майка обтягивала рельефные мышцы.
– Доброе утро. Я тут слышал какие-то крики, – сообщил нам спортсмен. – Виола, в чем дело? Какие-то проблемы, да?
– Да пошел ты! – совершенно нелогично выкрикнула дочка миллионера и выбежала из комнаты.
– Женя, – парень обратил на меня взгляд ясных синих глаз, – в чем дело?
Я только рукой махнула. Понятно, почему Виолетта сердится – в тот самый момент, когда она так нуждалась в помощи и поддержке своего парня, его не оказалось рядом.
– Пейте кофе, Войтек, – сказала я. Слишком многое пришлось бы объяснять.
Вошла Лилия Адамовна. Домоправительница собственноручно внесла поднос с горячим кофе для гостя. Она принялась хлопотать, собирая посуду, а я отправилась к своей подопечной. Но тут меня ждал сюрприз – дверь комнаты Виолы оказалась заперта. Я постучала, и мне ответил раздраженный голосок Виолетты:
– Женя, со мной все в порядке. Я просто хочу побыть одна. Обещаю, что не побегу в лес. Просто уйди, ладно?
Пришлось вернуться столовую. Не сидеть же под дверью клиентки! Войтек как раз приступал ко второй чашке кофе. Я решила, что это подходящий момент, чтобы познакомиться с парнем поближе.
– Скажите, Войтек, вы давно знакомы с Виолеттой?
Парень поднял глаза от чашки и спокойно ответил:
– Это вы пытаетесь выяснить, не проходимец ли я? Довольно давно. Мы встречаемся… год или больше.
Войтек отставил чашку и спокойно продолжал:
– Понимаете, Женя… Я жалею, что принял приглашение провести каникулы здесь. В Англии все было по-другому. Виолетта очень изменилась, приехав в Россию. Иногда я ее не узнаю. Она всегда была такой спокойной, уравновешенной, позитивной девушкой…
Э, милок, да ты в первый раз столкнулся с загадкой женской души! Долго тебе еще удивляться тому, что в любой голубоглазой домохозяйке есть бездны и тайны, куда лучше не заглядывать! До приезда в Россию ваши отношения с Виолеттой были светскими – легкими, ни к чему не обязывающими. А теперь вдруг выяснилось, что мадемуазель Шишкина – живой человек, и у нее есть свои секреты, свои неприятности и проблемы, а также неожиданные черты характера. Это, дружок, и называется «близкие отношения», когда ты принимаешь человека целиком, со всем, что у него есть – как хорошим, так и плохим. А это очень непросто. Тут я вполне тебя понимаю и сочувствую – у меня с моим нынешним мужчиной примерно такие же проблемы…
– Иногда мне кажется, что я для Виолы – игрушка. Она с удовольствием ложится со мной в постель, но, кажется, не принимает всерьез.
Ага! А ты вообразил, что наследница господина Шишкина выйдет за тебя замуж? Ты, значит, войдешь в совет директоров на правах зятя, а молодая жена будет сидеть дома и рожать тебе детишек? Плохо же ты знаешь Виолетту…
Однако парень умнее, чем кажется!
Войтек усмехнулся:
– То, что я спортсмен, вовсе не означает, что у меня две извилины в мозгу. Да, моя семья небогата, и платить за обучение я бы не смог, если бы не спортивная стипендия… Это потому, что мы эмигранты. Но я хорошо учусь, и мои дети ни в чем не будут нуждаться. В общем, я подумываю о том, чтобы уехать отсюда.
Я приподняла брови. Ну ты, парень, и тормоз! На твоем месте любой бы уже давно паковал чемоданы, а ты еще только подумываешь…
– Виола не нуждается в моей помощи. Не рассказывает о своих проблемах. У нее все время какие-то тайны, какие-то странные знакомства… Вы даже не представляете, Женя, с кем она общается, когда мы выезжаем в город! Я говорил ей, что это опасно… но она только смеется. В общем, я решил: сегодня я скажу, что уезжаю. Если Виолетта хочет, наши отношения продолжатся в Лондоне, и все станет как раньше. Если нет…
Спортсмен внезапно поднялся и вышел из комнаты, оставив меня сидеть и растерянно моргать. Каюсь, я действительно считала, что природа обделила парня умом, потратив все силы на его совершенное тело. А тут – скажите пожалуйста, такое знание психологии и тонкость чувств…
В столовую вернулась Лилия Адамовна. Домоправительница неодобрительно покосилась на бутылку бренди и принялась собирать со стола.
– Сергей Вениаминович уже уехал? – спросила я. Неплохо бы перекинуться с Шишкиным парой слов насчет этих поездок Виолетты по злачным местам Тарасова. Даже Войтек – и тот обеспокоен…
– Уехал, – поджала губы дама. – Хорошо, что Юрочка успел увести свою маму.
– Да, скандал получился ужасный, – закинула я удочку.
– Такая неприятная сцена! – подхватила домоправительница. – Виола – чудесная девочка, добрая и сердечная… я ведь ее с детства знаю. Но почему-то совершенно не выносит ни Юрочку, ни его маму.
– А вы хорошо знакомы с Изольдой?
– Изольда Николаевна была актрисой драматического театра в столице, пока не вышла замуж, – словоохотливая Лилия Адамовна была готова вылить на меня ушат чужих секретов. Хозяев она, разумеется, со мной обсуждать бы не стала, а вот семья Севастьяновых – дело другое.
Я внимательно выслушала душераздирающую повесть о злоключениях Изольды Николаевны. Муж Севастьяновой был предпринимателем, а сама бывшая актриса занималась домом и здоровьем единственного сына. Юрочка много болел, и мать полностью посвятила себя воспитанию ребенка, не доверяя гувернанткам и няням. О профессиональной карьере Изольде пришлось забыть.
