Руайер вышел им навстречу. Как только Без Козыря увидел его лицо, он понял: драма продолжается, более того, она вошла в новую фазу.
Хозяин жестом пригласил их в дом.
— Не знаю, как вас благодарить, — сказал он, — за вашу дружескую поддержку.
— Франсуа хотел поговорить с вами, — сообщил адвокат. — Он допустил бестактность, доверившись журналистам…
— Какое это имеет значение, — прервал его Руайер. — Поверьте, мне это совершенно безразлично. Разве мы можем противостоять этой лавине? Человек с кинжалом стал знаменит, как Джоконда. Весь мир переживает по поводу его исчезновения. Я получаю иностранную прессу — и, знаете, этой картиной, оказывается, интересуются и в Лондоне, и в Нью-Йорке… Франсуа, не волнуйтесь, я на вас не сержусь. Но должен вас предупредить: с этого момента надо хранить полное молчание. И вот почему… — Он повел мэтра Робьона и Франсуа в библиотеку. — Вчера раздался этот невероятный звонок. Услышав голос, я, признаюсь, чуть не выронил трубку. Такой низкий голос с сильным итальянским акцентом, голос… голос Человека с кинжалом.
— Верно, кто-то пошутил, — предположил мэтр Робьон.
— Не думаю. Послушайте, что было потом. «Вы хотите снова меня увидеть?» — сказал он; я точно повторяю его слова. Я ответил, что да, хочу. «Хорошо. Если хотите, чтобы я вернулся, вы должны быстро собрать миллион франков купюрами по 50 и 100 франков. Затем ждите моих инструкций».
— Но это же типичный шантаж! — вскипел адвокат.
Руайер пододвинул гостям кресло, а сам сел за письменный стол, заваленный газетами.
— Я пытался ему возразить. Сказал, что миллион для меня — сумма довольно значительная. Но он был непреклонен…
— Вы могли сразу отказаться.
— Это не в моих интересах. Он стоит больше, тем более теперь, и прекрасно это знает. Он обещал позвонить сегодня в шесть вечера и указать место, где я должен оставить деньги.
С этими словами Руайер посмотрел на часы. Без четверти шесть. Хозяин замка поспешил продолжить:
— Человек с кинжалом, вернее, портрет будет уже там. Как видите, он мне доверяет! Короче, вся операция сведется к обмену: взять полотно и положить на его место миллион франков. Правда, он еще добавил: «Я хочу, чтобы деньги были доставлены человеком, заслуживающим абсолютного доверия. Не вздумайте обращаться в полицию, иначе я исчезну снова, и на этот раз — навсегда».
Руайер замолчал, затем задумчиво поглядел на мэтра Робьона и добавил, понизив голос:
— Я предложил вашу кандидатуру, дорогой мэтр. Вы известный человек, ваше имя является синонимом чести и доверия. Прошу вас, извините меня, но у меня не было времени на размышления… А он сразу же согласился. Конечно, я не хотел бы вас принуждать…
— Ну что ж, я согласен, — отозвался адвокат. — Я сейчас в отпуске, и об этом деле никто не узнает. Правда, я не люблю подобных вещей, но вам я помогу.
— Спасибо, спасибо! Сегодня утром я был в Клермон-Ферране и собрал требуемую сумму. Она здесь. Проверьте, пожалуйста. — Он показал на большой чемодан, перетянутый ремнем. — Теперь остается только ждать звонка…
— А какой у вас договор со страховым агентством? — поинтересовался адвокат.
— Если я не получу картину обратно, размер возмещения будет значительно ниже ее стоимости.
Но поскольку я ее выкупаю, то об этой сумме вообще лучше не думать, хотя она бы мне совсем не помешала…
Без Козыря считал, что хозяин дома слишком уж быстро капитулировал.
— Но если картина будет уже в том месте, которое вам укажут, вмешался он, — надо просто взять ее, а денег не оставлять!
Руайер улыбнулся и повернулся к адвокату.
— Какой горячий у вас помощник!
— Горячий и неосторожный, — отозвался адвокат. — Нет, Франсуа, все не так просто. Когда речь идет о похищении — а это и есть случай обыкновенного похищения, — надо быть вдвойне осторожным. Ты ведь слышал о киднэпинге? В таких случаях родители вынуждены принимать условия похитителей, лишь бы дети вернулись домой здоровыми и невредимыми. Так и мы. Если мы попытаемся обмануть преступника, если я унесу портрет, не положив денег, с картиной обязательно случится несчастье. Она будет уничтожена, я в этом не сомневаюсь. Ты со мной не согласен?
