Восхитительный смех Фин вызвал ощущение жара у него в животе.
— Нет, я ни разу в жизни не была за рулем.
— Ты шутишь, да? — Черт, он ездил по ранчо на грузовичке или на тракторе с тех пор, как ему исполнилось десять лет, а Джесси он научил водить машину, когда ей было двенадцать. — Ты никогда не…
— Нет. Когда мои братья и я жили дома, у нас были шоферы, чтобы возить нас, куда мы хотели. Потом я переехала из Хэмптонса в квартиру на Манхэттене, и здесь у меня нет никакой необходимости водить машину. Все, в чем я нуждаюсь, так близко, что я хожу пешком. А если надо поехать куда-нибудь, я вызываю лимузин компании или беру такси. — Ее глаза задумчиво замерцали. — Но я всегда думала, что научиться водить машину было бы забавно.
— Когда ты в следующий раз приедешь в «Серебряную Луну», я буду учить тебя, — сказал он, чувствуя, что глупо улыбается, но у него не было сил стереть улыбку со своего лица.
Ее глаза потеплели, и у него перехватило дыхание.
— Я хотела бы этого, Тревис. Спасибо.
Значит, она еще хоть раз приедет к нему на ранчо! От этой мысли биение сердца начало отдаваться в ушах Тревиса, будто удары большого барабана из военного оркестра. А слабый румянец, появившийся на ее щеках, заставил его замереть. Значит, она помнит, что произошло, когда она месяц назад посетила его ранчо.
— Не желает ли леди что-нибудь выпить перед тем, как заказать обед? — спросил Анри, возвратившись к столу с пивом для Тревиса, потом посмотрел на Фин и оценивающе усмехнулся.
Это чертовски не понравилось Тревису, но сейчас ему не хотелось разбираться в причинах своей неприязни.
— Только немного воды с ломтиком лимона, пожалуйста, — ответила Фин жеманному пареньку. Когда тот отправился за ее заказом, она спросила: — А где Джесси? Я была уверена, что к этому времени она уже будет здесь.
Тревис отрицательно покачал головой.
— Не знаю. Она мне сказала, что им с Кейдом после работы надо забрать билеты на самолет, но прошло уже больше трех часов…
— Я уверена, Тревис, что с ними все в порядке. Наверное, задержались у ювелира. Я случайно услышала, что они собирались зайти к нему за подарками для подружек невесты и друзей жениха.
Подошел Анри, поставил перед Фин стакан воды и обратился к Тревису:
— Сэр, вас просят подойти к телефону.
И только тут Тревис вспомнил, что выключил свой сотовый телефон, когда вошел в ресторан! Фин улыбнулась.
— Джесси, вероятно, хочет сказать, что застряла в пробке.
— Надеюсь, ты права.
Он извинился, встал и пошел следом за Анри.
— Привет, папа.
Тревис с облегчением услышал в трубке голос своей драгоценной дочери.
— Где ты, ангел мой? Ты в порядке?
— Все хорошо, но боюсь, не смогу быть с вами сегодня вечером. У меня… — она запнулась, — гм… болит голова. Ты не против пообедать вдвоем с Фин?
— Конечно, нет, принцесса.
Он посмотрел на красавицу, терпеливо ждущую его возвращения. Как он мог не хотеть ее общества?
— Хорошо. Я уверена, что вы оба замечательно проведете время. В «Лимонном гриле» превосходная кухня. Пожалуйста, передай Фин мои извинения и скажи ей, что я буду в офисе завтра утром.
— Я сделаю это, ангел мой.
Он сразу все понял. Джес уже давно пыталась «оживить его жизнь», как она это называла.
— О, не забудь, папа. Завтра мы с тобой должны встретиться за ланчем, а затем пойти в магазин, чтобы ты примерил смокинг.
— Ты все еще хочешь, чтобы я был похож на обезьяну?
— На моей свадьбе ты будешь выглядеть лучшей в мире обезьяной, — засмеялась Джесси. — Я люблю тебя, папа. Увидимся завтра.
— Я тоже люблю тебя, Джес.
Положив трубку, Тревис вернулся к столу.
— Похоже, что сегодня вечером мы будем ужинать вдвоем, — сказал он, садясь.
— Джесси не придет?
— Нет. — Он покачал головой. — Она хочет лечь спать пораньше, потому что у нее болит голова.
