– Ты ошибалась, – отрезал Уорс, сердито глядя на нее.
Хорошо. Наконец-то ей удалось нанести ему удар по самому больному месту, что он неоднократно проделывал с ней. Затем ей стало неловко. Она никогда не одобряла подобной тактики. Обмен колкостями может лишь усложнить ситуацию.
– Если я останусь здесь и буду работать…
– Я пока еще не дал своего согласия, – перебил ее Уорс, прищурившись.
– Я никуда отсюда не уеду, Уорс. Моя мать нуждается во мне.
Он пожал плечами.
– Честно говоря, мне все равно, что ты собираешься делать.
– Пока я… мы не будем попадаться тебе на глаза, – пробормотала Молли.
– Ты все правильно поняла.
Не обращая внимания на скрытую злость в его голосе, она спросила:
– Как насчет перемирия? Думаешь, это возможно?
– А ты?
Уорс снова пожал плечами. Его взгляд, блуждающий по ее фигуре, задержался на высокой пышной груди, которую он когда-то так любил ласкать.
– Попробуй, – равнодушно ответил он.
Молли стиснула зубы, но сдержалась.
– Спокойной ночи, Уорс.
Он не ответил.
– Надеюсь, ты хорошо выспишься.
– Да, – пробормотал он, затем повернулся к ней спиной.
Поежившись от холода, Молли вернулась в теплый дом, но, даже дойдя до своей спальни, не перестала дрожать.
– Привет, босс. Что случилось?
Вместо того чтобы пойти домой, Уорс отправился в конюшню. Он не ожидал встретить там своего старшего рабочего Арта Даунинга, но не был удивлен. Когда Арт работал на конюшне, он забывал обо всем остальном. Уорс уже давно понял, что ему комфортнее на ранчо с лошадьми, чем дома с женой и детьми.
Как и сам Уорс, Арт не был создан для семейной жизни.
– Я хотел спросить тебя о том же.
Расправив свои широченные плечи, Арт ухмыльнулся.
– Я просто хотел убедиться, что этим красавицам ничего не нужно.
Говоря это, он поглаживал морду одной из лошадей.
– У них все в порядке. Иди домой.
– Пойду, как только проверю кое-что еще.
– И что же это? – поинтересовался Уорс, радуясь тому, что может отвлечься от мыслей о Молли.
– Хочу убедиться, что к завтрашнему все готово.
На прошлой неделе Уорс приобрел племенного жеребца, которого должны были доставить следующим утром.
– Кого ты хочешь обмануть, парень? Ты все приготовил сразу же, как только мы его купили.
– Ты прав. – Ухмыльнувшись, Арт похлопал себя по животу. – Кажется, я проголодался.
– Тогда иди домой и не возвращайся до завтрашнего дня, понял?
– Да, сэр. – Приложив ладонь к полям шляпы, он удалился.
Уорс знал, что мог бы с таким же успехом разговаривать с пустым местом. Он не сомневался, что Арт вернется сюда задолго до наступления следующего дня. Это делало Даунинга бесценным работником.
Если он по настоянию родителей займется политикой, то не сможет много времени проводить на ранчо. К счастью, ему есть на кого положиться.
Обойдя все стойла и погладив всех лошадей, Уорс вернулся в дом. Достав из холодильника бутылку пива, он направился к себе в комнату. Посмотрев на часы, он обнаружил, что до ужина в доме Оливии осталось всего полчаса. Она не любила, когда опаздывали.
Черт побери, он не хотел ехать. Они только вчера ужинали вместе. Однако Уорс не мог нарушить договоренность, потому что этим вечером он будет представлен в качестве возможной кандидатуры в сенат от штата Техас. Все же для него этот ужин слишком официален. Оливия рассчитывает увидеть его в костюме, но не дождется. Он придет в джинсах, кожаной куртке и белой рубашке. Если ей не понравится, это ее проблема.
Вместо того чтобы пойти в душ, Уорс плюхнулся на кровать и выпил залпом полбутылки пива. Он чувствовал себя опустошенным, но не знал почему.
Ты прекрасно знаешь.
Из-за Молли.
После их спора на веранде у него не осталось сил ни на что. Он сомневался, что они смогут ужиться под одной крышей. Молли – его новая экономка? Это же нелепо. Ему не следовало поддаваться на ее уговоры, надо было сразу же ей отказать.
