Едва Дом сел за столик, как к нему услужливо двинулся официант с коктейлем на подносе. Маргарита пригубил и, поставив стакан на столик, повернулся к Скарну:
— Отдыхаете, Скарн? Готовы к завтрашнему дню? Вам предстоит участвовать в нескольких сеансах.
— Вполне, — отозвался рандоматик, ощущая неловкость и направленные на него со всех сторон взгляды.
— Вот и замечательно, — одобрил Дом. — Знаете, не хотелось бы, чтобы вы потеряли сознание от психологического истощения. Как себя чувствуете?
— Отлично.
— Это самое главное. — Председатель «Великого колеса» залпом допил коктейль. — Завтра увидимся.
Поднявшись, Маргарита уверенно, с ощущением собственной значимости двинулся в фойе гостиницы.
Как только всемогущий Дом ушел, Скарн незаметно перевел дух, хотя сам не понимал, отчего испытывает такое облегчение. В последнее время у него появилась возможность изучать Маргариту вблизи; между ними сложились доверительные отношения, сравнимые разве что с супружескими. С каждым днем Скарну становилось все труднее противостоять обаянию Дома: причудливое сочетание шарма и откровенного цинизма, присущее председателю «Колеса», восхищало и одновременно пугало рандоматика.
Скарн отдавал себе отчет, насколько глубоко проник в организацию. Он преодолел уже почти все испытания, которым подвергались новобранцы «Великого колеса». По данным Скарна, руководство организации очень скоро собиралось отказаться от услуг Марема, между тем его собственные способности тестировались все более интенсивно. Скарн был почти уверен, что его уже включили в команду, которой предстоит заниматься подготовкой к игре с «Галактическим колесом».
Не в его пользу говорила лишь единственная подозрительная деталь — недавнее «помутнение рассудка». По дороге в Провал Скарн прошел полное врачебное освидетельствование и был признан здоровым — судя по всему, присутствие в его крови наркотика ускользнуло от внимания докторов «Великого колеса». Однако Дом уже предупредил: случись «помутнение» еще раз, и ему придется искать себе другое место. Председатель «Великого колеса» не доверял людям эмоционально неустойчивым, способным подвести его в дальнейшем.
Скарн провел с Маргаритой массу времени за игрой в каббалу. Рандоматик понемногу начал побеждать — в одном случае из трех. Понимая, к чему рано или поздно приведут подобные игры, профессор чувствовал, что в нем закипает все более отчаянная ненависть.
Скарн ворвался в номер Кэденс в растрепанных чувствах. Широко распахнув светлые глаза, она наблюдала, как ученый нервно расхаживает по комнате с искаженным точно от 'боли лицом.
— Чейн, что стряслось? Переутомился из-за игр? Я подумала… — На мгновение на ее лице мелькнуло разочарование.
— Нет, не в этом дело, — раздраженно отрубил рандоматик, приложив ладонь ко лбу.
—Хочешь, позову Джерри или кого-нибудь еще?
—Нет!
Игрок опомнился, когда, взглянув на Кэденс, заметил ее беспокойство. Он терялся в догадках, насколько сильным в ее все возраставшем интересе к нему было профессиональное начало и насколько искренне она к нему привязалась. И можно ли вообще доверять чувствам женщины, вся жизнь для которой сосредоточена в «Колесе». В конце концов Скарн решил, что не вправе анализировать ее чувства при помощи математических уравнений.
К тому же, кроме Кэденс, ему все равно не к кому было обратиться.
Он подошел к ней и опустился на колени рядом, взял ее руку, умоляюще на нее посмотрел.
— Тебе известно куда больше, чем мне, — сказал он. — Ты не знаешь, математики тоже улетели с Луны?
Кэденс кивнула.
— Со всеми своими материалами?
— Что ты имеешь в виду?
— Кэденс, мне нужно взглянуть на некоторые секретные материалы — втайне от всех. Я прошу тебя о помощи.
Она еще больше нахмурилась.
— Зачем тебе это? — медленно проговорила Кэденс. Внезапно ее осенила догадка. — Ты — шпион?
Скарн в отчаянии сдавил ей руку.
