– Знаешь, – начала она осторожно, крутя пустую кружку в тонких пальчиках, – есть один человек…
– Нет. Никаких свиданий, – ответила я резко и убедительно. – Все!
– Хорошо, – она нервно «забарабанила» ноготками по почти пустой кружке – этот звук раздражал меня. – Он спортсмен, и к тому же…
– Нет. Еще чаю?
Не дожидаясь ответа, я неохотно поднялась с дивана, на котором уютно устроилась и направи лась на к у хню, перехватив по п ути п уст ую кру ж к у из цепких лапок свахи.
– Он сильный, мужественный, – щебетала Наташка.
– Тебе ведь без сахара? Может молока добавить? Варенье есть вкусное, – я не обращала внимания на попытку свахи реабилитироваться.
– Мне без сахара и молока тоже не надо, – растеряно произнесла подружка, мне даже показалось, что голос ее дрогнул. – Разве что пару ложек варенья съесть с горя…
Я пригласила ее на кухню. Наташка вошла медленно и скорбно. Усевшись на табурет, она посмотрела на меня с видом побитой собаки. Видя, что ее жалобный спектакль не производит должного впечатления, она немного расслабилась и, взяв ложку, принялась размешивать чай.
– Без сахара, – сказала я с улыбкой, придвинув ближе к Наташке вазочку с вареньем.
– Да. Сахара не нужно, – произнесла она, выдавив улыбку. Подруга с отчаяньем подняла кружку и, отхлебнув горячий чай, судорожно замахала перед собой руками, на глазах выступили слезы.
Я налила холодной воды в стакан и поставила перед Наташкой, но та мужественно отказалась от помощи, с пионерской самоотверженностью она вскинула голову, и очень серьезно глядя мне в глаза, произнесла:
– Послушай меня. Ну, в последний раз! Просто посидим в ресторане… Втроем… И все.
Я задумчиво уставилась в чай, мысленно казня себя за то, что согласилась на авантюрные встречи с не лучшими представителями генофонда, а возрождающаяся из пепла сваха, пользуясь удобным моментом, одухотворенно затараторила:
– Мне кажется, что это судьба. Да, признаюсь, перед этим претенденты были не очень… не очень подходящие. Этот – совсем другое дело! Честно. Когда мы с ним разговаривали, он рассказал об идеале женщины, которую бы хотел видеть рядом с собой: высокая брюнетка, спортивного телосложения.
Я прервала словесную диарею своей подруги:
– Во-первых, я не высокая…
– Каблуки, – невозмутимо произнесла подруга, поедая варенье.
– Я не ношу каблуки.
– Я принесла тебе обувь.
– У меня не спортивное телосложение.
– Ты собиралась в спортзал.
– Собиралась! Но пока так и не дошла до него!
– Ну, хочешь, я встану перед тобой на колени! – почти с отчаяньем воскликнула Наташка. Она сцепила руки пред собой и умоляюще смотрела на меня.
– Ради меня, – взмолились молодая женщина, и захлопала своими наращенными ресницами. Это было одним из ее оружий, которое действовало безотказно. Особенно, стоит подчеркнуть, тяжело устоять в таких случаях лицам мужского пола.
В общем, я согласилась, произнеся сакраментальную фразу: ЭТО В ПОСЛЕДНИЙ РАЗ!
Лифт мчал нас вниз, навстречу с очередным претендентом, любезно предоставленным старательной свахой. Со слов Наташки мне предстояло встреча с героем мифов: он был прекрасен, словно Аполлон и силен, как Геракл. Меня настораживало обилие хвалебных речей в его адрес. С другой стороны: псевдопринцев, с которыми у меня были организованы свидания раньше, Наташка так не захваливала, ограничиваясь фразой про лягушку и соловья.
– Ну, улыбнись, – сказала кокетливо Наташка. – Выглядишь обворожительно!
– На мой вкус многовато косметики, – недовольно пробурчала я. Наташка открыла рот – видимо планировала сделать замечание по поводу моего несовершенного вкуса, но удержалась.
– Косметики в самый раз! – отмахнулась подруга и строго добавила, словно заботливая мать: – Выпрями спину!
