– Я не лгал, – заявил Бар. – Я сказал, что мы обсуждали семейные дела, суть которых не вправе разглашать.
– Видите? – резким тоном спросил собравшихся Вульф. – Большое спасибо, мистер Бар. Быть может, присяжные не приняли бы ваши слова в качестве доказательства моей правоты, но лично мне сказанного вами вполне достаточно. Итак, – босс вперил взгляд в Еву, – я начну с вас, миссис Бар. Не вижу смысла беседовать с каждым по отдельности, с глазу на глаз. У вас было предостаточно времени, чтобы обо всем между собой договориться. Приступим. Когда в понедельник вечером вы сидели впятером в столовой, кто-нибудь оттуда выходил?
Глава седьмая
Игру в вопросы и ответы пришлось отложить минут на десять из-за вмешательства миссис Уиттен. Она имела свой резон для возражений, но с ее стороны было глупо вылезать с ними сейчас. Существовало только две возможности: либо Помпа наврал Марко с три короба, либо Вульф прав и один из присутствующих – убийца. Если миссис Уиттен поняла, к чему идет дело, – а не понять этого женщина ее ума не могла, – и поднялась на защиту стаи, презрев то, что в ней завелся убийца, лишивший жизни Флойда и ранивший ее, то лучшей тактикой было бы сидеть и помалкивать. Однако она решила действовать по-своему и прицепилась к утверждению Вульфа о вранье полиции.
Суть ее возражений сводилась к следующему. О событиях вечера понедельника Вульф мог узнать только от Помпы, и больше ни от кого. Чего Вульф ждал от человека, который арестован по подозрению в убийстве? Такой запросто может соврать.
Имелись возражения и у Джерома. Даже если они и соврали о целях встречи, хотя это, конечно же, не так, у Вульфа не имелось ни малейших доказательств в пользу того, что один из присутствовавших на встрече убил Уиттена. Да поставьте на их место любого человека. Кто, обнаружив наверху труп Уиттена, по доброй воле признал бы, что участвовал в тайном обсуждении того, как не допустить покойного к управлению компанией, по праву принадлежавшей им? Они невинны как младенцы, просто решили не усложнять простую ситуацию. Простую, поскольку Помпа – явный и очевидный убийца, причем не только в их глазах, но и в глазах полиции.
Вульф, не перебивая, выслушал их.
Затем началась чехарда вопросов и ответов, продолжавшаяся два часа. Лично мне происходящее казалось совершенно бесполезной тратой времени и сил. Не так уж важно, что из прозвучавшего было правдой, а что – ложью. И то и другое плотно перемешалось и крепко слепилось между собой за прошедшие два дня.
По сути, гости представили нам следующую версию событий. После того как они собрались в столовой, первым их потревожил Помпа, позвонивший во входную дверь. Поскольку они не знали, кто пришел, то решили просто обождать в надежде, что звонящий уйдет. Однако через несколько минут раздался звук открываемой двери, после чего из-за стены до них донеслись знакомые голоса и звуки удаляющихся вверх по лестнице шагов.
С этого момента они переговаривались шепотом, причем обсуждали не то, ради чего собрались, а то, как им выбраться из непростого положения. Разгорелся жаркий спор. Бар высказал идею всем вместе подняться на второй этаж и раскрыть карты, но его никто не поддержал. Мортимер и Ева предложили потихоньку выскользнуть из дома и перебраться на квартиру к Бару, но их вариант тоже отклонили: уж слишком велик был риск, что в момент отступления их заметят из окон верхнего этажа.
Последний час они просидели в темноте, шепотом переругиваясь, пока наконец Джером не высказался в пользу плана, предложенного Мортимером и Евой. Теперь большинство было на их стороне. Однако предпринять они ничего не успели, поскольку в этот момент на лестнице послышались шаги.
Несколько мгновений спустя они услышали, как кто-то еще сбежал вниз по лестнице, после чего раздался голос миссис Уиттен, которая окликнула Помпу. Голоса звучали достаточно громко для того, чтобы разобрать слова. Хлопнула дверь, и все стихло.
Фиби крадучись удалилась на разведку. Вернувшись, она сообщила, что Помпа с миссис Уиттен засели в гостиной. Снова разгорелся спор о том, стоит ли пытаться бежать из дома или нет. Примерно с полчаса спустя Бар положил ему конец, опрокинув в темноте торшер.
