— Ты говоришь о завтраке или о том, что было перед ним?
— Ну, вообще-то о завтраке, но то, что ему предшествовало, тоже было прекрасно. — Закрыв глаза, она закинула обнаженную ногу на его бедро и сладострастно облизала губы. — Полагаю, мистер д'Арензо, мы можем повторить наши действия.
Алессандро почувствовал, как кровь прилила к его паху, и ему потребовалось огромное усилие, чтобы, нежно поцеловав ее в персиковое плечо, подняться с кровати.
— Не сейчас. У меня есть одно неотложное дело. — Он подошел к шкафу из красного дерева и стал быстро одеваться. Если он не уйдет из комнаты сию минуту, то не выдержит вида ее обнаженного тела, едва прикрытого смятыми простынями, и остаток дня будет потерян в чувственном забвении. — Поспи немного, — сказал он охрипшим голосом, скрывшись за дверью.
Желание, как молния, вспыхивало в нем, когда широкими шагами он шел по коридору, но Алессандро надеялся, что эта покупка акций будет несложной сделкой. И тогда сегодня вечером они смогут отпраздновать спасение «Диадемы».
В постели.
Когда Тэмсин открыла глаза, ей показалось, что это было сон. Ведь ей это снилось множество раз: страстная ночь в объятиях Алессандро. Но затем следовал звонок будильника — и серое унылое утро в общей спальне школы-интерната.
Но сейчас был не сон. Сейчас была реальность.
Взглянув на часы, Тэмсин с удивлением обнаружила, что наступил день. Она выбралась из кровати и, обернувшись полотенцем, быстро добралась до своей комнаты. Все в ней осталось таким же, каким было вчера, когда она собиралась на вечеринку. Но так много изменилось с тех пор! Будто тяжелые плотные шторы были отдернуты перед ней, открыв впереди новую жизнь, блистающую надеждами.
Машинально она подняла мобильный телефон и проверила звонки. Несколько раз звонила Серена, а также отец. Телефон в ее руках завибрировал так, что она вздрогнула. Смеясь, Тэмсин приложила к уху трубку и услышала сухой и четкий голос Джима Аткинсона, ее главного бухгалтера.
— Тэмсин, у нас возникли проблемы, — сказал он без всякого вступления.
— Что случилось, Джим?
— Мы не совсем понимаем, что происходит, — он издал короткий нервный смешок. — Но сегодня на рынке скупили все акции нашей компании, имевшиеся в открытой продаже.
Тэмсин слегка расслабила руку, державшую трубку.
— Ну, это не страшно. Ведь на рынке было не так уж и много акций. Нашей компании ничего не грозит. Контрольный пакет акций находится у меня и Салли.
Возникла пауза, и было слышно, как Джим Аткинсон прочистил горло.
— За последние два часа на рынок поступила еще одна партия акций. Они тоже были куплены. Эти акции могли быть проданы либо вами, либо вашим бизнес-партнером, Салли Филдинг. Я полагаю, вы этого не делали?
— Нет. — Голос Тэмсин сорвался. — Но и Салли тоже…
— Простите, — мрачно произнес Джим, — но мы все еще пытаемся понять, что происходит. У нас очень мало информации, однако все происходящее свидетельствует о том, что мы имеем дело с враждебным поглощением нашей компании.
— Но кто это делает? И почему? — простонала Тэмсин.
— Не могу сказать. Позвоню вам сразу же, как только выясню что-нибудь. — Джим помедлил и добавил тихо: — Я очень сожалею, Тэмсин.
Минуту она стояла неподвижно, держа в руке трубку. День постепенно разгорался, наполняясь лучами жаркого солнца. Тело ее все еще трепетало от наслаждения, а внизу, в своем офисе, работал Алессандро — и он, наверное, тоже вспоминал о прошедшей ночи…
Телефон в ее руке издал резкий звонок.
— Джим!
— Дорогая, ты где-то очень долго отсутствовала, — прозвучал знакомый язвительный голос. — Поэтому неудивительно, что ты не узнаешь своего отца.
— Прости, папа. Я ждала звонка от своего главного бухгалтера, Джима Аткинсона.
— О! У тебя проблемы?
— Я точно не знаю. Но кто-то очень быстро скупил большую партию наших акций. Джим что-то сказал о попытке поглощения, но он, мне кажется, чересчур драматизирует ситуацию. Не могу представить, что кто-то захотел завладеть «Диадемой».
