— Это все дождь, — пояснил Тарик, увидев, куда она смотрит. — Еще не то будет! Когда зацветут дикие цветы, вот это будет красота! Дождь все меняет, все оживляет.
Да, возможно, дождь и может оживить пустыню… но что или кто оживит их с Тариком отношения? Они были обречены с самого начала. Джейн сглотнула. И потом… потом придется поведать Тарику о том, чего он ей никогда не простит.
Если он только узнает… Джейн задрожала. Нет, она не хочет и думать о том, чем это обернется для нее.
К полудню они снова были во дворце Заида. Тарик тут же отправился проведать отца. Оставшись одна, Джейн медленно побрела в свои апартаменты. И почему ей взбрело в голову, что их отношения как-то там поменялись… в связи с этой новой близостью с Тариком? Тарик все еще шейх. И она всегда будет на втором месте по сравнению с политикой и его многочисленными делами.
Да и вообще, о чем это она? Ведь целью ее приезда сюда был только развод. И скоро она уже не будет его женой. Стоп, стоп. Неужели она больше никогда не испытает того блаженства, какое получила в эти три долгих дня?
Подумать только, это его Джейн ждала все дни и вечера напролет. А когда он наконец приходил к ней, она дрожала от нетерпения, как трепетная лань. А теперь… Теперь Джейн бесцельно ходила из угла в угол, ожидая своей судьбы, которую выбрала сама.
Вскоре к ней зашла Латифа. Судя по ее встревоженному взгляду, девушка тоже волновалась за эмира и его самочувствие. Слава богу, они успели приехать: он был жив.
Перевалило уже за три часа дня, а Тарик все не появлялся. Джейн приняла решение воспользоваться Интернетом, поэтому пошла в кабинет Тарика, тем более что он ей разрешил. Она написала Саманте о Заиде, как и обещала.
В электронном почтовом ящике ее ожидало несколько тревожных писем от Элен. Ее сестра слышала новости по телевизору про пустыню и потопы и беспокоилась за Джейн. Она пыталась в эти дни дозвониться до Джейн, но не смогла, потому что ее мобильник был отключен. Еще к одному из писем была прикреплена фотография Эми, ее первый день в школе. Такая взрослая, такая уверенная.
Горло Джейн сжалось.
Как же она соскучилась по ним…
Наконец Джейн схватила телефон и набрала код Окленда. До чего же хорошо сейчас поговорить с Элен и племянницами! Она так нуждалась в поддержке родных душ.
К тому моменту, когда Джейн закончила разговор, она была уже не одна в кабинете: Тарик вернулся с переговоров.
Тарик был постоянно занят: если он был не у отца, то занимался рассмотрением разнообразных жалоб, поступающих от населения. Это время Джейн часто проводила в соколином питомнике. Там у нее образовалась новая любимица — птица по имени Хейтэм. Тарик сказал, что собирается отпустить ее на волю в конце этого сезона.
Джейн как раз кормила Хейтэм, когда к ней вошли.
— Доброе утро, — сказали по-арабски.
— Доброе утро, доктор Джира, — отозвалась по-английски Джейн и, сняв кожаную перчатку, подошла к гостье.
Та снова что-то произнесла.
— Мне жаль, но я не говорю по-арабски, — улыбнулась Джейн.
— Я просто спросила «как дела», — объяснила женщина. — Я прекрасно понимаю, что этот язык для вас чужой. Но раз уж вы заинтересовались разведением и дрессировкой соколов, то вам прямой путь на уроки арабского. Ведь это к тому же язык вашего мужа.
И как ей отвечать на любезность женщины? Ведь скоро их отношениям с Тариком придет конец. Впрочем, почему-то за последние несколько дней это стало волновать ее значительно меньше.
— Когда-то давно я пыталась учить арабский. Но потом меня пять лет не было в стране, поэтому необходимость в нем исчезла, — сказала Джейн, и горькие воспоминания опять, как хищные птицы, набросились на нее, терзая острыми когтями.
Она вспомнила о том, как одиноко ей было в чужой стране, где никто не разговаривал на ее родном языке, где все было чужим, даже муж…
Впрочем, мужа вообще часто не было рядом. То он в одной поездке, то в другой. То на заседании, то на соколиной охоте. Под конец у Джейн создалось полное впечатление, что ее бросили. И она чувствовала себя такой несчастной.