На самый главный вопрос все отвечали четко, без запинки и совершенно одинаково. Кто выходил из столовой, после того как миссис Уиттен и Помпа уединились в гостиной? Только Фиби, несколько раз, на разведку, и не дольше чем на полминуты.
Что же делать? Тут любой гений сыска оказался бы бессилен. Даже Вульф. Конечно, можно было бы напомнить присутствующим, что они сидели в кромешной тьме, или выяснять в мельчайших подробностях, кто где находился и что делал Бар, когда опрокинул торшер, но зачем?
Как поступить, если нутром чуешь, что все они сговорились ни под каким предлогом не выдавать нам убийцу и потому в один голос твердят: из комнаты, кроме Фиби, никто не выходил, да и та отлучалась совсем ненадолго.
Если бы речь шла о длинной череде событий, длительность которых исчислялась бы минутами, существовал бы шанс подловить эту публику на противоречиях, но это, увы, был не наш вариант.
Задача заговорщиков представлялась до обидного простой. От них всего-навсего требовалось снова и снова твердить, что в течение получаса после того, как миссис Уиттен и Помпа спустились на первый этаж, из столовой выходила только Фиби, причем каждый раз не больше чем на полминуты.
Когда речь зашла о событиях среды, повторилась уже знакомая нам ситуация. Опять же, наши гости не нуждались в сложной, хорошо продуманной легенде. Им было вполне достаточно заявить, что все они на протяжении самое меньшее часа сидели дома, как вдруг с улицы позвонили, дворецкий открыл дверь и перед ним на пороге предстала залитая кровью миссис Уиттен.
И снова у нас не имелось ни единой зацепки. Придраться было совершенно не к чему. Джером в своей обычной, тихой и ненавязчивой манере предложил помощь, вызвавшись съездить и привезти дворецкого, но Вульф отказался, даже не поблагодарив.
Мой босс бросил взгляд на часы, которые показывали без четверти три. Поджав губы, он закатил глаза:
– Что ж, похоже, я понапрасну теряю время. Как вы понимаете, дамы и господа, мы не можем просидеть здесь всю ночь. Вам лучше вернуться домой и лечь спать. Я предлагаю это всем, кроме вас, мадам. – Вульф посмотрел на миссис Уиттен. – Вы, разумеется, заночуете у меня. В моем доме имеется гостевая комната с удобной…
Речь его заглушил взрыв разноголосых протестов. Наши гости как один принялись возражать, пусть и в разных выражениях и с разной громкостью. Пальму первенства держал Мортимер, за ним с небольшим отрывом следовала Ева. Вульф смежил веки и, дождавшись, когда стихнет шторм, открыл глаза.
– А вы что думали? – раздраженно произнес он. – Решили, что я болван? Порой в ходе расследования убийства сыщик оказывается в тупике. В такие моменты он просто ненадолго отступает в расчете на то, что дальнейшие события подскажут ему новый путь к разгадке. Подобный подход вполне допустим, но только не в том случае, когда следующим событием может стать очередное убийство. Я на такое не пойду. Допустим, никто из присутствующих здесь не желает миссис Уиттен ничего дурного. Пусть так, но я не стану рисковать. Если бы лезвие ножа вошло в ее тело на пару дюймов глубже, она была бы уже мертва. Я готов некоторое время не привлекать к расследованию ни полицию, ни окружного прокурора, но только на одном условии: пока я не получу ответов на кое-какие вопросы, миссис Уиттен должна оставаться под крышей моего дома. При этом хочу отметить, что я никого не держу. Миссис Уиттен вольна уйти, если считает, что полиция менее назойлива, чем я.
– Если хотите знать мое мнение, вы куда несносней полиции, – резко произнесла Ева.
– Это шантаж. За такое в суд подают, – объявил Бар.
– Ладно, мама поедет домой, а вы звоните чертовым полицейским, – внес свою лепту Мортимер.
– Если мама остается, я останусь вместе с ней, – твердо произнесла Фиби.
