ГЛАВА ТРЕТЬЯ
Спустя неделю после того, как Мэдисон сообщила Люку новость о его настоящем отце, она сидела в своем офисе, глядя на курсор, мигающий на экране компьютера, и мысленно умоляла его подсказать верные слова. Люк последовал ее совету, назначил встречу и должен был приехать с минуты на минуту. Она должна представить его своему коллеге. И еще должна сказать ему, что ждет ребенка. Она сделала тест несколько раз, разными способами. Розовые значки и плюсы плясали у нее перед глазами, сомнения быть не могло. Но как она сможет сказать ему об этом сейчас? а как может не сказать?
Интерком на ее столе зажужжал. Она нажала кнопку:
– Да, Конни?
– К вам пришел мистер Марчетти.
– Пригласи его войти, – сказала она и отключилась.
Спустя минуту дверь ее кабинета открылась, и вошел он. Она была крайне удивлена, что в разгар рабочего дня на нем был не деловой костюм, а джинсы и черная майка. Этот спортивный костюм выразительно подчеркивал его мускулистые грудь и руки.
Казалось, комната уменьшилась в размерах, когда он подошел к ее столу. Внезапно она почувствовала, что ей не хватает воздуха.
– Привет, Люк. Как поживаешь?
– А ты как думаешь?
Она изучала его лицо, темные круги под глазами, глубокие складки, залегшие в крыльях носа и вокруг рта. Он выглядел очень усталым. Несмотря на все обещания, данные самой себе, она потянулась к нему прежде, чем смогла понять, что делает. – У тебя бессонница? Ты ужасно выглядишь.
– Большое спасибо, – сказал он и сел на один из светло-голубых стульев с изогнутой спинкой, стоящих перед ее столом. – Кто бы говорил! Ты сама выглядишь не блестяще.
На это была веская причина, но она не могла обсуждать ее сейчас. Люк решит, что она – ходячее несчастье. Каждый раз, когда они встречаются, она сообщает ему новость, которая круто меняет его жизнь. Он начнет сторониться ее, как чумы. Может быть, это к лучшему, подумала она, хотя все в ней протестовало.
– Я прекрасно себя чувствую. Просто очень занята в последние дни. – Она сплела дрожащие пальцы и положила руки на бумаги, разбросанные по столу. – чем могу тебе помочь?
– Я хочу обсудить завещание.
– Ты говорил с матерью? Он кивнул.
– Она подтвердила, что моим биологическим отцом был Брэд Стивенсон.
– Мне очень жаль, Люк. Я знаю, тебе потребуется время, чтобы разобраться со всеми деталями…
– Понимаю. Недвижимость, ценные бумаги, семейные реликвии… – сказал он резко. – Но я приехал к тебе не только для этого.
Она решила пропустить его намек на то, что есть вторая причина, по которой он находится здесь. Возможно, личная. Но не почувствовать теплую волну, нахлынувшую на нее при одной мысли об этом, было значительно труднее.
– Я сейчас позвоню Нэту Макдоналду, – сказала она, протягивая руку к телефону. – Тебе нужно будет спуститься вниз, в его кабинет, если он свободен. Все документы находятся у него.
Люк наклонился вперед и остановил ее, положив ей на руку свою большую теплую ладонь.
– Я хочу тебя.
Дрожь пробежала по ее руке и спине от его прикосновения, но главное – от его настойчивого взгляда, направленного на нее. Она с трудом сглотнула.
– Я не могу. Мы уже говорили об этом.
– Хорошо, – сказал он, согласно кивая. – Я должен быть наказан. Полагаю, заслуженно. – Он мягко сжал ее руку и убрал свою ладонь. – Я приношу извинения за то, что усомнился в тебе. Мне не следовало подвергать сомнению твою честность и неподкупность.
– Извинения не обязательны, но с благодарностью принимаются, – сказала она, жалея, что Люк убрал руку.
– Спасибо. Ты очень великодушна. Теперь о завещании. Ты хочешь…
Она покачала головой.
– Ты не понимаешь, Люк. Я ценю тот факт, что ты наконец понял, что я не обманывала тебя. Но это ничего не меняет. Тебе лучше встретиться с моим коллегой.
– Почему?
– Ты знаешь, почему, – ответила она.
– Скажи мне снова. – Его рот вытянулся в жесткую линию.