Единственным, кто с ней общался, был Роджер, тот самый библиотекарь. И вот чем обернулась ее единственная радость.
Ну как все это объяснишь этой милой женщине!
— Мне не давался этот язык, — проговорила Джейн с сожалением.
— Да неважно! — махнула рукой доктор. — Главное, показать, что ты стараешься. А если не выучишь его в совершенстве, так кого это волнует. Я берусь помогать тебе. Уверена, ты всему научишься.
— Вы — учились?
— Конечно, — кивнула доктор и улыбнулась. — У меня есть еще кое-какие обязанности, помимо того, что я врач. Но об этом чуть позже.
— Я тогда была совсем молодая. И мне казалось… что я не нужна Тарику. Он постоянно отсутствовал.
— Но это не потому, что ты ему была не нужна. Просто у него действительно много дел. А для женщин здесь всегда найдется занятие. Надо только поискать. Ведь и в вашей культуре есть такое понятие, как хобби. Вот и у тебя появится занятие, и польза будет.
— А что делаете вы? — поинтересовалась Джейн.
— Я вяжу вещички для детишек, которых рожаю. И их у меня много, — весело засмеялась женщина. — Иногда общение с кем-нибудь очень помогает. Так что надеюсь, мы с вами непременно подружимся.
— А где вы работали раньше?
— В больнице. И еще была исследователем.
— Хорошо, я подумаю насчет хобби. Может, научусь наконец вышивать крестиком. Была у меня когда-то такая мечта, — кивнула Джейн. Не могла же она рассказать этой милой даме, что вот-вот уедет из страны.
— Отлично, — сказала Фарра. — Есть и еще одна причина, по которой я пришла к тебе. Я слышала, ты любишь литературу.
— Откуда вы узнали?
— От одного пациента.
Дэкстер, не иначе, поняла Джейн. Больше она ни с кем об этом не говорила.
— Мы как-нибудь с тобой непременно должны встретиться и поговорить на эту тему.
И Джейн пообещала. А что еще ей оставалось?
Тем вечером Джейн и Тарик решили выбрать фотографии Заида для проекта Саманты. Неожиданно их работу прервал стук в дверь. Это пришел помощник эмира, Хади аль-Ибрагим. Он был очень встревожен.
— Ваше высочество, — обратился он к Тарику, — есть одна серьезная проблема.
— Отец! — вскочил Тарик.
— Нет, — и Хади покосился на Джейн. — Это касается развода, ваше высочество.
У Джейн при этих словах перехватило дыхание.
— Что случилось? — вырвалось у нее. Хади неуверенно посмотрел на Тарика.
— Могли бы мы обсудить это наедине?
— Это касается меня напрямую. Ведь развод — та самая причина, по которой я нахожусь здесь, — повысила она голос. — Что произошло?
— Слухи, ваше высочество, — сказал Хади деликатно.
— Какие именно? — брови Тарика сошлись на переносице.
— Что вы и ваша жена жили под одной крышей.
Джейн бросила на Тарика полный смущения взгляд и тут же вспыхнула, вспомнив о страстных ночах, проведенных с ним в Азизе, под крышей дома Карима. Возможно, кто-нибудь заметил, как она возвращалась по утрам в свою комнату, выходя из его спальни?
— В Азизе у нас были две разные комнаты, — быстро уточнила Джейн. — Но почему это так важно?
— Нет, не в Азизе, — отозвался Хади. — В лагере бедуинов. Сказали, что вы были в одной палатке.
— И?! — вскричала возмущенная Джейн. — Мы женаты. И это вряд ли грех. Даже если мы жили в одной палатке, какое это имеет значение?
— Джейн…
— Что? — она развернулась к Тарику. — Что в этом такого?
— Это важно, — грустно отметил Тарик. Джейн замерла. Она в недоумении смотрела то на Тарика, то на Хади.
— Что происходит? Почему это так важно?
— Джейн, послушай…
— Нет, пусть скажет Хади.
Помощник выглядел весьма смущенным. Наконец он заговорил:
— Шахиня, дело в том, что по законам Заида… муж и жена могут развестись только в том случае, когда у них пять лет не было никаких отношений.
— Но у нас как раз этот случай и есть.
— Та ночь в пустыне аннулирует все пять лет.
