— Я хотела бы это увидеть, — призналась Фин, и в голосе ее прозвучало раздумье.
Тревис скользил руками вокруг ее талии, и Фин прислонилась к его твердой груди.
— Если захочешь, то после рождения ребенка я возьму тебя в поход по тропе, ведущей в горные луга.
Повернувшись к нему лицом, Фин закинула руки ему на плечи, приподнялась на цыпочки и поцеловала его в щеку.
— Я хотела бы этого, Тревис. Но я еще не научилась ездить верхом.
— И не будешь учиться, пока ждешь ребенка. — Он покачал головой. — Я не хочу рисковать, боюсь, что ты упадешь и потеряешь ребенка.
Смешно, конечно, но от его заявления ее сердце мучительно сжалось. Она знала, что малыш будет единственным собственным ребенком Тревиса, и поэтому столь же важен для него, как и для нее. Но неужели он беспокоится только о ребенке?
Бесспорно, физически их очень влечет друг к другу. Это и было причиной, по которой они оказались в этих сложных обстоятельствах. Но беспокоится ли Тревис и о ней тоже?
И почему она внезапно задумалась об этом?
— Дорогая, с тобой все в порядке?
— Немного устала. — Она высвободилась из его объятий. — Если не возражаешь, мне хотелось бы пропустить обед и пойти поспать.
Фин видела, что ее внезапное изменение настроения смутило его, но поделать с этим ничего не могла. Ей было нужно время, чтобы поразмыслить, разобраться в своих чувствах и попытаться понять, почему вдруг ей стало так важно, чтобы Тревис беспокоился не только о ребенке.
Желая убежать от него прежде, чем сделает что-нибудь глупое — например, разрыдается, — Фин быстро вышла из кухни и устремилась вверх по лестнице. Но внезапно странное ощущение полета охватило ее, и через мгновение она оказалась на деревянном полу.
Пока она лежала, не понимая, что же случилось, острая боль прорезала ее левый бок, остановив дыхание и заставив поджать ноги к животу. Пульс гремел у нее в ушах, и когда комната пришла в медленное, отвратительное вращение, Фин почувствовала, будто летит в бездонную черную пропасть.
Ей казалось, что Тревис зовет ее по имени, но какие-то тени никак не отпускали ее. И перед тем как она сдалась и туман окутал ее, она успела подумать о потере ребенка, которого так отчаянно желала, и о мужчине, которого полюбила.
Сидя в комнате для посетителей, Тревис был готов разнести всю больницу, если кто-нибудь не скажет ему — и чертовски быстро — о состоянии Фин. Когда он привез ее в приемный покой, его бесцеремонно выставили из смотровой и больше не позволили туда войти.
Он глубоко вздохнул и провел руками по лицу. Когда он услышал громкий удар в гостиной, после которого наступила жуткая тишина, ему показалось, что душа его ушла в пятки. Он окликнул Фин по имени и кинулся посмотреть, что случилось, но при виде ее безжизненного тела, лежащего на нижней ступеньке лестницы, кровь в его венах заледенела, и он был уверен, что это стоило ему десяти лет жизни.
— Мистер Клейтон?
Он оглянулся и увидел женщину в белом халате, стоявшую в раскрытых двойных дверях. Вскочив на ноги, он подошел к ней.
— Что с ней?
— Я доктор Сантос, дежурный гинеколог, — вместо ответа представилась женщина, протягивая Тревису руку.
— С Фин все будет в порядке? — более настойчиво спросил он.
Если бы она потеряла ребенка, то Тревис был бы в трауре. Но если вопрос стоит о жизни ее или ребенка, то выбора не было. Тревис хотел, чтобы о Фин позаботились самым лучшим образом, насколько это возможно.
Улыбаясь, доктор кивнула.
— Мисс Эллиотт сломала ребро, когда упала, но думаю, что и с ней, и с ребенком все будет хорошо. Она здорова, и беременность, насколько я могу судить, протекает нормально. Таким образом, я не предвижу никаких проблем.
— Слава богу!
Тревис испытал такое облегчение, что даже пошатнулся, и его колени будто сделались резиновыми.
