Альфаро лизнул соль и хлебнул текилу, затем потянул себя за мочку уха.
Эдж услышал непонятный шум и, взглянув на Луиса, успел заметить удар прикладом, угодивший мексиканцу по почкам. Ноги у старика подкосились и он упал на пол, шумно хватая ртом воздух.
— Будете говорить только тогда, когда вам дадут на это разрешение. Вас, гринго, это тоже касается.
Капитан посмотрел на Эджа, который ответил ему таким твердым и пристальным взглядом, что тот не выдержал и стал смотреть на более податливого Луиса. Стоящий на коленях крестьянин ответил развалившемуся на стуле офицеру взглядом преданной собаки.
— Итак, вы — бандиты, — снова начал Альфаро. — Вы из банды Эль Матадора. У меня есть достоверная информация, что он и его банда объявились севернее Хойоса. Теперь я жду их здесь. — Альфаро провернул процедуру с солью и текилой. — А вас послал Эль Матадор, чтобы удостовериться, что Хойос безопасное убежища. Говорите.
Капитан равнодушно посмотрел на пленников. Губы у Луиса задергались, он не мог произнести ни слова. — Все правильно, — ровным тоном произнес Эдж. — Эль Матадор и я, все равно что… — он сомкнул кольцом большой и средний пальцы и для большей выразительности взмахнул рукой. Его кисть оказалась как раз над мешочком с бритвой на спине. Он мог бы выхватить бритву и перерезать капитану глотку. Но в следующее мгновение он получил бы четыре пули в спину.
Эдж уронил руку.
— Там внизу, у подошвы горы, мается отряд в сто человек. Я думаю, что жить вам и вашим людям осталось немного, капитан.
— Он лжет, лжет! — завопил в отчаянии Луис, обретя, наконец, дар речи.
Альфаро пристально смотрел на американца, не слушая старика.
— Кое-чему из того, что вы рассказали, я верю. Вы из банды Эль Матадора, который, возможно, дожидается вас со своими людьми внизу. Но никак не сто человек, сеньор американец. Я говорил, что располагаю достоверной информацией, и я знаю, что ваша банда насчитывает от силы двадцать пять свиных голов.
— Верно, — закивал головой Луис. — Столько и приехало в Сан Мариас, когда они перебили там всех жителей.
Альфаро вздохнул и повернулся к нему, всем видом показывая, что его терпение подходит к концу:
— Если вы в самом деле честный и бедный крестьянин, как вы уверяете нас, — ледяным тоном произнес он, — почему вы не были убиты с остальными? Почему Эль Матадор пожалел ваши старые кости?
— Сеньор капитан, я спрятался в…
— Молчать! — Заорал Альфаро, затем повернулся и тяжело уставился на неподвижного Эджа. — А почему вы так легко во всем признаетесь, гринго?
Эдж усмехнулся.
— Мы с вами одного поля ягодки, капитан. Задавая вопросы, мы предпочитаем получать те ответы, которые желаем услышать. Когда я сержусь, как правило кому-то приходится несладко. Минуту назад вы рассердились на Луиса и ему стало весьма несладко. А у меня до сих пор страдало только самолюбие.
На красивом лице Альфаро промелькнула самодовольная улыбка. Затем он почувствовал запах горящего дерева, поскольку его сигара догорела до края стола. Он поморщился, поднял сигару и помахал ею в воздухе, чтобы полюбоваться тлеющим огоньком.
— Самое лестное, что я могу предложить вашему самолюбию — расстрел.
— Так расстреляйте нас, — спокойно предложил Эдж. — Я же признался, кто мы такие. Ваш долг — казнить нас.
— Нет! — вскричал Луис. — Если он бандит, то я — нет! Капитан, я честный, бедный…
Альфаро дернул себя за мочку уха. На этот раз удар прикладом пришелся Луису в скулу, и он без сознания свалился на пол. Капитан мельком взглянул на него, как на неизвестно откуда взявшийся мешок с картошкой, и повернулся к Эджу. В его глазах мерцал интерес к американцу.
— Вы человек, который изъявляет желание умереть, сказал он задумчиво и глубоко затянулся. — Это что-то новое в моей практике, сеньор.
— Сомневаюсь.
— Сеньор?
— Вы бы не стали офицером Мексиканской армии, если бы не умели пытать, — мягко пояснил Эдж. — Значит вы, должно быть, не меньше сотни раз слышали, как люди умоляют вас о смерти.