— Игру, которую затеял Дом, — горячо начал он, — нужно прекратить…
Кэденс резко вырвала руку, глядя на собеседника с недоумением.
— Прекратить? О чем ты? Все идет к тому, что это будет грандиознейшая игра из всех, какие происходили на протяжении миллионов лет! — С тех пор как Кэденс посвятили во внутренние тайны «Великого колеса», осознание своей причастности к руководящему ядру организации служило для нее неисчерпаемым источником тщеславия.
— Кэденс, неужели ты не видишь, что творится? — Скарн поднялся, навис над собеседницей. — Неужели не догадываешься, что затевает Дом? Он же маньяк, беспощадный безумец! Все его помыслы сосредоточены лишь на какой-то абсолютной игре, при помощи которой он надеется утолить свою профессиональную страсть. Он собирается сыграть по-крупному, причем место на кону уготовано всему человечеству. Ставками являемся все мы — каждый мужчина, каждая женщина, каждый ребенок!
— Он сам это тебе сказал?
— Не то чтобы именно это. — Скарн выхватил из кармана носовой платок и вытер вспотевший лоб. — Но все к тому идет. Дом очень уверен в себе — уверен, что сумеет выиграть. Ему плевать, какие ставки делать, главное — остаться в игре. Одно из двух: либо делаешь ставку, какую требует галактика, либо выходишь из игры.
Кэденс с преувеличенным вниманием разглядывала собственные ногти:
— Но раз он полагает, что выиграет…
— Он просто дурак, — коротко бросил Скарн. — Не в состоянии держать себя в руках, он кинулся в эту авантюру очертя голову, даже не имея плана действий.
— Но решение об игре принимал не только Дом, — словно оправдываясь, заявила Кэденс. — Поступить так счел нужным весь совет.
— Ах да, совет! — горько рассмеялся Скарн. — Насколько я знаю, недавно в рядах совета провели чистку. Не стоит сомневаться, что решение приняли единогласно. Как и все тираны, Дом хорошо умеет управлять советами.
Пройдя в глубь комнаты, рандоматик достал из коробки сигару. Закурив, он сел и, уронив голову на руки, принялся пускать кольца фиолетового дыма.
Через два часа оживленной беседы Кэденс хрипло проговорила:
— Эта гостиница стала настоящим штабом «Колеса». Чего здесь только не хранится. Я сама видела, что люди из штатного персонала время от времени входят туда и выходят оттуда.
— А мы могли бы туда проникнуть?
— Не знаю. Возможно. — Она пожала плечами. — Один раз я там была — вместе с Джерри. В общем, она не охраняется. Главное — миновать гостиничный вестибюль. Остальное — дело техники.
«Можно просто навести правительственных ищеек на гостиницу и предоставить остальное им, — подумал Скарн. — Но что, если там ничего нет? Тогда мне совсем перестанут доверять и спишут за бесперспективностью».
— А если мы с тобой сходим туда вместе? — поинтересовался профессор. — Возможно, если нас увидят вдвоем, то даже не станут задавать лишних вопросов. — Увидев ее помертвевшее лицо, он поспешно добавил: — Хотя бы покажи, как туда добраться.
Женщина поднялась и, безвольно опустив плечи, сказала
— Ладно. Пошли.
Скарн испытал тихое, но приятное ощущение триумфа. Кэденс миновала стадию эмоционального кризиса и снова почувствовала уверенность — как он и предполагал. И все-таки у него не оставалось иного выхода, как довериться Кэденс. Она была готова к измене по зову совести. Сейчас таких людей мало…
А может, рассказ Скарна о замыслах Дома напугал ее в той же степени, в какой напугал и его самого. Однако ему пришлось солгать: он признался, что собирается передать полученную информацию Легитимному правительству, хотя яростно отрицал, что был этим самым правительством подослан. Рандоматик утверждал, что желает знать лишь место, где состоится роковая игра. И тогда властям удастся помешать ее проведению, даже если Дом, сам Скарн, Кэденс и остальные, к ней причастные, должны будут при этом погибнуть…
«Если все действительно окажется настолько просто», — с раздражением подумал ученый.