— Она должна будет соблюдать постельный режим в течение нескольких дней, и я не советовала бы ей путешествовать раньше, чем через пару недель. Но после этого, если у нее не будет других проблем, она должна быть в состоянии вести обычную жизнь — Доктор Сантос что-то записала на бумаге, которая была у нее в руках, и снова посмотрела на Тревиса. — И было бы лучше всего воздержаться от половых сношений, пока она не приедет сюда для следующего осмотра.
— Я могу видеть ее? — спросил он, желая собственными глазами увидеть, что с Фин все в порядке.
— Она сейчас одевается, — ответила доктор Сантос, поворачиваясь, чтобы вернуться в смотровую. — А вы можете пока подогнать машину.
Он нахмурился.
— Вы отсылаете ее домой? Разве вы не должны оставить ее для наблюдения?
— Расслабьтесь, мистер Клейтон. — Темные глаза доктора замерцали. — Поверьте мне, ей будет намного лучше дома, чем здесь. И, конечно, привозите ее, если появятся проблемы.
Пять минут спустя Тревис припарковался у дверей, предназначенных для выписываемых пациентов. Медсестра подвезла Фин в инвалидном кресле. Тревис усадил ее поудобнее, сел за руль и отправился назад в «Серебряную Луну».
— Доктор сказал тебе, что мне придется продлить мое пребывание здесь?
Голос Фин был слабым и дрожащим, и сердце Тревиса едва не разорвалось. Фин была одной из самых сильных женщин, которых он когда-либо встречал. Не так-то просто было выбить ее из колеи. Но Тревису казалось, что Фин была больше потрясена страхом потерять ребенка, чем физической болью.
— Я был бы рад, если бы ты захотела провести остальную часть твоей беременности в «Серебряной Луне», — признался он, беря ее за руку.
Она устало улыбнулась.
— Это было бы хорошо, но я должна возвратиться к своему журналу.
Ее слова подействовали на него подобно удару в солнечное сплетение. Конечно, она хотела бы вернуться и к проклятому журналу, и к соревнованию. Джес рассказала ему, что вся жизнь Фин заключалась в ее журнале. Она приходила в офис первой и уходила последней.
Он провел много бессонных ночей, размышляя о том, могло ли к чему-нибудь привести то влечение, которое существовало между ними. Похоже, что только что он получил ответ на этот вопрос.
— Ох. Что-то не становится мне лучше, — простонала Фин, когда, держась за бок, поднялась на ноги и неуверенно сделала шаг к комоду. Она знала, что двигаться будет больно, но не представляла себе, до какой степени.
Перед тем как встать, она несколько минут сидела на краю кровати Тревиса, пытаясь собраться с духом, чтобы пойти и взять свою сумочку. Ей было необходимо позвонить в свой офис и поговорить с Кейдом. Теперь ему придется работать вместо нее в течение следующих двух недель и вести дела так, чтобы привести журнал «Обаяние» к успеху. Даже если Фин и не имела никакого намерения работать в должности руководителя «Эллиотт пабликейшн холдингс», она хотела победить в соревновании и тем доказать Патрику, что его дочь могла не только разочаровывать его.
— Что ты, черт возьми, делаешь?
От громкого восклицания Тревиса Фин едва не подпрыгнула, и от резкого движения острая боль пронзила ее ребра.
— Мне нужен сотовый телефон.
— Почему ты не попросила, чтобы я тебе его принес? — Поставив на комод поднос, который был у него в руках, Тревис помог Фин вернуться к кровати. — Он в твоей сумочке?
— Да. — Фин откинулась на гору подушек и постаралась не делать глубоких вдохов, пока не отступила боль в боку. — Я должна позвонить в офис и попросить Кейда исполнять мои обязанности, пока не вернусь.
Тревис вручил ей сумочку.
— Но ведь они с Джесси только вчера вернулись после своего медового месяца?
Кивнув, Фин пошарила в сумочке и достала свой сотовый телефон.
— Надо же, Кейд еще не привык к тому, что он молодой муж. Он только-только вернулся домой, а я собираюсь сказать ему, что он должен взвалить на себя такой груз и тащить его до моего возвращения.
Тревис хихикнул.
— Джес тоже не будет в восторге.
— Могу гарантировать, что она будет оставаться с ним в офисе. — Фин засмеялась и сразу же схватилась за бок: — Даже смеяться, и то больно!
Его взгляд мгновенно стал серьезным.
— Ты уверена, что ты в порядке? Никаких признаков, что еще что-то может быть плохо?