— Так как ваши партнеры не присоединятся к вам, не хотели бы вы сделать заказ сейчас? — спросил Анри, внезапно появившись у стола. Очевидно, официант подслушивал разговор Тревиса по телефону.
Утомленный навязчивым присутствием официанта, Тревис взглянул на него так, что тот исчез, будто растворившись в воздухе.
— Что ты скажешь, если мы пойдем куда-нибудь, где мы сможем спокойно поговорить?
Фин улыбнулась.
— Думаю, что знаю такое место.
— Прекрасно.
Подняв руку, он сделал знак Анри.
Официант мгновенно появился рядом с Тревисом.
— Леди и джентльмен хотели бы сделать заказ?
Фин заговорила прежде, чем Тревис успел открыть рот.
— Нет, мы передумали и не будем обедать у вас сегодня.
Когда они вышли на улицу, Тревис обнял Фин, чтобы защитить ее от холодного ноябрьского ветра.
— И как называется тот ресторан, куда мы направляемся?
— «У Фин Эллиотт».
Его сердце будто оборвалось, пропустив удар, потом другой.
— Мы идем к тебе домой?
Кивнув, она улыбнулась.
— Если ты не возражаешь остаться без стейка, то мы могли бы пойти ко мне и заказать еду в китайском ресторане.
Тревис не очень-то любил китайскую еду, но решил, что только круглый дурак может из-за этого отказаться провести вечер с прекрасной женщиной.
Опасаясь, что Фин передумает, он поднял руку, подзывая такси.
ГЛАВА ВТОРАЯ
Фин заказывала по телефону еду в своем любимом китайском ресторане, не переставая думать о том, как Тревис оценивает ее жилье.
Когда она приехала в «Серебряную Луну», дом Тревиса показался ей гостеприимным и очень милым. Он был будто залит светом любви. А квартира Фин, оформленная хромом и стеклом, казалось бесплодной пустыней, холодной и необитаемой, и была неприлично просторной для одного человека.
А все из-за того, что здесь Фин не проводила больше нескольких часов подряд и никогда не пыталась привнести хоть что-нибудь, отражающее ее собственную индивидуальность.
— Заказ доставят через пятнадцать минут, — сказала Фин, положив трубку. — Хочешь что-нибудь выпить? Я могу приготовить кофе или чай. А в холодильнике, кажется, есть бутылка вина.
— От чашки кофе я бы не отказался.
Тревис повернулся, посмотрел Фин в глаза и улыбнулся. Ее руки покрылись гусиной кожей, а по спине прошла дрожь. Он был, без сомнения, одним из самых сексуальных мужчин, которых она когда-либо встречала. И еще она была уверена, что он не имеет представления ни о том, как красив, ни о том, каким соблазнительным должен казаться женщинам.
Фин внезапно почувствовала, что если сейчас же не окажется подальше от Тревиса, то не удержится и поведет себя как круглая дура. Поэтому она направилась в кухню.
— Надо включить кофеварку.
Фин вовсе не хотелось рисковать еще не устоявшимися отношениями с Джессикой, проявляя вожделение к приемному отцу своей дочери. Честно говоря, Фин вообще было совершенно несвойственно испытывать вожделение к какому-либо мужчине.
— Тебе помочь?
Фин внезапно остановилась, а потом медленно повернулась к Тревису. Он стоял в противоположном углу гостиной, но казалось, что от одного его присутствия пространство стало меньше. Она легко смогла вообразить, какой крохотной будет казаться кухня, если он войдет туда. Кроме того, там от него уже некуда будет скрыться.
— Нет! — Чтобы смягчить столь поспешный ответ, Фин улыбнулась. — Никакого твоего воображения не хватит, чтобы представить меня домашней хозяйкой, но думаю, что уж кофе-то я сумею приготовить без особых проблем. — Помахав рукой в сторону дивана из белого велюра, она добавила: — Это займет всего несколько минут. Почему бы тебе не расположиться поудобнее?
— Что ж, пожалуй.
И снова улыбка Тревиса неожиданным образом подействовала на Фин — ее будто с ног до головы окатило жаркой волной.
Не в силах пошевелиться, Фин смотрела, как Тревис снимает свою широкополую шляпу, движением плеч высвобождается из пальто и бросает оба предмета на спинку кресла.
