3
Ант встретил объект уже неподалеку от Солнечной системы. Мерцающая оболочка оказалась почти непроницаемой для лучей и волн, и сигому удалось установить лишь, что под ней находится нечто круглое, похожее на колоссальный аэростат. Сигом попробовал подойти к объекту с другой стороны, и объект слегка повернулся вокруг оси. Сигом провел еще несколько маневров и убедился, что объект всякий раз характерно реагирует. Можно было предположить, что это управляемая система, возможно даже — живое существо или корабль…
«До тех пор, пока я не выясню, что это такое и каковы его намерения, придется преградить ему путь в Солнечную систему, — подумал Ант. — На всякий случай…»
Когда сигом вспомнил о людях, в его мозгу проснулось сложное чувство — ласка, жалость, нежность, сострадание, гордость… Он вспомнил нервного и самоуверенного юношу Антона, поклявшегося преодолеть барьеры времени, его поспешные суждения — и горячность, с которой он их отстаивал. Антон рос, платил молодостью и здоровьем за опыт, становился умнее, осторожнее, иногда казался себе хуже, чем в юности. Но, как ни странно, несмотря на изменения и возмужание, его мечты остались по сути теми же, и оказалось, что он им не изменял. Сигом увидел в своей памяти девушку Ксану, ставшую женой Антона, и тот день, когда она с дочкой провожала его на опыт, во время которого он погиб и вернулся бессмертным сигомом. Он различил в своей памяти рядом с Антоном его друзей — Ива и Марка, услышал их споры и даже скрип снега под лыжами. Когда это было? «Папа, ты такой сильный», — говорила дочка Вита. «Ты же добрый», — убеждала она отца, подобрав бездомного щенка, и в этом была не только доброта, но и мудрость. Он знал: там, на Земле и планетах — на Родине человечества, людей и сигомов, миллионы девочек говорят то же своим отцам. Там ждут его, Анта, разведчика и защитника Вселенной. Все, что могли, они отдали ему, и сейчас он должен употребить и это все, и тот опыт, который приобрел в странствиях, чтобы разгадать непонятный объект, а если надо, защитить от него людей. Он позвал на помощь Пастера и Паскаля и многих ученых: биологов и астрономов, математиков, конструкторов — и они тотчас откликнулись в его памяти. Он позвал главных своих советчиков — писателей-фантастов, и они показали ему на страницах произведений сотни существ, похожих на встречный объект. Но похожих — еще не значит — таких же. Как установить степень подобия?
Ант растянул свою энергетическую оболочку двумя крыльями и развернул их так, чтобы взять объект в полукольцо.
Сигом думал: «Я ведь уже знаю, что самое трудное — понять другого. И если я не смог понять Тотов, чьи мысли читал, и даже девочку Эхори, то как же пойму этот объект? Найдется ли что-нибудь, что может стать мостиком между нами, или все мои усилия напрасны?..»
Ант увидел, как объект развернулся, из его оболочки выдвинулись угрожающие щупальца. Он стал похож на гигантских осьминогов, которых сигом повстречал на одной из планет в созвездии Лиры. Но те не имели энергетических оболочек, и Ант сумел разгадать их беззлобную сущность, перевоплотив на время в одного из них часть собственной энергии.
«Если я не могу разгадать его, то должен хотя бы распознать его действия, Он словно пытается преградить путь мне. Путь в Солнечную систему?..»
«Теперь я умею перевоплощаться, принимать разный облик. Я мог бы перевоплотиться в него, побыть им и таким образом разгадать его, но не знаю строения объекта…»
Сигом провел еще несколько маневров, все больше и больше убеждаясь, что объект действительно пытается преградить ему путь… Его действия были похожи на действия Анта, как будто у него была… та же цель…
Волнение Анта достигло предела, распахнуло невидимое окно, показало то, что до сих пор было скрыто.
«Цель. Цель… Цель действий, цель жизни, цель поиска, единство цели…» — стучало в мозгу.