Легкой походкой от бедра Наташка подплыла такси, я скромно ковыляла следом.
– Королева красоты, правда? – обратилась подруга к водителю, кивнув в мою сторону. – Вы со мной согласны?
Тот искоса посмотрел на меня и что-то пробурчал, почесывая затылок. Сигарета, торчащая из-под пышных усов, вывалилась, и шофер недовольно начал ерзать на сидении, проклиная все на свете. Я отрешенно смотрела на недовольного водителя такси, мысленно ругая себя за безотказность и уступчивость. Скрюченные пальцы ног, упакованные в Наташкины модные туфли, которые были малы, начинали гудеть. Мне казалось, что если я немного опущу голову, то подбородком коснусь выдавленной корсетом груди. Чтобы чувствовать себя немного уверенней, я прикрыла легким шарфом откровенно вываливающиеся выпуклости, игнорируя возмущение и жесты отчаянья моей свахи. Толи оттого, что корсет, как и обувь, был маловат, то ли от какого-то странного предчувствия, меня бросало то в жар, то в холод.
Мы подъехали к ресторану. Наташка гордой походкой вошла первой в дорогостоящее заведение. К ней подбежал администратор и, суетясь, стал объяснять, что свободных столиков нет. Подруга высокомерно одарила его своим «фирменным» взглядом, затем холодно произнесла:
– Нас ждут. Тот красивый мужчина возле окна.
И наманекюренным пальчиком, она указала на молодого человека, который сидел, о чем-то задумавшись. Он был похож на кинозвезду. У меня пересохло в горле. Ноги отказывались сделать шаг, словно налились свинцом – я не могла сдвинуться с места.
– Хоть рот закрой, – самодовольно сказала соединительница сердец.
– Я не пойду, – выдохнула я.
– Ты сума сошла! Он на нас смотрит.
– Скажи, что я… мне плохо стало…
Наташка твердой рукой взяла меня под локоть и уверенно повела к одному из самых прекрасных на свете мужчин. От страха я закрыла глаза.
– Привет! О, ты безупречен, – начала кокетничать Наташка с героем девичьих грез, после чего подтолкнула меня к столику и добавила, расплывшись в улыбке, – Это она. Высший класс! Как я и говорила.
Взгляд красавца скользнул по моей фигуре, и он довольно улыбнулся. Я стояла, как солдат, по стойке смирно, челюсти от волнения свело.
– Скажи уже что-нибудь! – прошипела тихонько Наташка и ткнула меня локтем.
– Верый добчер! – выдавила я из себя и, пошатнувшись, плюхнулась на стул. Понимая всю нелепость ситуации я опустила глаза, и молча уставилась в тарелку. Лицо мое стало пунцовым. Так я просидела минут 30. А Наташка мурлыкала с красавцем, рассказывая обо мне всякую ерунду. Допив второй бокал вина, я немного осмелела и пыталась даже вспомнить несколько анекдотов. Учитывая, что смешные истории, в отличие от моей артистичной подруги Наташки, я рассказывать не умею, неожиданно возникающие прорехи на середине предложений в виде пауз я «заливала» большим глотком вина. Апогеем вечера стало горячее блюдо. Когда принесли улиток, я начала громко хохотать, вспоминая недавнее посещение гинеколога, и обратив внимание на то, что его инструменты имеют некую схожесть с приборами для поедания этих тварей.
Вечер пролетел стремительно…
Всю дорогу в такси меня тошнило. Пришлось несколько раз останавливать машину, чтобы освободить организм от ненавистных улиток и полутора бутылок вина, которые я благополучно влила в свой желудок. Меня нисколько не смущало, что я вела себя весь вечер, как идиотка, и все потому, что я была уверенна: я больше никогда не увижу красавца из ресторана. Он был недосягаем, как звезды. Я мысленно благодарила подругу за предоставленную возможность встретиться с самым идеальным мужчиной на свете.
Глава 8
Врата безграничного счастья
После встречи с умопомрачительным героем своих грез, глаза я открыла лишь к обеду следующего дня. Разбудил меня телефонный звонок.
– Алло, – хрипло промямлила я, морщась от амбре, исходящего из моего рта.