По правилам этикета, которые мать внушала Фин много лет, следовало подойти, взять шляпу и пальто и повесить их в шкаф. Но когда Тревис расстегнул манжеты своей рубашки из шамбре и начал закатывать рукава, открывая загорелые, мускулистые руки, Фин решила, что уже пора вспомнить старую пословицу «береженого Бог бережет», собралась с силами, повернулась и пошла готовить кофе.
Одного только воспоминания об этих руках, которые так нежно обнимали ее той ночью, было достаточно, чтобы заставить ее сердце бешено биться, а дыхание стать хриплым и прерывистым. Та ночь, наполненная страстью, была чистым, светлым волшебством.
Уже больше месяца Фин изо всех сил пыталась забыть об этом. Но безуспешно.
Ее била такая дрожь, что она едва не просыпала кофе на пол.
— Ты должна взять себя в руки, — пробормотала она.
— Ты что-то сказала? — тут же отозвался Тревис.
— Нет, просто говорю с сама с собой.
Закрыв глаза, она покачала головой. Что с ней происходит? Она работает главным редактором одного из известнейших в мире журналов мод. В зале заседаний ей достаточно лишь взглянуть или поднять бровь, чтобы заставить любого сотрудника подчиниться себе. Так почему же в присутствии Тревиса ей все время кажется, будто она единственная в мире женщина, которая настолько глупа, чтобы свои романтические желания приносить в жертву карьере?
Только несколько месяцев тому назад она начала понимать, что ее карьера вовсе не так важна для нее, как казалось когда-то. Это началось, когда она узнала, что Джессика Клейтон — ее дочь. А после встречи с Тревисом Фин получила представление о том, чего лишила себя ради превращения «Обаяния» в журнал мод, пользующийся мировой славой.
Когда Фин была молодой, то не хотела ничего иного, как быть женой и матерью, иметь собственную семью. Но та мечта рассыпалась в прах, поскольку Патрик отверг отчаянные мольбы Фин, вынудил ее отдать Джесси для удочерения и запретил Фин даже издали видеть отца ее дочери.
Она не смогла ни простить Патрика, ни превозмочь горе от расставания со своим ребенком.
После того, как она возвратилась из Канады, из женского монастыря, куда родители отослали Фин, чтобы скрыть ее «позор» от светских и деловых знакомых, она с головой ушла в учебу и потом в работу, пытаясь успокоить свою боль.
Но этого ей не удалось. Годы шли, а Фин оставалась одинокой и бездетной, отдавая все больше и больше сил своему журналу.
Она тяжело вздохнула.
— С тобой все в порядке?
Услышав голос Тревиса, Фин едва не подпрыгнула от неожиданности. Повернувшись, она увидела, что он стоит, прислонившись плечом к двери, как стоял днем у нее в офисе.
— Конечно! А что может случиться?
Он оттолкнулся от двери и направился к Фин.
— Ты стояла и так смотрела в пространство, будто твои мысли витали в миллионе миль отсюда.
Покачав головой, она повернулась, чтобы включить кофеварку.
— Просто я размышляла о последних бухгалтерских данных «Обаяния», — быстро солгала Фин. — Если мы, то есть мои сотрудники и я сама, будем достаточно упорно трудиться, то еще сможем обогнать моего брата Шейна и его журнал «Успех».
— Что-то мне не верится.
— Ты не веришь, что мы сможем победить?
Он пожал плечами.
— Я не могу судить, победишь ты или нет. Я имел в виду другое. Такой отсутствующий взгляд бывает у того, кто переживает, что его любимая лошадь повредила ногу. А те, кто беспокоятся о выигрыше в каком-то соревновании, выглядят совсем иначе.
Качая головой, Фин засмеялась, надеясь, что ее неискренность не будет заметна.
— Я никогда не ездила верхом, и уж тем более у меня не было своей лошади. И с лассо я не умею управляться.
— Ты никогда не ездила верхом? — потрясенно переспросил Тревис.
Радуясь тому, как легко ей удалось сменить тему, Фин опять покачала головой.
— Никогда. Разве что качалась на игрушечной лошадке, когда была маленькой. Но это не считается.
Тревис многообещающе улыбнулся. Новая жаркая волна охватила Фин, и все ее тело будто зазвенело.
— Когда ты в следующий раз приедешь в «Серебряную Луну», я, наверное, должен буду научить тебя не только водить машину.
