Ноа смеется и болтает ногами на стуле. Мне хочется потянуться к нему и положить ладонь на колени, как я делал Джози. Хотя с ее-то ростом она могла такое проделывать, только сидя на откидном борту моего грузовика.
— Вы не нравитесь своему коту? Как такое может быть?
— Не знаю, — я пожимаю плечами. — Он очень злой, и я уже подумываю сказать ему, чтобы он собирал свои кошачьи пожитки и съезжал.
— А где он сейчас?
— В Лос-Анджелесе, где я живу. У меня есть домработница, которая кормит его в мое отсутствие.
— А где он спит?
Странный вопрос от мальчика.
— У него есть свой кошачий домик. Может, поэтому он меня ненавидит — потому что это домик, а не гоночная машина или что-то в этом духе.
В скором времени смех Ноа становится музыкой для моих ушей. Мне хочется его записать и, пока я сочиняю, прослушивать снова и снова. Он вдохновляет меня на то, чтобы написать о нем, запечатлеть его в песне.
— Ну а ты? У тебя есть девушка, жена или кот, который тебя ненавидит?
— Нет, никого. Мама говорит, что, может, после того, как они с Ником поженятся, мы сможем завести собаку.
Поженятся? Я прикусываю язык, чтобы сдержать готовые сорваться оскорбления, когда он говорит о Нике и Джози. Знаю, что я ничего не могу сказать. Я ее бросил, но не буду врать, что мне не больно видеть ее с другим. Не знаю, чего я ожидал — наверно, того, что она будет такой же несчастной и потерянной, как и я.
Глава 10
Джози
Никогда не думала, что доживу до этого дня. Мне много раз снились различные варианты того, как встретятся Ноа и Лиам, но ни разу ничего подобного. Я смирилась с мыслью, что Ноа может разыскать Лиама, когда ему исполнится восемнадцать. Они могли поссориться, привязаться друг к другу — делать все, что обычно делают отцы с сыновьями при первой встрече. Но единственное, чего я не хотела — чтобы Ноа ненавидел Лиама за то, что того не было рядом. Я могла бы попытаться и все-таки рассказать ему, но я этого не сделала. Я была эгоистичной и хотела лишь услышать его голос. Я хотела, чтобы он услышал мой голос и вернулся домой. Я злилась, и мне потребовалось немало времени, чтобы пережить эту злость.
Теперь же, глядя на то, как они увлеченно разговаривают на улице, мне хочется посадить их в прочный пузырь, чтобы они никогда не расставались друг с другом. Я знаю, что это несправедливо по отношению к Лиаму — у него совсем другая жизнь. Он другой и в то же время тот же парень, в которого я влюбилась много лет назад.
Парень, которого я не переставала любить.
Если смотреть на Ноа и Лиама, стоящих бок о бок, то нет никаких сомнений, что они отец и сын.
Лиам смотрит на Ноа каждый раз, когда они говорят. Я знаю, что Ник злится из-за того, что Лиам тут, и я, честно говоря, тоже, но что поделать? Ноа знает о Лиаме только по жизни в Бомонте. Но он не знает, кто тот на самом деле, и я, наверно, так все и оставлю, по крайней мере, пока. Лиам скоро уедет, и все вернется на круги своя.
— О чем думаешь? — Кейтлин просовывает голову внутрь моего согнутого локтя. Ее маленькая фигурка ростом около ста шестидесяти сантиметров, недостающая даже до моего плеча, позволяет мне обхватить ее рукой и прижать к себе.
— Не знаю, — отвечаю я. — Внутри меня бушует слишком много эмоций.
— Он очень похож на него, — говорит она, не повышая голоса, чтобы не слышали надоедливые гости. — Что ты будешь делать?
Я качаю головой, потому что не знаю. Я не имею ни малейшего понятия, что делать. Мозг говорит мне игнорировать его и что Лиам снова уедет, но сердце твердит мне выйти и потребовать, чтобы тот принял участие в жизни Ноа. Это меньшее, что он может сделать, поскольку последние десять лет отсутствовал.
— Он скоро уедет. Может, я просто предоставлю выбор ему.
— Не так уж скоро, милая. В воскресенье он смотрит футбол с Пейтон. За три дня многое может произойти.
Кейтлин целует меня в щеку и уходит, оставляя меня смотреть в окно на двух из трех мужчин, завладевших моим сердцем.
