На протяжении первой мили дорога плавным серпантином спускалась вниз, затем неожиданно вспомнила, что ей надо быстро добраться до дна каньона. Уклон резко возрастал после каждого поворота. Последние полмили выглядели мечтой водителя-лихача, бросившего вызов всему миру. Я максимально снизил скорость и нажимал на тормоза через каждые пять ярдов.
— Вон он, домик! — неожиданно завопила Глория.
Мое сердце екнуло, мне показалось, что оно сейчас выскочит из груди.
— Не вздумайте когда-нибудь еще раз так сделать! — прошипел я сквозь стиснутые зубы и осторожно остановил машину.
Колверт, должно быть, построил коттедж в юности, когда считал, что романтика и секс неразделимы, иначе какого черта он стал бы стараться? Снаружи коттедж выглядел реквизитом, сохранившимся от съемок фильма «Табачная дорога» по Стейнбеку, и я ни капельки не удивился, если бы выяснилось, что входная дверь скрывала за собой все тот же каньон. Мы осторожно поднялись по подгнившим деревянным ступенькам на скрипучее крыльцо. Дверь протестующе застонала, когда я в нее постучал, затем медленно отворилась дюймов на шесть.
— Есть кто-нибудь дома? — нервно закричала Глория. — Ты здесь, Джоди?
Воцарившаяся после этого тишина казалась мертвой. Я сильнее толкнул дверь, она застонала еще громче. Впереди виднелся узкий коридор, ведущий к задней двери, и по две распахнутые двери по обе стороны. Склон каньона преграждал путь лучам заходящего солнца, поэтому внутри домика царил полумрак.
— Там никого нет, Рик! — Глория дернула меня за рукав. — Давайте вернемся назад, к машине. Мне кажется, сейчас оттуда появится привидение…
— У нас ушло несколько часов, чтобы отыскать это место, — твердо заявил я, — так что надо, по крайней мере, проверить, может, они спят так крепко, всякое возможно!
— Что значит «всякое возможно»? — Ее голос прозвучал выше на целую октаву.
— Ничего! — буркнул я и шагнул в коридор.
Первая дверь слева вела в гостиную, вторая в кухню. Справа находилась спальня и ванная. Задняя дверь выходила на другое крыльцо, как бы приподнятое на ходулях футов на тридцать над землей. Когда я вернулся назад в дом, Глория набралась храбрости и вошла-таки в коридор.
— Здесь никого нет, — сообщил я ей.
— А какое там внутри помещение?
Женское любопытство все же взяло верх над страхами.
— Это маленький коттедж или хижина, зовите как больше нравится, — если ты видел хотя бы одну хижину, значит, ты видел их все.
— Вы слишком быстро вернулись, чтобы осмотреть ее как следует, — упрекнула она меня. — В конце концов, у нас ушло несколько часов, чтобы добраться сюда, так что мы могли бы и убедиться, что она пуста.
Эти слова показались мне смутно знакомыми. Я прислонился к стене и закурил сигарету, в то время как она храбро двинулась на обследование гостиной. Буквально через минуту она вышла оттуда с расстроенным видом и прошла в спальню. На этот раз мне показалось, что она решила остаться там навсегда, и когда я раздавил каблуком второй окурок, мое терпение лопнуло. Я вошел в спальню как раз вовремя, чтобы лицезреть, как Глория выпрямляется после обследования нижнего ящика комода.
— Если и не Джоди, то какая-то дама жила здесь недавно несколько дней! — торжествующе заявила она. — Один ящик набит бельем, а второй всякой одеждой.
— Что-нибудь еще?
— Больше ничего.
— Мужской одежды нет?
— Это ничего не доказывает! Во всяком случае, женское белье такого же типа, как носит Джоди, одинаковые этикетки и все такое.
— Ну что же, возможно, она действительно была здесь, — сказал я. — Но сейчас ее точно здесь нет.
— Я намерена обыскать другие комнаты! — решительно заявила Глория.