— Аткинсон знает, кто скупил эти акции?
— Пока еще нет. Он думает, что Салли могла продать свою долю, но это невозможно! Она никогда не сделает этого тайком от меня.
— Только если кто-то не велел ей молчать до тех пор, пока не будет слишком поздно.
Тэмсин с сомнением рассмеялась.
— Ты говоришь, как Джим. Но кто может сделать это?
Генри тяжело вздохнул.
— Тот, кто знает, что ты находишься в другой стране. Тот, кто хочет навредить тебе.
Сердце Тэмсин учащенно забилось, кровь вскипела от гнева.
— О, я знаю, на кого ты намекаешь, — тихо произнесла она. — Ты хочешь сказать, что это Алессандро… Ведь ты не любишь его, папа? Он так не похож на твоих респектабельных англичан…
— Нет. — В голосе Генри звучало сожаление. — Не поэтому. А потому, что у него есть достаточно серьезные основания причинить тебе боль, Тэмсин. Я не хотел тебе говорить, но вынужден сделать это. — Он колебался, затем холодно произнес: — Ты не знаешь о причине его ухода из команды англичан шесть лет назад.
— Что ты имеешь в виду?
— Он ушел из-за того, что случилось той ночью в Харкорт-Мейноре. Он ушел из-за тебя!
Комната, казалось, слегка закачалась вокруг нее, а солнечные лучи, проникавшие в окна, стали вдруг жгучими и ослепляющими. Тэмсин прижала руку ко лбу.
— Я знал, насколько ты была влюблена в него — все эти фотографии в твоей комнате, неожиданно вспыхнувший у тебя интерес к регби. Я понимал, что этот человек лишь причинит тебе боль, поэтому в ту ночь в Харкорте, когда я наткнулся на него, выходившего из оранжереи, я…
— Из-за этого ты и отчислил его из команды?!
— Да.
Голос Тэмсин превратился в срывающийся шепот.
— Это так непорядочно!
— Мне очень жаль, Тэмсин. Но мне хотелось уберечь тебя. Я поступил не очень хорошо, теперь я это понимаю…
Непроизвольно Тэмсин потерла свой локоть, стараясь осмыслить слова отца.
— Значит, ты думаешь, что теперь он мне мстит? — пробормотали ее побледневшие губы. — Он потерял из-за меня работу, а теперь пытается отнять у меня мой бизнес?..
— Возможно, я ошибаюсь. — Голос Генри теперь стал оживленным. — Может быть, это и не он. Я лишь предупреждаю тебя…
Тэмсин медленно опустилась на кровать. Ей стало дурно. Какое-то время она сидела неподвижно, ожидая чего-то — сама не зная, чего.
Снова зазвонил телефон. Это был Джим Аткинсон.
— Я узнал имя того, кто скупил акции Салли, — мрачно сказал он. — Эта компания базируется в Буэнос-Айресе. Она называется «Сан-Сильвана холдингс».
— Мне нужно поговорить с Алессандро.
Жизель стояла перед кабинетом своего шефа, сложив руки на груди.
— К сожалению, он очень занят, — промурлыкала она. — Мистер д'Арензо занимается сейчас весьма важным делом и велел его не беспокоить.
Тэмсин вскинула голову и прямо встретила неприязненный взгляд Жизель.
— К сожалению, не могу ждать, когда он закончит свое «очень важное дело». Передайте ему, что я заходила с ним попрощаться.
— Непременно, — произнесла секретарша холодным тоном и добавила: — Могу я чем-нибудь вам помочь?
Тэмсин колебалась.
— Закажите, пожалуйста, такси до аэропорта. Полагаю, это доставит вам большое удовлетворение.
Когда Алессандро положил телефонную трубку, голова у него болела, плечи гудели от напряжения. Он откинулся в кресле.
Ну и денек выдался!
Уже пятый час. И он не сделал передышки с тех пор, как ушел от Тэмсин сегодня утром. Алессандро почувствовал, что жутко проголодался и устал. Настало время пообедать — в том же месте, где они завтракали, — и поднять бокал шампанского за новую жизнь «Диадемы», но уже без второго ее совладельца.
Догадки вертелись в его голове все это время, но только сегодня утром, после просмотра многочисленной информации о компании к нему пришел окончательный ответ. И единственный звонок в отделение «Диадемы», возглавляемое Салли, под видом покупателя из Дубай, желавшего разместить в своем магазине одежду с фальшивым фирменным знаком «Диадемы», дал мгновенный результат.