Альфаро улыбнулся, прикрыв глаза длинными ресницами.
— Вы полагаете, что вас убьют в любом случае, и, отвечая на мои вопросы так, как я желаю слышать, надеетесь заработать легкую смерть?
— Блестящее по своей жестокости рассуждение, — произнес Эдж с нескрываемым сарказмом.
Его губы мимолетно сжались в тонкую линию удовлетворенной улыбки, когда он заметил выражение ярости на лице капитана.
— Мне жаль вас разочаровывать, гринго, — отчеканил капитан, поднося стакан к губам.
Допив до дна, он швырнул стакан через все помещение. Ударившись о противоположную стенку, стакан разлетелся, усыпав осколками соседние столы.
— Оскорбив меня, вы оскорбили мундир, а мундир представляет здесь Президента! Поднять его и приготовить к экзекуции.
Последние слова были адресованы солдатам и относились к неподвижному Луису. Двое охранников схватили старика за руки и поволокли его на улицу.
Альфаро воткнул окурок сигары в солонку и встал.
— А вы, — проговорил он, сверля Эджа глазами, — еще не раз позавидуете легкой смерти вашего приятеля. И, надеюсь, в полной мере оцените мои познания в области пыток.
Эдж даже не мигнул. Взгляд, от которого отвернулись солдаты, также не произвел на него впечатления. Он лишь подчинился упорному давлению в спину ружейных стволов, и последовал за капитаном.
— Капитан Альфаро, — мягко позвал он.
Офицер остановился и повернулся к американцу, насмешливо искривив губы.
— Имеется ли у Луиса право на последнее желание?
— На его месте, самым разумным была бы просьба о немедленной смерти. Эдж поверил ему без колебания.
Глава 12
Привязывая Луиса, солдаты перетянули ему лодыжки, живот и грудь, а потом завели руки за столб и связали в запястьях. Луис все еще был без сознания, поэтому голова его упала на грудь, а ноги в коленях подломились, и он повис на веревках.
Все солдаты охраны спустились с городских стен и выстроились, чтобы капитан выбрал исполнителей приговора. Двое солдат, привязав старика, развлекались тем, что забрасывали его шляпу на столб.
Эдж стоял чуть впереди своих охранников, наблюдая за Альфаро, который важно расхаживал перед своими людьми, для порядка делая мелкие замечания. В сером рассветном свете факелы стали казаться неяркими и чрезмерно чадящими.
Сомбреро Луиса увенчало столб, покрутившись на верхушке. Проигравший нехотя отсчитал деньги сопернику.
Общий шум привел наконец-то Луиса в чувства. Он тряхнул головой, открыл глаза и огляделся. Когда он понял свое положение, его лицо исказила гримаса дикого страха.
— Я не виновен! — завопил он. На мгновение его взгляд остановился на фигуре капитана, затем метнулся к безучастному лицу Эджа. — Это все он!.. Он врет! Я не бандит. Вы будете вечно гореть в преисподней, если убьете невиновного!..
Альфаро вывел шестеро солдат, выстроил их в ровную шеренгу, разыграл комедию придирчивого осмотра — смахнул пылинку с мундира одного, застегнул пуговицу на кителе другого, — затем отступил назад, медленно, явно рисуясь, закурил новую сигару, развернулся на каблуках и подошел к Эджу.
— Вы храните молчание, сеньор. Мне кажется, пройдет не очень много времени, и вы начнете вопить так же. Но умолять вы будете не о жизни, а о смерти.
— В Штатах мы привыкли повторять: «Пока живу — надеюсь». Надежды у меня не больше, чем у Луиса, но я пока жив.
— Внимание! — скомандовал Альфаро, и солдаты на линии огня сомкнули каблуки и развернули плечи.
— Капитан! — снова завопил Луис, и слезы брызнули у него из глаз. — У меня есть деньги, много денег! Я могу выкупить свою жизнь.
— У бедных и честных людей не может быть много денег, бросил ему через плечо Альфаро.
Старик в исступлении вытянул шею вперед.
— Я честен! А беден лишь потому, что у меня этих денег нет при себе. Но я могу их достать, капитан. Это десять тысяч американских долларов!