Миссис Уиттен, как нельзя кстати, в тысячный раз тяжело вздохнула. За все время, проведенное у нас, мне два раза казалось, что она вот-вот грохнется в обморок. Однако, когда она встретилась взглядом с Вульфом, ее глаза смотрели достаточно живо.
– Вы сказали, что поговорите со мной наедине о мисс Элвинг.
– Да, мадам.
– В таком случае давайте отложим этот разговор до завтра. Боюсь, сейчас я слишком устала и потому не готова слушать вас. – Ее руки, лежавшие на коленях, вдруг сжались в кулаки и тут же снова разжались. Миссис Уиттен повернулась к младшей дочери: – Фиби, тебе придется съездить домой и привезти наши вещи. – Она снова перевела взгляд на Вульфа: – Скажите, в комнате, о которой вы говорили, хватит места для двоих?
– Более чем. Там две односпальные кровати.
– В таком случае со мной останется моя дочь Фиби. Не думаю, что вам нужно опасаться за мою жизнь. Уверяю вас, она не станет убивать меня во сне. Если же завтра дело затянется, днем вам придется меня отпустить. На четыре часа назначены похороны моего мужа.
– Мама, дозволь мне отвезти тебя домой, – тихо попросил Джером.
Миссис Уиттен не снизошла до того, чтобы ответить. Вместо этого она обратилась к моему патрону:
– Мне придется подниматься по лестнице?
– Отнюдь. Вы можете воспользоваться моим лифтом, – ответил Вульф таким тоном, словно существование лифта решало все стоявшие перед нами проблемы.
Глава восьмая
В доме имелись две свободные комнаты. Спальня Вульфа располагалась в задней части особняка на втором этаже. Босс предпочитал ее всем прочим из-за окон, выходивших на юг. Другая комната второго этажа в передней части здания стояла свободная. Я жил на третьем этаже в комнате, окнами выходящей на улицу. Еще одна комната на моем этаже в задней части здания была никем не занята. Мы называли ее южной.
Именно там и разместились миссис Уиттен с Фиби. Места довольно, мебель и ковры получше, своя ванная комната и две односпальные кровати.
Прежде чем откланяться, я объяснил нашим гостьям, где в случае пожара можно найти меня, и отправился спать.
Проснулся я от шума. Теперь мне предстояло решить, бодрствую я или сплю, но решать ничего не хотелось, и я собрался вновь ускользнуть в мир грез, как вдруг шум повторился.
– Мистер Гудвин, – позвал меня кто-то.
Я открыл глаза. У моей кровати стояла привлекательная девушка в голубеньком летнем халате. На плечи ей ниспадали волосы цвета кленового сиропа. В окна с улицы проникало достаточно света, чтобы разглядеть все подробности.
– Я специально не стала стучать. Не хотела кого-нибудь потревожить.
– Тем не менее меня вы потревожили, – заявил я и, рывком перекинув ноги, сел на край кровати. – Чего ради?
– Я хочу есть.
Я глянул на часы.
– Господи боже, через три часа и так подадут завтрак. Фриц доставит его прямо вам в комнату. Кроме того, не очень похоже, что вы умираете с голоду.
Это было правдой. Выглядела девушка прекрасно.
– Я не могу уснуть, и мне хочется есть.
– Ну так ешьте. Кухня на том же этаже, что и…
Я резко замолчал. Стряхнув с себя остатки сна, я вспомнил, что, во-первых, Фиби – наша гостья, а во-вторых, я – сыщик. Нацепив тапки, я встал, бросил ей: «Пойдемте» – и направился к двери. Преодолев один лестничный марш, подумал, что стоило накинуть халат, но тут же отмел эту мысль: и без него достаточно жарко.
Добравшись до кухни, я открыл холодильник и спросил:
– Чего желаете? Есть какие-нибудь предпочтения?
– Мне просто хочется заморить червячка. Вы не могли бы налить мне молока и сделать сэндвич?
Я принялся вытаскивать все, что имелось в холодильнике. Выбор был богатый: салями, половина окорока, паштет, нарезанный огурец, итальянский хлеб и молоко. Фиби сама вызвалась нарезать ветчину и прекрасно с этим справилась.
Хотя она меня разбудила, я не собирался терять инициативу и потому решил присоединиться к ней. Усадил девушку на стул, а сам устроился на табурете.
