– Привет!
– Привет, – просипел я в ответ. В горле першило. Кажется, кто-то ночью сорвал голос. Я обвёл взглядом очумелую кухню, и спросил. – Это кто такой садист-дизайнер? Я с похмелья чуть инфаркт не получил.
– Эля. Моя бывшая жена.
– Это потрясающе, но всё-таки стрёмно как-то. Остальные комнаты тоже её работа?
– Я немного участвовал, – улыбнулся Морозов. – Пытался умерить буйство фантазии и найти компромисс. В итоге так отделана была только детская. Там буйствуют джунгли со всякими канатами, лесенками и прочим. Детям безумно нравится. А во всех остальных комнатах Эля, к моему счастью, ограничилась просто современным дизайном, без эксцентричных изысков.
– Странно, – проворчал я себе под нос, аккуратно усаживаясь за барную стойку, которая как островок спокойствия разместилась в углу.
– Что именно? – Тимофей поставил передо мной чашку ароматного кофе со сливками. Я втянул жадно запах. Замечательно!
– Да это так. Просто ощущение, что квартира не совсем твоя. Как будто немного чужая.
– Почему? – Морозов присел напротив меня с такой же большой дымящейся чашкой, и уставился внимательным взглядом зелёных глаз.
– Мне всегда казалось, что натуральное дерево, тёплый камень, мех… Скорее это ты, чем пластик, стекло, металл…
– А знаешь, ты прав. Мой загородный дом именно такой: классический, уютный, просторный, пахнущий деревом и камнем. Там мне нравится жить больше, чем здесь. Но отсюда ехать до офиса сорок минут, а оттуда час с небольшим. Как кофе?
– Очень вкусно.
– Завтракать будешь? – я мотнул утвердительно головой.
– Только сначала в ванную. Заодно найду свои вещи.
– Они там, но очень измяты. Вчера было не до развешивания на плечики. Давай я дам тебе свои джинсы и свитер?
– Это становится традицией, – усмехнулся я. – Наверное, так будет лучше. Сегодня пятница, дресс кода нет, можно и в джинсах.
– У тебя сегодня выходной, – глядя на меня начальственным взглядом, произнёс Тимофей.
– С чего вдруг?
– А ты хочешь своей вихляющей походкой потешить сплетников в офисе? Я сказал выходной, значит, выходной. Я Веллера сам предупрежу, что послал тебя по делу, куда-нибудь.
– Сдаюсь, товарищ начальник, – ухмыльнулся я, и тихонько поковылял в ванную. Вещи свои собрал в кучку, и залез под контрастный душ. Самое оно на похмелье. Пока мылся, Тимофей втихомолку занёс свои вещи. Я вытерся и оделся, посмотрел на себя в зеркало. Да! В таком виде только на работу ходить. Глянешь, и сразу понятно, чем всю ночь занимался. Вспомнил кое-что, и огляделся. Блин, куда я часы-то дел? Неужели посеял? Иногда, когда немного перепью, помню не всё. Кафе помню отлично, как подъехал Морозов в костюме Деда Мороза смутно, как ехали сюда, вообще, не помню. Вот как раз момент между этим, и ночными забавами выпал из памяти. Где же я часы снял? Не помню. Жаль. Это подарок отца на двадцать пять лет, с выгравированной на обороте фразой Сенеки: «Только время принадлежит нам». Если первую машину мы с ним выбирали вместе, то часы Ebel 1911 Discovery Chronograph отец выбирал для меня сам. И это было ценнее всего. Мне они ужасно нравились. Обычно я свои вещи не теряю, а в этот раз… Я постучал себя по лбу, и, убрав расстроенное выражение с физиономии, пошёл на кухню.
– Я думал уже опять идти тебя спасать, – Тимофей опять улыбался, и это было так непривычно. Нет суровой маски начальника. Да и самого начальника здесь нет, а есть обаятельный мужчина, с которым я провёл самую сумасшедшую ночь в своей жизни. И, что самое интересное, выставить побыстрее меня из своей квартиры он не пытался. Даже всеми силами стремился накормить завтраком. Тимофей был уже одет и причёсан. Мне устроил выходной, а сам на работу. Когда я вновь устроился за барной стойкой, передо мной поставили тарелку с овсяной кашей. От неё так замечательно пахло распаренной курагой и изюмом, а ещё мёдом и маслом. Я сунул в рот первую ложку, и прибалдел. Это был шедевр!
– Вчера подрабатывал Дедом Морозом, а сегодня шеф-поваром? – спросил я, наслаждаясь вкуснятиной. Тимофей, прожевав, улыбнулся.
