— Что тебя так разозлило? То, что нас ссылают в Барнаби? Поверь — я и сам далеко не в восторге, но…
— Простыня! — простонал Филипп, и внезапно Илмари сообразил, что вся его злость — от стыда и отчаяния. — Какого хрена? Зачем?!
От неожиданности Илмари его отпустил и тут же получил в ухо. Рука у супруга оказалась тяжелая. Охнув, он снова скрутил Тьена, хотя теперь это оказалось сделать труднее — тот извивался и не желал сдаваться, проклиная варгарца на чем свет стоит. Но в результате Илмари все же удалось его обуздать, зажав руки за спиной и горячо дыша в затылок.
— Прекрати, — потребовал он. — Это обычай. Ничего особенного.
— Ничего особенного?! — снова взвился Филипп и попытался вывернуться из захвата. — Вот я сейчас тебя убью — и тогда точно ничего особенного не будет! Ты чем думал, когда позволил меня так позорить?!
— Это не позор, — снова попытался Илмари. — Наоборот, это честь.
— Тебе бы такую честь! — бесился Филипп. — Сам признался, что происходящее — непристойно, а теперь вдруг честь!
— Ну так…
Честно говоря, Илмари озадачился. Над этим он совершенно не задумывался. Хотелось почесать в затылке, но для этого требовалось выпустить Филиппа, а перспектива еще раз получить по уху почему-то не вдохновляла. Следовало срочно что-то придумать. Как-то успокоить. Но, как назло, в голову не приходило ни одной удачной идеи.
— Это сложно, — наконец признал он. — Потому что с одной стороны — честь, а с другой…
— Убью! — взревел Филипп, дергаясь в его хватке. — Плевать на все дипломатические отношения и на весь ваш гребаный солар!
Вообще-то, получить нож в сердце в собственной спальне тоже совсем не входило в планы Илмари.
— Послушай, — рассудительно начал он, — почему это тебя так взволновало?
— Ты еще спрашиваешь?! Ты имеешь наглость спрашивать?!
— Я не про то, — примирительным тоном сказал Илмари. — Еще вчера ты называл нас варварами. Разве что-то изменилось?
— А? — несколько растерялся Филипп и перестал рваться из рук.
— Ты реагируешь так, словно вдруг варвары стали иметь для тебя какое-то значение, — воодушевленно продолжил Илмари. — Не все равно заргу, что думает о нем крошечное насекомое, мимо которого он прошел сегодня по дороге? Не все равно горе, о чем шепчутся ветры у ее подножия? Не все равно…
— Хватит, — прервал его убаюкивающие словоизлияния Филипп, — я понял. Отпусти меня.
Дышал он уже ровнее, и Илмари рискнул разжать руки, отступая. После чего немедленно снова получил в то же ухо, не успев среагировать. В голове аж зазвенело. И сквозь звон послышалось:
— А это тебе за то, что не предупредил!
После чего Филипп, твердо ступая, прошел мимо него и скрылся за ширмой.
5.
Душная ослепительная ярость, первобытная, как солнечный шторм — вот что испытывал Филипп. Мало того, что ему навязали отвратительные противоестественные отношения, так еще и выставили их на всеобщее обозрение. Все, о чем он мог думать, сцепившись в покоях с Илмари — о мести за причиненное унижение. Варгарец был гибче и сильнее, но ненамного. Поэтому Филиппу удалось хоть слегка отплатить ему за тот кошмар, в который превратилась его жизнь на ближайшие год-два. Дальше Тьен не заглядывал, положившись на обещание отца освободить его от постыдного союза.
Из дворца их выпроводили в рекордные сроки. Местное светило еще не добралось до зенита, а геликоптер уже взлетел с площадки перед Миссией и взял курс куда-то к северу, в противоположную от гор сторону.
Илмари сидел рядом с Филиппом, с любопытством поглядывая сквозь прозрачную стенку вниз.
— Куда мы летим? — мрачно поинтересовался Тьен, когда поля сменились бесконечным лесом. — Что это за дыра?
— Ну… дыра, — Илмари неохотно оторвался от пейзажа. — Океан, бухта, порт. Вокруг городишко в четверть от Нароби. На уступе крепость и башня с огнем на вершине.
— Маяк? — уточнил Филипп.
— Да, — Илмари кивнул. — Внизу понастроено всякого. Ну, подворье там, стойла для заргов, склады для припасов, оружейная, домики для слуг. От столицы где-то двадцать восходов пути, если совсем не останавливаться.