– Хорошо. – Она изо всех сил старалась погасить всплеск эмоций, что было совсем непросто, учитывая уровень гормонов, которые в эту смесь добавила беременность. – Между адвокатом и клиентом должно существовать абсолютное доверие. Если ты испытал хотя бы малейшее сомнение в том, что я говорю правду, тебе лучше иметь дело с кем-нибудь другим.
– Ты должна признать, что твои слова стали для меня как удар дубинкой. Скажи мне это английская королева, я бы и то назвал ее лгуньей.
– Но с ней ты не спал. – Она не поднимала взгляда от своих рук, и ее щеки заливал румянец. Ей было трудно владеть ситуацией, когда стыд яркой краской захлестывал ее лицо. – Это была ошибка. И она заметно повлияла на наши отношения и изменила их.
Ну, вот! Удобный случай сказать ему о беременности, подумала она. Однако выражение его лица остановило ее. В нем смешались ярость и боль, приправленные изрядной порцией раздражения. Не сейчас, решила она. Она просто не могла заставить себя рассказать ему о своем состоянии.
– Послушай, Мэдди, я только что обнаружил, что все вокруг меня – подделка. Я ничего не понимаю…
– Потребуется время. Но я ни секунды не сомневаюсь, что твои родители тебя любят. Они просто старались защитить тебя.
– Она так и сказала.
– Твоя мать? – спросила она, потрясенная холодностью его тона. – Ты ей не веришь?
– А почему я должен ей верить? Она обманывала Тома и все эти годы выдавала меня за его сына. Назови мне хотя бы одну причину, почему теперь я должен ей верить, Мэдди.
У нее опять не хватило духу возразить ему.
– Поставь себя на ее место, Люк. Разве ты не попытался бы сделать так, как будет лучше для всех? – Мэдисон сложила руки на животе. – Она твоя мать. Разве этого недостаточно, чтобы поверить, что она поступает именно так, как будет лучше для ее ребенка?
– Правда – вот что самое важное! Ложь унижает человека.
Она поморщилась от его резкого тона.
– Это ты сейчас так считаешь. Но существует не только черное и белое. Подожди, пока у тебя появятся собственные дети.
Его глаза сделались холодными и жесткими.
– Я вообще не хочу иметь детей.
Ее сердце остановилось, ей стало трудно дышать.
– Надеюсь, ты так не думаешь. В тебе говорит раздражение.
– Нет, черт побери! Почему я должен хотеть, чтобы мой ребенок появился на свет? Что я мог бы ему дать? Я сам не знаю, кто я, а люди, которым я раньше доверял, совсем не такие, как я думал.
– Появились еще более веские причины для встречи с моим коллегой. А у нее будет время перевести дыхание после того урагана, который он на нее обрушил.
Люк встал и оперся ладонями на стол, близко наклонившись к ней. Мэдисон ощутила аромат его лосьона после бритья. Она провела всего одну ночь в его объятьях, но прекрасно помнила его запах. Самое ужасное, что Люк во плоти был гораздо желаннее и неотразимее, чем в ее воспоминаниях. И она была рядом с ним. Как она может устоять перед его обаянием? Но он только что сказал, что не хочет иметь детей. Зачем же ему она? Нет, она должна по-прежнему держать дистанцию. Иначе ей придется испытать немало страданий. Она должна взять себя в руки и найти способ сказать ему о том, что у нее будет ребенок. Он имеет право знать. Но не сейчас.
– Мэдди, послушай. Извини, что я не поверил тебе, ты просто застала меня врасплох. Ты единственный человек, у которого хватило смелости сказать мне правду. Я верю, что так будет всегда. Сейчас ты нужна мне как никогда. Мне не хочется привлекать к этому делу постороннего человека. Займись моим делом сама.
Мэдисон прекрасно понимала, как ему сейчас больно. Ей хотелось забыть об осторожности и дать ему то, в чем он нуждался. У нее едва не вырвалось, что она согласна заниматься его делом. Но быть с ним рядом – это чревато катастрофой. Притяжение между ними не ослабевало, наоборот, становилось сильнее. По крайней мере с ее стороны. Любая искра могла воспламенить их обоих. Это уже случилось однажды и могло повториться. В этом она не сомневалась.