Шагая по устланным коврами гостиничным коридорам, они не встретили ни одного знакомого. Коридоры были пустынными — большинство постояльцев отошли ко сну пораньше, дабы к утру набраться сил.
Вскоре коридоры с жилыми номерами остались позади; Скарн и Кэденс двинулись мимо длинного ряда подсобных помещений, высеченных в сплошной скале. Лишь раз или два Кэденс останавливалась на пересечениях коридоров, чтобы сориентироваться. Наконец она подвела спутника к ничем не выделявшейся металлической двери, расположенной в конце короткого тоннеля.
Кэденс остановилась и одарила рандоматика холодным взглядом.
— Сама не знаю, зачем я это делаю, — негромко проговорила она. — Но хочу, чтобы ты знал одну вещь.
— Какую же?
— Надеюсь, ты мне не солгал. Я ведь принадлежу «Колесу». Если Дом действительно рехнулся, мы должны защитить от него организацию. Но если нет…
Кэденс не договорила — сунув руку в карман, она извлекла несколько магнитных карточек и начала поочередно прикладывать их к считывающему устройству. Дверь даже не шелохнулась.
— Заперто. — Госпожа Меллорс искоса посмотрела на шутника. — Видишь, не получается.
— А ну, дай я попробую! — Рандоматик прижал к запору зажигалку, несколько раз чиркнул ею. Когда показалось пламя, из замка донеслось жужжание: сработал хитроумный электронный механизм замка.
Скарн потянул ручку: дверь распахнулась. Кэденс восхищенно уставилась на него и подозрительно осведомилась:
— Откуда такая техника?
— Это? — Скарн улыбнулся, взвесив на ладони зажигалку. — Не знакома с таким приемом? Если хочешь, могу подарить. Найдется немного электронных замков, которые не открываются подобным образом.
За дверью высеченный в скале коридор продолжался. В глубине его оказалась еще одна дверь — на сей раз незапертая. Скарн осторожно открыл ее.
Заговорщики оказались в прямоугольном помещении, заставленном ящиками. Ящики были обиты железом, на каждой стороне каждого ящика имелось по конусовидному отверстию. Комнату заливал тусклый свет потолочных ламп.
— Как по-твоему, куда теперь? — негромко поинтересовался Скарн.
Кэденс огляделась:
— Когда я была здесь в прошлый раз, один из математиков все время ходил вон туда — в ту арку.
Скарн понимал, что идет на огромный риск — точно прыгун, сиганувший с трамплина, не ведая, есть ли в бассейне вода. Но теперь это было не важно. Одно из двух, размышлял ученый: либо он излечится, либо погибнет.
За сводчатым проходом обнаружилось еще одно помещение, за ним — точно такое же. Местные катакомбы представляли собой настоящий лабиринт одинаковых комнат. Скарн продолжал продвигаться все дальше, минуя штабеля ящиков и таинственных сундуков, среди которых время от времени попадались распакованные механизмы. С самого начала игрок был преисполнен решимости проложить себе путь во что бы то ни стало. На самом же деле мешать ему никто не собирался — вокруг не оказалось ни души.
Кое-где встречались запертые двери, и чем дальше продвигался Скарн, тем чаще попадались ему всевозможные вывески и указатели. На мгновение он остановился перед дверью, на которой не было таблички, но зато висело изображение странного морского существа. Дверь была заперта, но электронная отмычка справилась с замком в два счета; рандоматик шагнул внутрь, Кэденс — следом.
Помещение было не таким просторным, как подвал во владении Дома на Луне, но его содержимое оказалось таким же. Здесь находился заполненный темной жидкостью стеклянный контейнер, в котором сидел многострадальный Пендрагон. Емкость была окружена всевозможным оборудованием для поддержания привычных Пендрагону условий. Услышав звук шагов, внеземное существо встрепенулось и двинулось к микрофону, которое зажало в бесформенном ласте.
— Кто вы?
— Друг, — успокоил Скарн, приближаясь вплотную к объемистому аквариуму. — Мы уже встречались.
