– Погодите, отче, – не удержавшись, перебил священника Дэвид. – Насколько я помню, речь шла не о племяннице Гектора Роя, а о его жене. Говорят, она была редкой красавицей и именно ее похвалялся похитить Эхин Баллох.
– Что вы, что вы, сын мой! – сморщился в улыбке отец Гиб. – Как мог Эхин Манро похитить почтенную супругу Гектора Роя, если та уже дама в летах и вряд ли могла бы прельстить горячего юношу. Скорее всего, до вас дошел слух о наложнице вождя Маккензи, с которой он жил в противозаконной связи. Говорят, сия блудница и впрямь очень хороша собой, как и то, что она чародейка и не совсем из мира смертных. Фейри, эльф, русалка… Никто не ведал, откуда ее привез Гектор Рой, но Церковь очень осуждала его за такое сожительство, отчего у вождя Маккензи были серьезные неприятности. Однако он упорствовал, и многие были уверены, что Гектор околдован и просто не владеет собой. Когда же эта странная женщина вдруг пропала… а она действительно исчезла, то люди стали говорить разное. Кто-то утверждал, что эта распутная фейри просто сбежала с более молодым любовником, иные же уверяли, что она сгинула, как обычно и бывает с духами, когда им надоедает жить среди смертных.
На Дэвида вдруг навалилась страшная усталость. И он почти без интереса выслушал, как упрямца Эхина Манро силой вынудили обвенчаться с крольчихой Кэт. Он узнал, что на их свадьбе присутствовал сам граф Хантли, как и Гектор Рой, который возжелал самолично убедиться, что его племяннице оказана должная честь.
В какой-то миг Дэвид поднялся и пошел прочь, не особо задумываясь, как настоятель воспримет его неучтивый уход. Душу Дэвида наполнило холодное чувство поражения, и он хотел просто забыться.
Вдоль низины, где располагался монастырь, протекал бурный ручей. За каменной грядой он образовывал небольшую заводь, и Дэвид, почти не задумываясь, разделся и плюхнулся в воду. Она была просто ледяной, но Майсгрейв вновь и вновь с головой погружался под воду, словно желая смыть с себя все проблемы. Черт, черт, черт!
Он выбрался на берег, почти задыхаясь и испытывая лютую злость на самого себя. Ведь это была именно его задумка – услать с Эхином Кэт, чтобы отвлечь преследователей от похищения фейри вождя. Но тогда ему и в голову не приходило, что Эхин настолько подвержен влиянию и уступчив, чтобы согласиться на брак с женщиной, которая ему не мила. Дэвид рассчитывал, что парень просто вернет Маккензи их родственницу и все пойдет, как задумано. А в итоге… Кланы пришли к согласию, Эхин стал мужем той, кого ему и прочили старейшины Манро, и союз северных кланов все же состоится. Теперь, когда будет дан приказ выступать на юг, по всему Нагорью запылают огненные кресты, все эти катераны с гор соберутся в немалую силу и пойдут на Англию под знаменами короля Якова. И это в то время, когда английский Генрих уже наверняка переправил основную свою армию через Ла-Манш и не задумывается об угрозе с севера.
И что теперь гадать, сообщил ли Эхин Баллох Гектору Рою, куда на самом деле доставят Мойру, или же скрыл это из каких-то личных устремлений. Дэвиду надо было решить, как он сам поступит с оказавшейся в его руках женщиной. Ну а потом… Потом он отправится в Англию. Он английский рыцарь, и его долг – быть там, где он может послужить своей стране.
Мойру он обнаружил в церкви. Монастырь Святого Колумбана представлял собой нечто вроде отшельнического скита, но к возведению церкви тут подошли основательно. Она была достаточно просторной, в форме базилики и по-своему красивой – стены выстроены из грубо отесанных кусков черного сланца, а углы и архивольты входа выложены из белого песчаника. Внутри она казалась темной, но в дальнем конце, у алтаря, горела одинокая свеча, и Дэвид увидел коленопреклоненную фигуру Мойры. Беззвучно приблизившись, он услышал, как она молится, произнося на латыни:
– Averte faktem tuam a peccatis meis…[4]
Есть что-то неимоверно трогательное в коленопреклоненной молящейся женщине. Некая смиренная чистота, что так волнует мужчин, заставляет их чувствовать себя покровителями этих беззащитных существ, оберегать их. И Дэвиду вдруг стало больно при мысли, что он ворвался в благополучную жизнь Мойры, вырвал ее из привычной и спокойной обстановки, увез неведомо куда… и теперь намерен просто отделаться от нее. Однако у него не было другого выхода. Не было ли?.. Дэвид опять подумал о своем благородном отце Филиппе Майсгрейве. Одобрил бы родитель то, что его сын стал столь расчетливым и бездушным? Нет, Дэвид не мог бросить эту женщину. Как гласит старая шотландская пословица, увяз в болото по щиколотку – увязнешь и по колено. Но, черт возьми, ему надо было на что-то решиться!