– Ездил вчера детей поздравить, они в понедельник улетают в Нью-Йорк на новогодние праздники с Элей. Вернутся только в начале января. Костюм решил дома снять, но по пути увидел сладкую парочку, и не смог проехать мимо. А готовить меня мама учила.
– А меня бабушка. Она знатная кулинарка была. Почему-то всегда говорила, что когда она умрёт, меня не кому будет кормить. Вот и учила, – Тимофей бросил на меня быстрый взгляд, и ухмыльнулся. Что?
Где-то из коридора раздался неповторимый голос Фредди Меркьюри. Мой телефон проснулся, и требует меня. Я извинился, и пошёл отвечать.
– Привет, пап.
– …
– Ты у меня дома? – спросил я, возвращаясь на кухню. Товарищ начальник мыл посуду. С ума сойти. – У меня сегодня выходной, и я скоро буду. Только машину от офиса заберу.
– …
– Я ночевал у друга. Да ничего с Тимофеем Ильичом не случилось. Орёт потому, что жрать хочет, – Морозов обернулся ко мне, широко раскрыв глаза. Я махнул рукой, мол, потом объясню. Отец продолжал возмущаться. – Его толстой заднице очень даже полезно похудеть.
– …
– Пап, ты же знаешь, где его корм. Насыпь, и он отстанет. Всё. Жди меня. Я через час приеду. – Я отключил телефон, с трудом сдерживая смех. Тимофей поглядывал через плечо на свой подтянутый зад, и непонимающе пожимал плечами. – У тебя очень аппетитный зад, а я говорил о твоём тёзке: рыжем, толстом и наглом. У меня кота зовут Тимофей Ильич, и не в честь тебя. Его мне подарили на год раньше, чем ты пришёл к нам.
Морозов облегчённо вздохнул, и расхохотался. Я тоже не удержался, и не заметил, как под шумок меня прижали к стене. Зелёные весёлые глаза смотрели в упор. Губы были совсем рядом. Я сам сделал первый шаг в этот раз. Сладкий нежный долгий поцелуй. Это обнадёживало. Оторвавшись от губ Тимофея, я спросил:
– Ты приедешь ко мне сегодня? От моей квартиры до офиса всего двадцать минут, – бросил пробный камень. Согласится, или нет?
– А твой отец?
– Он уедет домой через несколько часов. Отец живёт и работает в Москве.
– Тогда да. Я приеду, а ты расскажешь мне, что у тебя за война с моей секретаршей. Договорились? – кивнул ему, соглашаясь.
Я снова поцеловал его. Тимофей подвёз меня к моей заждавшейся машине. Впереди был разговор с отцом, и что он мне принесёт, на тот момент я даже предположить не мог.
========== Глава 13. ==========
По дороге домой я успел заскочить в супермаркет за продуктами, и в любимую булочную за свежей выпечкой. Отец и кот меня ждали. Причём каждый сидя на своём любимом месте: отец за кухонным столом, попивая горячий чай, а кот на окне, сердито отвернув морду в окно. Ну-ну. Стоит только открыть холодильник и паршивец будет тут как тут. Это он холод не любит, и зимой его ни за какие коврижки на улицу не выпрешь, а у меня личная жизнь есть, причем от погоды не зависящая. Поздоровался с любимым родителем, быстренько достал и уложил в плетёную вазочку ароматные булочки и ватрушки, и поставил на стол. Отец покосился на меня, на вазочку, опять на меня, опять на вазочку… и проиграл свежей выпечке подчистую. Ириша, его жена и моя любимая мачеха, пытается ограничить его в сладком, а я изредка балую. Не скажу, что отец у меня страдает большой склонностью к полноте, но маленький животик где-то там начинает проглядывать. Я сделал себе большую чашку чая с лимоном, и присел напротив отца.
– В городе по делу?
– Да. И к тебе, заодно. Ты, охламон, в последнее время не появляешься. Ириша на тебя почти обиделась, учти это, а Илья готовит очередную пакость, потому как тоже в обиде. Они соскучились, – я виновато улыбнулся.
– Прости, и Ирише с братишкой передай мои искренние извинения. Когда появится время, обязательно приеду. У меня дел сейчас полно.
– Наслышан. Всё-таки вышло по-твоему. Значит, со мной работать не будешь?
– Нет, меня здесь всё устраивает, тем более сейчас. И дело своё создавать я не хочу, даже не предлагай, – остановил я попытавшегося возразить отца. – Знаешь, я даже не ожидал, что так получится. Старый Лис уходит на пенсию. Уму непостижимо. Я думал, что он вечен, как Сфинкс.