Сигом собрал энергию в психоизлучатель и всей мощью своего мозга подумал о своей цели — о познании и творчестве, о том, что надо изучить и перестроить. И еще он думал о своих создателях, повторяя слова, которые они придумали. И он услышал…
4
Сигом Фер наткнулся на нее при очередном патрульном облете Солнечной системы. Туманность была более чем странной — она двигалась по краткой прямой, быстро меняла форму. Фер включил локаторы, но лучи отразились от туманности, не проникнув в нее.
Устав Патрулей точно указывал, что следовало предпринять в подобных ситуациях, и Фер, определив нужную точку в пространстве, быстро метнулся к ней, чтобы преградить путь туманности. Но туманность повела себя так, будто обладала разумом. В мгновение она преодолела колоссальное расстояние и подошла к заветной точке раньше Фера.
«Может быть, она и мыслит, но психоволны гасятся энергетической оболочкой, и поэтому я не могу их поймать. Так было в созвездии Андромеды, где я впервые существенно изменил свой организм, — подумал Фер. — Пока ясно лишь одно: необходимо закрыть ей путь в Солнечную систему».
Сигом понимал, что это опасно, — туманность уже продемонстрировала свою силу. В памяти Фера всплыл облик первого учителя — человека, рано умершего от болезни: бледное лицо с синими кругами усталости под глазами. Он был математиком и музыкантом, работал, пока не отказало сознание. Его понимание чисел и звуков, его память, отношение к миру, любовь, грусть, ненависть — все, что составляло личность, осталось в сигоме. Учитель сумел отдать ему еще больше — свое доверие. В последние минуты, когда сознание угасало, он подключился к мозгу сигома, чтобы тот — бессмертный — знал, что такое боль и смерть, и чтобы его выбор был всегда свободным.
Внезапно в мозгу Фера появилась посторонняя мысль, послышалось удивленное; «И я думаю о человеке…» Оно прозвучало так отчетливо, будто кто-то думал или говорил рядом. Откуда взялась эта мысль, это радостное удивление?
Фер все еще продолжал безуспешные маневры, видя, как туманность преграждает ему путь к отступлению. Она действовала так, будто у нее была та же цель, что у него. Они находились уже довольно близко друг от друга, их разделяли теперь всего лишь сотни километров, и Фер изумленно ощутил, что от загадочного объекта исходит волна дружелюбия. В тот же миг он услышал вопрос на человеческом языке:
«Встречный, скажи мне о цели твоего существования».
Он ответил, чувствуя, как радость запевает в его мозгу:
«Познать и сделать счастливей».
Прежде чем он успел задать ответный вопрос, туманность приняла очертания человека и прозвучало обычное приветствие сигомов:
«Удачи тебе, сын человека! Это я, Ант, возвращаюсь на Родину!»
СИГОМ И ДИКТАТОР
1. СТАРИК
Он сидел в глухой аллее парка и читал газету. Рядом на скамейке стояла раскрытая хозяйственная сумка, из которой выглядывал замороженный цыпленок. Воздух был почти неподвижен, в нем парили пушинки…
В аллее появился высокий молодой человек с крупными, слишком правильными чертами лица, такие обычно не запоминаются. Увидев старика, он подошел и сел на скамейку. Заглянул в газету. Старик обрадовался возможному собеседнику, поспешно сказал:
— Вы читали в войне в Африке? Маленькая война, а какая ожесточенная! Закупили самолеты в США. Заключили военный союз с Заманией.
— Из-за чего они воюют?
— Не знаю. Здесь не написано, — ответил старик, тыча в газету кривым пальцем. — А вот на фото знаменитая актриса в гоночном автомобиле. Машина досталась ей после смерти жениха, знаменитого гонщика. Он разбился, достигнув скорости триста миль в час…
— Зачем?
— Что зачем? — удивился старик.
