Так что Том подался в морскую пехоту не ради экзотики или мести красным. Просто он, как и его поколениями жившие на пособие (и привычно считающие, что они по жизни не должны ударять палец о палец, поскольку проклятые белые господа им кругом задолжали за сотни лет рабства) предки, особо ничего не умел делать руками или головой (да и не стремился чему-то учиться, откровенно говоря). А для жителя черных трущоб Нью-Орлеана служба в армии, на флоте или в морской пехоте всегда была не самым худшим вариантом. Как говорится, было бы здоровье. Здоровьем его, в отличие от большого ума, бог особо не обидел, вот только, попав в морскую пехоту, он рассчитывал со временем попасть куда-нибудь на Гавайи, но оказался во Флориде, где прямо под боком эта долбаная Куба, а чуть дальше – Сальвадор и Никарагуа с их уже довольно долго тлеющими войнушками. А в последние несколько месяцев служба стала и вовсе невыносимой – к постоянным боевым тревогам и лазанию по уши в болотной грязи он уже немного привык, но когда это стали заставлять делать в противогазе и противохимическом комплекте, учения превратились в натуральную пытку. И переброска в Европу (как им объявили, на учения) показалась прямо-таки избавлением от вселенских мук…
– А я здесь уже два раза был, – гордо сказал сержант Майлз и добавил: – На учениях.
– И как тут у них, сержант?
– В целом неплохо. Вот только нам, прибывшим самолетом, может быть не особо комфортно.
– Почему, сержант?
– Раз мы прибыли на учения, нас наверняка разместят в каких-нибудь палатках. Сейчас, конечно, лето и можно жить. А вот зимой здесь вообще задница. Но, по-моему, парням из 109-го батальона, которые сейчас тащатся сюда на «Окинаве», повезло куда больше…
– Может, оно и так, сержант, – ответил Том. Но мысленно он поблагодарил судьбу. Не то чтобы его сильно донимала морская болезнь, просто он не любил тесных конур больших кораблей, когда вокруг тебя сплошное железо, а за бортом одна соленая вода, где вообще не видно краев и берегов. Почему-то океанский простор действовал на него исключительно удручающе, и пару раз он с этим уже успел столкнуться. А поскольку в Атлантике много чего может быть, Том Уайт не особо завидовал тем, кто шел в Европу в составе оперативного соединения 4-го флота, на десантном вертолетоносце. И правильно делал…
Глава 4. Те, кто на другой стороне-2
– Президент пока склонен верить Валенсе. А он и его коллеги, как во время своих публичных выступлений, так и на закрытых встречах в узком кругу, все время заявляют, что, если мы высадимся, Советы ничего не успеют сделать. Клянутся, что в нужный момент, несмотря даже на военное положение, начнутся широкие народные выступления. Возможно, даже некоторые польские армейские подразделения сразу же перейдут на сторону народа…
– Перспектива – просто слезы на глаза наворачиваются от умиления, сэр. Жаль, что все это неправда.
– Вы так думаете, Джон?
– Я не думаю, а знаю. С марта месяца и до текущего момента их контрразведка выявила на территории Польши больше наших агентов, чем за предшествующие три года. А все, кто имеет отношение к «Солидарности», по моим данным, находятся под явным или негласным наблюдением. Или уже сидит. А Валенса, сбежав из-за «железного занавеса», просто зарабатывает себе дополнительный капитал – ему же надо на что-то жить. Допустим, они, как обещают, организуют где-нибудь в Канаде «польское демократическое правительство в изгнании», но что это изменит в сложившейся ситуации? Не забывайте, что новый русский Генеральный секретарь был советским послом в Будапеште в 1956 году, и как давить подобные мятежи он, по-моему, знает лучше, чем кто-либо до него. Это я к тому, что он, как вы только что выразились, «не освоился на месте». У него-то в случае чего точно рука не дрогнет. В любых вопросах…
– То есть русские войска в Польше будут использованы против народа?
– Вы что там, в Пентагоне, наши доклады совсем не читаете, сэр? Еще в марте при попытках нападения на русские воинские части в Польше их солдатам был отдан приказ открывать огонь на поражение. Только введение генералом Ярузельским военного положения спасло поляков от большой крови. Или кто-то в Белом доме продолжает всерьез думать, что, если им прикажут стрелять в народ (чужой, кстати говоря), они будут долго думать, согласовывать с Москвой, потеряют время? И в итоге они позволят нашим морпехам беспрепятственно высадиться где-нибудь в Данциге или около него? Русские уже наверняка готовы к этому. Да и польская армия, уверяю вас, сэр, не столь лояльна к нам, как это считает Валенса. То есть обещанные им народные выступления – фикция. Они только спровоцируют ужесточение полицейских мер. Вообще, по-моему, здесь слишком сильно мутят воду Лондон и Ватикан. У первых зуб на Кремль по поводу Польши еще с 1944 года, а вторые спят и видят, как бы устроить с нашей помощью крестовый поход за освобождение католической веры от насилия безбожной коммунистической тирании – Иоанну Павлу II после прошлогоднего покушения везде мерещатся заговоры, покушения, болгары и Кей Джи Би. А мы зачем-то идем у них на поводу, сэр…
– Это не мы, это президент. А если мы высадимся там с чисто гуманитарной миссией?