— Не знаю, что и думать, — признался Без Козыря. — Вряд ли Человек с кинжалом сам себя уничтожит.
— Конечно, нет. Но не забудь, что за всем этим стоит исключительно ловкий вор, который к тому же желает произвести на нас впечатление.
— И это у него прекрасно получается, — добавил Руайер. — Признаюсь, что я растерян так же, как и Франсуа. Вчера я готов был поклясться, что говорю с самим Человеком с кинжалом! Если бы украли какую-нибудь другую картину, я бы и пальцем не пошевельнул, чтобы ее разыскать. Но эта!… Может быть, я так держусь за нее, потому что она причинила мне боль. А может, еще и потому, что Человеку с кинжалом не нравится, когда над ним потешаются. Но если…
Его прервал телефонный звонок. Все трое одновременно вскочили. Руайер протянул адвокату отводную трубку.
— Алло? Да, Руайер у телефона. Да, мэтр Робьон согласился стать посредником…
Без Козыря изо всех сил старался услышать голос в трубке, но до него доносилось только неясное бормотание.
— Затерянная башня? Прекрасно, я знаю это место, — говорил Руайер. — Завтра в половине шестого утра? Почему так рано? Он вопросительно взглянул на адвоката; тот кивнул.
— Хорошо, он там будет. Да, да, мы согласны! Около старого камина, направо от входа? Понятно. Да, обещаю.
Мэтр Робьон отдал хозяину отводную трубку, которую тот медленно положил на место.
— Голос поразительно соответствует картине, не правда ли? — спросил он.
— Потрясающе! — ответил адвокат. — Но у меня снова возникает вопрос: зачем весь этот спектакль? Чем больше я думаю об этом деле, тем более странным оно мне кажется. Эта Затерянная башня — она далеко отсюда?
— Приблизительно в трех километрах. Я вам покажу…
Руайер достал из ящика письменного стола карту, развернул ее и отметил ногтем местонахождение Л а Шенэ.
— Вы поедете по дороге на Озанс и на первом перекрестке повернете налево. По лесной дороге доедете до маленького моста через ручей. Там оставите машину и пойдете вдоль ручья до Затерянной башни. Когда-то в прошлом там стоял дом, но теперь остались одни развалины.
Без Козыря слушал Руайера очень внимательно.
— Этот вор с итальянским акцентом, — заметил мэтр Робьон, подозрительно хорошо знаком с окрестностями.
Интересно, что Без Козыря думал о том же. Даже если допустить, что с помощью какого-то колдовства Человек с кинжалом ожил, то все равно откуда он может знать о Затерянной башне, если ни разу не покидал Ла Шенэ? Словом, хватит предаваться фантазиям, как бы это ни было приятно. «Человек с кинжалом» — всего лишь обыкновенная картина. Поэтический налет этой истории полностью развенчан видом чемодана, набитого деньгами, а реальность оказалась на редкость противной.
Без Козыря возненавидел этого наглого типа. Ему вдруг стало так скучно, что он хотел только одного — как можно скорее вернуться в гостиницу. Из одной крайности Без Козыря впал в другую. Он уже хотел выйти из игры, считая себя жертвой обмана. У него в руках была такая красивая игрушка и вдруг она сломалась. Какое разочарование!
Руайер развязал ремень и открыл чемодан. Внутри лежала целая куча засаленных купюр. И все это богатство — за кусок полотна, покрытый краской? Просто смешно!
Хозяин снова уложил пачки, закрыл крышку и перевязал чемодан ремнем.
— С этого момента, мэтр, деньги будут находиться под вашей охраной. Было бы лучше, если бы вы не возвращались в Шатель. Вы доставите мне огромное удовольствие, если еще раз воспользуетесь моим гостеприимством. Мы поужинаем пораньше, и у вас будет время отдохнуть. А в пять утра я вас разбужу. Я думаю, что так будет проще…
— Я тоже так думаю, — кивнул мэтр Робьон. — Если позволите, я позвоню жене, а затем мы закончим приготовления.
— Можно я погуляю в парке? — спросил Без Козыря. «Я им мешаю, — думал он. — Я здесь лишний, я ни на что не гожусь…» Небо затянули серые облака. Без Козыря посмотрел в сторону Пюйде-Дом. Над горой Дом висела огромная туча.
— Завтра будет гроза, — заметил Леонард, проходивший мимо со своей тачкой. «Я им не нужен. Я ни на что не годен», — повторял про себя Без Козыря. Эта мысль стала у него навязчивой идеей, он никак не мог от нее избавиться. Мальчик забрел в конюшню. Там стояла кобыла, отмахиваясь хвостом от мух.