Поездка домой от Кейтлин прошла в молчании. Ник держал меня за руку, а Ноа уснул еще до того, как мы отъехали от дома. Оставшуюся часть дня он болтал с Лиамом о статистике и идеальной позиции на поле, пока Ник наблюдал за ними со стороны. Я знаю, что Ник бросал несколько ехидных замечаний, но Лиам их проигнорировал.
— О чем думаешь? — спрашивает Ник, забираясь в кровать. Он опирается на локоть, очевидно, готовясь обсудить все произошедшее за день. Мне же просто хочется лечь спать.
— Знаешь, Кейтлин спрашивала у меня то же самое. Она беспокоится обо мне больше, чем я должна о ней.
— Она знает, что ты ее любишь. — Он кладет руку на мою талию, собирая складки на шелковой пижаме в своем кулаке. — Сегодня было...
— Трудно, грустно, неожиданно, странно. Я могу продолжать и дальше, но ничто не подведет итог сегодняшнему дню. Может, полный абзац? — Я придвигаюсь к Нику, и он обхватывает меня рукой, прижимая к себе. Его губы блуждают по моей шее, пока не достигают губ, и он нежно меня целует.
— Нужно поговорить о Лиаме и Ноа. Знаю, я не отец Ноа, но хочу им быть, тебе это известно. Я был неправ в том, как вел себя сегодня, очень неправ в своих нападках на тебя с Лиамом, прости.
— Я знаю. — Я провожу пальцами по его волосам. — Не думаю, что Лиам прям захочет принять участие в жизни Ноа, может, позже. Может, просто нужно оставить все как есть, все равно он скоро уедет.
Ник заправляет мои волосы за ухо. Накрывает ладонью подбородок и притягивает меня ближе.
— Я люблю тебя, Джози, — говорит он, прежде чем меня поцеловать. Его поцелуй мягкий, неспешный, будто он не торопится и хочет запомнить меня. Будто пребывает в отчаянии.
Я люблю его, правда. Но видя Лиама и Ноа, не могу не думать о том, какое будущее нас ждет и как мы с Ником справимся.
— Эй, Джози!
Мы с Кейтлин поворачиваемся и видим идущего к нам Лиама Вестбери. Кейтлин, предательница, тут же оставляет меня. Уходя, она смеется. Мои ладони потеют, а ноги вдруг превращаются в желе.
В этом году я, наконец, заметила его. За лето он так сильно подрос, раньше я действительно не обращала на него внимания, когда мы были у Кейтлин дома. Тогда он на месяц уехал в футбольный лагерь, а вернулся настоящим красавцем.
Я бы все отдала, чтобы он тут же снял футболку, и я могла получить ясное представление о его прессе, потому что моего воображения на это не хватает.
— Привет, — говорит он. В одной руке он держит футбольный шлем. Другой же держится за воротник своей футболки, которую мне так хочется сорвать.
— Привет, — глупо отвечаю я.
— Как прошел остаток твоего лета?
— Хорошо. Я много читала.
Много читала? Боже мой, он подумает, что я зануда. Что со мной такое? Я с интересом пялюсь в землю, рассматривая ботинок, пинающий камешек.
У меня покалывает кожу, когда он приподнимает мой подбородок, его небесно-голубые глаза впиваются в мои, и я могу лишь думать о том, чтобы броситься к нему в объятья и засунуть в его губы язык. Мне всего пятнадцать, но фильмы-то я смотрела. Уверена, я смогу сориентироваться.
— Пойдешь со мной на выпускной бал?
— Выпускной бал?
Мой мозг едва осознает, о чем он спрашивает. Но клянусь Богом, он сказал «выпускной бал». То есть мы все нарядные будем танцевать. А это значит, что он хочет, чтобы я танцевала с ним, он прижимал меня к себе и раскачивал под дрянные любовные песенки. Под те же любовные песенки, что я слушаю по ночам, когда пишу в тетради «Джозефина Вестбери».
— Ага. Теперь у меня есть права, так что я могу водить и подумал...
— Да! — Он вздрагивает и начинает смеяться. — Прости, — говорю я, закрывая лицо ладонями.
Он отводит мои руки, но не отпускает их. Когда он наклоняется вперед, мне кажется, что я сейчас вот-вот потеряю сознание. От него пахнет «Олд Спайс», мой новый любимый запах.
— Пожалуйста, не закрывай лицо. Ты слишком прекрасна, чтобы прятать его. — Он целует меня в щеку, прежде чем направиться к полю. — Я позвоню тебе сегодня вечером, — оборачивается он и кричит мне, а потом срывается на бег.