— Никаких, — сказала она, качая головой, и сосредоточила свое внимание на телефоне, который был у нее в руке, чтобы он не увидел ее разочарования из-за того, что его беспокоит ее беременность, а не она сама.
Она чувствовала, что он смотрит на нее. Потом он прочистил горло и большим пальцем указал через плечо на комод.
— Я заберу твой завтрак на кухню и сохраню его теплым. Сообщи мне, когда закончишь говорить по телефону, и я сразу же принесу его.
— Спасибо, — сказала она одними губами, поскольку Хлоя уже ответила.
Пока ее помощница рассказывала о том, в какой офис заходила и с кем говорила, Фин смотрела на Тревиса. Он взглянул в ее сторону еще раз, когда уносил поднос из комнаты. Было понятно — он не был рад, что она руководила своим журналом вместо того, чтобы отдыхать, но мудро хранил молчание.
— Хлоя, погоди, — прервала ее Фин.
— Где ты? Почему не в офисе? Все хорошо?
Как обычно, Хлоя говорила очень быстро, и Фин улыбнулась.
— Я решила уехать на уик-энд в Колорадо.
— О, так ты поехала повидаться с отцом Джесси, ковбоем, да?
— Да. — Фин послушала еще, но Хлоя заговорила о том, каким красивым был Тревис, и Фин перебила ее. — Кейд в своем офисе?
— Они с Джесси приехали час назад, скрылись у него офисе, и с тех пор их никто не видел. — Хлоя хихикнула. — Ты же знаешь, каковы эти молодожены.
Фин поморщилась. Ей очень не хотелось прерывать их счастье, но дела не терпят отлагательства. И говорить с Кейдом она будет как его босс, а не как теща.
— Переключи этот звонок в его офис.
— Когда ты возвратишься, Фин?
В голосе Хлои прозвучало беспокойство, и Фин почувствовала, что ее помощница хочет чем-то поделиться.
— Вероятно, только через несколько недель.
Хлоя ахнула.
— Ты шутишь?
— К сожалению, нет. Слушай, позвони в офис Кейда.
Фин вложила в свой голос достаточно твердости, чтобы дать Хлое понять — разговор закончен.
— Кейд Макманн.
Фин услышала негромкое эхо и поняла, что в телефоне Кейда включен громкоговоритель.
— Кейд, это Фин. Мне надо, чтобы ты кое-что сделал.
— Тебе надо, чтобы я зашел в твой офис? — спросил он.
Фин вздохнула.
— Это тебе не поможет. Я в Колорадо.
— Ты с папой на ранчо? — раздался взволнованный голос Джесси.
— Да.
— Давно? Ты там еще побудешь?
Казалось, волнение Джесси нарастает.
— Я здесь уже три дня. И буду здесь еще две недели.
— Две недели! — Голос Кейда был таким громким, что Фин пришлось держать телефон далеко от уха. — Такая напряженная обстановка, а ты не собираешься быть здесь?
— Прежде всего успокойся и слушай. Ты будешь действовать как главный редактор, пока я не возвращусь, Кейд. Не позволяй никому сбавлять темп. Пусть Хлоя предоставляет тебе ежедневные отчеты из бухгалтерии. И тщательно проверяй все рекламные тексты. Лишь убедившись, что все в порядке, отправляй материал в производство.
— Что-нибудь еще?
— Звони мне каждый день и сообщай, как идут дела. — Она сделала паузу. — Полагаю, мне нет нужды напоминать тебе, как я хочу выиграть это соревнование.
— Нет, Фин. Всем нам известно, как это важно.
Кейд замолчал, и Фин почувствовала, что он пытается сформулировать свой следующий вопрос.
— Что еще?
Она услышала, как он прерывисто вздохнул.
— Ты много лет работала без отпуска. Почему же ты ушла сейчас? Почему бы тебе не подождать до января и отдохнуть после своей победы?
— Поверь мне, я была бы с вами, если бы могла.
— Фин, что случилось?
Беспокойство, прозвучавшее в голосе ее дочери, тронуло ее. Объяснив, что случилось, и рассказав о совете доктора, Фин добавила:
— Со мной все хорошо, дорогая. Честно. Но не могу сказать того же о твоем папе.