Когда он снова ее увидел, в его душе открылась старая рана, которая, как ему казалось, давно зажила. Но не это пугало его больше всего. Мысльо том, что Молли задержится здесь надолго, приятно согревала душу.
Уорс чувствовал себя полным идиотом. Когда дело касалось этой женщины, он не мог судить здраво. Ее возвращение в его жизнь лишь усугубит ситуацию. Возможно, если бы Молли до сих пор оставалась замужем, все было бы гораздо проще.
Кого ты пытаешься обмануть, сказал он себе, поднявшись с кровати и допив пиво. На мгновение ему захотелось опустошить еще бутылку, а лучше даже пару. Представив себе реакцию Оливии на его появление в пьяном виде, он улыбнулся, но затем снова помрачнел. Сейчас не подходящее время для веселья. Приезд Молли спутал ему карты, но он по-прежнему оставался хозяином в своей империи. Никто не смел указывать ему, что делать.
Тогда почему он внезапно стал таким мягкотелым?
Молли удалось вскружить ему голову при первой же встрече. Но после этого она сбежала, вышла замуж за другого и родила ребенка. Уорс был уверен, что, если они встретятся снова, он не будет ничего к ней испытывать, кроме презрения.
Презрение действительно имело место, но к нему примешивалось что-то другое, отчего у него внутри все горело огнем.
– Успокойся, Кавано, – приказал он себе, мчась в ванную с такой скоростью, словно его преследовало стадо быков.
Но проблема заключалась в том, что его разум, отказался подчиниться. Когда он, стоя под душем, закрыл глаза, перед его внутренним взором нарисовался образ Молли. Она стояла перед ним, ее глаза блестели от желания, и она ласкала его тело.
Застонав, Уорс открыл до упора кран с холодной водой, чтобы ослабить боль, парализовавшую все его существо.
Глава шестая
– Мамочка, когда я смогу покататься на лошади?
Молли поджала губы.
– Не думаю, что это возможно, мой сладкий.
Трент умоляюще посмотрел на нее.
– Но ты же обещала.
– Я ничего тебе не обещала, сынок.
– Думаю, тот дядя мне разрешит.
Молли улыбнулась.
– Ты говоришь о Уорсе?
– Нет, о другом дяде.
Немного поразмыслив, Молли поняла, что Трент, должно быть, имел в виду Арта, старшего рабочего Уорса. Этот человек всегда ей нравился. На него можно было положиться.
– Я видел его верхом на лошади из окна бабушкиной комнаты, – восхищенно произнес Трент.
– Это замечательно, но ты ведь совсем не умеешь ездить верхом.
– Я могу научиться, – сказал мальчик, выпятив нижнюю губу.
– Посмотрим.
– Но…
Молли сердито взглянула на него.
– Я же сказала, посмотрим.
Трент молчал, но его нижняя губа дрожала.
– Завтра я поговорю с мистером Артом, сынок, но ничего тебе не обещаю. Это ясно?
Его лицо просветлело, и он подбежал к ней, чтобы обнять.
– Пойдем, мой сладкий. Тебе пора мыться и ложиться спать, – сказала она, направляясь в ванную.
Малыш неохотно последовал за ней.
Трент мирно спал в своей кровати, а Молли стояла у окна и смотрела на Луну и Венеру. Была прохладная ясная ночь. Она повернулась и бросила задумчивый взгляд на поленья, горящие в камине.
Несмотря на отношение к ней Уорса, он поселил ее в одной из лучших комнат. Впрочем, все комнаты в его доме были одинаково хороши. Он словно специально был построен для приема гостей и развлечений. Эта мысль удивила ее: Уорс не любил развлекаться. По крайней мере тот Уорс, которого она знала и любила.
Очевидно, того Уорса больше не существовало. Он стал более эгоистичным, циничным, раздражительным, и она не хотела иметь с ним ничего общего.
Должно быть, именно таким и был настоящий Уорс Кавано. Наверное, пять лет назад она была слишком молода, впечатлительна и неопытна и просто не замечала его недостатков.
Кроме того, она была безумно в него влюблена. Теперь, когда это чувство осталось далеко в прошлом, после выздоровления матери ее ничто здесь не удержит.
