– Я не могу изменить ситуацию. Она мне не нравится, но я не могу ее изменить.
Дарелл перевел дыхание.
– А где же мое место в этой новой ситуации?
– Нигде, друг мой. Именно это я и пришел вам сказать.
– Значит меня отстранили от работы?
– Мне очень жаль, но это действительно так.
– А кто еще считает так же?
– Голландская служба безопасности связалась с Вашингтоном. У вас репутация человека, способного создавать взрывоопасные ситуации, господин Дарелл. Но на карту поставлены жизни голландцев, и вообще существование всего нашего народа может оказаться под вопросом. Мы не можем позволить вам продолжать здесь орудовать.
– То, что случилось здесь, может произойти и в любом другом месте, – возразил Дарелл.
– Возможно. Но сейчас нас интересует лишь одно – задержать Джулиана Уайльда, и сделать все, что в человеческих силах, чтобы закрыть район, в котором находится опасный зверь. Вы можете с этим согласиться?
– Конечно. Но вы же знаете, что он поднял ставку. Теперь он требует десять миллионов.
– Мы согласились с этим требованием. Все уже улажено.
– Улажено? Но ведь вы сами только что сказали...
– Мы выставили оцепление вокруг всего района, но положили деньги в швейцарский банк и готовы предложить ему помилование. Эта странная ситуация может взорваться в любой момент и любым образом. Все партии в правительстве согласились, что в данный момент не следует предпринимать никаких агрессивных действий по отношению к людям, знающим, где хранится вирус "Кассандра". К сожалению мы лишились такого ценного свидетеля, как генерал фон Витталь, а его показания могли оказаться чрезвычайно важными. Таким образом, вам следует прекратить любого рода деятельность и утром вернуться в Амстердам. В вашем посольстве в Гааге вы получите дополнительные указания на свой счет. Мне очень жаль, Дарелл. Вы мне нравитесь. Думаю, что вы все делали правильно. К сожалению, нам ничего не остается, как только подчиниться.
– Сколько человек вы здесь задействовали?
– Больше сотни. А почему это вас интересует?
– И Джулиан не заметит петли, затягивающейся вокруг его шеи?
– Они будут просачиваться сюда по одному. Среди них есть и женщины. Будут прибывать автобусами, поездами и автомашинами. Так что останутся незаметны среди других туристов.
– Но допустите, что он что-то заподозрит и в отчаянии начнет действовать, – продолжал настаивать Дарелл. – Вы ведь знаете, что он сможет распространить чуму.
– Мы сделаем все, что в наших силах, чтобы избежать обшей паники. До сих пор нам в этом отношении везло. По поводу событий в Амшеллиге в прессу ничего не просочилось. И не должно просочиться. Наши сотрудники ответственны и храбры, но им придется столкнуться с неизвестным смертельно опасным вирусом, вирусом, который может свести человека в могилу за несколько часов... – Флаас замолчал и энергично потушил свою сигару. Лицо его побледнело от огорчения. – Итак, я приехал сюда, чтобы сообщить вам, что вы освобождаетесь от работы над данной проблемой. Теперь ей стану заниматься я в соответствии с указаниями моего правительства. А вы завтра отправитесь в Амстердам. Договорились?
Дарелл пожал плечами.
– Как вы уже сказали, приказам следует подчиняться.
– Ну, а как вы? Ведь у вас репутация человека...
– Видимо, у меня тоже нет выбора.
– Хорошо. Не могли бы вы оказать мне любезность?
– Конечно.
– Тогда позвоните доктору отеля, чтобы он осмотрел вас.
– Хорошо.
– Спокойной ночи, – пожелал инспектор Флаас.
– Приятных сновидений, – ответил Дарелл.
* * *
Доктором в отеле оказался пожилой голландец, добродушно ворчавший на всех окружающих. Он наложил повязки на ссадины и порезы Дарелла, спросил о противостолбнячных прививках, услышал в ответ, что Дарелл получил все необходимое, и снова вернулся к ранам на его голове.
– Послушайте, вы уверены, что чувствуете себя нормально? Никакого головокружения? Неприятностей с глазами? Никакой головной боли?
– Совершенно ничего, спасибо, – сказал Дарелл. – Хотя у меня вопрос. Здесь есть паром, на котором завтра утром можно добраться до деревни Доорн?