Я и раньше обращал внимание на то, какие у нее отличные зубы, а теперь стал свидетелем того, как с их помощью она ловко разделывается с сэндвичами. Фиби жевала с аппетитом, но не жадно.
Я решил поговорить.
– Когда я услышал, как вы меня зовете, а потом открыл глаза и увидел вас, – начал я, – мне в голову пришли две возможности. Либо вы прилетели ко мне словно мотылек на огонь, либо хотите что-то рассказать. Пожаловавшись на голод, вы меня страшно разочаровали. И все же… – Я неопределенно помахал рукой и схватил кусочек колбасы.
– Не думаю, что похожа на мотылька, – промолвила она. – Да и вы, в измятой пижаме, с всклокоченными волосами, не тянете на манящий огонь. Вы правы в другом. Я действительно хотела вам кое-что рассказать. Так что проголодалась я вовремя.
– Как ни стараюсь, на какие ухищрения ни иду, а пижама все равно мнется к середине недели. Так что же вы хотели мне поведать?
Она отправила в рот кусочек сыра, запила его глотком молока и посмотрела мне прямо в глаза.
– Толку будет больше, если сперва вы мне кое-что объясните. С чего вы взяли, что Помпа не убивал Флойда Уиттена?
Тут я окончательно проснулся и быстро перетасовал в уме известные мне факты. Вплоть до этого момента мне казалось, что я флиртую, веду непринужденную беседу с очаровательной девушкой, но теперь ситуация кардинальным образом переменилась.
Я не водил знакомства с ее отцом, а потому не знал, насколько велико сходство между ними, но при этом не сомневался, что и тон, которым задан вопрос, и выражение красивых глаз достались ей от человека, построившего империю с оборотом в десять миллионов долларов.
– Хорошенький способ отблагодарить меня за то, что я вас накормил! Если у нас имеются доказательства невиновности Помпы, то ими располагает мистер Вульф, а не я, так что вам лучше спросить его. А если никаких доказательств нет, то к чему понапрасну вам докучать?
– Ну почему же докучать? Может, мне будет интересно.
– Я лучше даже пробовать не стану. Хотите еще молока?
– Тогда я буду докучать вам. Я достаточно хорошо знаю Помпу. Последние два года работала с ним бок о бок… Впрочем, наверное, вы об этом знаете. В каком-то смысле он несносный старый деспот, упрям как осел… Но мне старик все равно по душе. Я не верю, что он мог убить Флойда Уиттена, и уж тем более таким способом – воткнув ему нож в спину.
– Это что еще за шутки? – нахмурился я. – Вы говорили об этом полиции?
– Конечно нет. Кстати, можете считать, что вам я тоже ничего не говорила. Да и вообще, я ведь просто высказываю свою точку зрения. Однако я верю в то, что говорю. Понимаете, что? это означает? Если Помпа не убивал Флойда, получается, его убил кто-то из нас, а я знаю, что ни один из нас не причастен к преступлению. Теперь давайте посмотрим на ситуацию с вашей точки зрения. Вы считаете, что мы сговорились между собой и лжем. Даже если вы правы, доказать этого никогда не сможете. Таким образом, главным подозреваемым вновь оказывается Помпа, и ему придется из-за этого пострадать. Я уже высказала свое мнение о нем. Возникает вопрос: все ли он рассказал полиции? Поверил ли ему инспектор? Я рада помочь Помпе чем могу. Поверьте, я говорю это искренне. Вот, например, он упоминал, что входная дверь была открыта?
– Не знаю. О чем идет речь? О входной двери в вашем доме?
Фиби кивнула:
– Я уже говорила, что в течение получаса несколько раз выходила из столовой. Нам нужно было удостовериться, что мама и Помпа по-прежнему сидят в гостиной. Всякий раз я обращала внимание на то, что входная дверь чуть-чуть приоткрыта. Я решила, что мама нагнала уходившего Помпу в тот момент, когда он уже успел открыть дверь. Потом они, забыв закрыть дверь, пошли разговаривать в гостиную. Наверняка так все и было. Дело в том, что я выходила из столовой и раньше, до того, как вниз спустились мама с Помпой. Да и не только я, а еще Ева и Джером. И все это время входная дверь была закрыта.