Внезапно ей захотелось увидеть мать, и она, взглянув на Трента, направилась к ней в спальню. К счастью, Максин еще не спала.
Приготовив для них обеих чай, Молли села в кресло рядом с кроватью матери и заявила без предисловий:
– Я собираюсь отдать Трента в детский сад.
– Зачем, черт побери? – удивилась Максин.
Молли помедлила, и ее мать продолжила выражать свое недовольство:
– Поскольку вы не задержитесь здесь надолго, я хочу, чтобы Трент провел оставшееся время со мной. – Пытаясь приподняться в постели, Максин поморщилась от боли.
Молли подалась к ней, но она ее остановила.
– Со мной все в порядке. Чем раньше я начну сама двигаться, тем быстрее смогу вернуться к работе.
– В ближайшее время этого не произойдет, мама, и ты прекрасно знаешь.
– Я ничего такого не знаю.
– Пожалуйста, давай не будем об этом спорить.
– А кто спорит?
Молли не ответила, и Максин продолжила:
– Итак, почему ты хочешь отдать Трента в детский сад?
– Я остаюсь.
Когда до Максин дошел смысл этих слов, она вздрогнула.
– Что это значит?
– Что я в ближайшее время никуда отсюда не уеду.
– Ничего не понимаю. А как же твоя работа?
– Я уже получила другую.
Глаза Максин расширились от изумления.
– О чем ты говоришь, девочка?
– Я собираюсь работать здесь вместо тебя экономкой.
– Нет, ты этого не сделаешь.
– Но, мама… – возмутилась Молли.
– Не смейте разговаривать со мной таким тоном, юная леди.
Молли едва удержалась, чтобы не сказать колкость, и Максин не преминула воспользоваться ее молчанием:
– Как ты думаешь, для чего я работала, как проклятая, всё эти годы? – Когда Молли попыталась что-то сказать, Максин подняла руку. – Нет, ты меня выслушаешь. Я делала это для того, чтобы тебе не пришлось работать руками. Хотя, не пойми меня превратно, это лучшее место, которое у меня когда-либо было, а Уорс – лучший из работодателей.
Это признание удивило Молли, но, должно быть, с ней он был совершенно другим человеком. Можно сказать, он питал отвращение к земле, по которой Молли ходила. Впрочем, взаимно.
Лжешь, нашептывал ей внутренний голос, но она проигнорировала его.
– Но это не означает, что я пожелала бы тебе такую работу.
– Она мне вполне по силам, поскольку я училась у тебя, – ответила Молли.
– Это не имеет значения. – Мать сердито посмотрела на нее. – Пусть уж лучше Уорс уволит меня и наймет кого-нибудь другого, чем ты потеряешь свою работу в Хьюстоне.
– Я не говорила, что брошу свою работу. Как только ты, благодаря физиотерапии, поправишься и будешь как новенькая, я сразу же отсюда уеду.
– Боюсь, что мне никогда уже не стать прежней, – тоскливо произнесла Максин. – Что, если мне потребуется хирургическое вмешательство? Если это случится, я не смогу ходить без трости. Тогда Уорс уж точно найдет мне замену.
– Ты опять паникуешь раньше времени.
– Нет, просто в отличие от тебя я реально смотрю на вещи.
Молли закатила глаза.
– А еще называешь упрямой меня.
– Если я больше не смогу выполнять его требования, – пожала плечами Максин, – зачем ему меня держать?
– Если я займу твое место, ты ничем не будешь рисковать.
– Все равно я не позволю тебе это сделать.
– Слишком поздно, – заявила Молли. – Я уже с ним обо всем договорилась.
– Не могу поверить, что Уорс согласился. Мне нужно с ним потолковать.
– Признаюсь, он был не в восторге от моего предложения, но, уверяю тебя, он не передумает.
– Передумает, после того как я с ним поговорю, – возразила Максин.
– Мама, это касается только нас с Уорсом.
– Пожалуйста, Молли, не делай этого, – взмолилась пожилая женщина.
Сев на кровать рядом с матерью, Молли наклонилась и поцеловала ее в щеку.
– Пожалуйста, позволь мне это сделать. Ты всегда поддерживала меня, никогда не осуждала за то, что я забеременела до того, как вышла замуж, а затем тут же развелась. Пришло время отплатить тебе за все хорошее, что ты для меня сделала.
