— Как она, кстати?
— Не лучше, но и не хуже. А твои головные боли?
— Я молилась святому Петру, чтобы ты не вернулся на прошлой неделе.
— И он ответил на твои молитвы, так ведь? Впереди еще две с половиной недели, прежде чем нам снова придется поволноваться.
— После сегодняшней ночи ты, наверное, истощен.
— Это точно... Но как по-твоему, неужели я тоже кое-что не вспоминаю, находясь вдали от дома?
— Я на это надеюсь.
— Неужели, по-твоему, я не помню ту ночь, когда я вернулся из Сола после ловли сардин? Тогда всё было по-другому. Той ночью я в тебя влюбился. Прежде это было лишь физическое влечение... Но без чувств это ничто. Не стоит даже и вспоминать. Просто убогая возня. К счастью, с тех пор между нами такого не было.
— Боже! Благодарю тебя, что я не таков, как прочие люди [8].
— Ты что, читала Библию?
— Я вспомнила фарисеев.
— В пользу фарисеев можно многое сказать.
Росс поднес ее руку к своему лицу.
— Ты к чему-то прислушиваешься? — спросила Демельза через некоторое время.
Он закатился смехом.
— Ну всё, ты меня поймала. Да, я слушаю кое-что — стук твоего сердца.
— Так не очень удобно.
Росс медленно наклонился и положил голову ей на левую грудь.
— Оно там.
Он отпустил ее руку и обхватил грудь ладонью.
— Свеча догорает, — сказала Демельза.
— Я знаю. А это имеет значение?
— Ничто не имеет значение, кроме тебя, — ответила она.
II
Позже, когда уже поднялась луна и осветила небо, как будто зарождалась заря, Росс сказал:
— Мне так много нужно тебе рассказать.
— Так расскажи. Я не собираюсь спать этой ночью.
— До встречи с Джеффри Чарльзом...
— Что?
— Я наткнулся на одного старого знакомого, твоего бывшего воздыхателя. Капитана МакНила.
— Иисусе! Это было так давно. Как он?
— Теперь он уже полковник.
— Джеффри Чарльз... Ты мало рассказывал о нем сегодня.
— Не хотел, чтобы Джереми решил, будто я его нахваливаю или восхищаюсь им... Он лишился части лица. Но это его не портит.
— Джеффри Чарльз тебя заботит больше, чем Джереми?
— Разумеется, нет. Это совсем другое.
— Но у вас с Джеффри Чарльзом явно много общего.
— Мы часто сходимся во взглядах и чувствах.
— А с Джереми?
— Ну, Джереми гораздо моложе.
Демельза ждала, когда Росс еще что-нибудь добавит, но он молчал. Несмотря на его заверения, Демельзе показалось, что он чего-то не договорил.
— А Клоуэнс? — спросил Росс. — Я слышал, она увлечена каким-то молодым человеком.
— Кто тебе сказал?
— Она сама. По дороге домой. Мы провели ночь в Марлборо. Я немного ее подпоил, и она пришла ко мне и села на кровать.
— Вероятно, она рассказала тебе больше, чем мне.
— Сомневаюсь. Клоуэнс честна, честна с нами обоими.
— Думаю, она сильно увлечена, Росс. Иногда невозможно быть честной с другими людьми, потому что не можешь быть честной с собой.
— Она сказала, что поговорила с тобой, и ты посоветовала ей на несколько недель уехать.
— Я ей предложила. Она согласилась. Думаю, она опасалась, как и я бы на ее месте, что всё зайдет слишком далеко и слишком быстро.
— Он тебе не нравится?
Демельза заворочалась.
— Дело не в этом. Не совсем в этом... Может, у меня крестьянская подозрительность к чужакам.
— Странная характеристика для себя самой! Что за самоуничижение?
На сей раз она не поддалась на уловку.
— Он появился... из моря, полумертвым, его выловили Джереми, Пол и Бен. Сначала он сказал, что его собственный корабль затонул во время шторма. Потом признался, что это неправда, а на самом деле он был канониром на приватире, который наткнулся на два французских фрегата и затонул, а капитан погиб. Он...
— Тоже не похоже на правду, — прервал ее Росс.
— Почему?
— Французские фрегаты не топят приватиры. Они их захватывают и приводят в порт в качестве трофея. Французские капитаны не такие идиоты, чтобы лишать себя денег.