Мойра почувствовала его присутствие и оглянулась. Сначала недоуменно смотрела, потом несмело улыбнулась:
– Хат? У тебя такой странный вид.
Он приблизился и чуть коснулся ее плеча.
– Идем, женщина. Нам надо кое-что обсудить.
Они расположились на берегу ручья, неподалеку от обители. Дэвид не стал скрывать от Мойры, что произошло за это время, и, дав понять, что брак с Эхином Манро ей уже не грозит, пояснил, что вряд ли имеет смысл везти ее на Оркнеи. Как он понял, она и сама не сильно рвется снова оказаться там, это было лишь вынужденное решение. Теперь же они могут поступить по-другому.
– И что ты решил? – несколько сухо спросила Мойра.
– В том-то и дело, что ничего еще не решил. Знаешь, малышка, я ведь сейчас могу просто повернуться и уйти, навсегда исчезнув из твоей жизни. Ты сообразительная, сильная женщина и сама сумеешь выбраться отсюда. Монахи не откажут тебе в помощи, ну а ты столь хитра и деятельна, что выжмешь из них все, что пожелаешь. Хочешь, они даже отправят тебя к твоему Гектору Рою? Конечно, если ты пообещаешь отцу Гибу, что старый Маккензи в благодарность сделает щедрый взнос их обители.
Мойра минуту-другую размышляла.
– Хат, как я понимаю, ты готов вернуть меня Гектору, зная, что я вряд ли стану скрывать все, что со мной произошло. Ты надеешься, что, когда выяснится, что меня выкрали по приказу Эхина Баллоха, он не простит новоявленному родичу подобное злодеяние. Может, ты даже рассчитываешь, что я сама из мести направлю руку Маккензи на вождя Манро. Ха! Как же тебе нужна эта война между кланами!
Дэвид до боли сцепил пальцы, так что они хрустнули. Она очень умна и разгадала его замысел. Он ведь и впрямь надеялся хотя бы так выполнить план графа Перси. Да к черту Перси! Сидит себе Львенок в уютном покое, вспоминает историю Троянской войны и рассчитывает в Нагорье устроить резню из-за женщины. Вот этой женщины, с ее светлыми, ясными глазами и ярким ртом, который Дэвиду так хочется поцеловать! Проклятье, он должен был признаться самому себе, что она его очень волнует. И после всего, что они перенесли, она уже не чужой ему человек.
– Мойра, я предложил тебе это, считая, что ты пожелаешь оказаться рядом со своим старым любовником. Но сейчас я жду ответа, что хочешь ты сама?
«Я хочу, чтобы ты не оставлял меня», – подумала Мойра. Но испугалась этой мысли. Дэвид говорит, что повернется и уйдет… а она готова умолять его остаться с ней. И это она, красавица, у которой храбрые мужи были готовы едва ли не с рук есть!
Мойре стало стыдно, она опустила голову, чтобы волосы скрыли от хитрого кошачьего взгляда Дэвида ее пылающее лицо. Но ей надо было отвечать. И она вдруг сказала:
– Я сейчас молилась и просила Пречистую Деву направить меня на путь истинный. И я решила. Помнишь, я рассказывала тебе, что меня изначально готовили стать монахиней? Вот я и подумала – может, мне так и поступить? Однако я сейчас никто. Какая обитель согласится принять такую, как я?
Пожалуй, Мойра просто оттягивала момент разлуки с этим человеком. Ведь не откажется же он помочь ей в столь благородном устремлении?
Дэвид же просто воспрянул.