– До Доорна?
– На острове Шеерсплаат.
– О, конечно. Как странно...
– Надеюсь, что такой паром есть. Вы случайно не знаете врача, который там работает?
– Это мой племянник – Вилем де Грюнвиг. Я только недавно говорил с ним.
– Об умерших там рыбаках?
Пожилой доктор посмотрел на него гораздо строже и уже не казался таким добродушным, как прежде.
– А что вы об этом знаете, сэр?
– Только разговоры. Говоря точнее, слухи.
– Тогда я вам советую забыть об этом, – сказал доктор.
– Я так и сделаю. Однако есть ли тут паром до Доорна?
– В девять утра, из Амшеллига.
– Спасибо. Что я вам должен?
Доктор подозрительно покосился на него.
– Послушайте, минхер, я не уверен, что...
– Сумма не имеет значения, просто оставьте счет у портье внизу. Так вас устроит?
– Я хотел обсудить совсем не это.
– Знаю. Но, по-видимому, нам следует оставить эту тему.
– Да... правда я не понимаю, но... да, согласен. Спокойной ночи.
– Спокойной ночи, – сказал Дарелл.
Когда доктор ушел, Дарелл запер дверь, вставил в дверную ручку стул и отправился спать.
Когда он проснулся, тумана уже не было. В окна светило солнце – было уже семь утра. У постели зазвонил телефон. Он дотянулся и снял трубку.
– Дружище?
– О'Кифи, – воскликнул он.
– Благословляю тебя за то, что ты жив, Сэм.
– А ты беспокоился?
– Я полагал, то, что могло произойти с тобой после контакта с Питом, могло случиться и со мной. Клер тоже благословляет тебя. Хотя даже не знает за что.
– Где ты, Джон?
– Внизу. Я позавтракал и позволил тебе отоспаться вволю. Ты знаешь, что тут все кишит людьми Флааса?
– Да. Мне указали на дверь.
– Знаю. Полагаю, лучше будет, если я поднимусь наверх.
– Ладно.
Дарелл повесил трубку и стал одеваться. Две минуты спустя постучал Джон О'Кифи. Они крепко, по-дружески пожали друг другу руки. Вместе с рыжеволосым ирландцем в комнату ворвалось его легкомысленное и шутливое настроение. На О'Кифи были легкие брюки, спортивная рубашка и двухцветные башмаки, и весь он выглядел как настоящий американский турист из Чикаго.
– Я заказал тебе завтрак и кофе, правильно?
– Отлично, – кивнул Дарелл. – Мне очень жаль, что пришлось поручить тебе заниматься столь грязным делом, как погребение тела Пита ван Хорна.
– На все хватило одного дня. Ты знаешь, что голландцы взяли на себя все, что связано с вирусом "Кассандра"? Теперь мы здесь персона нон грата.
– А что говорят наши люди?
– Официально? – спросил О'Кифи. – Или только нам, с глазу на глаз?
– С глазу на глаз, – сказал Дарелл.
– Если сможем, то постараться продержаться.
– Отлично, – кивнул Дарелл. – Это уже лучше.
– Но нам ни с кем нельзя ссориться. Это очень важно. Тебя сейчас ввести в курс дела, или мы сделаем это после завтрака?
– Давай прямо сейчас, Джон.
– Ну вот, мы знаем, где найти Джулиана Уайльда, – спокойно сообщил О'Кифи. – Знаем, где они с братом жили, когда работали на строительстве дамбы в Ваддензее. Это тебе интересно?
Дарелл усмехнулся.
– Чертовски.
– Так и должно быть, дружище. Организация как всегда работает просто великолепно. Старая тактика одиноких волков, конечно, была прекрасна, но теперь все чаще и чаще необходима коллективная работа, когда нужно добраться до трехметровой отметки, чтобы забить гол (спортивный жаргон регбистов).
– Перестань трепаться и говори о деле.
– Ладно, что именно тебя интересует? – ухмыльнулся О'Кифи.
– Как вы это выяснили? И где сейчас Джулиан?
– Нам помогло письмо с требованием выкупа, – та голубая бумага, в которой братья Уайльды потребовали скромную сумму в обмен на несколько пробирок с этой мерзостью. Я оторвал кусочек бумаги и отдал на анализ. И ты можешь представить, откуда она? – О'Кифи вздохнул, – Слышал когда-нибудь об отеле "Бордери" в Амшеллиге?