— Даже если те дерутся до конца?
— Никто не дерется до конца. По крайней мере, со времен Гренвиля.
Одиноко закричала разбуженная луной чайка, как будто навсегда потеряла надежду.
Демельза положила голову на плечо Россу.
— Ты похудел. Это инфлюэнца? Там она косит всех подряд.
— Всего несколько фунтов. Мелочи. Твоя стряпня скоро вернет мне брюшко.
— У тебя его никогда и не было. Ты такой неугомонный, что никогда не набираешь вес.
— Неугомонный? Мне стоит побеспокоиться, если Клоуэнс влюбилась в мерзавца.
— Не думаю, что он такой. Почти уверена. К тому же, возможно, нам и не о чем волноваться.
— Почему?
— Он пропал, почти так же неожиданно, как и появился. Сказал, что его приватир захватил небольшой трофей и оставил его на Силли, и попросил Джереми, Пола и Бена отвезти его туда на «Девушке из Нампары». Так они и сделали, Пол и Бен пришли обратно на «Девушке из Нампары», а Джереми помогал Стивену Каррингтону привести сюда люггер. Но им пришлось идти в Меваджисси, потому что Стивен хотел продать корабль там, и во время шторма они укрылись в бухте, как я понимаю, в Вериан-бэй. Там они пришвартовались — это верное слово? — на день, а потом Стивен Каррингтон послал Джереми одного пешком, а сам уплыл. С тех пор никто о нем не слышал.
— Клоуэнс знает?
— Думаю, Джереми ей уже рассказал.
— Так что, наверное, она не зря уезжала.
— Возможно. Конечно, в любое время он может снова появиться.
Их начал одолевать сон.
— Клоуэнс покорила кое-кого в Лондоне, — сказал Росс.
— В Лондоне? Кого?
— Лорда Эдварда Фитцмориса. Брата лорда Лансдауна, богатого и одаренного пэра. Мне кажется, младший брат тоже талантлив, хотя, вероятно, не в области политики.
— И что произошло?
— Они познакомились на приеме герцогини Гордон. Похоже, он увлекся Клоуэнс и пригласил ее на чай к своей семье.
— А потом?
— Она отказалась.
— Ох! Какая жалость!
— Кэролайн тоже так решила. Когда она узнала, то расстроилась и сказала, что от подобного приглашения просто неприлично отказываться, и она заставила Клоуэнс в это поверить. Конечно же, вряд ли это так. Кэролайн принялась за старые игры.
— И что дальше?
— Кэролайн настояла на том, что на следующий день пошлет записку в дом Лансдаунов на Беркли-сквер. Она написала, что хочет нанести визит леди Изабел Петти-Фитцморис, и не может ли она взять с собой мисс Клоуэнс Полдарк. Ее просьбу удовлетворили.
Демельза тихонько вздохнула.
— Это так непохоже на нашу Клоуэнс, с растрепанными волосами скачущую по пляжу на Неро.
— Точно.
— И ты позволил Кэролайн запугать Клоуэнс?
Росс засмеялся.
— Позволил. Когда Кэролайн что-то втемяшется в голову, ее не переубедить. Сначала я отверг эту идею, но потом поразмыслил и решил, что с подобной дуэньей Клоуэнс ничего не грозит, а чай в такой утонченной компании расширит ее горизонты.
— Надеюсь, это и произошло. Что там было?
— Они пили чай.
— Нет, Росс, хватит насмехаться.
— Думаю, что Фитцмориса оскорбил отказ Клоуэнс, и в конце концов его честь была восстановлена. Его тетушке наша дочь понравилась, и Фитцморис предложил мисс Полдарк посетить их поместье Бовуд в Уилтшире, где они проведут несколько летних недель, с подходящим сопровождением, разумеется.
Демельза стряхнула с себя сон.
— Надеюсь, ты не хочешь, чтобы я ее сопровождала?! Боже ты мой!
— А кто ж еще? Но судя по словам Клоуэнс в Марлборо, она не горит желанием принимать приглашение, даже если это невежливо.
Демельза поразмыслила над этим.
— Мне кажется, если ее попросили, то следует согласиться... А ты что думаешь? Кэролайн так бы сказала.
Росс поцеловал ее в плечо.
— Спи. Уже петухи пропели.
— Ну да...
