Кэролайн Кросс
Глава первая
Если бы Мэллори Морган попросили описать Габриэля Стила, то она, не раздумывая, назвала бы его мечтой любой женщины — высокий стройный брюнет с изумрудными глазами. На светских раутах и всевозможных вечеринках, устраиваемых влиятельными дамами, он всегда обращал на себя всеобщее внимание.
Теперь же Мэллори было плевать на этого красавца. Ее беспечной жизни пришел конец — высшее общество отвернулось от нее…
Она открыла хлипкую дверь своей небольшой квартирки и увидела Габриэля Стила, прислонившегося к тусклой стене коридора. Первые слова, всплывшие в ее раскалывающемся от обиды мозгу, оказались далеко не вежливыми. Она и не догадывалась, что может так отчаянно ругаться. Правда, каким-то чудом ей удалось сдержаться, и всеми этими нелицеприятными эпитетами она наградила его мысленно.
— Мэллори. — Как всегда, его голос звучал тихо, с повелительными интонациями, что очень подходило к его яркому образу властного и себялюбивого человека.
— Что ты от меня хочешь, Габриэль?
— Нам нужно поговорить.
— Неужели? — К собственному облегчению, Мэллори говорила совершенно спокойно. Она полностью контролировала ситуацию и не допустила недавнего промаха, когда устроила безобразную сцену в одном из престижных ресторанов Денвера — «У Аннабел». — Так, дай подумать. — Девушка склонила голову, притворяясь, будто размышляет, затем выпрямилась и твердо произнесла: — Нет.
Было бы неплохо вмазать по его властно выпяченному подбородку, мимоходом подумала она, пытаясь закрыть дверь.
Прищурившись, Гейб прозорливо выставил вперед ногу, и дешевенькая дверь стукнулась о его ботинок.
— Послушай, не сердись…
Одной рукой она вцепилась в алый атлас кимоно, которое накинула на себя впопыхах, выбежав на стук. Воротник больно впился в шею.
— Что тебя привело сюда? Я же отказала тебе в резервировании столика, когда зал был полупустой. И предпочла бросить работу, чем извиняться.
— Не ругайся. Я понимаю твое состояние.
— Тогда полагаю, мы все выяснили и мне нечего больше сказать.
Угрюмая усмешка искривила его губы.
— Не хочешь говорить? Отлично, не надо. Ты можешь слушать. — Габриэль придержал дверь рукой.
Машинально Мэллори начала тянуть дверную ручку на себя, едва ли осознавая, что Гейб намного крупнее и сильнее ее. И секунды не прошло, как Стил перешагнул порог. Решив, что дальнейшие попытки выдворить Габриэля смешны и тщетны, Мэллори изменила тактику.
— Ладно, если настаиваешь… — Она отпустила дверь, небрежно пожала плечами и сделала шаг назад. — Входи.
Габриэль не стал открыто злорадствовать, что вряд ли послужило ей утешением. Когда он очутился в квартире, Мэллори в который раз осознала, что просчиталась. Пусть он посчитал бы ее грубой, ей следовало пихаться, лягаться, визжать и царапаться, лишь бы не впускать этого мужчину в дом.
На его фоне крохотная квартирка смотрелась нищей и жалкой, уменьшившейся до микроскопических размеров. Габриэль буквально съел не только все пространство, но и впитал в себя весь воздух, заставив Мэллори почувствовать себя слабой, беззащитной и… взволнованной. Тепло, исходящее от мощного тела Габриэля, будоражило кровь, от каждого его взгляда она готова была съежиться, стать незаметной.
С трудом верилось, что когда-то Мэллори беззастенчиво, флиртовала с этим мужчиной. И не потому, что их интрига что-либо значила, или потому, что Мэллори славилась репутацией легкомысленной, но искусной в делах любви девицей из высшего общества. Просто в глубине души она знала, что он не из тех людей, с кем можно развлечься, а после завести другую интрижку, и не в ее характере было врать самой себе. Где бы они ни сталкивались — на благотворительном вечере, на концерте или любом другом светском мероприятии, — она с восторгом и замиранием ощущала обоюдную заинтересованность, словно воздух раскалялся и притягивал их друг к другу.