– Это чудесное решение, малышка! Есть немало богатых и могущественных монастырей, где женщины ведут достойное существование. О, я знаю такие! Есть прекрасный женский монастырь на реке Тей неподалеку от города Перта. Есть большая обитель бенедиктинок Святой Марии в Келсо, а также обитель в Элгине, причем отнюдь не такая бедная, как монастырь Святого Колумбана в этом краю. И знаешь, я бы мог поспособствовать, чтобы тебя приняли в один из этих влиятельных монастырей. Признаюсь, я не беден, я мог бы внести за тебя щедрый вклад. Так что, Элгин для тебя подходит? Я бы лично отвез тебя в этот город и проследил, чтобы с тобой обошлись как должно.
Мойра поняла лишь, что момент их разлуки откладывается.
– Делай, как сочтешь нужным, Хат, – сказала она, отворачиваясь. – Но учти, из меня выйдет не самая лучшая монахиня. Гектор Рой избаловал меня, я привыкла к роскоши!
Дэвид нахмурился. Опять она о своем старикане Маккензи! А Мойра еще и добавила, что убеждена, что Гектор Рой наверняка не прекратил ее поиски. Так что Хат должен знать, чем рискует.
По сути Мойра хотела предупредить о возможной для него опасности. Однако Дэвид решил, что женщина хитрит, а на самом деле все еще рвется к любовнику, и это обозлило его больше, чем он мог предположить. То ей надо в монастырь, то к Гектору Рою. Женщины вечно не знают, чего хотят, и только морочат мужчинам голову. И Дэвид резко заявил: если она рассчитывает, что все еще нужна старому Маккензи, и если тому плевать, что связь со шлюхой порочит его статус и положение… то пусть пошлет ему весточку из Элгина и ждет, что старина Гектор прибежит к ней, как пес на течку.
Мойра опешила от грубости его слов и, разозлившись, дерзко ответила:
– Как пес на течку или как боров на случку, но, уж будь уверен, вождь клана Маккензи явится за мной, едва узнает, где я!
– Вперед! – махнул рукой Дэвид. – Конь да посох ему![5]
В конце концов, это даже к лучшему: пусть ябедничает своему старому любовнику, что ее выкрали по приказу Эхина Баллоха. Если он ей поверит. А если даже и поверит, то еще неизвестно, к чему это приведет. И, возможно, тогда план Перси… Да к самому дьяволу Перси!..
Они разошлись. Дэвид постарался успокоиться и обдумать дальнейший путь, но вскоре понял, что не может собраться с мыслями и досадует, что они с Мойрой ссорятся, как дети. Он сам не понимал, отчего так болезненно реагирует на каждую ее фразу, почему она одним взмахом длинных ресниц или улыбкой может поднять ему настроение или, наоборот, словом или дерзостью вызвать целую бурю негодования. Неужели он настолько увлекся этой хитрой, корыстной пронырой? Нет, одна такая у него уже есть. Его собственная жена Грейс. И от подобных женщин надо держаться подальше. Вот и Мойру он отвезет в Элгин – и на этом все!
Добрые монахи в обители Святого Колубана не догадывались об их размолвке и, как и полагается святым братьям, да еще в Хайленде, где святы законы гостеприимства, позвали обоих трапезничать. Мойру по-прежнему не допускали в стены монастыря, но специально для гостьи францисканцы устроили пиршество на зеленом склоне за обителью. Местный брат кухарь даже особо постарался, приготовив изумительный хаггис[6]. Обычно хаггис считался пищей бедняков, так как его готовили из потрохов теленка, тогда как само мясо было пищей для людей с достатком. Но брат Патрик так усердствовал, нашпиговав телячий рубец травами, толокном и салом, что блюдо вышло отменным. И когда Мойра с аппетитом ела хаггис и нахваливала, не только монахи почувствовали себя польщенными, но и Дэвид как будто подобрел и даже лукаво поддразнивал спутницу, говоря, что если она будет так объедаться, то ей снова станет плохо. Но она лишь отмахивалась, с удовольствием заедая мясной хаггис ячменной кашей и вареной репой.
Утром Мойра действительно чувствовала себя неважно. Она отлеживалась в небольшом сарайчике, где ночевала, и ее то и дело мутило. Дэвид, проявив сострадание, не торопил женщину. Пока ему было нужно расспросить отца Гилберта о предстоящем пути и, может быть, добиться, чтобы им выделили проводника.
– Вы ведь наверняка поддерживаете связь с епископством в Элгине, святой отец. Не могли бы вы порекомендовать нам человека, который бы согласился провести нас?