— Бланшетта! Здравствуй, Бланшетта!
Лошадь устало повернула к нему голову, тревожно глядя на мальчика, и пошевелила ушами. Без Козыря, осмелев, погладил ее по холке.
— Чем мы с тобой можем помочь? Ничем. Несчастные мы создания…
Продолжая размышлять, он почесывал лоб лошади. Франсуа не мог смириться с мыслью, что Руайер и отец сдадутся без боя, позволив какому-то проходимцу разбогатеть в одночасье. Как просто! Любой негодяй может захватить заложника, а честные люди вынуждены вставать перед ним
на колени… «Нет! Я не согласен! И ты, Бланшетта, я уверен, я знаю, ты думаешь так же. Мы должны ему помешать. Да перестань же жевать, скажи лучше — у тебя есть какие-нибудь идеи? У меня лично нет, хотя…» Рука Без Козыря замерла на шее лошади. «Ну, конечно же… именно так… это рискованно, но можно попробовать…»
— Извини, старушка, я должен подумать. Ты мне очень помогла, спасибо!
Мальчик вернулся в замок и поднялся в свою комнату. Там он повел себя весьма странно: разулся и принялся ходить от кровати к окну и обратно. В одном месте пол отчаянно заскрипел. Значит, чтобы не шуметь, надо будет сразу повернуть вправо, потом, пройдя кровать, двинуться прямо на шкаф, сделать пять шагов параллельно стене, а потом повернуть налево и пойти к окну… «Прямо как на минном поле, — думал Без Козыря, который даже сейчас не мог отказать себе в удовольствии поиграть. — Мне бы радар очень пригодился…» Мальчик открыл окно и выглянул наружу. Бенуа вез по двору тележку с бутылками. Без Козыря подождал, пока он проедет, и принялся изучать фасад. Кажется, получится… Оставалась, правда, еще одна проблема, но тут приходилось надеяться на везение. Франсуа вышел в коридор и вздохнул. Ах, если бы его отец не имел этой ужасной привычки запираться на ночь! Тогда операция прошла бы просто играючи… Ведь папа всегда так крепко спит! К счастью, из-за жары он наверняка оставит окна и ставни открытыми. Без Козыря прикинул на глаз расстояние до его окон. Метров пятнадцать. Немало! А к тому же если пойдет дождь, считай, что все пропало…
Он начал готовиться к выполнению своего плана. Что в этих шкафах? Проведя ночь в замке, он даже не поинтересовался содержимым ящиков… Пусто! Вот и первые трудности… Без Козыря решил осмотреть комнаты другого крыла здания и в одном из шкафов обнаружил стопку старых журналов. Сойдет! Он взял журналы и стал осторожно пробираться обратно.
Раздался гонг к ужину. Без Козыря быстро помыл руки… готово! Он догнал отца и господина Руайера уже в столовой.
Как только они сели за стол, хозяин спохватился:
— Чемодан! Мы оставили его в библиотеке. Какая неосторожность! Особенно после всего происшедшего…
— Я сбегаю, — с готовностью вызвался Без Козыря.
Он пересек гостиную — пустая рама так и висела на стене, ожидая возвращения Человека с кинжалом. Чемодан лежал на письменном столе. Взяв его, мальчик отметил, что чемодан легче, чем он предполагал. Тем лучше! Без Козыря принес чемодан в столовую и положил на стул.
— Мы позвоним в полицию сразу же, как вы вернетесь, — говорил Руайер адвокату. — Хотя не думаю, что это что-нибудь даст…
Мэтр Робьон повернулся к сыну.
— А ты, Франсуа, держи язык за зубами!
Без Козыря пообещал молчать. Он как раз намеревался показать им, на что способен сдержанный и решительный человек.
Ужин закончился быстро. Ни у кого не было желания долго сидеть за столом.
— Вы возьмете с собой оружие? — спросил Руайер.
— Зачем? — покачал головой мэтр Робьон. — Я ничем не рискую. Я не впервые оказываюсь втянутым в подобную историю, но у меня никогда не возникало осложнений. Это ведь просто обмен: заложник с одной стороны, выкуп — с другой. Ни одна сторона не заинтересована в обмане.
— Как ты думаешь, папа, ты увидишь вора?
— Зачем ему показываться? Может быть, он будет поблизости, чтобы убедиться, что я действительно несу чемодан. Но я его, конечно, не увижу.
— А если ты оставишь только половину суммы?
— Мы же дали слово! «А я, — подумал Без Козыря, — никакого слова не давал!» И он положил себе еще сыра. Надо хорошенько насытиться: ночь предстоит трудная. Мальчику не хотелось больше слушать разговоры взрослых, и он первым пошел спать. Но на кровать лег одетым. Спать ему сегодня не придется.