Безусловно, когда-нибудь им выпал бы шанс потанцевать, и тут никто из них не удержался бы в рамках приличия. Она бы привстала на цыпочки, доверительно прошептала ему на ухо очень соблазнительное предложение и наблюдала бы, как расползаются губы Габриэля в томной улыбке. Затем она как бы невзначай коснулась бы бедром его бедра, пока они кружили в танце, и опасный блеск в изумрудных глазах пробудил бы в ней сладостную дрожь.
Теперь балы, рауты и вечеринки стали для нее недоступны благодаря Габриэлю и его проклятой фирме «Стил Секьюрити», которой удалось разоблачить махинации ее отца. Она потеряла дом, друзей, а вместе с ними и самоуважение.
Мэллори никогда не задумывалась, насколько велико их с отцом состояние. Ее не особо заботило количество денег, главное, чтобы их хватало на пробежку по парижским бутикам и лыжную прогулку в Альпах.
Кажется, беспечная жизнь канула в Лету уже давным-давно. Какой яркий контраст с сегодняшней действительностью, когда она сходит с ума от мыслей, где найти новую работу и как сохранить крышу над головой, пусть и не самую надежную. И вдобавок ко всем неприятностям, Габриэль Стил, красивый до невероятности, словно падший ангел, с иссиня-черными волосами, в элегантном костюме от Армани и тонком лайковом пальто, является к ней в ее убогую квартиру, угрожая разрушить хрупкий мир гармонии, которую после многих месяцев она наконец-то обрела.
Впрочем, Мэллори научилась держать людей на расстоянии вытянутой руки, в особенности мужчин, и не позволит ему выбить ее из колеи.
Мэллори закусила нижнюю губу, чтобы та не тряслась, и тихо сделала глубокий вдох-выдох, затем откинула непокорные локоны.
— Итак? — Скрестив руки на груди, она постаралась придать себе скучающий вид. — Ты так и собираешься стоять здесь? Я думала, тебе необходимо что-то мне сказать.
— Точно, — бесстрастно подтвердил он. Его взгляд опустился по шее в вырез ее кимоно, а затем опять поднялся к лицу. — Я ошибся.
— Ты? Ошибся? — Она подождала немного, затем широко улыбнулась. — Не может быть.
Он не ответил на ее улыбку.
— Я бы предпочел услышать твои объяснения. Почему ты не говоришь мне, в какую игру ты играешь, Мэллори?
— Извини, я тебя не понимаю.
— Последние месяцы были нелегкими, но…
— Нелегкими? — Ее голос невольно начал повышаться, и ей пришлось сделать над собой усилие, чтобы снизить его на октаву. — Оставь, пожалуйста. — Она рассеянно щелкнула пальцами. — Я еще была дебютанткой в свете, когда ты уже научился танцевать вальс и отвешивать галантные поклоны. Ты можешь управлять миром. По твоей милости меня лишили дома, забрали машину и движимое имущество, а имя моей семьи облили грязью в прессе. Не мучаешься угрызениями совести? Знаешь, я научилась пользоваться общественным транспортом, это даже возбуждает, когда тебя зажимают в толпе…
— Перестань, — спокойно попросил Габриэль. — Я не пытаюсь преуменьшить драматизм ситуации, ты же знаешь. И я не сожалею о Кэле, который обворовал инвесторов «Морган Крик» и удрал за тридевять земель. Впрочем, это не объясняет, почему ты работаешь в ресторане «У Аннабел»…
— Из-за тебя уже не работаю, — пробормотала она, не обращая внимания на нелестные слова о своем отце.
— …и живешь в этой дыре, — пропустив ее реплику мимо ушей, он небрежно махнул рукой в сторону кухни с облезшим столом и старой утварью, а затем обвел красноречивым взглядом комнату, служившую ей и гостиной и спальней.
— Поразительно, — криво усмехнулась Мэллори. — Я ограничила свои траты, у меня нет опыта в работе и рекомендаций, работодатели и владельцы квартир неохотно имеют со мной дело. Кто бы подумал?
Удар пришелся прямо в цель, его лицо вытянулось и застыло.
— Я наводил справки, — монотонно продолжал Гейб. — У тебя остался трастовый фонд, который ни банки, ни суд не имели право трогать.
— Ах, да. Мой трастовый фонд. — Мэллори знала, что вступает на скользкую почву, поэтому с сожалением фыркнула и пожала плечами, безуспешно делая попытки поправить кимоно, сползающее с плеч. — Печально, но факт: за путешествиями и вечеринками, покупками дорогого шампанского и шелкового белья я и не заметила, как… деньги утекли.