Капитан расхохотался. Несколько солдат вторили ему. Но горожане, столпившиеся на краю площади, к веселью не присоединились. Они мрачно взирали на происходящее, не задумываясь, справедливо ли наказание, на которое обрекли Луиса. Старик вызывал у них сострадание, потому что был одним из них, человеком, чья жизнь и чье доброе имя зависело от продажных солдат, в особенности от капитана. Любой из них мог оказаться на месте Луиса, и любой из них так же кричал бы под наведенными дулами ружей. Сейчас более, чем в любое другое время слова Луиса не достигли цели — нищему старику никто не верил.
Никто, кроме Эджа, который смотрел на крестьянина с видом человека, серьезно обдумывающего услышанное. До этого он тоже рассматривал слова о десяти тысячах, как выдумку больного старика. Ему, как и всем, казалось, что Луис незаметно для себя поверил в байку, сочиненную когда-то для того, чтобы не так тяжко было переносить жалкое существование. Но в данный момент положение было иным. Луис собирался выкупить свою жизнь совершенно серьезно, прекрасно сознавая, что обманув капитана, он вместо легкой смерти получит мучительную казнь с пыткой.
Капитан Альфаро затянулся сигарой и поднял руку. Шесть ружейных стволов приняли горизонтальное положение, и их прицелы пересеклись на теле старика, привязанного к столбу, на верхушке которого красовалось его сомбреро.
— Кольцо! Оно приведет вас прямо к деньгам! — кричал сквозь слезы Луис.
Ружейный залп прозвучал совершенно неожиданно. Тело Луиса содрогнулось, но в то же мгновение он понял, что не чувствует боли, а на его пончо нет ни одного кровавого пятна. Луис поднял голову и сердце его наполнилось радостью — все шестеро его палачей корчились на земле, у каждого было по несколько ран, из которых хлестала кровь.
Остальные солдаты с криками ужаса заметались по площади, беспорядочно стреляя в разные стороны. Но этот недружный отпор не принес успеха. Сверху гремела частая прицельная стрельба, солдаты валились на землю и замирали в судорогах смерти.
Один из охранников Эджа получил шальную пулю в сердце и мешком осел на землю. Второй, оправившись от неожиданности, начал действовать, но опоздал. Эдж оказался быстрее.
Развернувшись, Эдж ударил сапогом охранника в живот. Солдат, вскрикнув от боли, выронил ружье и присел. Через мгновение он захрипел, потому что, выхватив бритву, Эдж наотмашь полоснул ею по горлу несчастного. Затем, обхватив левой рукой шею капитана, он резко завалил его назад так что тот буквально повис на противнике. Прижав губы к уху офицера, американец шепнул:
— Никакой стрельбы, милейший!
По привычке, не отдавая себе отчет, капитан все-таки потянулся к револьверу в кобуре. В тот же миг он зашипел от боли, потому что Эдж молниеносным движением срезал кусок кожи с его руки.
— Я вас предупреждал. Теперь прощайте, амиго! Правая рука Эджа пришла в движение. Капитан Альфаро напрягся, бессильно заскреб каблуками по земле и замер.
Эдж ослабил захват на шее капитана и дал телу упасть на землю. После этого он внимательно огляделся по сторонам, желая знать, какой благодетель помог ему выпутаться из безнадежной ситуации. Примерно в это же время прозвучала команда и стрельба прекратилась.
Луис все еще был привязан к столбу, его тело сотрясали приступы истерического смеха. По всей площади в самых разнообразных позах валялись трупы солдат, а в конце площади с испугом на лицах поднимались залегшие во время стрельбы горожане.
И над всей этой картиной, на фоне разгорающегося восхода, на городских стенах темнели фигуры вооруженных людей. Один из них был чрезвычайно малого роста, и в руках у него была не винтовка, а какое-то не совсем обычное оружие.
— Я думал, что прикончил вас, гринго, — возвестил коротышка с высоты.
— Мне иногда везет в этой жизни, — ответил ему Эдж, поглядывая на ружье, выпавшее из рук убитого им конвоира.
Эль Матадор рассмеялся так, что его голос заполнил всю площадь.
— Не очень-то вам везет. Если бы мы не подоспели. Этот Альфаро о пытках знал примерно столько же, сколько знаю я.
Эдж пожал плечами.
— Чаще полезнее знать, как остаться в живых, а не как убить.