Мне было глубоко наплевать на проблемы семейства Севастьяновых, но я прилежно слушала и поддакивала в нужных местах, за что была вознаграждена.
Лилия Адамовна сообщила мне, что муж Изольды погиб в автомобильной аварии семь лет назад. Конечно, этот факт потонул во множестве других, абсолютно для меня бесполезных: как большинство дам ее возраста, Лилия Адамовна более всего ценила подробности. К примеру, рассказ о «прелестном» загородном доме Севастьяновых занял минут пятнадцать, а описание гроба покойного Игоря Севастьянова – еще целых десять. Воображение домоправительницы особенно потрясли белоснежная обивка внутри и какой-то неизвестный мне «глазет». Понятия не имею, что это такое…
После смерти Игоря Севастьянова заботу о его единственном сыне взял на себя Сергей Вениаминович, друг и партнер по бизнесу покойного Севастьянова-старшего. Шишкин оплатил учебу Юрия в престижном университете (правда, в России – в Лондон, как дочку, все-таки не послал). Шишкин назначил Изольде пожизненную пенсию и всячески помогал деньгами. Правда, в голосе домоправительницы все же проскользнула нотка неодобрения – оказывается, Сергей Вениаминович старался как можно реже встречаться с вдовой. Ну, тут я его прекрасно понимаю – если Изольда всякий раз устраивает такое представление из своего визита, любой человек, находящийся в здравом уме, будет обходить эксцентричную вдову по большой параболе…
Зато Шишкин вполне нормально относился к Юрию. Он даже взял парня к себе секретарем, едва освободилось место – освободилось, как с нескрываемым удовольствием подчеркнула Лилия Адамовна, «в результате кошмарных и трагических обстоятельств». Н-да… В общем, было ясно, что домоправительница искренне привязана к Юрию Севастьянову и готова грудью защищать его интересы, пусть даже придется перечить молодой хозяйке, которая почему-то невзлюбила «бедняжку». Лилия Адамовна сообщила мне, что все «служащие» в Шишках Юрочку просто обожают. Особенно женщины…
Следовало признать, что Юра умеет завоевывать женские сердца. Пусть даже они бьются в груди пятьдесят четвертого размера…Человеку в его положении куда полезнее иметь своим союзником домоправительницу, чем какую-нибудь смазливую вертихвостку.
Между тем Виолетта пребывала в плохом настроении. Чтобы ни у кого не осталось в этом сомнений, девушка завела у себя в комнате какую-то кошмарную музыку. Вообще-то музыку я люблю и против классики ничего не имею. Но это… это было за гранью моего понимания. Виолетта слушала похоронную музыку – друг за другом следовали «Реквиемы» всех великих европейских композиторов, а завершалось все неизбежным Шопеном. Колонки были мощные, так что весь второй этаж мог наслаждаться «Похоронным маршем». Трубы рыдали, литавры гремели… в общем, дочка миллионера превратила жизнь обитателей Шишек в сущий кошмар. Жаль, что Сергея Вениаминовича не было дома – уверена, он один мог бы приструнить своенравную девицу.
Лилия Адамовна передвигалась по дому с ушами, заткнутыми кусками ваты. Даже Войтека пробрало – спортсмен выглянул из своей комнаты и сообщил мне, что едет в город «по делам». Прыгнул в машину Виолетты и укатил. Я позавидовала парню – с большим удовольствием тоже куда-нибудь свинтила… Но я не могу, я ведь на посту. Кто знает, что придет в голову взбалмошной девчонке.
Я работаю телохранителем так давно, что у меня в какой-то степени развилось шестое чувство. Именно оно заставляет меня порой совершать необъяснимые, иррациональные поступки. Я привыкла прислушиваться к нему и вообще отношусь уважительно к своим внутреннему голосу и интуиции. Давно прошли те времена, когда я стучала себе по голове (фигурально выражаясь) и твердила: «Охотникова, нормальные люди так не поступают! Прислушайся лучше к голосу логики и здравого смысла!» Теперь я просто действую так, как подсказывает интуиция. А здравый смысл пусть тихо курит в сторонке, потому что вдруг оказывается, что «шестое чувство» было право, а остальные пять во главе с мозгом бессовестно лгали. Ну или искренне заблуждались.
Вот и сейчас, повинуясь какому-то беспокойству в районе лопаток, я отставила чашку с кофе, вышла на улицу и обошла особняк сзади.
И очень вовремя – я успела застать мадемуазель Шишкину, спускающуюся из окна спальни по связанным вместе простыням. Виолетта довольно ловко перебирала руками – вероятно, приобрела обширную практику покидать дом таким странным образом еще в школьные годы. Девушка спрыгнула на землю – и оказалась лицом к лицу с приветливо улыбающейся мною.
– Не уверена, что Сергей Вениаминович одобрил бы твои упражнения, – доброжелательно сказала я.
– Я, между прочим, совершеннолетняя, – не очень уверенно проговорила Виолетта.
– И тем не менее. Сергей Вениаминович запретил тебе покидать территорию поместья без моего сопровождения. Вероятно, ты просто забыла меня предупредить о том, что мы куда-то едем? – ровным тоном осведомилась я. – Кстати, твою «Субару» взял Войтек. Не знаю, куда он отправился, но надеюсь, что права у него в порядке. Полицейские на дорогах в последнее время просто свирепствуют…
– Я что, не могу ехать, куда хочу? – без всякой надежды на успех спросила Виолетта. Я кивнула. Тогда дочка миллионера поплевала на ладошки, как заправский юнга, подпрыгнула, уцепилась за самодельную веревку и принялась карабкаться наверх.