— У меня нет здесь друзей, — отозвался Пендрагон. — И все же ты действительно что-то рассказывал о себе. Все вьешься вокруг меня…
Кэденс остановилась за спиной у Скарна, повисла у него на плече, во все глаза разглядывая инопланетянина
— Прости, если мое поведение показалось тебе фамильярным, — попросил рандоматик. — Скажи, что тебе известно об удаче?
— А, удача! — зашипел Пендрагон. — Это как раз то, чего мне сейчас очень не хватает!
— Расскажи о ней, — настаивал Скарн. — Как пользуются ею там, откуда ты явился?
Пендрагон взмахнул ластами — жест явно демонстрировал раздражение.
— Ты начинаешь занудствовать, как Маргарита Дом. Он задает те же самые вопросы. От них меня уже тошнит. — Помолчав, пленник добавил: — Вот уж действительно везучая тварь. Везения ему просто не занимать.
— Он утверждает, будто знает, как умилостивить Госпожу.
— Госпожу?
— Ну, богиню удачи.
Пендрагон снова раздраженно зафыркал
— Не верю я ни в каких богов и в богинь. Вам лучше убираться отсюда. Сдается мне, вы пожаловали без разрешения.
Инопланетянин выпустил из ласта микрофон и погрузился на дно аквариума. Кэденс, которой раньше никогда не доводилось видеть Пендрагона, нервно толкнула Скарна в бок локтем.
— Ну же, продолжай спрашивать! — хрипло прошептала женщина. — Он должен знать!
Но Скарн уже решил, что понапрасну теряет время. Он взял спутницу за локоть и повел за собой.
Откуда-то издали доносилось жужжание механизма. Вскоре они добрались до угла, на котором было укреплено несколько табличек, причем смысл каждой остался для них загадкой: «Хранилище метки-П», «Составляющие меченой клетки», «Идентификационные данные». Скарна заинтересовал последний указатель; ученый наверняка отправился бы в этом направлении, если бы его внимание не привлекла другая табличка, на которой значились исключительно рандоматические символы. Стрелка указывала как раз в ту сторону, откуда доносилось жужжание механизма.
Игрок обернулся к Кэденс:
— Послушай, можешь вернуться к себе, если хочешь. Тогда ты будешь вне подозрений. Теперь я справлюсь сам.
— Ну уж нет, — отозвалась побледневшая женщина. — Нам нужно держаться вместе.
— Хорошо.
Жужжание становилось все громче, а потом вдруг стихло. Внезапно перед заговорщиками открылось помещение, сильно отличавшееся от тех, что они уже видели. В центре его стоял большой стол, за которым сидели несколько человек. Перед каждым находилось счетное устройство. Одного Скарн узнал — это был высокий неф, входивший в математический «мозг» «Колеса». Лица остальных на таком расстоянии различить оказалось невозможно.
Вся дальняя стена помещения представляла собой огромную приборную панель. Бросался в глаза массивный пульт управления, окруженный со всех сторон механизмами непонятного назначения. От них-то и исходил привлекший внимание Скарна гул.
Мгновенно оценив обстановку, Скарн юркнул за колонну, увлекая за собой спутницу. Ученый мог только гадать, заметили ли его ассистенты, что стояли у приборной панели.
Улучив момент, рандоматик осторожно выглянул. Неф поднялся со своего места и, подойдя к машине, что-то сказал ассистенту. Тот принялся нажимать какие-то кнопки.
Скарн почти не сомневался, что именно здесь идет основная работа над уравнениями везения. «Отлично, а теперь надо сматывать удочки», — мысленно сказал он себе. Было ясно, что сейчас он при всем желании не сумеет получить необходимую информацию. Зато он мог теперь подсказать властям, на какой объект направить острие атаки, — пусть сами принимают меры. Вопрос заключался лишь в том, смог ли он усыпить подозрения Кэденс относительно побудительных мотивов своих действий?
Рандоматик уже собирался незаметно исчезнуть, когда металлический голос рявкнул у него над ухом:
— Вы находитесь в запретной зоне! У вас есть право доступа?
— Да, — торопливо ответил Скарн.
— Подтвердите его.
Скарн замялся, не зная, что сказать охранной системе.
— Вы не обладаете правом доступа, — подытожил компьютер. — Пожалуйста, оставайтесь на месте.