– Что ж, будь по-вашему. Я освежу вам память, – терпеливо промолвил Вульф. – Это случилось вчера вечером, без четверти десять, рядом с ее домом, когда она вышла из машины.
– Газеты не написали об этом ни слова. Я полагаю, пресса должна сообщать о таких происшествиях?
– И сообщает, если журналисты в курсе. В этот раз такого не случилось. Понимаю, вы просматривали газеты, это естественно. Но я уже объяснил, почему миссис Уиттен решила сохранить случившееся в тайне.
Джули все еще думала.
– Похоже, вы хотите заключить сделку – в том случае, если я действительно совершила преступление, хотя я ни на кого не нападала. Однако, если бы это все же была я, мне бы захотелось узнать, не выуживаете ли вы у меня признания в убийстве. Откуда мне было бы знать, мертва она или же просто, как вы говорите, потеряла немного крови. Верно?
Она была права. Босс довольно долго молча смотрел на нее и наконец, заворчав, повернулся ко мне:
– Арчи, приведи сюда свидетельницу. Только одну. Если вторая начнет возмущаться, напомни ей мои слова. Я предупредил, что разговор о мисс Элвинг пойдет с глазу на глаз.
Глава десятая
Фиби не стала возмущаться. Когда я вошел в южную комнату на третьем этаже, девушка разговаривала по телефону. Судя по всему, звонок был городским. Ее мать сидела в кресле у окна. На ее коленях лежала газета. Стоило мне сказать, что Вульф готов к разговору с глазу на глаз, как миссис Уиттен немедленно, без всякой посторонней помощи, встала, а Фиби, повесив трубку, спросила, есть ли у меня для нее какие-нибудь новости. Пообещав, что вскоре Вульф поговорит и с ней, я подвел миссис Уиттен к лифту, которым пользовался, только когда сопровождал раненых. Спустившись на первый этаж, мы проследовали в кабинет.
Я держался справа от миссис Уиттен: уж очень мне хотелось увидеть выражение лица Джули Элвинг, когда мы переступим порог. Сперва лицо Джули вытянулось от изумления, но это чувство быстро сменилось целой гаммой других, среди которых я без колебаний мог угадать лишь одно – лютую ненависть. За миссис Уиттен, стоявшей в профиль ко мне, я особо не следил, однако краешком глаза все же заметил, как она застыла, будто бы окаменев.
– А вот, мисс Элвинг, и моя свидетельница. Полагаю, леди, вы еще незнакомы. Миссис Уиттен, мисс Элвинг.
Миссис Уиттен сдвинулась с места. На мгновение мне почудилось, что женщина сейчас развернется и выйдет, но оказывается, она тянулась ко мне, пытаясь ухватиться за мой рукав. Я взял ее под руку, стараясь не касаться левого бока.
Накануне миссис Уиттен по достоинству оценила красное кожаное кресло, в котором сейчас расположилась Джули. Пересаживать мисс Элвинг мне показалось неудобным, поэтому я усадил свидетельницу в другое кресло, желтое, не такое просторное, как красное, но не менее удобное. Когда миссис Уиттен устроилась, я вернулся на свой пост за столом и снова взял блокнот и ручку.
– Возможно, атмосфера нашей встречи покажется вам неприятной в силу чувств, которые вы питаете друг к другу. Об этом мне остается лишь сожалеть, – промолвил Вульф. – Увы, мисс Элвинг не оставила мне другого выхода. – Босс перевел взгляд на миссис Уиттен: – У нас с мисс Элвинг возникла крохотная незадача. Мне бы очень хотелось поговорить о подробностях ее вчерашнего покушения на вас, но она не желает со мной откровенничать, и я ее за это не особенно виню. Дело в том, что она не знает, насколько серьезно вас ранила. Единственный выход из положения – позволить ей самой оценить ваше состояние.
Надо отдать должное моему патрону. Он не просто свел риск к минимуму – он вообще ничем не рисковал, поскольку дамы не поддерживали отношений друг с другом.
– Как вы узнали, что это была она? – с напором спросила миссис Уиттен. Ее голос звучал резко и пронзительно.
– Очень просто. Сейчас я вам объясню. Но сперва нам нужно прийти к согласию. Я понимаю и разделяю ваше нежелание предавать широкой огласке факт нападения, но здесь, в приватной обстановке, прошу вас быть максимально искренней и откровенной. Так вы точно узнали ее?
– Ну конечно.