– Вчера вечером он был буквально у меня под носом, – проворчал Дарелл, вспоминая большой отель, укутанный клубами тумана, возле которого стоял автомобиль Кассандры. Его охватило раздражение на самого себя. – Это тот самый отель?
– Бумага была оттуда. Парням из лаборатории пришлось повозиться, но факт установлен совершенно точно. Ты знаешь, что это название означает ферму, я имею в виду слово "бордери"?
– Да.
– Ну вот, это самое дивное место для туристов по эту сторону океана от Майами. Отличное пиво, вкусная еда, прекрасное место для тех, кто гоняется за туристами, сорящими деньгами. Джулиану и Мариусу Уайльдам трудно было придумать более подходящее местечко для того, чтобы раствориться в толпе, верно?
– Да, тебе удалось кое-чего добиться, – признал Дарелл. – Но Джулиан мог не вернуться в свою нору после того, что случилось вчера вечером.
– Ты считаешь, мне следует это проверить?
Дарелл некоторое время колебался.
– Джон, ты должен быть очень осторожен.
– Из-за Флааса? Но он меня даже не знает.
– Не нужно его недооценивать. Но я думаю не о наших друзьях. Я имею в виду Джулиана Уайльда. Вполне возможно, что у него с собой есть другая пробирка с вирусом.
– О, Боже, – прошептал потрясенный О'Кифи.
– Именно это я имел в виду. Если это так, то он очень напоминает человека, разгуливающего с бутылкой нитроглицерина.
– Понимаю, что ты имеешь в виду.
– Просто будь осторожен, вот и все. Эта штука похуже, чем нитроглицерин.
– Обо мне не беспокойся. Мы с Клер все еще рассчитываем провести отпуск вместе.
– Хорошо. Если ты наткнешься на Уайльда, ничего не предпринимай, – сказал Дарелл. – Просто дождись меня.
– А куда ты намерен направиться?
– В Доорн. Я хочу разузнать побольше об умерших там рыбаках.
15
Паром с Дареллом на борту с обычной голландской пунктуальностью отошел на Шеерсплаат точно в девять утра. Народу было немного. Паром представлял собой переделанное рыбацкое судно, где на палубе были установлены скамейки с тентом и бар, в котором подавалось кофе и сэндвичи. Помимо команды и Дарелла, на борту находилось не больше дюжины пассажиров, и все они весьма походили на местных, если не считать яростно ссорившейся итальянской парочки и одного голландца, с виду городского, который пытался казаться среди рыбаков своим и от этого выглядел только еще более неуклюже. Дарелл не думал, что этот человек работает на Флааса. Он также не думал, что Флаас прикажет установить за ним слежку.
С причала, к которому швартовался в Амшеллиге паром, Дарелл попытался отыскать "Сюзанну" и наконец-то обнаружил ее за несколько минут до отплытия. Уточнив время отправления, он сходил туда и поговорил с Тринкой ван Хорн. Та была занята заделкой трещин и царапин на корпусе – результатов вчерашнего столкновения с "Валькирией", которая стояла теперь у дальнего конца пирса под усиленной охраной. Кассандры поблизости видно не было. Тринка с пятнами краски на свежих розовых щечках смотрела на него с явным вызовом. Черные волосы, унаследованные ею от испанского предка, развевались на ветру. Она была в рабочих брюках из грубой ткани и белой мужской рубашке, ветер прижимал ткань к ее твердой высокой груди и изящной талии идеальной формы. Дарелл невольно задал себе вопрос, как она будет выглядеть в вечернем платье, в чем-то мягком, облегающем и очень женственном. И тут же подумал, что такой наряд не слишком много прибавит к впечатлению, которое она производила сейчас.
– Привет, – поздоровалась она. – Вы собираетесь в Амстердам?
Он кивнул.
– Вижу, вы сдержали слово.
– Ну, вы же знаете, какой работой я занимаюсь, – коротко заметила она.
– Намерены продолжать?
– Мы с Яном просто ждем. Инспектор Флаас приказал нам сегодня никуда не отлучаться. Должно произойти что-то серьезное. Я видела в городке множество наших людей.
– Да, – кивнул Дарелл. – А как ваши царапины?
Она покраснела.