— Ты серьезно? — Он пристально разглядывал девушку, не уверенный в правдивости ее слов.
— Абсолютно.
— А… это? — Он сделал круговое движение рукой, показывая на комнату с огромным пятном в форме штата Техас на стене между узкими окнами.
Девушка гордо вздернула подбородок.
— Это самое лучшее, что я могу себе позволить в данный момент.
Габриэль застыл, словно взвешивая ее слова. Невыносимо зеленые глаза, казалось, буравили Мэллори насквозь. Вдруг с его губ сорвалось резкое словечко, он развернулся и в три шага очутился около стола.
— Собирай вещи, — приказал он. — Все, что нужно на ночь. Завтра я пришлю кого-нибудь за остальным скарбом.
Габриэль удивил бы ее меньше, если бы вдруг повалил на пол с клятвами в вечной любви.
— Что?
Он обернулся.
— Я сказал, пакуй вещи. Сегодня ты не останешься здесь.
Должно быть, она спит, хотя все вокруг реально — холодный линолеум под голыми ступнями, едва уловимый аромат мужской туалетной воды и то, как сжимается живот от волнения из-за его присутствия. Значит, это не игра воображения.
Мэллори вскинула голову, просчитывая, что может произойти в следующий момент.
— И куда именно полагается мне идти?
— Ко мне.
Безусловно, сна ни в одном глазу, или это все-таки ночной кошмар? Никогда, ни в бреду, ни в момент отчаяния, ни при жестоком приступе одиночества, ей не приходило в голову, что переезд к нему может решить все ее проблемы.
Ну кто в здравом рассудке и ясной памяти захочет делить клетку с тигром? Правда, есть маленький соблазн приручить хищника… Почему именно в этот неподходящий момент больше всего на свете ей хочется принять предложение Габриэля Стила? Почему хочется закрыть глаза, вступить в кольцо его крепких объятий и вверить ему свою судьбу?
Привычка, сердито заключила Мэллори.
Двадцать восемь лет беззаботной жизни, привычка ступать по проторенной дорожке и предоставлять шанс другим заботиться о себе определяли ее судьбу. В тот день, когда Мэллори выселяли из дома, принадлежавшего их семейству девяносто лет, она поклялась себе, что начнет новую жизнь и станет самостоятельным и самодостаточным человеком. И она ни за что на свете не откажется от своей клятвы — будет подыскивать работу, голодать, страдать от холода и страха, проживая в гнилых районах Денвера, но не спасует перед трудностями.
А уж пойти наперекор самому Габриэлю, который, в конце концов, ответственен за все ее несчастья, так это дополнительный бонус для нее.
— Благодарю, — ответила девушка с наигранной искренностью. — Я, пожалуй, отклоню предложение.
Она всегда знала о его проницательности, и в этот раз он тоже не разочаровал ее.
— Не хочешь ехать в мой дом? Ладно. Поедем в отель. Можешь остаться там до тех пор, пока не приведу здесь все в порядок.
При мысли о последнем посещении отеля Мэллори передернуло, но любопытство победило.
— Ты это сделаешь? Отправишь меня в отель за свой счет? Даже если я скажу тебе, что не могу забыть и доли того, что случилось?
— Да.
— И, какой бы ты ни был распрекрасный, спать с тобой я не собираюсь?
— Снова «да»… кстати, что-то не припомню, чтобы я просил тебя о последнем.
— Тогда почему? Что тебе за выгода?
Сильные, широкие плечи под черной кожей пальто медленно поднялись и опустились.
— Хочу жить в мире и гармонии с самим собой. Не нужно быть экспертом, чтобы определить, что это место не безопасно. В здании нет охраны или на худой конец консьержки, на твоей двери отсутствует запор, и могу поспорить на годовую прибыль, что окна тоже не запираются. Кроме того, рискованное соседство с незнакомыми людьми. Ты здесь словно котенок в будке с бультерьером, и я просто обязан увезти тебя из этого мрачного места.
Если бы уговаривал ее кто-нибудь другой, а не Габриэль, Мэллори бы посчитала это легкой бравадой, но по собственному опыту она знала, что он отличный специалист и отвечает за свои слова.