— А климат какой?
— Что? — не понял Илмари. — А-а-а. Ну, в сезон урожая жарковато, а так там гораздо прохладнее, чем в столице. Ветры сильные — полсезона в океан дуют, полсезона с океана.
Он сунул палец в плетеную клетку и почесал надклювье некрупной серой птицы. Вторая клетка — с такой же птицей, но иссиня-черного цвета — стояла в ногах у Филиппа. Почтовых корхов им вручил посыльный от тетки Илмари, которая, видимо, обожала эпистолярный жанр. Илмари поморщился, но больше для вида — чувствовалось, что рад подарку. Собственно, это вообще был единственный подарок на свадьбу, который они получили. Если, конечно, не считать замка-маяка.
— Около Барнаби добывают водяные слезы, — задумчиво продолжил рассказ Илмари. — Там они особенные, ярко-розовые, и дорого стоят. Поэтому бухту все время стараются захватить вольные люди.
— Так, — Филипп повернулся к нему. — Медленнее и подробнее. Что такое водяные слезы и кто такие вольные люди?
— Водяные слезы вот, — Илмари небрежно ткнул пальцем в застежку на тунике, украшенную крупной жемчужиной. — А вольные люди — это вольные люди. Никому не принадлежат, живут общинами, грабят торговцев и мелких землевладельцев, которые не в состоянии содержать достаточно воинов.
— Разбойники то есть, — подытожил Филипп. — И много их там?
— Никто не считал, — Илмари отвернулся. — Друг на друга они тоже нападают. Барнаби, конечно, хорошо укреплен, и гарнизон там расквартирован достаточно большой. Но все равно это край земли.
— Лупанарии есть? — деловито осведомился Филипп. — Раз уж нас выставили из столицы, я не собираюсь больше соблюдать ваши дурацкие традиции. И есть эту мерзость тоже не стану. Я намерен вести нормальную сексуальную жизнь.
Илмари покосился на него, но ничего не сказал, только хмыкнул. Тьен надменно отвернулся и тоже принялся разглядывать однообразный пейзаж внизу.
Даже на геликоптере с энергетической капсулой долететь до Барнаби удалось только к глубокой ночи. У Филиппа затекли все конечности, задница немилосердно болела, а в позвоночник слово воткнули раскаленное шило. Хорошо еще, что в пассажирском отсеке был предусмотрен туалет, пусть и крошечный. Иначе Тьен бы с ума сошел.
И еще его неимоверно бесило, что Илмари половину пути проспал. Сполз в кресле так, что только макушка над спинкой виднелась, вытянул длинные ноги в проход, закрыл глаза и заснул. Как будто летать на геликоптере для него было обычным делом.
Сначала Филипп увидел в кромешной тьме рыжий огонек, который начал стремительно расти. Скоро стали видны и очертания высокой башни, производившей чрезвычайно мрачное впечатление. Потом Филипп рассмотрел редкие и бледные огни, вытянувшиеся цепочкой где-то внизу, и понял, что это, скорее всего, порт. А затем геликоптер плавно лег набок, разворачиваясь и снижаясь. Рядом в кресле завозился Илмари, громко, со стоном зевнул и пробормотал что-то на своем языке. И сразу вслед за этим башня стала быстро приближаться, геликоптер сравнялся с пылавшим на вершине огнем, пошел по спирали ниже, направляясь к крепости, и, наконец, мягко сел, сложив лопасти.
Понятно, что обитатели замка-маяка никого не ждали. Они высыпали на площадку, держа в руках рвущиеся на ветру факелы, громко и озадаченно переговариваясь. Но когда Илмари спрыгнул на землю, все, как один, попадали на колени. Филипп, кряхтя и охая, выкарабкался следом. Все, чего ему хотелось — добраться до любой постели, рухнуть на нее и уснуть.
Илмари, кажется, догадался о его желании — обернулся, обхватил за пояс, не глядя сунул свиток, перевитый золотисто-голубым шнуром, толстенькому человечку с факелом и повел спотыкающегося Филиппа куда-то в серый полумрак за распахнувшей дверью.
К счастью, следом тут же кинулся один из факелоносцев. Иначе они оба сломали бы себе шеи: сразу за дверью начиналась довольно крутая лестница вниз. Цепляясь за Илмари и вытертые гладкие поручни, Филипп с трудом передвигал ноги, не представляя, куда они идут и как долго будут идти. Лестница казалась бесконечной, но за очередной дверью вдруг открылась довольно большая комната. Или она казалась такой, поскольку всего света в ней было — два факела в руках сопровождающих.