Оба замолчали.
— А война? — спросила Демельза через некоторое время.
— Продолжится, как я и сказал за ужином, благодаря полному перерождению принца-регента.
— Интересно, почему он передумал в последний момент?
— Не имею представления.
— А твои друзья имеют?
— Высказывают догадки, конечно же.
— А ты каким-либо образом с этим связан? — спросила Демельза через несколько секунд.
— Почему ты спросила?
— Наверное, именно поэтому ты задержался по пути домой. Не думаю, что ты остался только ради голосования, спинным мозгом чую, ты как-то замешан. Твоя поездка в Португалию и...
— Если бы я знал то же, что чует твой спинной мозг, я бы стал личным советчиком Веллингтона.
— Я просто раздавлена.
— Вовсе нет... Что до перемены точки зрения принца, то скорее всего, тут множество причин... Разумеется, в любое время он может и передумать... Но надеюсь всё же, что нескоро.
— Ты хочешь, чтобы война продолжалась?
— Я хочу почетный мир. Но любое примирение сейчас означает бесчестье.
— И значит, Джеффри Чарльз пока не вернется домой за наследством.
— Он может вернуться когда угодно. Он сказал мне, что уже отслужил свой срок, но сомневаюсь, что он уедет. Мы несем слишком большие потери.
— Именно этого я и боюсь, — сказала Демельза.
Росс лег на спину, положил руки за голову и посмотрел на рождающийся за окном рассвет.
III
— Отец, ты знаешь Тревэнионов? — спросил Джереми.
Они возвращались с шахты после первого визита Росса на Уил-Грейс.
— Кого? Тревэнионов?
Росса больше волновало то, что он увидел и услышал, а также записи в счетных книгах.
— Живут за Каэрхейсом.
— Пару раз встречал Джона Тревэниона. Майора Тревэниона. А что?
— Когда Стивен Каррингтон высадил меня на берег, я оказался неподалеку от их дома. Они любезно меня пригласили.
— В очень юном возрасте он стал шерифом Корнуолла, — сказал Росс после паузы. — А потом — членом парламента от Пенрина, хотя вскоре покинул этот пост. Пару лет назад я познакомился с ним получше. В Бодмине и в других местах проходили собрания в поддержку парламентской реформы. Он выступал за нее. В этом мы сходимся.
— Тебе он нравится?
— Да, нравится. Хотя он высокомерен, как многие виги, они куда надменнее тори.
— Его там не было, — сказал Джереми, — но его... его семья меня пригласила, позаботилась обо мне и одолжила лошадь. У них огромный дом. Прямо замок!
— Никогда его не видел.
— А помнишь, как пять лет назад ты возил нас в Виндзор? Так вот, дом в Каэрхейсе напомнил мне Виндзорский замок.
— Помню, Данстанвилль говорил, что этот молодой человек строит какую-то громаду, пригласил дорогого лондонского архитектора, любимчика принца Уэльского... Для Корнуолла всё это кажется слишком грандиозным.
— Грандиозно — это точно.
Росс остановился, чтобы отдышаться, и огляделся. В серый февральский день пустынный пейзаж выглядел еще более пустынным, потому что природа находилась в самом унылом состоянии. У Росса немного кружилась голова из-за недостатка сна и избытка любви. Сегодня он был бы совершенно счастлив, если бы не увиденное на шахте. Но такова жизнь. Три шестерки подряд не выкинешь. И этим утром Джереми почему-то решил поговорить о каких-то глупостях.
— Сколько раз ты спускался в шахту во время моего отсутствия, Джереми?
— На Грейс? Дважды в неделю, как ты и велел.
— Северная жила почти выработана.
— Я знаю.
— Руда еще есть, но ее качество едва оправдывает добычу.
— Что ж, сэр, она сделала нас богатыми.
— О да. Благодаря ей мы неплохо пожили. А еще я сумел сделать несколько небольших, но полезных вложений в другие предприятия... Если Грейс закроется, мы не умрем с голода.
— Но мне бы этого не хотелось, — сказал Джереми.
— Думаешь, мне бы хотелось? Помимо нас от шахты зависит благополучие больше сотни человек. Видит Бог, я никогда не смогу поступить как Уорлегганы, но когда шахта перестанет приносить прибыль, она начнет слишком быстро съедать наш капитал.