Салли не смогла потом отрицать обвинения, которые он ей предъявил, и была вынуждена продать ему свою долю акций, ожидавших теперь возвращения к Тэмсин.
Тэмсин…
Алессандро потянулся в кресле, вспомнив о том, как, прижав ее к себе, скакал с ней на лошади сквозь предрассветную мглу, ощущая ее горячее тело…
Выключив компьютер, Алессандро вскочил на ноги, внезапно захотев увидеть ее.
Когда Тэмсин приехала в аэропорт, билеты на лондонский рейс были уже раскуплены. Представив себе, что ей придется провести ночь в зале ожидания, Тэмсин купила билет на самый ближайший рейс в Европу — до Барселоны.
Опустившись в мягкое кресло лайнера, она почувствовала страшную усталость. Тело ее онемело, а сердце сжималось от ужасной тупой боли.
Самолет, казалось, не взлетал целую вечность. Вдруг возле двери возникло какое-то волнение, и все пассажиры напряглись, когда в самолете появился человек в униформе, в сопровождении одной из стюардесс. Он смотрел прямо на Тэмсин.
— Леди Тэмсин Калторп. Прошу пройти со мной.
Вздрогнув от шока, Тэмсин повиновалась ему, не замечая удивленных взглядов пассажиров. Но сердце ее совсем перестало биться, когда, пройдя за офицером в хвост самолета, она увидела перед собой Алессандро. Лицо его было ужасным.
— И ты сейчас, наверное, скажешь мне, что у тебя вдруг возникло непреодолимое желание полюбоваться достопримечательностями Барселоны?
Тэмсин вскинула голову.
— Вряд ли. У меня возникло непреодолимое желание поехать домой и спасти остатки моего бизнеса. — Она коротко и зло рассмеялась. — Коррупция — это твоя вторая натура, Алессандро, не так ли? Подкуп таможенника и задержка рейса — это пустяки для человека, который намеренно переспал с женщиной для того, чтобы обобрать ее до нитки.
Из салона самолета донесся шум — пассажиры возмущались, выражая нетерпение.
Глаза Алессандро утратили золотистый оттенок и стали темно-бронзовыми. Лицо его стало угрожающе спокойным, как тогда, во время игры в поло.
— Не надо судить людей по своим собственным стандартам, Тэмсин, — сказал он очень тихо. — Я пытаюсь помочь тебе.
Появилась стюардесса, но, взглянув на лицо Алессандро, попятилась назад.
— Помочь? — прошипела Тэмсин. — Завладеть контрольным пакетом акций моей компании? Ты не только жестокий, но и беспринципный человек.
— Тронут твоей высокой оценкой, — произнес он с сарказмом. — Мне следовало знать, что ты готова принять помощь лишь под видом того, что сама выполнила всю работу. Это моя ошибка.
Тэмсин чуть не задохнулась.
— Что ты имеешь в виду?
— Заказ от Союза футбола регби. Ты сказала, что добилась его получения сама? Что у тебя были конкуренты? — Алессандро тихо рассмеялся. — Не думаю.
— Нет! Это правда!
Появился командир корабля.
— Алессандро, дружище, прошу вас. — Он жестом указал на салон, атмосфера в котором накалялась.
Алессандро резко кивнул, не отрывая горящего взгляда от Тэмсин.
Она хотела что-то сказать, но горло ее словно сжали железные обручи. Стюардесса бережно взяла Тэмсин за плечи и отвела к своему месту. Через несколько минут самолет взлетел в воздух.
ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ
Четыре месяца спустя
В этот весенний солнечный день в Твикенхэме царила праздничная атмосфера. Шестой Национальный турнир был завершен, все с волнением ожидали начала дружеского матча.
«Лос Пумас» были грозными противниками, и игра обещала быть невероятно захватывающей.
С комфортом расположившись в роскошной комнате, предназначенной для отдыха членов команды, Тэмсин совсем не разделяла приподнятого настроения толпы. Рядом с ней сидела Серена, откинувшись на спинку кресла и поставив пустую тарелку на свой огромный живот.
— Интересно, умеют ли спортивные врачи принимать роды? — мечтательно произнесла она.
Тэмсин с тревогой взглянула на нее.
— Ты хочешь сказать, что ты можешь… Здесь? Сейчас?