Илмари помог Филиппу устроиться на лавке, накрытой мягким ковром, и принялся командовать так, словно жил в Барнаби всю жизнь. Тьен не понимал ни слова, но судя по поднявшейся суматохе, принц потребовал еду, ванну и чистую постель.
В комнате разожгли камин, на стенах запылали факелы, на грубо сколоченном столе как по волшебству появились кувшин и огромное блюдо.
— Тротт под сладким соусом, — сказал Илмари и потянул за руку задремавшего было Филиппа. — Ешь, пей и пойдем в постель.
Тротт оказался порубленной огромными кусками рыбой, плававшей в прозрачном желтоватом желе. Филипп внезапно почувствовал дикий голод. Вылавливая костяной ложкой сочные розоватые куски, кисловато-сладкие, тающие во рту, он наслаждался непривычным вкусом и лениво думал, что, может быть, здесь не так уж и плохо.
В кувшине оказалось что-то, напоминающее вино — сладкое, золотистое. Оно замечательно подходило к рыбе, и Тьен не заметил, как выпил два довольно вместительных кубка.
Спать захотелось сразу и очень сильно. С трудом открывая слипавшиеся глаза, Филипп ковылял по широкому коридору за мужем и думал только о постели. Все равно какой. Он бы и в коридоре уснул, наверное, но почтительные слуги, под руки сопровождавшие высоких гостей в покои, не давали ему упасть.
Кровать отличалась от кровати в Нароби разве что размерами — перин поменьше, балдахин покороче, белье попроще. Но Филиппу было наплевать. Он безразлично позволил стянуть с себя обувь, штаны, рубаху и упал навзничь в мягкие подушки, ни о чем больше не думая и проваливаясь в сон без сновидений.
Разбудили Филиппа прикосновения к шее и плечам. Не сразу сообразив, где находится, он протянул руку назад и наткнулся на что-то теплое и влажное. И только потом открыл глаза.
Сквозь ставни пробивался серый свет, а в щель между ними полз и тут же рассеивался туман. В огромном камине догорали последним тусклым светом угольки. А за спиной Филиппа тихо вздыхал и прижимался всем телом Илмари.
— Ты что? — недовольно спросил Тьен, окончательно просыпаясь. — Ты зачем меня разбудил? Еще рано.
— Не рано, — Илмари обхватил его поперек живота и бесцеремонно положил ладонь на лобок, накрыв пальцами член. — Просто с моря туман несет, а так-то уже скоро пора обедать.
— Не трогай меня! — Филипп сердито дернулся, пытаясь отодвинуться. — Я не собираюсь…
— Да ну? — промурлыкал Илмари ему куда-то в затылок. — А по-моему, тебе очень даже хочется.
Филиппу действительно хотелось. Но, разумеется, не того, что предлагал чертов варгарец. Хотелось отлить, а потом затащить в постель какую-нибудь горячую девицу и доказать самому себе, что он все еще мужчина.
Нет, если говорить откровенно, не так все и плохо было в брачную, чтоб ее, ночь. Минет в исполнении Илмари оказался великолепен. Да и потом… то интересное место внутри… Забыть ослепительные всполохи возбуждения оказалось сложно. Но повторения Филипп все равно не хотел. Слишком унизительно принимать участие в противоестественном акте, да еще пассивной стороной. Он привык к иному распределению ролей в сексе и не хотел становиться для варгарца «женой».
Поэтому Тьен решительно скинул с себя ласкающую руку и приподнялся.
— Где здесь туалет? — мрачно спросил он у раскинувшегося на перине Илмари, который поглаживал себя по жесткому бледному животу.
— За дверью справа от окна, — лениво ответил тот. — И кувшин умыться там же.
— Кошмар какой-то, — пробормотал Филипп, опуская ноги на вытертый ковер. — Вместо нормального туалета лоханка, вместо умывальника вообще не пойми что. Дикость, варварство.
За дверью обнаружилось большое помещение с огромных размеров корытом, куда поместились бы двое, а то и трое человек, украшенный непонятными вензелями глиняный горшок, от которого пахло мочой, и дурацкое приспособление на ржавых цепях, которое требовалось наклонять одной рукой, чтобы потекла вода.