Максин взяла в ладони ее лицо, заглянула в ее полные слез глаза и произнесла надтреснутым голосом:
– Ты мой ребенок, моя малышка, а матери, несмотря ни на что, любят своих детей.
Молли сдержала слезы.
– А дети – своих матерей.
Убрав руки, Максин откинулась на подушки. В течение нескольких минут они обе задумчиво молчали.
Максин заговорила первой:
– Я думала, ты выйдешь замуж за Уорса.
Сердце Молли внезапно пронзила острая боль.
– Я тоже, только у нас ничего не получилось.
– Ты никогда не рассказывала мне, что произошло. – Мать проницательно смотрела на нее.
Молли облизала сухие губы.
– Я знаю.
– Не беспокойся. – Максин взяла руку дочери в свою. – Если ты когда-нибудь захочешь сама мне об этом рассказать, буду рада. Я никогда не вмешивалась в твои дела и не собираюсь начинать сейчас. У тебя чудесный сын, успешная карьера, так что давай не будем касаться неприятных вопросов.
По щеке Молли покатилась слеза.
– Ты всегда была и остаешься лучшей матерью на свете. – Она улыбнулась. – Когда-нибудь я, возможно, смогу тебе довериться.
– Но сейчас у вас с Уорсом все в порядке? – обеспокоенно спросила Максин. – Скажи мне, ты все еще его любишь?
– Нисколько, – пылко возразила Молли. – Конечно, нам никогда не стать друзьями, но мы в хороших отношениях.
Она снова солгала матери, но так лучше. Однажды она чуть было не выдала ей всю правду о своих отношениях с Уорсом, но слова застряли у нее в горле. В то время как многие люди, возможно, осудили бы ее за то, что она скрыла имя отца своего ребенка, ее мать никогда бы этого не сделала. И если бы узнала правду – тоже. Все же что-то мешало Молли излить матери душу. Пока она не была готова посвятить кого-либо в свои секреты.
– Дочка, ты что-то вдруг притихла.
Молли покачала головой.
– Прости. – Немного помедлив, она добавила: – Ты не думала лечь в больницу?
– Ты сошла с ума, девочка!
– Нет, но я должна была тебя спросить.
– Если мне придется покинуть этот дом, то я поеду с тобой в Хьюстон.
– Это выход.
– Только не сейчас. Я хочу остаться здесь, выздороветь, а затем вернуться к любимой работе.
Молли поднялась.
– Вместе мы обязательно этого добьемся.
– Я знала, что ты упрямая, но чтобы настолько… – усмехнулась Максин.
Молли поцеловала мать.
– Я иду спать. Нам обеим нужно отдохнуть, – сказала она, направляясь к двери.
Ложась спать, Молли услышала хлопок закрывающейся дверцы автомобиля. Не подумав, она помчалась к окну, зная, что это Уорс вернулся с вечернего свидания. Возможно, с Оливией, хотя она не могла знать наверняка. Все же она осталась стоять у окна, надеясь, что он ее не заметит. В комнате было темно. Горел только небольшой светильник в углу.
Посмотрев на будильник, стоящий на одной из книжных полок, она обнаружила, что уже за полночь. Если он был с Оливией, занимались ли они любовью? Внезапно у нее сжалось сердце. Мысль о том, что Уорс целовал и обнимал другую женщину, была невыносимой.
Разумеется, он занимался любовью с Оливией и другими женщинами. В конце концов, они не виделись целых пять лет, и Молли сомневалась, что такой сексуальный мужчина, как Уорс, все это время жил как монах.
Черт побери, ей нет до этого никакого дела, солгала она себе, зная, что признание в обратном может угрожать ее душевному спокойствию.
Если она намерена осуществить свой план, ей не следует предаваться запретным мыслям.
В этот момент она увидела Уорса, направляющегося к дому. Остановившись на полпути, он поднял голову и посмотрел на окна ее спальни.
Сердце Молли чуть не выпрыгнуло из груди, и она поспешно отскочила от окна. Удалось ли ей остаться незамеченной? Если Уорс видел ее, что он подумал?
Когда она набралась смелости и снова выглянула в окно, он уже ушел. Испытывая отвращение к самой себе за такое ребячество, Молли пошла спать.