Вскоре Без Козыря услыхал тяжелые шаги господина Руайера и более легкую поступь отца. Дверь соседней комнаты, которую занимал хозяин, закрылась. Потом хлопнула другая, в замке повернулся ключ. Это мэтр Робьон принимал меры предосторожности.
Без Козыря поднялся и бесшумно, на цыпочках, подошел к окну. Дождя не было. Свет, лившийся из окон, бросал во двор две длинные светлые полосы. В метре от окна, внизу, был декоративный карниз. Сейчас он показался мальчику уже, чем когда он смотрел на него днем, но на него можно было опереться. Было жарко. Все окна, видимо, открыты.
Свет в комнате мэтра Робьона погас; что же касается хозяина, то, похоже, он спать не собирался. Ставни он, разумеется, не закрыл значит, пока не уснет, мимо его окон пройти не удастся. Легкий ветерок пошевелил листьями деревьев, и Без Козыря вдруг заметил, что он весь в поту. Ожидание становилось невыносимым…
Мальчик добрался до кровати и растянулся на ней. Еще целый час ждать!
Через некоторое время Без Козыря почувствовал, что веки у него тяжелеют. Чтобы не заснуть, он начал читать про себя басни Лафонтена. Его решимость мало-помалу улетучивалась. От карниза до земли полных три метра, а то и четыре…
Кто разрешил тебе мутить мой водопой?..
Да, скорее четыре. Прыгать с такой высоты опасно, в темноте можно неудачно приземлиться.
Коль это был не ты, так это был твой брат…
И все-таки надо действовать, как бы это ни было рискованно… Наконец в комнате Руайера тоже погас свет. Ночь была абсолютно темной, без единой звезды.
Без Козыря вылез в окно, перевернулся и лег животом на подоконник, нащупывая ногой карниз. Вот он! На него вполне можно встать. Мальчик медленно выпрямился. Он не раз видел по телевизору, как альпинисты боком передвигались по скале, прижавшись к ней щекой и телом, раскинув в стороны руки, как будто обнимая скалу. Ему сейчас надо сделать то же самое…
Левой ногой он встал на каменный выступ в стене, раздвинул ноги, напряг все мускулы… Спокойно, без паники! Перенеся вес тела на левую ногу, Без Козыря осторожно подтянул к ней правую. Первый шаг сделан!
Еще десять таких шагов, и он оказался перед окном хозяина. Но Франсуа уже хорошо владел собой, двигался, как кошка, и легко преодолел это опасное место. На несколько секунд он остановился передохнуть, упершись горячим лбом в стену. Потом медленно, но уверенно двинулся дальше.
Наконец он добрался до отцовского окна, которое, как и окно хозяина, было раскрыто настежь. Без Козыря прислушался. Тишина. Нет ничего проще, чем перекинуть через окно ногу, за ней другую… Отец ровно дышал во сне. Без Козыря встал на четвереньки и пополз к кровати. Чемодан, конечно, лежит на стуле на расстоянии вытянутой руки от кровати… Мальчик шарил в темноте, пока не наткнулся на что-то тонкое и круглое. Да ведь это ножка стула! Он поднимал руку выше и выше, пока пальцы не уперлись в чемодан. Без Козыря встал и взял чемодан за ручку. Но как быть дальше? Ползти на четвереньках с таким багажом абсолютно невозможно!… Вдруг паркет хрустнул, и сразу изменился ритм дыхания спящего. Без Козыря замер, подумав про себя: «Прости, папа, это не я вор, это другой. Смотри не перепутай!» Потом он снова двинулся в темноту. Ветерок, который дул из окна, служил ему ориентиром. Мальчик вылез на карниз… тут-то и начались настоящие трудности! Чемодан нарушал равновесие и тянул его вниз; кроме того, держаться за стену можно было теперь только одной рукой. Дыхание начало учащаться, а это плохо. Так можно и сорваться! С ним в связке никого нет, нет ни ледоруба, ни «кошек»… И опять его единственным козырем остается смекалка. Разве не глупо было брать чемодан в правую руку?.. Надо ее освободить. С помощью медленных, осторожных движений, следя, чтобы не покачнуться, Без Козыря перенес чемодан из правой руки в левую. Но при таком положении чемодан касался стены и при малейшем шевелении царапал ее, издавая вполне отчетливый скрип. Спасал только шум ветра. Деревья в парке временами стонали, как вода в водосточной трубе, — это еще называют «зеленым шумом»…