– И у вас в этом нет ни малейших сомнений?
– Абсолютно никаких. Прежде чем вырваться и броситься бежать, я обернулась и увидела ее лицо. Кроме того, она мне кое-что сказала.
– Что именно?
– Точно не помню. Что-то вроде: «Я тебя тоже убью». Так мне показалось. Потом я решила, что ослышалась. Ведь я считала, что моего мужа убил Помпа. До меня просто не дошло, что убийцей могла быть она. Но теперь моя дочь вспомнила об открытой двери… Теперь и я припоминаю: дверь действительно была открыта. Только сейчас я осознала, что правильно запомнила ее слова…
– Это ложь! – воскликнула Джули, адресуясь к моему боссу, раз уж миссис Уиттен говорила не с ней, а с Вульфом.
Она была бледна, совсем как миссис Уиттен накануне вечером, но не мертвенной бледностью, совсем нет. Женщина кипела от возмущения.
– Я этого не говорила! Я сказала: «Ты убила его, а я убью тебя!» Как жаль… Боже, как жаль, что ты осталась жива!
– Вы почти добились своего, – пророкотал Вульф.
Теперь, когда жертва угодила в сети, босс мог позволить себе наполовину открыть глаза.
– Должен сказать вам обеим следующее: только что я просто пытался нащупать способ получше начать разговор. Ну а теперь забудьте о существовании друг друга, насколько это вообще возможно, и послушайте меня. Если мы хотим сообща во всем разобраться, вам следует знать, каким образом я пришел к выводам, которые только что сделал.
Его прервал дверной звонок. При данных обстоятельствах дверь должен был открыть Фриц, но я не хотел, чтобы нас беспокоили всякой ерундой, и потому поспешил в прихожую, прикрыв за собой дверь в кабинет.
Взгляд сквозь стеклянную панель на крыльцо подтвердил, что я не зря сам пошел открывать. Под дверью стоял инспектор Кремер. Он был один, поэтому я не стал вешать цепочку, а просто поставил ногу так, чтобы дверь не открылась шире чем на шесть дюймов.
– Доброе утро. Что я натворил на этот раз? – бросил я широкоплечему инспектору, чье круглое обрюзгшее красное лицо маячило прямо передо мной.
– Мы отправили сотрудника в особняк миссис Уиттен, – брюзгливо произнес Кремер. – Нам надо было кое о чем ее расспросить. А ему сказали, что она здесь. Что там опять затеял Вульф? Я желаю ее видеть.
– Я никогда не смогу ответить на вопрос, что именно он затевает. Но я могу пойти и спросить у него. Только он захочет знать подробности. У вас есть ордер?
– Нет, черт подери. Ордер на что?
– Я просто спросил. Будьте любезны, уберите с порога ногу.
Захлопнув дверь и щелкнув замком, я вернулся в кабинет и сказал Вульфу:
– Пришел остолоп насчет табуретки. Той самой, с царапиной. Случайно узнал, что она у нас, и у него проснулось любопытство. Теперь он желает с вами поговорить. Документов на получение табуретки у него нет. Более того, он даже не догадывается, что они нужны. Сказать, что вы заняты?
Я был уверен, что босс скажет «да», но ошибся. Ему удалось разгадать смысл моего шифрованного послания.
– Что, мистер Кремер?
Еще бы Вульф не догадался, кто напрашивается к нам в гости! Сколько лет кряду я зову Кремера остолопом.
– Он хочет поговорить с миссис Уиттен?
– К ней в особняк заявился один из его сотрудников. Наверное, хотел спросить о какой-то ерунде, а в итоге обнаружил, что она у нас. А хочет он одного: выяснить, удалось ли вам разгадать головоломку.
– Он едва не опоздал. Если он согласится слушать молча и не перебивать меня, пока я не закончу, можешь его впустить.
– Не нравится мне это. У него Помпа.
– Мистер Помпа скоро выйдет на свободу. Мы тебя ждем. Я хочу, чтобы у меня сохранилась запись нашего разговора.
Как я сказал, мне категорически не нравилась затея босса, но когда Вульф шел вразнос, мои слова имели веса не больше, чем перышко с шейки цыпленка.
Я вернулся к двери, чуть приоткрыл ее и произнес в образовавшуюся щель:
– Миссис Уиттен сидит в кабинете у Вульфа и болтает с ним. Как, собственно, и мисс Джули Элвинг из отдела игрушек универмага «Медоуз», некогда находившаяся в близких отношениях с покойным Флойдом Уиттеном. Возможно, вам доводилось о ней слышать.