— Верно, гринго, — согласился Эль Матадор. — Почему они хотели расстрелять старика? — он указал мушкетоном на Луиса, который внимательно прислушивался, справедливо полагая, что вместо одной опасности явилась другая.
— Альфаро решил, что он шпионил для вас.
Матадор снова рассмеялся.
— Этот дрожащий мешок костей? Тогда придется довести дело до конца, чтобы никто не думал, что Эль Матадор держит среди своих молодцов такого слизняка.
— Нет, Эль Матадор, — заныл Луис. — Пожалуйста, не убивай меня. Я честный крестьянин. Однажды я был…
— Заткни пасть, дурак! — рявкнул на него Эдж.
— В чем дело, гринго? — насторожился вожак, заметив угрожающее движение американца.
— Альфаро был неумным человеком, — ответил Эдж, поворачиваясь к Матадору. — Он не захотел выслушать Луиса. А у него есть тайна.
— Какая? — зло спросил Эль Матадор.
Эдж посмотрел на площадь, на бандитов, спускающихся с городской стены, на перепуганных жителей. Вид у него при этом был весьма многозначительный.
— Если я сейчас начну говорить, это уже не будет тайной ни для кого.
Несколько бандитов взволновано заговорили.
— Тихо! — гаркнул Эль Матадор, и по ступеням ближайшей лестницы спустился вниз. — Развяжите его, — обратился он к Эджу, — мне хочется с ним побеседовать. — Оглянувшись на своих людей, он добавил, приглушая голос: — С глазу на глаз.
Эдж незаметно спрятал окровавленную бритву в кармашек на спине, вытащил нож из-за пояса мертвого солдата, подскочил к Луису и перерезал веревки.
— Говорить буду я. Если вам станет невтерпеж, можете открывать рот, но не издавайте ни звука, — шепнул Эдж на ухо Луису. — И считайте, что жизнь вы уже прожили, теперь живете исключительно в долг.
— Я сделаю все, как вы говорите, сеньор, — пролепетал Луис, отходя от столба и стараясь восстановить кровообращение в затекших ногах.
— Эй, — крикнул Эль Матадор горожанам, — моим людям нужна пища, выпивка и отдых. Они освободили вас от жестоких солдат. Примите их как следует. А не то вам придется пожалеть о перемене власти в вашей деревне!
Люди из толпы заторопились исполнить указание Матадора, подзывая бандитов и приглашая их в свои дома.
Сам главарь направился к «Золотому солнцу». Он подозвал к себе грузную женщину с огромным бюстом, которой не было, наверное, и тридцати лет, и повел ее с собой.
— Я молюсь за вас, сеньор, — шепнул Луис Эджу, когда женщина оказалась между ними и Матадором.
— Кто вас просил об этом?
— Никто, — торопливо признал Луис. — Тысячу раз прошу извинить меня, сеньор.
— Вам дорого обойдется ваша шкура, Луис.
Мексиканец только боязливо посмотрел на Эджа.
— Вам это будет стоить десять тысяч долларов. Старик тяжело вздохнул и, тяжело ступая, вошел в таверну вслед за женщиной, которую Матадор сразу же принялся ругать за медлительность, с какой она готовила еду.
Главарь сел за стол, за которым еще недавно сидел капитан Альфаро, чиня допрос, схватил бутылку с текилой и припал к ней губами, не обращая внимания ни на стакан, ни на соль. Эдж пристроился на стульчике за соседним столом, а Луис топтался между ними, не решаясь сесть.
— Еще текилы, ты, корова! — приказал Эль Матадор, отбрасывая пустую бутылку.
Он с грохотом водрузил свой мушкетон на стол, и его широкий раструб уткнулся Луису в живот. Старик сразу отошел к американцу. Эль Матадор заметил это и захохотал. Эдж с явственным выражением досады схватил мексиканца за локоть и силой усадил его за свой стол.
С кухни пришла женщина с полной бутылью и поставила ее перед Матадором. Глядя на нее, Эдж подумал, что она выглядела бы намного привлекательнее, если бы не толстые складки жира, трясущиеся при каждом ее движении.
— Я не стреляю в богатеев до тех пор, пока не узнаю, где они держат свои деньги, — заявил Эль Матадор. Затем он схватил мушкетон и прижал дуло к боку женщины, отпечатав на черной материи широкую окружность. Она, не издав ни звука, пошла на кухню. Эль Матадор прокричал ей вслед: — Давай скорее еду!