– Как вы себе это представляете? Вторжение на территорию суверенного государства, да еще и входящего во враждебный нам военный блок, – это однозначно война. Там же не Мексика, не Филиппины, Южный Вьетнам, Ливан или Пуэрто-Рико, а практически внутреннее море Советов…
– А если все-таки удастся высадиться и обойдется без большой стрельбы?
– Это кто так думает, сэр?
– Президент, естественно. Он считает, что вообще-то наша цель – провести свободные выборы в Польше, а потом можно и вывести оттуда войска. Для него важнее всего, что Польша выпадет из советской зоны влияния…
– Не смешите меня, сэр. Чтобы вывести откуда-то войска, сначала надо их туда ввести. Президент думает, что русские будут просто стоять и смотреть, как наши морпехи высаживаются в Польше, а потом организовывают там выборы и прочее? По-моему, едва наш флот потащится через балтийские проливы, Советы просто заминируют все десантоопасные направления, и не только. Они и немцы это уже делали во время Второй мировой – после этого судоходство на Балтике стало местами опасным, а местами просто невозможным. А если вообще все пойдет не так? Если никакой обещанной революции в Польше не будет, а Советы атакуют наш десант еще на подходе, а потом начнут наступление в Германии? В Белом доме, вообще, представляют себе все последствия?
– Там считают, что, если Советы окажутся готовы воевать всерьез, мы ограничимся лишь демонстрацией силы на Балтике. Якобы это будет заход наших кораблей в Балтийское море для учений с посещением портов Швеции и прочее. Президент имеет основание считать, что даже этого может оказаться достаточно для поддержки протестного движения в Польше и смягчения там полицейских мер.
– Крайне сомнительно, сэр. Все эти расчеты Белого дома, откровенно говоря, высосаны из пальца. Что нам сейчас даст очередная демонстрация флага? Это даже не окупит затраченное на операцию горючее. Те же немцы, а также шведы уже подняли вой по поводу того, что мы толкаем мир к войне и прочее. Я бы вообще не советовал заранее отправлять флот на Балтику. Коли уж нам обещают революцию в Польше, там все должно быть хорошо спланировано и проведено, а до того десантные силы должны находиться в Дании и не давать никакого повода для провокаций. Только моих советов кто-то вряд ли послушается, как когда-то по поводу Сайгона и Камбоджи…
– Тут вы правы, Джон. Президент категорически заявляет, что нельзя допустить никаких наших потерь и прочего негатива…
– Здорово. В Белом доме решили провести крупную десантную операцию и обойтись без потерь? И это в Европе, когда против нас, как я уже говорил, вся военная мощь русских и всех их союзников? Даже у англичан на Фолклендах все сейчас идет, мягко говоря, не очень гладко, хотя, по идее, Аргентина считается заштатной страной третьего мира…
– Вот про это президент и говорит. Он недавно встречался в Белом доме с учеными, которые моделировали, в том числе и с помощью суперкомпьютеров, ядерную войну и ее возможные последствия. Все эти их рассуждения про ядерную зиму, невозможность одержать победу ни при каком раскладе и прочее, кажется, сильно напугали президента и убедили его, что начинать ядерную войну сейчас не стоит. По крайней мере – первыми…
– Сейчас не стоит, а что потом-то изменится, сэр? Как ни соревнуйся в быстроте нажатия кнопок, даже частичный ответный удар все равно будет иметь катастрофические последствия…
– Ну, не скажите, Джон. У президентской администрации есть одна очень хорошая и перспективная идея. Надо устроить широчайшую пропагандистскую кампанию по поводу того, что мы якобы намерены в ближайшие годы начать развертывание глобальной противоракетной обороны. Включая всякие там боевые орбитальные станции, спутники с лазерным оружием и прочее…
– Они это что – всерьез? Это же будет программа посерьезнее высадки на Луну – миллиарды, если не триллионы долларов и лет двадцать научных и инженерных работ. И результат будет отнюдь не очевиден…
– Да нет, никто не говорит об обязательном воплощении всего этого в металле. Важно, чтобы Советы повелись на эту «дезу» и начали тратить средства на ответные меры. В администрации считают, что в этом-то случае они точно надорвутся…
– Так все равно на это нужны годы. А также, желательно, доверчивые глупцы в Кремле. И я там таких, откровенно говоря, что-то не вижу. Мне интереснее другое – как президент собирается минимизировать наши возможные потери сейчас?
– Во-первых, он считает, что до нужного момента не должно быть никаких утечек в СМИ. Если наше телевидение вдруг начнет показывать подобное тому, что сейчас демонстрируют в Англии о происходящем на тех же Фолклендах – горящие и тонущие корабли, погибших солдат и всякие прочие ужасы, – избиратели его точно не поймут.
– С каких это пор его и вообще кого-либо волнует мнение избирателей?
– Президент не устает повторять, что собирается переизбираться на второй срок и это важно для него. А если вдруг случится даже ограниченная война, он заведомо превратится в политический труп.
– А если случится ядерная война – просто в труп?
– Не шутите так, Джон. Нам в Пентагоне сейчас вообще не весело. Как, по-вашему, можно этого избежать?