— Нет, я просто подумала, — вздохнула Серена. — Мне просто кажется, что я буду толстеть и толстеть, пока не смогу двигаться. Ты не передашь мне еще порцию этих замечательных анчоусов?
Тэмсин быстро встала и взяла тарелку с живота сестры, обрадовавшись возможности хоть чем-то отвлечься. Ее не покидала тревога, грозившая перейти в панику. В большой комнате было множество известных спортсменов — и англичан, и аргентинцев, — и Тэмсин все время думала о том, что среди загорелых и стройных игроков «Пумас» есть товарищи Алессандро. Она с отчаянием прислушивалась к их разговору, надеясь услышать его имя.
Подойдя к буфету, Тэмсин решила добавить к анчоусам кусочки киви, как вдруг почувствовала острую тоску. Вряд ли она окажется в таком же умиротворенном и счастливом состоянии, как Серена. Бесплодная борьба за жизнь — вот ее удел. Она сама, своими собственными руками разбила хрупкое счастье, которое было так близко, и грубо оттолкнула мужчину, державшего его в своих руках.
— Тэмсин! — Она вздрогнула, и анчоусы с тарелки полетели на пол. — Пожалуйста, дорогая, — мягко произнес Генри Калторп. — Не убегай. Я просто хотел сказать тебе, как я рад видеть тебя и как я тобой горжусь.
Тэмсин наклонилась и дрожавшими пальцами стала подбирать скользкие кусочки киви.
— Я знаю, ты очень рассердилась на меня тогда и не стала меня слушать, но я хочу сказать, что очень сожалею. Что бы я ни сделал — получается плохо. Твоя мать всегда говорила, что я неправильно обращаюсь с тобой. — Он запнулся. — Я никогда не прошу себе этого.
Тэмсин вздохнула и печально покачала головой.
— Ты говоришь о том несчастном случае?
Генри кивнул.
— Да, я очень виноват перед тобой. Я понимаю, конечно, что не могу оградить тебя от всех опасностей, закутав в ватное одеяло, но мне невыносимо думать, что кто-то может причинить тебе боль.
— Но ведь именно ты причиняешь мне боль, — тихо сказала Тэмсин. — Ты принижаешь меня. Считаешь, что я не могу добиться чего-то сама или… или быть любимой — такой, какая я есть, со всеми моими шрамами и всем остальным…
Горло ее сжалось, и она еле сдержала рыдание, готовое вырваться ее груди. Каждое слово напоминало ей об Алессандро. Теперь она понимала, как она его недооценивала. Он был такой нежный, такой совершенный, и в одну волшебную ночь столь многому научил ее…
Когда она вернулась в Англию и обнаружила, что все акции переписаны на ее имя, а Салли исчезла, она поняла, насколько была не права. Алессандро догадался, что происходит с ее фирмой, и предпринял меры, чтобы спасти ее.
Именно Салли предала ее. А не он.
— Так ты принимаешь мои извинения? — тихо поторопил дочь Генри.
Тэмсин взглянула на него с вымученной улыбкой, и в это мгновение возле них возникла Серена.
— Я умираю от голода в ожидании анчоусов, скоро начнется игра… — Серена запнулась. — О боже, извините… Я прервала какой-то важный разговор?
Тэмсин покачала головой.
— Нет, все в порядке. Я просто хочу предупредить отца, что если он снова вмешается в мою жизнь, то я поменяю фамилию и уеду на другой край света.
Генри и Серена многозначительно переглянулись, и Серена, схватив Тэмсин за руку, потянула ее к двери.
— Я не хочу пропустить момент, когда на поле выйдут игроки в твоих прекрасных футболках, Тэм, — сказала она немного фальшивым радостным тоном. — А ты жаждешь увидеть свои модели?
Тэмсин не видела готовых футболок и не знала, где и как их изготавливали, потому, что Алессандро не отвечал на ее звонки. Она создавала эти модели, думая о нем. И теперь эти пятнадцать футболок будут насмешливо терзать ее воспоминаниями.
Алессандро откинул голову и закрыл глаза, прислушиваясь к глухому реву голосов, раздававшихся на стадионе. До начала игры оставалось несколько минут. В руке он держал единственный листок бумаги — это было письмо от Генри Калторпа, которое он получил через Аргентинский Союз регби. Письмо потрясло его до глубины души — Генри делал ему очень серьезное деловое предложение.