— Что? — воскликнула Джейн. — Как это может быть?
— Все верно, — подтвердил Тарик. — Ночь, проведенная супругами под одной крышей, делает развод невозможным в Заиде.
— Но мы же в этой самой палатке даже не спали вместе!
Хади закашлялся от смущения.
— Тогда проблема решена. Вам всего лишь надо будет в суде открыто заявить о том, что у вас с шейхом… не было никаких… — он снова прокашлялся, — сексуальных отношений за эти пять лет.
Ужас объял Джейн. Как она может поклясться в этом под присягой, ведь это неправда! Она заморгала, растерянно уставившись на Тарика. Его лицо было подобно каменному изваянию.
— Хади, можете идти, спасибо, — сказал Тарик.
— Спасибо, ваше высочество, — Хади поклонился и задом попятился к дверям. — Эмир огорчится, когда узнает, что развод в процессе. Он возлагал большие надежды на поездку в пустыню.
— Ты же не расскажешь ему о разводе, — предостерег Тарик, сверкая глазами.
Когда дверь за помощником закрылась, Джейн повернулась к мужу.
— Ты все это знал?
Тарик медленно кивнул.
Она вспомнила ту ночь в пустыне, а потом, следом, ночи, проведенные в его постели. Значит, эмиру уже лучше? И Тарик знал об этом. Но как он поступил с ней? Неужели специально все подстроил?
И любовью с ней занимался по той же причине.
— Джейн…
— Помолчи. Я думаю.
— Джейн, не делай поспешных выводов.
— Ты все запланировал, — прошипела Джейн. — Ты хотел, чтобы я осталась в Заиде.
— Как бы я мог это запланировать?
— Так хотел твой отец, а ты всегда делаешь то, что он хочет. Ты всего лишь марионетка в его руках, Тарик.
Его глаза блеснули.
— Думай, что говоришь, женщина. Ты полагаешь, мне нужна женщина, которая ненавидит пустыню?
— Но я уже начинала ее любить и…
Тарик прервал ее вопросом:
— Зачем мне нужна жена, которой я не смогу доверять?
Джейн с отвращением фыркнула.
— Опять эти двойные стандарты. Это тебя каждый день окружают соблазны, и какие требования ты предъявляешь мне? На каком основании ты подозреваешь меня в измене?
— Я верю своему отцу, его слову. Он видел, как ты целовалась с Роджером, собственными глазами! В библиотеке!
— Какая-то чушь.
Тарик выглядел измученным.
— Как я могу не доверять собственному отцу? Он человек чести, эмир Заида!
— А я — твоя жена! Ребенок, которого я тогда носила под сердцем, был твоим.
— Нет, это неправда, — он покрутил головой. — Мой отец никогда не лжет. Он сказал мне, что это был ребенок Роджера.
— Так значит, по-твоему, лгу я?
Тарик посмотрел на нее давящим взглядом.
— Ребенка больше нет. Так что нечего и обсуждать.
— Кроме развода. — Она тяжело вздохнула. — Теперь я снова должна пять лет ждать, находясь в браке, который мне не нужен. Но тебе не удастся задержать меня. Даже если не получу развод, я не останусь.
— Но пока что мой отец не умер, — напомнил он ей.
— И месяц еще не истек. Но после — знай, что ты не подойдешь ко мне все эти пять лет.
— А если я не могу тебе этого обещать, дорогая? — во взгляде Тарика плескалась боль.
Джейн в полном недоумении воззрилась на него.
ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ
Джейн никак не могла успокоиться после этого разговора. Она решила пойти в питомник навестить Хейтэм, молодую соколиху, с которой уже успела подружиться.
Сомнения одолевали ее. Ну как, как могла она допустить к себе Тарика там, в Азизе? Чем она думала вместо головы? Она же приехала в Заид не для этого. И вот теперь… согрешила с собственным мужем, виданное ли дело?
Джейн с досадой пнула камень, валявшийся на дорожке. Господи, ей придется ждать еще долгие пять лет прежде, чем разрешат развод. Но воспоминания о поцелуях Тарика, о его руках, скользящих по ее телу, — все это вспышкой пронеслось у нее в мозгу. Образы, как картинки в калейдоскопе, мелькали в голове. Вот Тарик пьет кофе и смеется. Вот Тарик ласкает ее, а его золотистые глаза горят огнем…
А она точно хочет развода? Но как жить с человеком, который не доверяет ей? И потом, она же планировала начать новую жизнь в Окленде, так неужели надо все это бросить и вернуться в Заид? Да и пожелает ли Тарик видеть ее здесь?