– А как вы узнали... – И тут же проказливо улыбнулась. – О, мы тоже немного пострадали, верно? Кстати, вы были на борту "Валькирии", когда поднялась вся эта стрельба?
– Да.
– Я была уверена, что это вы. Вы похожи на человека, который вполне мог это сделать, не особо обращая внимания на возможные последствия. Хотя мне тоже хотелось бы быть с вами. Но когда я начинаю думать об убийстве генерала, то радуюсь, что меня там не было.
– Я тоже рад, что вас там не было. Все это не слишком походило на игру и вообще не доставляло удовольствия, Тринка.
– Мне жаль, что вам приходится возвращаться в Амстердам, – сказала она.
– Мне тоже. Если это возможно, мне хотелось бы там с вами встретиться.
– Зачем? – спросила она.
– Ну, мне просто хочется назначить вам свидание, – рассмеялся он.
– О, – она опять покраснела. – Не думаю... но... может быть. – Она оглянулась через плечо в сторону яхты, где Ян Гюнтер прилагал отчаянные усилия, чтобы тщательно закрасить царапины, полученные "Сюзанной". – Ян, ты не будешь против, если я назначу свидание господину Дареллу? – крикнула она.
– Не мое дело указывать, как вам проводить время, Тринка, – пробормотал тот.
Она рассмеялась.
– Бедный Ян. Он такой собственник.
– А он имеет право предъявлять вам какие-то законные требования?
– Законные? Дайте подумать. О, нет. Он регулярно просит меня выйти за него замуж – делает это каждое воскресенье за обедом. А я регулярно отвечаю отказом и благодарю его, так как не считаю себя женщиной, созданной для семейной жизни.
– Ну, положим... – протянул Дарелл.
– Я рада, что вам удалось избежать опасности, – неожиданно сменила Тринка тему разговора. – Мы оба как-то неудачно начали, правда? Но теперь ведь мы друзья.
– Конечно.
– Ну, тогда прощайте.
– Прощайте.
Он притянул ее за плечи и поцеловал, прежде чем она, растерявшись от изумления, смогла отреагировать, потом повернулся и зашагал не оглядываясь. Ему было уже безразлично, видела она, что он поднялся на борт парома, идущего в Доорн, или нет.
Шеерсплаат представлял собой длинную песчаную отмель, которая поднималась всего на одиннадцать футов над верхней точкой прилива, и когда на Северном море бушевали зимние штормы, только высокие кирпичные дамбы и длинный ряд ветряных мельниц, непрерывно на полную мощность откачивавших воду, уберегали деревушку Доорн от гнева океана. Вокруг расстилались поля и пастбища, на лугах паслись бурые фризские коровы, а в северной части острова располагалась сама деревня, чистенькая и аккуратная, с маленькой гаванью и небольшой флотилией рыбацких лодок, составлявших основу ее благоденствия.
Дарелл выяснил, что паром возвращается в полдень, и зашагал по мощеной булыжником главной улице, наслаждаясь солнечным теплом и свежим морским ветром, который, казалось, вычистил все на острове до блеска. Каждый здесь был чем-то занят: мужчины возились на своих лодках с сетями, женщины торговали на рынке или стирали, и даже дети с торчавшими как пакля волосами были заняты играми с той же серьезностью, характерной для всего этого народа.
Дом врача Дарелл нашел без труда. На маленькой черно-белой вывеске было написано его имя – Вилем де Грюнвиг. Похоже, он не слишком был загружен работой. Кабинет размещался в задней части скромного коттеджа в конце главной улицы, с небольшой лужайкой со стороны гавани и видом на рыбацкие лодки и море. Доктор оказался молодым, коротко стриженым человеком с трубкой в зубах, тщательно шпаклевавшим вытащенную на лужайку шлюпку. В задней части двора молодая женщина, видимо его жена, развешивала выстиранное белье, одновременно присматривая за спокойной игрой четверых белокурых детей.
Когда Дарелл представился, доктор де Грюнвиг кивнул.
– О да, инспектор Флаас, который был здесь вчера, сказал, что весьма возможно вы появитесь.
– После этого вы с ним беседовали?
– Конечно нет. Он попросил, чтобы я помог вам всем, чем смогу. – Доктор раскурил свою трубку и от этого стал выглядеть еще моложе. – Кстати, мой английский вам понятен?