Я подумал, что мне нет смысла сопровождать ее при осмотре ванной и кухни, поэтому вернулся в гостиную и стал терпеливо ждать. В большом открытом камине виднелись остатки обгорелых поленьев, и я неохотно признал, что, когда он горит, создается действительно романтическая обстановка. Я дал волю своему воображению, и вот уже мы с Глорией сидели на ковре перед пылающим очагом, пили шампанское и чувствовали себя почти что в раю, прислушиваясь к вою ветра внизу, в каньоне. Я присел на корточки, закрыл глаза и протянул обе руки к воображаемому огню. Мое не на шутку разыгравшееся воображение помогло мне услышать шепот Глории о том, что здесь нестерпимо жарко, я ясно увидел все великолепие ее загорелой кожи, когда она принялась энергично освобождаться от одежды.
— У вас, должно быть, глаз как у орла, — восхищенно произнесла она.
— Вот почему меня называют Орлиным Глазом, храбрейшим из храбрых, — скромно пояснил я. — Полагаю, именно по этой причине вы не в состоянии побороть желание пробраться сегодня ночью в мой вигвам. Верно, Цветок Прерий?
— Вы рехнулись? Я удивляюсь тому, как это вы ухитрились заметить такой малюсенький клочок бумаги в очаге?
Я быстро открыл глаза и увидел, что моя протянутая «погреться» правая рука замерла как раз над листочком бумаги с обгорелыми краями. Я схватил его, быстро поднялся на ноги, негодуя на Глорию, которая неожиданно смешала фантазию с реальностью.
— Она что-нибудь говорит? — нетерпеливо осведомилась погубительница моих сладких снов. — Возможно, тут что-то сказано о том, где надо искать Джоди?
Почерк был мелким и неразборчивым, поэтому я подошел к окну, где было посветлее.
— Здесь было написано имя, его вычеркнули и надписали сверху буквы «Дж», — сказал я, — а рядом «Л. А.». Это что-то вроде списка. Ниже имеются имена Харпер, Бел-Эйр. Затем Колверт, Малибу, и Трентон, Венис. Остальное сгорело.
Я пристально всматривался в обгоревший край листка.
— Можно разобрать лишь часть первой буквы еще одного имени. Возможно, это «П» или «Д», трудно сказать.
— Или же «Р» от Риммел? — с надеждой спросила она.
— Остается только гадать, — ответил я, аккуратно сложил клочок бумаги и спрятал его к себе в бумажник. — Вы нашли что-нибудь еще?
— Кое-какие съестные припасы на кухне и кусочек мыла в ванной.
— Значит, ничто не мешает нам теперь уехать?
— Что это?
— Я сказал, что ничто не…
— Заткнитесь!
— Решайте же, — заворчал я, — хотите вы услышать мои слова или нет?
— Заткнитесь, неужели не ясно? — зашипела она. — Мне показалось, я слышала… Вот опять…
— У вас разыгралось воображение!
— Ничего подобного.
Она решительно затрясла головой:
— Кто-то кричал за домиком.
Я прислушался, затем пожал плечами:
— Ничего не слышу.
— Я уверена, что слышала! — Она умоляюще посмотрела на меня. — Будьте умником, Рик, сходите посмотрите.
Я подумал, что это самый быстрый способ разрешить спор, и вышел через заднюю дверь к крыльцу над обрывом, ухватился за перила и заорал:
— Есть кто-то здесь?
— Джейрофф? — откликнулся едва различимый голос откуда-то из каньона, — это вы, Джейрофф?
Солнце почти полностью скрылось за горой, поросший густым лесом каньон тонул в тени. «Внизу могли быть сотни парней, — подумал я, — но все равно мне не удастся разглядеть ни одного из них».
— Кто там? — снова завопил я.
— Джейрофф? — На этот раз голос звучал отчетливее. — У меня есть кое-что для вас.
Раздался резкий щелкающий звук, и мимо моего правого уха с визгом пролетела пуля за долю секунды до того, как впиться в стену хижины. Вторая пуля расщепила косяк двери примерно в каком-то футе над моей головой. Естественно, я поспешно нырнул обратно в дом, не выяснив, каков был результат третьего выстрела, потому что услышал его грохот уже в гостиной. Глория испуганно завопила, когда я бросился через комнату к ней, второй ее вопль раздался после того, как я обхватил ее бедра обеими руками, после чего мы оба брякнулись на пол.
— Я же говорила, разве можно быть такой дурой, чтобы поехать сюда с бешеным сексуальным маньяком!
Она больно ударила меня кулаком по переносице.
— Отпустите меня немедленно, слышите? Или же я забью ваши зубы вам в глотку.