– Жаль, конечно, что в Москву ты не переедешь, и работать ко мне не придёшь, но я тебя поздравляю. Уважение такого специалиста, как Веллер, дорогого стоит, сын, – отец допил чай, поставил чашку на стол, и с лукавством в глазах уставился на меня. – Кстати, именно Веллер занимался моим разводом с твоей матерью.
– Да? – Веллер? Это что, значит, старик в курсе какую фамилию взяла моя мать после развода? На моём лице, наверное, роскошным почерком отобразились все мои вопросы. Отец рассмеялся.
– Знает он, знает, кто ты такой. Почти сразу узнал. Да и тебя в детстве он видел пару раз, а память у него на лица отличная. Он мне позвонил, и я рассказал ему о нашем с тобой уговоре. Вот Аристарх Георгиевич и молчал. И не бери в голову всякие глупости! Раз он посоветовал тебя на своё место, значит, это заслуженно. Веллера ещё никто не смог заставить сделать то, чего он не хочет. Тем более для меня выгоднее было бы, если бы ты в Москву вернулся.
– Ладно, поверю, – улыбнулся я. Приятно всё-таки слышать похвалу.
– А хочешь, я расскажу, почему мы с твоей матерью развелись? – забросил наживку отец. Даже не знаю. Когда-то хотел. А сейчас? Я кивнул. Почему бы нет. – Мы поженились вскоре после того, как я запустил своё первое дело. Мои родители были ещё живы тогда, и неплохо помогли мне, дав денег на раскрутку. Через два года я вернул им всё с процентами, хотя отец и брать не хотел. Твоя мамуля была красотка, хотя и сейчас, наверное, красива. Я влюбился без памяти. Потом родился ты, и появилась первая трещина в фундаменте нашего брака. Я вдруг понял, что ребёнок ей нужен только для галочки, мол, смотрите какой у меня красивый мальчик. Тобой занимались я и бабушка. Когда тебе исполнилось девять, я вложил деньги в новый, тогда немного рискованный бизнес. Дело шло туго, мы с компаньоном из конторы почти не вылезали, именно тогда я познакомился с Веллером. И вот через год, когда дела, наконец-то, пошли на лад, я нюхом почуял, что у моей жены кто-то есть на стороне. Приступы желчной злости у неё прошли, перья вновь распустила. Мой шеф безопасности собрал мне целую папочку на неё, толстенькую такую. Мамуля твоя запасливая оказалась: со мной жила, с другим любилась, третьего в запасе держала, а на четвёртого поглядывала. Ну, а что? Вдруг у меня бизнес прогорит, с чем она-то останется? Я напился тогда, взял да и пошёл к её тогдашнему любовнику. Не скандалить, не драться, сам не знаю зачем.
– А почему у неё не спросил прямо?
– Она соврала бы, – пожал плечами отец. – Пришёл, и что же ты думаешь? Он мне обрадовался, как брату родному. Забери, говорит, свою жену. Достала уже, сил нет.
– Не может быть!
– Ещё как может. Он её раскусил быстрее, чем я. А она вцепилась в него так, что не оторвёшь. Мужик-то крутой: тачка дорогая и модная, денег на счетах куры не клюют, недвижимость за границей, у меня тогда ещё ничего такого не было, да ещё и связи ого-го какие! Мне его жалко стало. Мы с ним поехали к нему на дачу, и напились до поросячьего визга. А утром наша благоверная туда пожаловала. Сколько крику-то было… Я думал, она нас убьёт.
– Нормально. Виновата сама, а орала на вас?
– Ещё бы ей не орать. Она заходит в дом, вся из себя нафуфыренная, а там на диванчике её муж, и её же любовник голенькие в обнимку спят.
– Чего? – от такой новости я чуть чаем не захлебнулся. Во все глаза уставился на отца, всё ещё думая, что мне послышалось. – Ты и… и…
– Ага, – довольно, и ничуть не краснея, закивал отец головой. – Я же сказал, сын, что мы с ним напились. Он мне признался, что любит и с бабами, и с мужиками. А я когда слишком много выпью, становлюсь очень любопытен.
– Это у нас черта семейная, – поддакнул я.
– Я проявил заинтересованность, он инициативность, закончилось всё на диванчике. Мне понравилось, но весь кайф твоя маман обломала. Она орала про извращенцев, про развод, про то, что всем расскажет какие мы. Но… Ума у неё хватило подумать и понять, с кем связываться не нужно. Её бывший любовник был ей не по зубам. Тогда она решила раздеть меня, как липку. Но тут поработал Веллер. Да и папочка с компроматом помогла. Вот только с тобой плохо получилось. Мне пришлось согласиться на её требования, и ограничиться только выплатой алиментов. Здесь она всё-таки отыгралась.