Отец Гиб пообещал для начала отправить с ними юного Олея: послушник проводит их до тропы, ведущей в земли, где проживают некие Мак-Ихе. Это септ[7] клана Маккей, подконтрольный им, однако Мак-Ихе как прихожане церкви при Святом Колумбане еще и выполняют поручения настоятеля Гиба. Он порой обращается к ним, и глава Мак-Ихе не отказывает ему в помощи. Зовут этого главу Ангус, по прозвищу Каррак, что значит «неугомонный, шустрый».
– Но учтите, друг мой, – взяв гостя за руку, продолжил отец Гилберт, – что Ангус Каррак – человек непростой, и вам надо постараться сговориться с ним, расположить к себе. Возможно, вам даже придется заплатить ему, – добавил он со вздохом. – Ибо Ангус как раз недавно вернулся из Элгина и наверняка подумает, отправляться ли ему снова в столь дальний путь.
Насчет платы Дэвид был спокоен – в его поясе еще оставалось серебро, какое могло соблазнить горца. И пока Мойра не вышла к ним, он из учтивости поинтересовался, почему настоятель Гилберт держит связь с епископством через этого Ангуса Каррака, если тот столь своенравен?
– Да у него есть лошади! – ответил настоятель.
Это о многом говорило. Горец, имевший лошадей, считался весьма состоятельным человеком. К тому же верхом на лошади можно было скорее добраться до епископства в Элгине, расположенном на другом краю Шотландии.
Наконец показалась Мойра. Она слушала разговор Дэвида с отцом настоятелем, который велся на шотландском. И когда настоятель напоследок спросил у Дэвида, не будет ли обижена его спутница, если ей сделают подарок, она сразу навострила ушки. Оказалось, что изношенный наряд столь достойной молодой женщины навел отца Гиба на определенные мысли и он решил преподнести ей новый плед. Это дар прихожан его обители, однако плед имеет слишком пеструю расцветку, и братьям-францисканцам даже по уставу не полагается таким пользоваться.
– Конечно, не откажусь, – с улыбкой шагнула вперед Мойра.
Учитывая, как она любила наряжаться в Эйлен-Донане, в ее радости не было ничего удивительного. И Дэвид спокойно отреагировал, когда его спутница, отбросив износившийся и пропаленный серый плед Макдональдов, с восторгом завернулась в красно-желтый с лиловыми вставками клетчатый плед.
Позже, когда они уже шли за шагавшим впереди Олеем, Дэвид спросил:
– А не ответишь ли мне, женщина, откуда ты так хорошо знаешь говор Нижней Шотландии?
Мойра молчала, делая вид, будто не расслышала вопрос своего спутника, и он добавил:
– Ты ведь сразу поняла, о чем мы говорили с отцом Гилбертом. А изъяснялись мы на шотландском.
– Думаешь, Гектор Рой никуда меня не вывозил из Эйлен-Донана? – повернувшись, с вызовом произнесла Мойра. – Думаешь, в Элгине я замру от восторга, восприняв епископский собор как некое чудо невиданное?
Дэвид не стал продолжать этот разговор, чувствуя, что они опять могут поссориться. Он решил не донимать ее расспросами, а больше слушал, что говорил молодой послушник, и если не понимал его речь, Мойра с готовностью спешила подсказать.
Дорога, по которой вел их Олей, была непростой, и без проводника они бы скоро заплутали – повсюду виднелись крутые склоны, испещренные морщинами и складками, словно по ним протянули гигантский плуг, а в низинах таились бесчисленные озера дождевой воды, которые представляли ловушки для неосторожных путников. Но Олей уверенно провел гостей по крутым косогорам, помог взобраться на холмистую гряду и здесь указал в сторону вересковой пустоши, по которой худо-бедно, но была проложена тропинка.
– Порой она будет пропадать, но везде есть указатели, и я объясню, как вам не сбиться с пути.
Указатели он описывал подробно – каменный крест с рухнувшей верхушкой, долина с уединенными жилищами местных жителей, подъем на кряж с тройной вершиной. Будет и скала, похожая на лошадиную голову, и пиктский камень[8] со странными знаками, и темный лес, вдоль опушки которого следует пройти, а уж потом появится Ведьмино болото, на котором они увидят полую башню. Оттуда к жилищу Мак-Ихе уже ведет хорошая тропа, так что они не заблудятся.
У Мойры даже округлились глаза – и как они все это запомнят и не заблудятся? Дэвид же понял, что им надо будет двигаться по солнцу, придерживаясь юго-западного направления.