Если бы не он, жить бы ей припеваючи…
— Это место не подходит тебе, — равнодушно сказала она, — оно подходит мне. И я не собираюсь никуда переезжать.
— Мэллори, — произнес он чрезвычайно терпеливым голосом, каким обычно взрослые разговаривают с непослушными детьми, — будь разумной.
— Нет. — Одно короткое слово, и столько власти. — Я не нуждаюсь в твоей помощи, Габриэль, и не желаю пользоваться ею. Я способна позаботиться о себе сама.
— Ты на самом деле веришь в то, что говоришь?
Конечно, не верит, но она скорее отправится на паперть милостыню просить, чем признается ему в своих страхах.
— Абсолютно.
Габриэль пристально посмотрел на девушку; выражение его лица оставалось непроницаемым, словно он не очень удивился ее упрямству. Мэллори не могла прочитать его мысли, поэтому молча стояла, скрестив руки на груди. И так как молчание затягивалось, ее мозг стал подсказывать варианты дальнейших событий. Стил мог бы просто перекинуть ее через плечо и вынести отсюда, если бы захотел. Или — давно забытая сладостная дрожь пробежала вдоль позвоночника — он мог бы подойти, заключить ее в объятия и опрокинуть на кушетку…
— Отлично, тогда, полагаю, разговор окончен.
Его невозмутимый голос отвлек Мэллори от фантазий. Она еще долго приходила в себя.
Как он сказал? Разговор окончен? Неужели?
Мгновение Мэллори не знала, то ли смеяться, то ли плакать, а потом рассудок, помогавший ей выжить в этом безумном мире, победил.
Ты с ума сошла? Этот человек выбросил твою жизнь в мусорное ведро. Ради всего святого, поспеши выпроводить его, пока он не передумал.
— Даже не верится, — насмешливо заключила она. — Наконец-то мы пришли к консенсусу.
Жесткая, покрытая щетиной щека дернулась.
— Присматривай за собой, милая, — посоветовал он, делая шаг в сторону двери. — Знаешь, что говорят о маленьких девочках, которые дразнят хищников?
— Нет, не могу сказать, что я в курсе. — Мэллори заставила себя порадоваться, что эта утомительная беседа подходит к завершению. Сейчас они расстанутся, она пойдет своей дорогой, он своей, и через день, неделю, месяц он станет расплывчатым образом из другой жизни. — Не то чтобы мне хотелось узнать…
Без предупреждения Габриэль резко метнулся в ее сторону и, прежде чем она успела хоть что-то сообразить, схватил Мэллори за подбородок.
— А следовало бы, — пробормотал он. — Потому что пословица гласит, что, в конечном счете, хищник возвращается и съедает маленькую сладкую девочку — такую, как ты, например, — на обед.
Мэллори громко сглотнула ком в горле, возмущенно взмахнув ресницами.
— Как увлекательно, — процедила она. — А теперь отпусти меня.
— Нет, есть еще кое-что, что мы должны прояснить.
— Вот как? И что же?
— Секс, он у нас непременно случится, — его взгляд скользнул по ее губам, задержался на мгновение, а затем медленно поднялся к глазам, — и понравится нам обоим. Поверь мне, Мэл. Ты так же сходишь по мне с ума, как я по тебе.
Габриэль резко отнял руку от ее подбородка и сделал шаг назад.
К тому моменту, как она обрела возможность дышать нормально, он уже исчез.
Глава вторая
Дерзкая, прямолинейная, невыносимая.
И неотразимая.
Вот так суммировал Гейб свои впечатления от Мэллори Морган, выходя из дома на разбитую мостовую. Мартовский холодок защипал шею. Гейб поднял воротник и, взглянув на светофор, тоскливо возвышавшийся на замусоренной улице, двинулся к своему внедорожнику, припаркованному на противоположной стороне.
— Спасибо, amigo, — он протянул двадцатку коренастому мальцу латинского происхождения, который присматривал за машиной.
Именно на такую сумму они сговорились. Мальчик просиял:
— Muchas gracias, мистер! Большое спасибо!
Гейб склонил голову набок.
— Ты заработал это.
— Si. Если вдруг вернетесь на Латтимер-стрит и вам понадобится помощь, позовите Тонио, хорошо? Я все сделаю.
— Буду иметь в виду.