– Пап, хватит об одном и том же. Я всё понимаю, и давно тебя ни в чём не виню. Бабушка ещё тогда сказала, что с её дочерью ужиться очень трудно. Вообще трудно ужиться с человеком, который любит только себя. Она знала правду?
– Знала. И поняла меня, и простила.
– А с тем мужчиной ты ещё виделся?
– Не только виделся, но мы даже были какое-то время любовниками, потом стали просто друзьями, но очень хорошими. Он мне во многих моих начинаниях помог.
– А после него у тебя были связи с мужчинами?
– Длительных связей никогда не было, если ты имеешь в виду отношения, – я кивнул, для меня это животрепещущая тема. – Просто одноразовые свидания. С годами у меня появилось несколько постоянных партнёров, с которыми я виделся время от времени.
– Не боишься, что Ириша узнает?
– А она с самого начала знала, что иногда мне хочется сходить налево.
– По-моему это сильно налево.
– Она очень мудрая у меня, и всегда такой была. Когда-то сказала мне, что нельзя закрыть в доме вольный ветер, потому что тогда он превратится в сквозняк. А сквозняки моя Ириша не любит. И, знаешь, с каждым годом моих загулов становится всё меньше, и меньше. Раньше было каждый месяц, а теперь три-четыре раза в год. Мне всё больше нравится быть с ней.
– А мне ведь она понравилась именно потому, что не только красивая, но и умная.
– Маман давно звонила?
– Месяца четыре назад, а полгода назад даже приезжала, на пару дней. Еле выжил.
– А что так?
– Она развелась со своим графом, и собиралась вскоре замуж за швейцарского банкира выйти. Портфель стильный мне в подарок привезла. На него теперь весь офис поглядывает с завистью.
– А за что граф в немилость попал?
– Обеднел бедолага граф, стараниями моей маман. И она его сменила на другого лоха, но с деньгами на счетах.
– Кто бы сомневался, – засмеялся отец, и встал из-за стола. – Жаль, что мне пора ехать. Посидели бы ещё.
Я проводил отца в прихожую, помог надеть пальто. Отец поправил воротник, элегантно набросил шарф. Вдруг, он хлопнул себя по лбу, полез в карман пиджака и достал оттуда… Твою мать!
– Извини, сын, но я случайно твою вещь прихватил, когда был сегодня в гостях, – лучезарно улыбнулся мой отец, протягивая свой же подарок – мои часы. Я стукнулся лбом о стенку один раз, потом ещё раз. Потом посмотрел на смеющегося отца, и спросил:
– Ты мне поэтому, интриган, про развод рассказал? Слушай, а у нас это семейное в первый же раз палиться?
– Похоже на то, – отец похлопал меня по плечу, и стал серьёзным сразу же. – Мне нравится Тимофей, и как человек, и как бизнесмен. Я просто скажу тебе, что в ту квартиру, где часто бывают его дети, он никогда не приводил своих любовников, и уж тем более не кормил их завтраком.
– Намёк понял.
Отец уехал, оставив меня в раздумьях. Никогда бы не подумал, что он у меня би. Теперь стала понятна ненависть моей маман к геям, хотя здесь скорее её ущемлённое самолюбие сыграло роль, а не факт самой измены. Если бы на месте любовника была женщина, маменька вряд ли подала бы на развод. Как же так? Её и променяли на брутального мужика. А то, что у самой мордашка в перьях, абсолютно не важно. Вот такая она у меня, маменька родная.
Первым делом я навёл блеск и чистоту в квартире. Бабуля моя сама любила порядок, и меня приучила. Я смог только через два года сделать полный современный ремонт здесь. Всё рука не поднималась что-то менять. В итоге оставил несколько дорогих сердцу вещиц, а остальное раздал подругам бабули. А потом задумался над тем, чем накормить Морозова. Подумал, и решил, что лучше мяса для мужчины ничего нет. Тем более что всё равно уже его купил. После всех моих дел, до предполагаемого времени приезда Тима оставалось часа два. Успею всё сделать. Достал говядину и бекон, нарезал их тонкими полосками. Мясо отбил, посолил и поперчил. Пританцовывая под задорную мелодию в наушниках, ну не могу я готовить без музыки, заглянул в морозилку за морковкой и спаржевой фасолью. Увидел там ягоды. Задумался. Мишкина тётка всегда передавала всяких ягод не только племяннику, но и мне. Тётя Катя не раз говорила, что я уравновешиваю её Мишку. А почему бы не приготовить на десерт манную запеканку с ягодами? А если ещё и полить её вареньем сверху, за уши ведь не оттащишь. Короче, прихватил ещё и ягоды из морозилки.