Судя по всему, Илмари здесь уже побывал: горшок был на треть полон, а в лоханке под умывальником тускло блестела грязная вода. Мыло на Варгаре уже придумали, с канализацией дело обстояло хуже.
Помочившись, Филипп набрал в ладонь жидкой, дурно пахнувшей жижи из плошки, тщательно вымыл член и зад, морщась, кое-как сполоснулся холодной водой, забрызгав деревянный настил. Затем намочил край длинной широкой тряпки, висевшей около корыта, тщательно протер зубы, прополоскал рот. В спешке отлета он не взял ничего из своих гигиенических принадлежностей, а как обходятся местные, еще не знал. Впрочем, от Илмари пахло довольно приятно — видимо, унианцы за сто с лишним лет кое-какие основы санитарии на Варгаре привили.
Вернувшись в комнату, Филипп обнаружил, что Илмари так и не встал с постели. Кроме того, Тьену все больше хотелось секса, хотя он старался не обращать внимания. Теперь он с сожалением и досадой подумал, что нужно было просто подрочить за дверью, но идти назад уже было поздно.
— Иди ко мне, — бархатным и каким-то тягучим голосом предложил Илмари и посмотрел на Филиппа из-под длинных девичьих ресниц. — Иди, не бойся, я тебе просто пососу. А потом ты мне. Иначе плохо будет. Ты вчера много выпил.
— Так это что, было вино из наргари? — холодея от догадки, ошеломленно спросил Филипп.
— Да все из наргари, — усмехнулся варгарец. — Я же тебе объяснял — мы будем его есть тридцать восходов. Такова традиция. Оно будет присутствовать в каждом блюде.
— И рыба? — обреченно прошептал Филипп, отказываясь поверить в очевидное.
— Рыба настоящая. А соус из наргари. Иди сюда, Фидали, не упирайся, — Илмари повернулся набок и похлопал рукой по перине.
— Не называй меня так, — мрачно ответил Тьен и неохотно присел на край кровати. — У меня есть нормальное имя, нечего его коверкать.
— Хорошо, — согласился Илмари и, неожиданно подавшись вперед, повалил Филиппа в подушки. — Ты будешь удивлен, но мне понравилось заниматься сексом с тобой.
«А мне нет!» — хотел крикнуть Филипп, но умелые пальцы как-то особенно нежно пробежались по члену, ласково и осторожно сжали мошонку, пощекотали промежность — и спорить расхотелось. А когда Илмари, перевернув Тьена на живот, раздвинул ему ягодицы и принялся вылизывать все еще саднящий анус, слова и вовсе исчезли, растворившись в остром стыдном удовольствии.
Без сомнения, варгарец знал, что делал. Да к тому же совершенно не видел никаких границ в сексуальном общении. Сам Филипп в постели придерживался довольно консервативных взглядов — позволяя любовницам себя ублажать, никогда особой инициативы не проявлял, да и фантазии его особым разнообразием не отличались. Илмари знал намного больше и щедро делился этими знаниями с Тьеном.
Прошло очень немного времени, и Филипп обнаружил, что сам приподнимает зад, подставляясь под непристойные ласки и постанывая в душные подушки. Открытие на мгновение повергло его в смятение, но тут в анус проскользнул мокрый от слюны палец, коснулся того самого места — и Тьена едва не подбросило от мучительно-яркого ощущения.
А потом думать стало некогда. Илмари работал обеими руками сразу: пальцами одной двигал в заднице Филиппа, другой ласкал его член. Коротко и быстро покусывал ягодицы, вылизывал удивительно чувствительное место прямо над копчиком. Тьен метался по перине, стонал, вскрикивал и совершенно не вспоминал о том, что совсем недавно считал подобные удовольствия постыдными и противоестественными.
Когда Илмари, нарушая свое же обещание, ткнулся членом в заботливо подготовленное отверстие, Филипп хотел уже только одного: кончить. Возбужденный член ныл и пульсировал так, что казалось — сейчас вместо спермы из него хлынет кровь. В ушах стоял грохот, во рту пересохло, а по вискам крупными каплями катился пот.
Илмари то стонал, то рычал, дергая Филиппа на себя за бедра, натягивая, словно неразношенную перчатку, впиваясь жесткими пальцами. И все это вместе — звуки шлепающихся друг о друга тел, острые запахи, ознобный воздух, вкус крови на прокушенных губах — заводило Филиппа так, как он и предполагать не мог.