Неожиданно Джейн развернулась и наткнулась взглядом на Тарика.
Он стоял перед пустой клеткой Нуры, такой высокий и суровый, даже в этой своей светлой одежде. Нура сидела у него на руке, перья ее топорщились в терпеливом ожидании, а голова повернулась на звук шагов Джейн.
— Ты говорила, что хочешь научиться общаться с птицами? — проговорил Тарик. — Ну так вот, я готов тебе показать. Мы с Нурой идем сейчас на прогулку. Хочешь присоединиться к нам?
Джейн кивнула, хотя отлично понимала, что, когда она вернется в Окленд, ей придется отказаться от этой идеи. Это был еще один мираж. Иллюзия. Как и ее брак с Тариком.
Они вышли на ровную площадку, располагающуюся сразу за питомником и окруженную живой изгородью и пальмовыми деревьями.
Тарик снял шапочку, которой были прикрыты глаза Нуры. Птица вздрогнула и издала серию резких криков, потом распрямила крылья, готовая рвануть в небо.
Джейн почувствовала движение воздуха от крыльев птицы. Нура быстро устремилась ввысь, радуясь долгожданной свободе.
— Ее зрение в восемь раз острее, чем человеческое, — сказал Тарик, глядя, как птица нарезает круги у них над головой. Тень крыльев сокола распростерлась над ними, и вот птица уже поднялась высоко-высоко.
— Улетела…
— Она ждет, — уверенно проговорил Тарик. — Как только я выпушу голубей, она тут же появится. — Он шагнул вперед, взмахнув руками. В воздух поднялась стая голубей. — Смотри.
Нура камнем ринулась вниз, на ничего неподозревающих птиц. Удар. Во все стороны полетели перья.
Тарик дал знак, и Нура вонзила когти в добычу. Однако когда все было кончено, птица не полетела к хозяину.
— Видишь? С ними надо быть особенно терпеливыми. Нура еще не готова вернуться.
Его губы сложились в усмешку. Сердце Джейн скакнуло и сделало несколько оборотов при одном только воспоминании о тех страстных ночах, что они провели вместе. Она вспыхнула. Надо срочно прекратить думать об этом.
Нура снова поднялась высоко в воздух, заслоняя солнце крыльями, и тут же растворилась в прозрачной голубизне неба.
Тарик поднял вверх датчик, и он запищал.
— Она сейчас где-то наверху, по ту сторону изгороди. Наверное, полетела еще за одним голубем, а мы не заметили. Подождем несколько минут и потом пойдем за ней.
Несколько минут спустя Нура тоже не появилась.
— Обедает, — решил Тарик.
Но когда они приблизились к изгороди, то не обнаружили и следа Нуры. Поискали немного и нашли на земле передатчик и еще пару перьев на песке.
Тарик нахмурился:
— Нура исчезла.
Тревога переполняла Тарика, когда они с Джейн шли назад во дворец. Он чувствовал на себе ее беспокойные взгляды, но намеренно не смотрел на нее, потому что не хотел, чтобы она прочитала его мысли.
Последний раз, когда она была в Заиде, Хан точно так же улетел… и потом не вернулся.
Теперь пропала Нура.
Тарик ужасно боялся, что Джейн тоже пропадет. Уедет в свой Окленд и больше уже не вернется. Неужели ему суждено навсегда расстаться с ней? Что-то внутри него протестовало против этой неизбежности.
Где-то с час они провели, выискивая следы Нуры, но безуспешно. Когда же вернулись во дворец, увидели немолодую женщину европейской внешности, ожидающую в холле. Тарик замедлил шаг, заметив ее. Глаза женщины сверкали, как чистые изумруды, а волосы были черные как вороново крыло.
Их взгляды встретились. Она шагнула вперед, остановилась. Хотела было что-то сказать, но потом просто качнула головой.
Джейн тихо ахнула от удивления.
— Вы — моя мать? — голос Тарика дрогнул. Женщина кивнула. Глаза сверкнули слезами.