– Добрый день. Надеюсь, я вас не разбудил? – сказал очень бодро мужской голос в трубке. Меня раздражала его жизнерадостность.
– Кто это? – спросила я недовольно.
– Кирилл.
– Какой Кирилл?
– «Вчерашний» Кирилл, – улыбаясь, произнес звонивший. – Мы с вами ужинали в ресторане намедни.
Увидев Наташкин корсет, валяющийся на полу, указательным пальцем я начала тереть висок, с ужасом вспоминая рассыпанных по столу улиток.
– Але, вы слышите меня? – вопрошала телефонная трубка.
– Да, – робко сказала я.
– Ваши туфли у меня.
– Туфли?
– Вы их оставили в ресторане, под столиком. Если вы не против, я их сейчас завезу.
– Хорошо, – сказала я обреченно и машинально продиктовала адрес. Положив трубку, я подошла к зеркалу и долго рассматривала свое опухшее отражение. Я вернулась на лет 15 назад в свой школьный выпускной, когда я выпала из такси, опрокинула стол, за которым сидела, перебив посуду. Моим бывшим одноклассникам было что вспомнить. Особенно ярок был счастливый финал праздника: я, спящая на лавке какой-то беседки какого-то двора, а рядом королева бала – Наташка, в шикарном наряде, специально привезенном из Парижа. Домой, в таком ужасном виде, мне появляться нельзя было, пришлось отлеживаться на открытом воздухе. Мой дорогой человек Наташка, даже не упрекнула меня на следующий день после злосчастного школьного вечера, единственное, что она сделала – произнесла строгим голосом: «Надеюсь, это было в первый и в последний раз». Да уж, в первый… Но не в последний… Как выясняется…
Мои размышления прервал стук в дверь. На пороге стоял Кирилл. Как назло еще красивее, чем в минувший вечер в ресторане. Светлый пуловер и обтягивающие джинсы, идеально сочетались с его удивительно привлекательной внешностью.
– Неужели сломался? – хрипло спросила я, после того, как осмотрела его с головы до пят.
– Не понял?
– Звонок.
– Я подумал, что громких звуков на сегодня достаточно, ибо…
– Отвратительное слово «ибо», – поморщилась я. – Терпеть его не могу. Вспоминать вчерашний вечер, я думаю, не стоит…
– Отчего же. Вы были очень милы и непосредственны, словно ребенок. У вас обаятельная улыбка. И смех очень заразительный.
Я расплылась в улыбке, реагируя на услаждающий мой слух комплимент:
– Правда? Наташка говорит, что я гогочу, как старая лошадь.
– Почему старая? – недоумевал приятный гость.
– Исключительно для оскорбления. Считает, что я стану смеяться тише.
– Громкий смех – признак открытой души.
– Спасибо. Так и буду оправдываться перед Наташкой. Возникла неловкая пауза.
– Будем общаться через порог? – нашелся Кирилл.
– О, простите! Хотите кофе?
– Кофе не хочу. Чай выпью с удовольствием.
– У меня, к сожалению, только пакетированный, – сказала я, жестом приглашая войти гостя.
Кирилл вошел в зал, внимательно оглядывая мое жилище. Он одобрительно кивал, смотря по сторонам:
– У вас очень уютно.
– Правда? Вам нравится?
– Очень. Как это… Будуарный стиль?
– Можно и так сказать. Наташка говорит, что не хватает маленькой формальности: красного фонаря у входа.
Кирилл рассмеялся:
– Вы знаете, для «красного фонаря» несколько сдержано. Любите цветы?
– Ага. Люблю, – горделиво произнесла я. Домашний цветник, при виде которого ворчит большая часть моих знакомых, действительно, моя гордость. – На дни рождения, преимущественно, мне дарят горшки с растениями. Я сама настояла. Мечтаю купить загородный домик с огромным садом…
– Вишневым?
– Почему именно вишневым?
– Как у Чехова.
– Чехова-то садик того… Вырубили… Хотя можно и вишневый. Или яблоневый… когда яблони цветут…
– Вы весьма романтичная особа.
– Да уж, – задумчиво произнесла я, мечтая о прогулках по весеннему саду. – А вы?
– Что я?
– К цветам как относитесь?