– Доводилось. Что, черт возьми, затеял Вульф?
– Понятия не имею. Я всего лишь стенографист. А теперь хочу предложить вам два варианта. Первый: вы инспектор полиции, поэтому сейчас можете пойти пообедать, а после заняться своими делами. И второй: я впускаю вас в дом, но вы даете мне самое честное слово, что не раскроете рта, пока Вульф не согласится предоставить вам слово. У нас здесь намечается занятное представление, но у вас нет билета даже на приставное сиденье, поскольку ни одна из дам ни в чем не обвиняется.
– Я офицер полиции. И не собираюсь связывать себя…
– Давайте не будем препираться. Вам прекрасно известны пределы ваших полномочий. Я тороплюсь, меня там ждут – я должен стенографировать. Итак, что вы выбираете?
– Впусти меня.
– Вы согласны на выдвинутые условия?
– Да.
– Будете держать язык за зубами?
– Да.
– Ладно. Но знайте: если вы нарушите слово, в следующий раз, когда вам понадобится к нам зайти, не забудьте прихватить с собой бульдозер.
С этими словами я распахнул дверь.
Вульф коротко поприветствовал инспектора, предоставив мне возможность представить Кремеру присутствующих дам.
Я нисколько не удивился, что инспектор увидел миссис Уиттен впервые. Его сотрудники уже через несколько часов после начала расследования пришли к выводу, что убийца – Помпа, и потому их начальнику не было резона тревожить вдову.
Удостоив женщин небрежным кивком, Кремер нацелил пристальный, буравящий взгляд в Вульфа, словно силясь проникнуть в его мысли, после чего, демонстрируя намерение не вмешиваться в разговор, устроился подальше, позади миссис Уиттен и чуть справа от нее.
– Давайте сразу договоримся, мистер Кремер, – промолвил Вульф. – Вы здесь на положении посетителя, ожидающего, когда я освобожусь.
– Меня это устроит, – прорычал Кремер.
– Прекрасно. В таком случае я продолжу. Я как раз начал объяснять дамам, каким был ход расследования и что мне удалось выяснить.
– Да-да, продолжайте.
С этого момента Вульф больше не обращал на Кремера никакого внимания. Он смотрел на Джули и миссис Уиттен.
– Я убедился в невиновности Помпы и правоте человека, попросившего меня доказать его непричастность к убийству, благодаря ничтожным, мелким деталям. Сейчас не так уж и важно, почему мистер Гудвин, пытаясь пробиться к миссис Уиттен, решил сказать, что прибыл с поручением от мисс Элвинг.
Джули ахнула.
– Разумеется, это была ложь, – кивнул Вульф. – Профессия часто вынуждает нас лгать. Иногда ложь тщательно продумана, иногда мы говорим первое, что взбредет в голову. В этот раз все сложилось как нельзя удачнее. Несмотря на то что миссис Уиттен лежала в постели с тяжелой раной, которая едва не стоила ей жизни, мистера Гудвина немедленно пустили к ней.
Кремер невольно издал возглас и встал. Вульф, даже не посмотрев в его сторону, продолжил, обращаясь к дамам:
– Разумеется, то, что я сказал, для мистера Кремера сюрприз. Этот сюрприз не последний, будут и другие, но сперва я позволю себе закончить. Удачная выдумка…
– Вы не только лжете, но и не держите слова, – недовольно заметила миссис Уиттен. – Вы обещали не сообщать полиции о нападении на меня, если мы ответим на ваши вопросы.
– Ошибаетесь, – отрезал Вульф, – я не нарушаю обещаний. Я лишь сделал вам предложение, но оно не было ни безоговорочным, ни бессрочным. Неужели вы рассчитываете, что я стану хранить эти сведения в тайне, когда речь идет о разоблачении убийцы? Сейчас пришла пора предать факты огласке.
– Да неужели? – Миссис Уиттен сбавила тон.
– Именно так.
– В таком случае… В таком случае продолжайте.