— Маньяк с ружьем находится снаружи, — рявкнул я. — Он только что трижды стрелял в меня. У вас же на уме один только секс, как я вижу… Стоя, вы превратитесь в превосходную мишень для него, если он вздумает обойти дом и приблизиться ко входу.
— А я-то еще удивилась, что это за звуки… — Голос у нее зазвучал чуть спокойнее. — Чего ради он стал в вас стрелять?
— Потому что принял меня за Джейроффа.
— Почему он мог такое подумать?
— Откуда, черт возьми, мне знать? — вышел я из себя. — Я же ни разу не видел Джейроффа.
— Так почему бы вам не выйти снова туда и не объяснить ему, что вы не Джейрофф, так что он глупо ошибается? — с очаровательной рассудительностью посоветовала она.
— Почему бы вам самой не сообщить ему об этом? — огрызнулся я.
— Пожалуй, в этом вы правы, — признала она. — Я имею в виду, нельзя быть уверенным, что он станет слушать достаточно долго, не так ли? Во всяком случае, здесь мы в безопасности. Я имею в виду, что если он явится в домик, то ведь у вас есть пистолет, не так ли, Рик? — с надеждой спросила она.
— Разумеется, и в данный момент он лежит в верхнем ящике моего письменного стола в Беверли-Хиллз.
— Рик! — Голос у нее сразу задрожал. — Что же мы будем делать?
— Подождем какое-то время. Он же не знает, что я без оружия. Одно дело выстрелить в человека из надежного укрытия, понимая, что у того нет даже возможности увидеть тебя, но совсем другое — войти в дом, когда там тебя могут ждать за любой дверью с тридцать восьмым в руке. Я надеюсь, что здешний маньяк это понимает.
— Как мы узнаем, что он решил?
— Самое надежное — услышать его шаги.
— Не надо! — Она замахала руками.
— Альтернативное решение — ждать до наступления темноты. Он сообразит, что мы не такие уж болваны, чтобы зажечь свет, ну и сам он не станет рисковать: теоретически я могу начать охотиться за ним в темноте.
Тени в хижине быстро сгущались, и силуэт Глории, неуклюже стоявшей на четвереньках рядом со мной, стал едва различим. Казалось, время тянется ужасно медленно. Неожиданно полностью стемнело.
— Сколько еще ждать, Рик? — прошептала Глория.
— Еще чуть-чуть, чтобы быть вполне уверенным.
— Слушайте!
Я услышал, как дважды кашлянул мотор, затем его стук стал постепенно затихать.
— Он же поехал не в ту сторону! — прошептала Глория.
— Наверху дорога слишком узкая. Он спустился на дно каньона, чтобы развернуться, — предположил я.
Прошло еще несколько минут напряженной тишины, затем стук мотора стал постепенно усиливаться, и мимо хижины машина проехала с диким ревом. Водитель, по-видимому, включил первую скорость, и я уповал только на то, что он прибавит обороты, прежде чем одолеет подъем.
— Слава тебе Господи! — Глория облегченно вздохнула. — А теперь давайте-ка выбираться поскорее отсюда, пока этот маньяк не передумал.
— Одну минуточку! — У меня перехватило голос от недоброго предчувствия. — Разве мы видели какую-то машину, припаркованную на дороге, когда приехали сюда?
— Нет, а это важно?
— Думаю, что очень. — Я почувствовал неприятный холодок где-то внутри. — Догадались, на чьей машине он удрал?
— Вы думаете… ох нет! Неужели на вашей?
Я чиркнул спичкой и зажег керосиновую лампу, вспомнив, что видел ее на столе у окна. Благодарение Богу, в ней был керосин, да и фитиль оказался в порядке. Когда свет медленно заполнил комнату, я увидел трагическое выражение лица брюнетки, которая с трудом поднялась на ноги.
— Ну и что же мы теперь будем делать? — простонала она.
— Ждать.
— Именно это вы мне говорили раньше: видите, что из этого получилось?
— Если вы согласны пройти пару миль до заправочной станции в кромешной темноте, пожалуйста, — холодно произнес я. — Скрестите на счастье пальцы, чтобы этот маньяк не надумал устроить нам засаду у ближайшего поворота.
— Уж не намерены ли вы тут торчать до рассвета?