Но теперь у нее под сердцем появилось маленькое существо, полностью зависящее от нее. Люк дал ясно понять, что не хочет даже думать о ребенке. Значит, она может рассчитывать только на себя. И главное сейчас – устроить свою карьеру. Прежде работа была лишь оправданием ее существования, возможностью показать миру, на что она способна. Теперь от ее работы зависело благополучие будущего ребенка. Флирт с наиболее влиятельным клиентом фирмы был непригляден с этической точки зрения. Кроме того, это могло запросто погубить ее карьеру.
Внутренний голос нашептывал ей, что отказ работать на него – это просто средство самозащиты. Именно она вела дела Марчетти. Но он просил ее заняться делом, которое касалось его лично. Ей было решать, соглашаться или нет.
– Люк, я не могу вести твое дело. Мы переступили черту. Пути назад нет, и ни один из нас не хочет двигаться вперед…
– Говори за себя.
Она уставилась на него.
– Вот. Вот она – причина.
– Какая причина?
– Почему я не могу этим заниматься. Ты придаешь всему слишком личную окраску.
– Ты ведешь дела компании Марчетти… – он замолчал, и взгляд его голубых глаз стал холодным, – и отказываешься вести мое дело потому, что я не Марчетти?
– Не говори глупостей. Независимо от того, кто был твоим отцом, ты мой клиент, и такой же несносный, как прежде.
Он усмехнулся.
– Значит, ты сделаешь это для меня. Давай возьмем документы и просмотрим их вместе. Мы можем заказать сюда ленч. Я заплачу и…
Так легко было уступить ему, как той ночью. Но она не могла позволить себе стать необъективной. Нужно контролировать ситуацию. Карьера для нее теперь важна как никогда.
– Нет, Люк. Лучше тебе поговорить об этом с Нэ-том. Разреши мне пригласить его…
Он выпрямился и отступил на шаг от стола. Когда она набралась смелости и посмотрела ему в глаза, они снова стали ледяными.
– Забудь об этом, Мэдди.
Не сказав больше ни слова, он развернулся и вышел из кабинета. Ей было бы легче, если бы он накричал на нее и хлопнул дверью. Она почувствовала бы себя лучше, увидев его мальчишескую ухмылку, искушающую улыбку, выражение превосходства. Со всем этим она смогла бы справиться. Но выражение безысходного отчаяния было просто непереносимо.
– О, Люк, пожалуйста, не делай ничего безрассудного.
Из окон своей квартиры Люк смотрел на огни долины Сан-Фернандо на севере Лос-Анджелеса. Перед его глазами возник образ Мэдди. Она казалась такой хрупкой. Вероятно, поэтому он не мог продолжать сердиться на нее, хотя она и отвергла его.
Это чувство не распространялось на его родителей. Он не винил Тома, разве что за участие в заговоре молчания. Но мама… Как она могла переспать с другим мужчиной и жить во лжи? Больше того, как она могла заставить его жить во лжи?
Звонок в дверь прервал его грустные размышления. Мэдди отвернулась от него. Он никого не ждал и не хотел видеть. Но любопытство все-таки победило.
В дверях он с удивлением увидел Мэдди, держащую в руках большой коричневый пакет, и неожиданно для себя обрадовался.
– Привет, – сказал он и распахнул шире дверь. – Входи.
– Спасибо.
– Если меня не подводит нюх, ты принесла еду. – Он потянул носом. – Но мне кажется, она не из ресторана Марчетти.
– Я мечтала о китайской кухне. – Ее милая улыбка проникла в сердце Люка и согрела его.
– Значит, ты присоединишься ко мне? – Она кивнула, и он взял пакет у нее из рук. – Пойдем на кухню.
– Хорошо.
Ее каблучки застучали по плиткам коридора, потом их звук утонул в пушистом бежевом ковре гостиной.
– Мне нравится твоя мебель, – сказала она, оглядев просторную полупустую комнату. – Есть где разгуляться воображению.
– У меня пока не было возможности заняться обстановкой.
– Как давно ты живешь здесь?
– Пару лет.
– Ага. Как я понимаю, у тебя извечная дилемма: хочется, но жалко тратить время. – Она хитро посмотрела на него. – Возможно, тебе не доводилось слышать, но появились такие люди, которые называются декораторами. Ты просто снимаешь телефонную трубку, говоришь им, чего хочешь, а они выполняют всю работу. Это можно сделать и дома, и в офисе.
Он посмотрел на нее и не смог сдержать усмешку.
– Это совет моего адвоката?
– Я не твой адвокат, – напомнила она.
Войдя в кухню, он поставил пакет в центр стола и достал из шкафа две тарелки.