Я просыпаюсь вся в поту, по лицу текут слезы. Рядом со мной тихонько похрапывает Ник, его руки прижимают меня к кровати. Я выбираюсь из-под него и иду в ванную.
Не включая свет, я сажусь на край ванны и плачу в полотенце, заглушающее мои всхлипы. Никогда не думала, что увижу парня, который украл у меня сердце и не смог его вернуть.
И не уверена, что хочу получить его обратно.
Глава 11
Лиам
Выходя из дома Кейтлин, я решаю зайти в магазин. На этот раз меня не беспокоит, что кто-то меня увидит: даже если какая-нибудь девка в облегающем коротеньком платьице захочет пойти за мной, я буду не против. Блин, она даже может прихватить с собой подружек, лишь бы те принесли алкоголь. Я беру упаковку пива, чипсы и какие-то конфеты и осторожно кладу их на конвейерную ленту. Сегодня работает женщина постарше, так что я в безопасности. Очень сомневаюсь, что она слушает мою музыку или вообще знает, кто я такой.
Я задерживаю дыхание, надеясь, что кассирша не будет спрашивать у меня водительские права. Я искоса поглядываю на нее и бросаю стратегически продуманные улыбки, пока она пробивает мои товары.
— Твоя мама знает, что ты в городе?
Я изучаю кассиршу в попытке припомнить ее. На бейджике написано «Ширли», и я напрягаю мозг. Я ее не помню, но это не значит, что не могу подыграть.
— Нет, мэм, — отвечаю я как можно вежливее. Она окидывает взглядом мои татуировки на руках, возможно, ища ту, которая гласила бы «МАМА». К сожалению, такой на моем теле она не найдет.
— Нет, не думаю, что знает. По-моему, как только разнесся слух, что ты в городе, все девчонки посходили с ума.
— Я никого не хотел раздражать. Приехал просто выразить свои соболезнования.
— Такая досада то, что случилось с Мейсоном. Надеюсь, Кейтлин сумеет позаботиться о своих крошках.
Я киваю и мысленно желаю, чтобы она поторопилась. Мне действительно не хочется говорить. Мне хочется залить свое горе и отдать дань уважения другу.
— С Кейтлин все будет хорошо. — Я об этом позабочусь.
— Да, думаю, с такими фантастическими суммами, что ты получаешь от музыки, можно взять на себя ответственность и позаботиться о ней.
Я делаю глубокий вдох и разминаю шею. Я не потеряю терпения. Когда она, в конце концов, называет мне итоговую сумму, я протягиваю ей двадцатку и говорю, чтобы сдачу она оставила себе. Теперь у нее есть неплохие чаевые с моих фантастических сумм от музыки.
— Когда увидите мою маму, передавайте ей привет. — Я собираю свои покупки и ухожу, а у женщины отвисает челюсть. Дурацкие городские сплетни. После сегодняшнего дня все узнают, что я здесь, а в следующие несколько дней мне не уехать. Я обещал Пейтон и намерен сдержать свое слово.
Дорога мне знакома, и, въезжая в поле, я с облегчением выдыхаю, потому что никого нет. С пивом и закусками в полиэтиленовом пакете я взбираюсь по лестнице. Оказавшись наверху и взявшись за перила, я гляжу на поле. Когда я каждый вечер пятницы проводил здесь, то никогда не ценил открывающегося передо мной вида. Мое внимание привлекал вид на парковке: Джози и ее длинные ноги, все время обнаженные, потому что мы приезжали прямо с игры. Я переодевался, а она всегда оставалась в своей форме чирлидерши. Она знала, как мне это нравилось.
Я сижу на том же самом месте. Палец водит по сердцу с моими инициалами и Джози. Я начертил его после выпускного бала. В тот вечер я знал, что хочу, чтобы эта девушка навсегда осталась в моей жизни, и не боялся сказать ей об этом.
Пока не оставил ее, хотя должен был собрать ее сумки и увезти на своем грузовике.
Интересно, понравился бы Джози Лос-Анджелес?
Я опрокидываю одну бутылку пива, за ней вторую. Будь я на своем грузовике, то кидал бы пустые бутылки в кузов, чтобы слышать, как они разбиваются. Чтобы ощущать своего рода облегчение от нарастающей боли.