– Удачная уловка мистера Гудвина, благодаря которой ему удалось пробиться к миссис Уиттен, безусловно, заставляла задуматься. Да, разумеется, некогда ее муж и мисс Элвинг были близки, но он порвал эту связь еще до свадьбы. Так почему же, стоило мистеру Гудвину упомянуть о ней, как его тут же пропустили к раненой миссис Уиттен? Должно быть, на то имелась серьезная причина. Но какая? Об этом оставалось только догадываться. Одна из моих версий заключалась в том, что на миссис Уиттен напала мисс Элвинг. Однако на тот момент данная гипотеза основывалась лишь на череде догадок и допущений. Как только я узнал от мистера Гудвина подробности, картина потихоньку начала проясняться. Благодаря уму и находчивости мистер Гудвин быстро выяснил подлинную причину, в силу которой миссис Уиттен оказалась в постели. Поскольку пострадавшая очень хотела эту причину скрыть, у нас в руках оказалось мощное средство воздействия на нее. Очень мощное! Настолько мощное, что миссис Уиттен за? полночь встала с постели и в сопровождении своих родственников приехала ко мне.
– Когда? Прошлой ночью? – строго спросил Кремер.
– Сэр, вы дали слово, – сверкнул на него глазами Вульф. – Потерпите. Чуть позже вы все узнаете. Я сейчас работаю.
– Кто вам сказал, что Флойд порвал со мной? – спросила Джули.
Мне показалось, что голос ее звучит совсем как у миссис Уиттен, но я сразу же понял, что их роднит не тембр, а эмоциональная окраска. Чувство ненависти.
– Я это узнал от мистера Помпы, – ответил Вульф. – Если я неудачно подобрал слова и они вас задели, прошу меня извинить. Вполне допускаю, что они не соответствуют истине. Продолжим. Прошлым вечером я внимательно поглядел на своих гостей, послушал, что? они говорят, и пришел к выводу, что ни один из них не мог покуситься на жизнь собственной матери. Полностью исключить этот вариант я не мог, но пока решил его дальше не рассматривать. Таким образом, я опять вернулся к мисс Элвинг. Миссис Уиттен не просто заявила, что не узнала напавшего, нет. Она вдобавок уверяла, что не сумела разобраться, мужчина это был или женщина. Ну что за нелепость! Ее ложь выглядела не просто малоубедительной, но абсурдной. Если миссис Уиттен не знала, кто на нее напал, зачем она так старалась скрыть происшедшее, вплоть до того что встала раненая с постели и на ночь глядя приехала ко мне? Именно таким образом я пришел к выводу, что она узнала нападавшего и теперь отчаянно хотела утаить это от других. Ею могли двигать любовь и гордость, заставлющие покрывать преступления своих детей, но детей я скинул со счетов. Однако любовь не единственная спутница гордости. Гордость столь же часто ходит рука об руку с ненавистью. И эта мысль снова привела меня к мисс Элвинг.
Вульф опять покачал головой.
– Причастность мисс Элвинг к преступлению все еще оставалось версией, догадкой, но теперь уже гораздо более вероятной. Вот я и решил кинуть пробный шар. Мистер Гудвин еще раз на бис исполнил уловку, сработавшую с миссис Уиттен. Он отправился к мисс Элвинг и сказал, будто бы я хочу ей кое-что передать от миссис Уиттен. Мисс Элвинг клюнула. Служащая универмага посреди рабочего дня вдруг все бросает и уходит! Согласитесь, это крайне необычно. Тем не менее мисс Элвинг именно так и поступила. Она тут же приехала сюда с мистером Гудвином, что стало еще одним доводом в пользу справедливости моей версии. Теперь настала пора эту версию проверить. Надо отдать должное мисс Элвинг. Она прекрасно держалась, но ее реакция развеяла все мои сомнения. Затем мистер Гудвин поднялся наверх и вернулся с миссис Уиттен, тем самым загнав вас обеих в тупик. Вы обе признали, что на миссис Уиттен напала мисс Элвинг. Это так, мисс Элвинг?
– Да. – Джули попыталась сглотнуть. – Жаль, что я ее не убила.
– Очень глупо с вашей стороны сожалеть об этом. Что скажете, миссис Уиттен? Вы подтверждаете, что на вас напала мисс Элвинг?
– Да, – с явной неохотой произнесла миссис Уиттен. – Я решила это скрыть, потому что знала: мой муж не захотел бы огласки. Я совсем позабыла об открытой двери и не понимала, что это она убила его. Она ждала целых полгода! Целых полгода ждала и надеялась, что он к ней вернется. – Миссис Уиттен отвела от Вульфа взгляд. Теперь ее горящие ненавистью глаза впились в Джули: – Как он мог к тебе вернуться? Как?! Он любил меня и ни за что бы тебе не достался! Ты это поняла и убила его!