— Если вы не забыли захватить с собой свою метлу, возможно, мы вдвоем сумеем отсюда улететь, — проворчал я.
— Извините, Рик, — пробормотала она через пару минут. — Это не ваша вина, действительно, самое разумное — это подождать до утра.
— Как выглядят съестные припасы? — осведомился я.
— Не так уж и плохо! — повеселела она. — Припоминаю, там я видела даже парочку замороженных отбивных. А на полке нераскупоренная бутылка рома.
— Что ж, это здорово утешает! Надо посмотреть, нет ли поблизости наколотых дровишек. В горах в ночное время бывает чертовски холодно.
В спальне оказалась вторая керосиновая лампа, а в кухне на полке пачка свечей. Имелась также плита с непочатым баллоном газа. Вооружившись керосиновой лампой из спальни, я нашел целую кучу мелко наколотых дров сбоку возле дома. Через пару часов, закусив отбивными и пюре из сухого картофеля, мы сидели перед весело потрескивающим огнем, мирно попивая ром с водой.
— Знаете что, Рик. — Глория подалась вперед, опершись локтями на колени и положив подбородок на сплетенные пальцы рук. — В дровяном камине есть что-то такое, что настраивает меня на мечтательный лад.
— По всей вероятности, это зов предков. Мы воспитаны на кондиционерах и центральном отоплении, но в глубине души у нас сохранилась тяга к романтическим приключениям, незамысловатым радостям простой жизни.
— Хм-м-м! — Она задумчиво кивнула. — У меня удивительно легко на душе.
— Ром делает свое дело… Вам еще налить?
— Нет, благодарю.
Она закинула руки за голову и сладко зевнула.
— Мы могли бы быть парой самых настоящих первых поселенцев, представляете себе? Счастливо избежав смертельной опасности, подстерегающей их ежедневно, мужчина и его женщина только вечером могут насладиться без всяких опасений теплом и уютом горящего очага. К концу дня они всегда бывают усталыми, но в особых случаях, вроде этого, об усталости просто забывают.
— Вот почему у них по меньшей мере по десятку детей, а в хижине буквально негде повернуться.
— У вас удручающе практический склад ума, Рик! — Она улыбнулась мне, и я заметил какие-то особые искорки в ее глазах. — Неужели девушке возбраняется изредка давать волю романтическим чувствам?
— Почему бы и нет? Девушка, сложенная так, как вы, просто обязана почти все время испытывать романтические чувства. Это ее долг перед представителями противоположного пола, причем заложенный генетически.
— Вы так считаете? — пробормотала она. — Я хочу сказать, вам кажется, что я не просто сексуальна, но и романтична?
— Вы — темная леди сонетов с этими черными волосами, струящимися по спине, и огромными загадочными глазами, которые обещают решительно все, кроме того, что является вашей тайной.
Я надеялся, что пока она будет переваривать мой комплимент, я успею приготовить себе свежую порцию рома. Она все еще сидела, обхватив колени, казалось готовая замурлыкать, словно сытая кошка, когда я вернулся в гостиную, и, скорее всего, даже не заметила моего отсутствия.
— Вы обратили внимание на то, как тут стало жарко? — спросила она каким-то странным голосом.
— Отодвиньтесь подальше от огня.
— Это неправильный ответ.
Она медленно поднялась, глянула на меня через плечо и одарила загадочной улыбкой, видно напрактиковавшись в мое отсутствие. Потом стянула через голову свитер и уронила его на стул. Я, онемев от изумления, следил за тем, как после этого были сняты брюки, и с опаской подумал, останется ли на месте ее мини-бикини. Последующие события доказали, что нет. Глория медленно повернулась ко мне, демонстрируя свою бело-загорелую привлекательность, и у меня невольно промелькнуло в голове, что я снова грежу. Ее полные груди медленно покачивались, когда она стала приближаться ко мне.
— Даже в романтической любви должна быть практическая сторона, не так ли, Рик? — прошептала она. — А я вас хочу… Что это?
Я тоже растерялся, услыхав «это». Чертова машина возвращалась назад по грунтовой дороге. Глория застыла на месте, уподобясь окаменевшей богине, рот у нее широко раскрылся, глаза только что не вылезали на лоб. Я отодвинул край занавески и посмотрел в окно как раз вовремя, чтобы увидеть крутящуюся фару на крыше остановившейся неподалеку машины.