Когда останавливается грузовик и чуть сдает назад, я знаю, что мое время закончилось. Я закрываю глаза и жду, что раздастся смех. Мы с Мейсоном все время так шумели, что девчонки говорили нам заткнуться. Я не вижу, кто вылезает из грузовика, но слышу, как кто-то взбирается по лестнице.
Отлично.
— Что ты здесь делаешь?
Я оглядываюсь и вижу идущую ко мне Кейтлин. Я встаю, протягиваю ей руку, пока она не садится на место Мейсона, слева от меня.
— Хотел бы спросить у тебя то же самое. Почему ты не дома со своими прекрасными малышками?
— Сегодня вечером они с отцом Мейсона. Он хотел забрать их, а я не могла отказать. За последний год он так много потерял.
Я вопросительно смотрю на нее. Она грустно улыбается.
— В прошлом году умерла миссис Пауэлл.
Нож в сердце снова проворачивается.
— Мне жаль, — просто говорю я, потому что мне больше нечего сказать. Нет оправдания тому, что я сделал.
— Где ты был, Лиам?
Вопрос на миллион долларов: если вы смотрите телевизор или читаете журналы в очереди местного гипермаркета, то знаете, где я был.
— Тебе бы следовало изъясняться более конкретно, — отвечаю я, бросая первую пустую бутылку в кузов грузовика. Кейтлин тянется к моей сумке, берет пиво и откупоривает крышку.
— Что с тобой произошло? Потому что, когда ты уехал в Техас, все было хорошо, а потом однажды вечером ты появляешься, и уже все не так.
Вторая пустая бутылка летит в грузовик. За ней следует третья, я открываю четвертую и осушаю, чтобы тоже ее бросить.
— Я поступил в колледж и просто его возненавидел. Ненавидел тренировки, команду — все, что было связано с ним. Однажды вечером я зашел на одно сборище в кампусе, а там устраивали вечер «открытого микрофона». Я попробовал, и мне это понравилось, так все и пошло.
— Ты рассказывал Джози?
— Не-а, в тот вечер наша встреча прошла не очень хорошо. Я был зол и немного сорвался на нее.
Мы сидим в тишине и швыряем бутылки в грузовик. По мере того, как Кейтлин пьет, она кидает их все сильнее – видимо, так она вымещает злобу.
— Впервые за двенадцать лет рядом со мной нет Мейсона.
Я знаю, что она грустит, и мог бы обнять ее, позволить выплакаться и разделить ее горе.
— У меня есть ребенок.
Очевидно, этого не следовало говорить, потому что, если бы взглядом можно было убить, я был бы уже мертв.
— Джози знает?
Я не могу сдержать смех и трясу головой.
— Я надеюсь на это, если только Ноа не ее ребенок. Либо я пьян, потому что этот мальчишка, определенно, наш.
— Ты такой осел, — говорит Кейтлин, толкая меня в плечо. Я падаю назад, чтобы она считала себя сильной. — Других детей нет? Сколько у тебя жен и подружек?
Я швыряю бутылку и улыбаюсь, когда та разбивается. Завтра придется прийти и вычистить ее грузовик.
— Ни других детей, ни жен, ни подружек.
— В данный момент?
Я бросаю на нее злобный взгляд.
— Ни в данный момент. Никогда. Ни после Джози.
— Я видела все эти твои фотография, рядом с тобой все время была какая-то блондинка.
Я прислоняюсь к вышке и делаю глоток из очередной бутылки с пивом. Кейтлин от меня не отстает, и скоро у нас ничего не останется. Меня это немного злит. Надо было покупать две упаковки.
— Это Сэм, мой менеджер. Она хочет быть моей девушкой и говорит, что я у нее в долгу, потому что она со мной с самого начала. Не знаю. Последнее время я думаю о том, чтобы ее уволить.
Кейтлин ничего не говорит, лишь всматривается в темноту. Время от времени я вижу, как она трет глаза. Мне хочется ей помочь, но я не знаю как. Я мог бы обхватить ее руками, притянуть к себе, но это может показаться ей странным, так что я предпочитаю погладить ее по спине.
— Я никогда себя не прощу. Я должен был звонить или, по крайней мере, вернуться. Я мог бы поддерживать связь, но уехав отсюда и оставив все позади, мне нужен было порвать со всем. Я должен был попытаться и сделать себе имя, и когда это произошло, меня стали рвать на части. Не успел я опомниться, как оказался в номере отеля, читая газету. Я продолжал себе твердить, что он не мог умереть, потому что я не успел с ним попрощаться.