Фин с трудом сглотнула, пытаясь не думать и о многих других вещах, которым он мог бы научить ее. Почему-то ни одна из этих вещей не была связана ни с лошадьми, ни с машинами…
Стук в дверь избавил Фин от необходимости придумать такой ответ, какой не выдал бы ее сокровенных мыслей.
— Думаю, доставили наш обед, — объявила она.
— Почему бы тебе не накрыть на стол, пока я буду расплачиваться с посыльным? — спросил Тревис.
Он до сих пор не мог сообразить, как получилось, что он принял приглашение Фин поужинать у нее дома. Когда он был рядом с Фин, ему казалось, будто в обществе этой красавицы сексуальность разлита в воздухе. Тревису было достаточно лишь вспомнить о том, как той ночью Фин отвечала на его ласки, и он уже не мог думать ни о чем другом.
Но каким бы сильным ни было притяжение между ними, каким бы прекрасным ни был секс, Тревис понимал, что совместного будущего у них не могло быть. Фин Эллиотт была не только биологической матерью Джесси, но и женщиной, отдававшей все свои силы работе. Кроме того, она была женщиной городской. Ее жизнь, наполненная блеском и очарованием, совсем не была похожа на ту простую сельскую жизнь, которую он вел на просторах «Серебряной Луны». Она посещала торжества, и модные ночные клубы манили ее. Он же ездил на аукционы скота или отдыхал в местном баре, наслаждаясь холодным дешевым пивом.
Заплатив посыльному, Тревис глубоко вздохнул. Самое хорошее, что он мог бы сделать для спокойствия своего духа, — удалиться от искушения, каким для него была Фин Эллиотт. Он отнесет еду в столовую, придумает оправдание и возвратится в свою гостиницу. А там примет душ, самый холодный за всю свою жизнь.
Или закажет в номер ведро льда.
Но несколько секунд спустя одной теплой улыбки Фин оказалось достаточно, чтобы он забыл все свои решения и сел за стол напротив нее. Фин уже вытаскивала из пакета белые картонные коробки с красными китайскими иероглифами. Их оказалось шесть. А еще в пакете были контейнеры из пенопласта и маленькие свертки, упакованные в вощеную бумагу.
— Сколько же ты заказала? — в недоумении спросил Тревис.
Фин прекратила возиться с крышками коробок и смущенно усмехнулась.
— Почему-то все казалось таким аппетитным. — Она прикусила нижнюю губу. — Но, возможно, я немного перестаралась.
— Похоже, тут хватит еды на целую армию. — Посмеиваясь, Тревис взял одну из коробок. — К твоему счастью, у меня всегда здоровый аппетит.
— Обычно я слежу, сколько чего ем, но в последнее время почему-то все время чувствую волчий голод, — объяснила она, накладывая себе полную тарелку рассыпчатого риса.
Они ужинали в молчании, но на еду Тревис обращал мало внимания. Во рту у него становилось сухо, как в пустыне, каждый раз, когда он смотрел, как деликатно Фин обгрызает ребрышки. Но когда она слизывала с пальца последние следы соуса и ее палец скрылся между губами — губами, которые было так сладко целовать! — его сердце едва не остановилось.
— Было вкусно, — заявил он, когда несколько минут спустя они расположились на диване, чтобы выпить кофе.
По правде говоря, он и понятия не имел, что съел, а вкуса и подавно не заметил. Но что делать? Не мог же он признаться, что так засмотрелся на Фин, что забыл даже собственное имя!
— Мне жаль, что ты сегодня остался без стейка, — сказала она извиняющимся тоном.
— Это неважно. В «Лимонном гриле» мне все равно бы не понравилось.
— Из-за того, что тебе не удалось провести время с Джесси?
— Нет, не из-за этого. — Покачав головой, Тревис усмехнулся и вытянул руку вдоль спинки дивана. — Я уже не мог выносить навязчивость того официанта.
— Да уж, он слишком старался угодить! — расхохоталась Фин.
Услышав ее восхитительный смех, Тревис мгновенно забыл о том парнишке и, кивнув, указательным пальцем коснулся шелковистых прядей ее темно-рыжих волос. Медленно перемещая руку, чтобы нежно погладить атласную кожу у нее на шее, он почувствовал, как Фин задрожала. Это было едва заметно, но ошибки не было — она чувствовала такое же непреодолимое притяжение к нему, как и он к ней.