– Положительно, я бы сказал. Мне нравится. Честное слово. У вас растений, больше чем в цветочных магазинах.
– Устраивайтесь поудобней в кресле, я принесу чай.
Шарка я тапоч к ами, я поп лелась на к у х н ю готови т ь чай, ми молетом взгл я н ула в зеркало, с грустью оценивая не товарный вид. Пока я мысленно обвешивала себя оплеухами, за неумелое обращение со спиртными напитками, кружка, в которую я планировала заваривать чай для моего гостя, выскользнула из рук и разбилась. Осколок, отлетевший от посудины, скользнул по большому пальцу ноги, и на полу образовалась большая лужа крови. Жидкость фонтанчиком хлестала из небольшой раны, а я стояла и удивлялась: каким образом, из такой маленькой дырочки, вытекло столько красных тел.
– Наверное, сосуд задело, – услышала я взволнованный голос за спиной. Кирилл лихо подхватил меня на руки и нес в ванную, а я опьяненная дорогим ароматом его одеколона и близостью мужского крепкого тела, цвела, как майская роза, прославляя злополучную кружку, которая растворилась в моих ладонях.
– Ногу надо поднять выше уровня сердца, – делово и строго сказал Кирилл, – иначе кровь не остановится. Бинт, вата есть?
Объясняя, где находится аптечка, я улеглась в пустую ванну. Подняв ногу вверх, я тихо хихикала, представив реакцию Наташки, которая бы случайно обнаружила меня раскоряченной позе, но с довольным выражением лица.
Кирилл сосредоточенно бинтовал мой палец. Через минуту его ловкими руками на рану была наложена тугая повязка.
– Ну, вот и готово. Диагноз – жить будете! – задорно произнес он, внимательно разглядывая бинт. – А сейчас поедем в больницу. Надо наложить шов.
– Нет, – строго ответила я.
– Не понял?
– Я не поеду. Ранка малюсенькая – затянется сама.
– Но кровь может снова начать течь.
В ответ, я очень выразительно посмотрела в глаза Кириллу одним из «фирменных» взглядов моей Наташки, пытаясь максимально дать понять, что ехать в больницу я не собираюсь.
– Ну, как хочешь!
«Вот мы и на «ты»! Замечательно! Все просто замечательно», – думала я, когда он переносил меня в спальню, на мою кровать. В дверь позвонили.
– Я открою, – по-хозяйски сказал Кирилл и вышел из спальни.
– Где эта пьянь?! – услышала я звонкий голос Наташки из коридора.
– В спальне, – ответил мой спаситель.
Наташка закашлялась. «Ого!» – единственное, что удалось ей произнести.
– У нас маленькая трагедия, – сказал Кирилл, заводя подругу в комнату, где я возлежала на кровати, словно барыня.
– Что с ногой? – озадаченно спросила Наташка.
– Бандитская пуля, – неуклюже отшутилась я.
– Я довела тебя вчера до двери. Хотя… слово «довела» тут не уместно! Доволокла! – понизив голос, произнесла Наташка.
– Желательна хирургическая помощь, но твоя подруга наотрез отказывается ехать в больницу. Повлияй на нее, Натали. Тебя-то она послушает.
– Как же. Послушает. Проще уговорить ее стать космонавтом, чем заставить посетить хирургический кабинет.
Наташка резко замолчала, увидев на полу корсет. Она строго посмотрела на Кирилла, потом снова на корсет, а после, вопросительно подняв бровь, перевела взгляд на меня. Я опустила глаза, стыдливо покусывая нижнюю губу. Щеки зарумянились. Я прекрасно понимала, что если бы не присутствие моего нового знакомого, я бы услышала плачь, точнее рев Ярославны, о том, как плохо быть неряхой. Французский корсет ручной работы, который, собственно говоря, накануне валялся вместе со мной на улице, когда я во время поездки из ресторана просила остановить такси, чтобы «подышать». Так вот, вещь по такой цене, несмотря на то, что приобретена на распродаже с солидной скидкой, не заслуживает подобного отношения. И, естественно, больше мне не светит никаких благ.
– Пойду, уберу кровищу, – вмешался в немую сцену Кирилл.