— Нам нужен новый насос, отец. Большая Бет работает хорошо, но уже старовата.
Росс посмотрел на Джереми.
— Наверняка ее можно как-то усовершенствовать. Твое предложение уменьшить утечки пара из рабочего цилиндра, надев на него списанный старый большего размера, пришлось как нельзя кстати. Потери тепла значительно снизились. Но ведь Бет всего двадцать лет — ничто для насоса.
— Ее можно продать. Это частично окупит новый.
— Если у Грейс были бы лучшие перспективы, я бы согласился. Но ничто не оправдывает дополнительные затраты.
— Даже усовершенствование Бет?
— Это зависит от стоимости.
— Что ж, для начала новый котел высокого давления существенно увеличит мощность насоса.
— Но при этом увеличит и нагрузку на него.
— Нет, если потратить немного денег — ход насоса можно сделать более плавным, чтобы снизить нагрузку на стенки поршня. И конечно же, мы будем тратить меньше угля!
— Если бы ты нашел кого-нибудь, чтобы рассчитать стоимость, я бы охотно взглянул.
— Я сам могу сделать расчеты, — ответил Джереми.
Росс поднял бровь и промолчал. Они пошли дальше.
— Отец, я слышал, мистер Тревитик вернулся в Корнуолл.
— Вот как... Что ж, можешь посоветоваться с ним. К сожалению, он лишь инженер и не умеет находить жилы.
— Недавно из Лондона приехал и еще один человек, хотя, по-моему, он выходец из Корнуолла. Артур Вульф. В прошлом месяце он давал объявление в «Газетт». У него превосходная репутация и наверняка множество новых идей.
Они ненадолго остановились, чтобы понаблюдать за схваткой двух клушиц с двумя воронами. В конце концов, как всегда, победили вороны, а клушицы отступили, разочарованно хлопая крыльями.
— Хорошо, что ты проявляешь интерес к практической стороне работы насосов, — сказал Росс. — Но сейчас, если посмотреть на Грейс, это означает ставить телегу впереди лошади. Даже шахта, оснащенная лучше всех в мире, не будет приносить прибыль, если в ней нет богатой руды.
Джереми посмотрел на мрачное море.
— А на Уил-Лежер никогда не было насоса?
— Не было.
— Там была медь, да?
— Главным образом красная медь. Высокого качества. Но жила истощилась, и Уорлегганы закрыли шахту, чтобы получать большую цену за медь с других своих шахт.
— Уорлегганы по-прежнему владеют шахтой?
Росс взглянул на кучку полуразрушенных строений на мысу у пляжа Хендрона.
— Скорее всего. Хотя владеть там особо нечем.
— Ост-Индская компания в этом году собирается купить полторы тысячи тонн меди. Цены взлетят.
— Не для компании. Она получит медь по цене ниже рыночной. Но я понял, что ты имеешь в виду. Да... спрос может превысить предложение. У меди больше перспектив, чем у олова.
Демельза помахала им из сада, а они помахали в ответ. Выдержав паузу, Джереми вернулся к прежнему разговору.
— Семья Тревэнионов...
— Да?
— Майор Тревэнион наверное еще молод. Недавно он потерял жену, у него двое малолетних детей. А также брат и... и две сестры. И мать. Миссис Беттсворт. Возможно, она снова вышла замуж.
— Нет... Насколько я помню, по мужской линии все умерли. А оставшаяся Тревэнион вышла замуж за Беттсворта, пару поколений назад. Теперешний владелец, тот, который построил грандиозный дом, родился Беттсвортом, но после совершеннолетия принял фамилию Тревэнион. А остальные, вероятно, до сих пор Беттсворты.
— Кроме одной, — сказал Джереми. — Одной из сестер. Она тоже Тревэнион. Мисс Кьюби Тревэнион.
IV
— Ну что, парень, – произнесла она, и его жизнь переменилась.
Глаза удивительного орехового цвета разглядывали его из-под угольно-черных ресниц. Темно-каштановые волосы, прямые и непослушные, обрамляли бледное лицо (скорее круглое, нежели овальное). На ней было простое лавандовое платье, а сверху наброшен лиловый плащ с откинутым капюшоном. На лице застыло надменное выражение.
— Ну что, парень, – произнесла она, и Джереми вскочил, одновременно пытаясь стряхнуть грязь и песок с одежды.