— Он суетится вокруг тебя, да? — догадалась Джесси. — Он не любит терять контроль, и когда случается что-то такое, он всегда очень беспокоится.
— Это точно. Он и сейчас ждет, чтобы я положила трубку, и он сможет принести мне завтрак в кровать.
— Ты представляешь себе, что своим поведением он сведет тебя с ума?
Посмотрев на дверь, Фин увидела, что Тревис входит в комнату с подносом.
— Он уже это делает, дорогая.
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
Тревис внимательно смотрел, как Фин подходит к кушетке и садится. Он пытался заставить ее полежать еще день, но она заявила, что врачи велели ей соблюдать покой в течение двух дней, а с того дня, когда она потеряла сознание и упала, прошло уже четыре. Тревис неохотно согласился, что она будет ходить, но потребовал, что при этом будет находиться рядом с ней.
Она бросила на него такой взгляд, который заставил бы оцепенеть от ужаса любого ее подчиненного, но на Тревиса не произвел ни малейшего впечатления. Она была на его территории, а не в своем зале заседаний. Это там она могла сказать «Подпрыгните», и все лишь покорно спросили бы «Насколько высоко?».
— Тревис, пожалуйста, прекрати смотреть на меня так, будто я могу развалиться в любой момент. — Она покачала головой. — Если не считать моих больных ребер, я здорова, как любая из твоих лошадей.
Он пожал плечами.
— Ну, на лошадь ты совсем не похожа.
— Спасибо. — Фин нахмурилась. — По крайней мере, хотелось бы думать, что ты прав.
— Мисс Фин, хотите, я приготовлю вам что-нибудь поесть или выпить, — спросил Спад, входя в комнату.
— Нет, спасибо, мистер Дженкинс, — вежливо ответила Фин.
— Хорошо. Но если вам что-нибудь понадобится, только крикните, — предложил Спад, улыбаясь во весь свой беззубый рот. — Я прослежу, чтобы вы это сразу же получили.
— Ценю вашу доброту, — улыбнулась Фин в ответ.
Тревис смотрел вслед старику, пока тот возвращался в кухню. Фин очаровала Спада еще в свой первый приезд на ранчо, и Спад очень обрадовался, когда узнал, что она остается.
— Впрочем, думаю, мне кое-что нужно.
Она поднялась на ноги прежде, чем Тревис успел пересечь комнату, чтобы помочь ей встать с кушетки.
— Куда ты идешь? Если тебе что-то надо взять в спальне, то я это принесу.
Отрицательно покачав головой, Фин подошла к вешалке у двери.
— Я хочу выйти и подышать свежим воздухом.
— Ты думаешь, это хорошая идея? — спросил Тревис, следуя за ней.
Он знал, что не стоит и пытаться отговорить ее. Когда он был женат, то выучился главному — никогда не говорить женщине, что ей нельзя что-то делать.
Он помог Фин надеть куртку, взял свою и попробовал применить иной подход.
— С утра температура упала на десять градусов и было несколько снежных шквалов. Ты можешь замерзнуть, и если задрожишь, твоим ребрам может быть больно.
— Брось это, ковбой. Вы с мистером Дженкинсом все время пытаетесь не позволить мне ничего делать, и я сойду с ума от безделья. — Она улыбнулась. — Ну что, будешь стоять здесь и спорить или идешь со мной?
Покорившись судьбе, он открыл дверь.
— Раз уж мы выходим, то могли бы проверить, достаточно ли сена и воды у лошадей.
В сарае Фин будет защищена хотя бы от ветра!
Ее зеленые глаза весело замерцали, и она казалась такой довольной, что он почувствовал, как знакомое пламя разгорается у него внутри.
— Мы возвращаемся на место преступления?
Громко рассмеявшись, он кивнул.
— Что-то в этом роде.
Тревис не говорил ей об этом, но ни разу после той ночи он не мог находиться в сарае и не думать о Фин и их любовных ласках.
— Как себя чувствует жеребенок? — спросила она, когда они пересекали двор.
Тревис даже не пытался остановить свою хитрую усмешку.
— Ты даже помнишь, что там был жеребенок?
— Вы неисправимы, мистер Клейтон! Конечно, я помню жеребенка. Ведь из-за него-то мы той ночью и пошли в сарай. Могу побиться об заклад, что он здорово изменился за прошедший месяц.