— Зачем ему нужна была эта скорость? Он спешил на свидание, на помощь кому-то, спасался от опасности?
Старик внимательно посмотрел на собеседника и пожал плечами. На всякий случай даже немного отодвинулся.
— Сколько вам лет? — спросил незнакомец.
— Семьдесят шесть.
— Чем вы занимались?
— Я был мастером на строительстве, потом служил в конторе.
— А теперь?
— На пенсии.
— Что же вы делаете?
Старик улыбнулся. Этот широкоплечий молодой красавец чем-то напоминал сына.
— Живу. Читаю газеты. Смотрю телевизор. Помогаю детям воспитывать внуков. Но они плохо слушают мои наставления.
— И повторяют ваши ошибки?
— Пожалуй, так, — засмеялся старик.
— А цыпленка вы несете им?
— Им и себе, — старик насторожился. В голосе собеседника ему послышались новые странные нотки.
— Где они живут?
— Кто?
— Внуки. Те, кому вы несете цыпленка. Адрес?
«Сумасшедший? Грабитель? Что он от меня хочет? Адреса-то я ему не скажу…» На миг в памяти старика мелькнул адрес, и тут же сигом вслух повторил его.
«Как же это я проговорился?» — ужаснулся старик. Его губы тряслись:
— Зачем вам адрес?
— Хочу отнести вашим внукам цыпленка. Они не должны оставаться голодными.
— Но я же принесу его…
— Вы не сможете этого сделать…
— Почему?
— Видите ли, я не просто человек, а человек синтезированный — сигом. Может быть, слышали или читали о нас? Мы не роботы, как полагают некоторые. Роботы проще людей, а мы намного сложнее и совершеннее. Люди создают нас такими, какими хотели бы стать сами. Бывают сигомы самых разных конструкций, с разными способами получения энергии. Меня, например, выпустила фирма «Диктатор и Кь». И питаюсь я не так, как другие сигомы, — не за счет рассеянной в пространстве энергии; не так, как вы, люди. Вы употребляете в пищу растения и животных, затем следует длинный цикл переработки пищи, накапливается в клетках топливо — АТФ, аденозинтрифосфорная кислота. И только потом вы извлекаете из нее энергию, необходимую для жизни. А я питаюсь чистой АТФ. И когда я беру ее, существо погибает. А сейчас я проголодался…
— И вы хотите… — От страха старик не мог продолжать. В мозгу металась жалкая мысль: «Он обманывает, шутит… Или это сумасшедший? Но тогда он может убить. Хоть бы кто-нибудь из прохожих появился. Надо же мне было сесть в этой аллее…»
— Я не обманываю и не шучу. Как видите, я знаю ваши мысли. И никто из прохожих не поможет. Успокойтесь. Это будет мгновенно, ничего не успеете почувствовать.
— Но вы же не захотите совершить преступление…
— А если бы вас убил голодный тигр, он бы совершил преступление? А когда вы и ваши внуки едите цыпленка? Так вы устроены. А я устроен несколько иначе. Я и так делаю для вас все, что могу. Я ведь не убиваю внуков, которым предстоит повторить ваши ошибки. А вам уже ничего не предстоит. Зачем вам жизнь? Внуки будут только рады избавиться от лишних наставлений.
— Но разве нельзя получить это вещество, это топливо от животного, от собаки, например, — старик хватался за соломинку. — В парк приходят гулять с собаками…
— Они — далеко, вы — близко. Их надо искать и тратить время. Это неразумно.
…Через несколько секунд сигом взял сумку и отправился по адресу. Истекало время его прогулки.
Дверь квартиры ему открыл угловатый подросток лет тринадцати.
— Вот дедушка передал, — сказал сигом.
— А где он сам? Наверное, встретил друзей? Надолго задержится?
— Надолго, — ответил сигом.
— Но он ведь знает, что мне надо с ним поговорить до школы!
— Зачем?
— Посоветоваться.
— Разве ты выполняешь его советы?
Подросток замялся:
— Не все, конечно. Но иногда… И потом — телевизор поломался… И Фред надумал меняться марками. И он мне не верит. Нужно, чтобы дедушка подтвердил…
— Тебе придется обойтись без старика, — сказал сигом.
— Ты, наверное, проголодался. Я приготовил для тебя пищу, — сказал глава фирмы, присвоивший себе звание Диктатора. — Она внизу, в первом отделении вивария.
Сигом расслышал тоскливый лай собак, доносившийся из бетонированных подвалов, где на первом ярусе находился виварий и склады, а под ними на семи ярусах подземелий размещались лаборатории и завод.
— Спасибо, — сказал сигом. — Но мне не хочется есть.
Диктатор поднял брови:
— Сыт?
— Да.
— Значит, тебе пришлось…
— Да, — быстро сказал сигом и, предупреждая вопросы Диктатора, добавил: — Это был человек, старик.
— Разве не нашлось ничего другого?
— Он был ближе всех. Он уже не работал, не производил ценностей. Принадлежал к тем, кого ты сам называл бесполезными.
Взгляд сигома был чист и ясен, как у ребенка. Диктатор почувствовал легкий озноб, подумал: «Пожалуй, я был прав, когда запрограммировал в нем Преданность Диктатору». Спросил:
— Ты говорил с ним?
— Да. У него есть внуки. Он купил для них убитого цыпленка. Я узнал их адрес и отнес им пищу.
— Ну что ж, ты поступил разумно, — вздохнул Диктатор.
— Я помню Программу, — сказал сигом. — Есть только два критерия: разумно и неразумно.
Что-то в его тоне не понравилось Диктатору. Он спросил:
— У тебя осталось сомнение в разумности своего поступка?
— Да, — ответил сигом. — Я говорил с его внуком. Если информация, которую накопил старик, нужна этому подростку, то не могла ли она пригодиться и мне? А я получил от него только АТФ и навсегда утратил его информацию. Не правильней ли было сначала получить информацию, а потом — АТФ?
— В другой раз будь умнее.
— Постараюсь, — пообещал сигом. Он подумал: «Если бы старик остался жить, то продолжал бы накапливать информацию. Не значит ли это, что его жизнь полезна мне?» Спросил:
— Пожалуй, если бы люди, не такие мудрые, как ты, узнали о моем поступке, они бы назвали его злом и преступлением?
— Добро и зло — пустые понятия, сын мой. За ними нет логики. Это паутина, которой сильные опутывают мир, чтобы управлять. Это щит, который подымают слабые, чтобы защититься. Поэтому ложь устраивает и тех, и других. Но тебе она не нужна. Не засоряй память. Мир, основанный на строгой разумности, — вот что нам нужно. Ты понял?
— Да, Диктатор.
— В нем расцветут наука и искусство. Каждому воздается по заслугам. Таким образом мы наконец достигнем устойчивости.
— Понимаю, Диктатор, — ответил сигом. В его голосе больше не было сомнения.
Человек, которого называли Диктатором, довольно улыбнулся. Его голубые глаза смотрели на собеседника почти нежно, но две четкие складки, идущие от короткого носа к губам, словно бы удерживали их в рамке и не давали улыбке стать сентиментальной. Он продолжал:
— Люди выработали слишком много ложных ценностей, ложных понятий, придумали слишком много лживых слов. Им они нужны для борьбы и обмана. Но все это не должно ни обмануть, ни испугать тебя. В минуту опасности создай вокруг себя энергетическую оболочку. Постарайся не включать лучевых органов, иначе ты сразишь слишком много людей и можешь разрушить город. Помни о двух критериях.
— Буду руководствоваться только ими, Диктатор.
— Помни второй закон Программы: ты не смеешь заходить в библиотеки, читать книги и газеты, кроме тех, которые тебе предлагаю я. А теперь иди. Используй время своих первых прогулок для наблюдений и бесед…