Врачи не впустили Леонардо в палату. Они о чем-то шептались с ним, а тот достал комм и отчитался перед начальством. Через час к зданию госпиталя подъехал гравимодуль с тонированными стеклами и бронированным, как у легкого танка, кузовом. Оттуда сперва вывалились громилы-охранники, нервные, словно наркоманы. Они параноидально реагировали на каждый шорох, недоверчиво поглядывали на врачей и прочий народ, снующий возле больничных корпусов. Наконец, из задней двери показался седой полноватый мужчина лет шестидесяти. Лицо у него было типичное для спецслужб — статичное, не выражающее ни малейших эмоций. Словно его только что привезли из музея восковых фигур. Когда он встал, выпрямился и оказался в окружении телохранителей, стало видно, насколько гротескно его грузное тело и невысокий рост смотрятся на фоне верзил в черных костюмах с бронированными вставками. Он устало вздохнул и направился к центральному входу в госпиталь.
На входе его уже ждал взволнованный офицер Леонардо Дель Нери. Он протянул руку, и генерал службы безопасности Галактического Совета вяло её пожал. Для него капитан Лео был не более, чем декорацией. Зато его интересовала персона неизвестной гостьи. Ему уже успели доложить о татуировке сопротивления на её коже.
— Вы сделали фотографию для базы данных? — спросил он.
Леонардо опешил. В этой беготне он даже не додумался сфотографировать девушку и проверить по базе данных.
— Понятно. Как обычно, на местах одни олухи. Идём, покажешь её палату, заодно о деталях расскажешь.
По пути Лео поведал шефу о том, что произошло на балу, не забыв упомянуть о подруге, которая была со шпионкой.
— Так, понятно. Фоторобот составил? В розыск объявил? Хм… По роже твоей вижу, что снова облажался. Если бы не дружба с твоим отцом, сейчас бы в рядовые разжаловал и послал в патрули. Куда-то, где пиратов много.
Внутри врачи рассказали генералу о результатах анализов. Он кивал, что-то записывал, отправил несколько сообщений коллегам. Затем прервал реаниматолога, отстранил его и направился к двери. Когда безопасник вошел в помещение, там лежала девушка под капельницей. Но это была не та, кого описал Дель Нери. Потенциальная шпионка — русоволосая девушка двадцати — двадцати пяти лет, а эта — полноватая шатенка, под тридцать.
— Это что, шутка такая? — возмутился генерал. — Её перевели в интенсивную терапию, в общую палату, или как? — он пытался найти логичное объяснение происходящему, но лица врачей омрачали картину. Они понятия не имели, куда делась девушка.
***
В морге было чертовски холодно, и будь Лина в сознании, она бы точно окоченела и громко ругалась, кляня все двадцать миллиардов маларийцев, террианскую армию, разведку и местных врачей. Но она мирно посапывала под капельницей, а маларийский врач вывозил её через подземный выход, к машине скорой помощи.
Внутри сидели Алиса и маларийский офицер.
— Я не знаю, откуда ваша подруга, но у неё не просто аллергия на пентотал. Это нейроблоки. Их ставят военным и разведке. Чтобы в случае пленения не выдали важную информацию.
— Всегда знала, что с этой бабой что-то не так. Но вряд ли она из разведки. Не похоже на неё. Хотя… она отмудохала пирата, разбирается в астронавигации лучше меня… Чем чёрт не шутит?
— Кто не шутит?
Алиса задумалась. В свете последних событий за 400 лет, фраза утратила прежний смысл. В чертей никто не верил, и фразы в таком духе, или вроде «Боже мой», перестали связывать с чем-то сверхъестественным. Она отмахнулась:
— Не важно. Что с ней будет?
— Я ввел ей пару препаратов. Если повезёт, очнётся через час-два.
Глава 20
Яркий, словно солнце на пляже, свет, бил в глаза, и Лина проснулась. Она резко поднялась на кровати, зацепившись за что-то головой. Что? Перед носом болталась её любимая игрушка, висевшая прямо над кроватью в детстве. Что за бред? Она встала с постели и прошлась по комнате. Точно бред какой-то… Голова гудела так, словно её бревном огрели. Но это однозначно была её детская. Это что ж такое случилось, что она не помнит, как дома оказалась?
Дверь приоткрылась, и заглянул отец. Только вот выглядел он странно. На вид ему было лет тридцать пять. Операцию сделал? Не похоже на него. Папа посмотрел Лине в глаза так, словно привидение увидел, и попятился назад.
— Элла, Эллушка, она очнулась! Иди сюда скорее! И тут Коперник словно током ударило, потому что в комнату вошла мама. Молодая, красивая — такая, какой Лина её запомнила.
Мама бросилась обнимать и целовать дочку, а та, ошарашенная, стояла и пыталась понять, что происходит.
— Ты хорошо себя чувствуешь? Ничего не болит? Ты нас помнишь? — тараторили родители, щупая Лине то лоб, то пульс. А та стояла и молчала, шокированная происходящим. Наконец, выйдя из ступора, она начала соображать, что происходящее не вписывается ни в какие рамки логики.
Девушка выбежала в коридор, но добежать успела только до комода с большим зеркалом. Из него на неё глядела девчушка лет десяти — одиннадцати.
Лина выругалась так громко и смачно, что мама чуть не грохнулась в обморок, а папа даже опешил, потому что в доме такие слова не звучали ни разу. В школе дочка их тоже вряд ли услышала бы… Он строго посмотрел на дочь и уже собирался устроить ей хорошую взбучку, но жена остановила его:
— Всё, успокоились. Ребёнку нужно отдохнуть!
В этот момент Коперник почувствовала, что сейчас произойдёт что-то совсем странное. Она напрягла память и выпалила:
— Протокол «Танатос»! Террианская протекция. Атака на лаккианские посты. КенʼШи Зуул. Тебе это что-то говорит?!
Отец схватился за сердце, а мать, которая ничего не поняла, взяла его за руку.
— Что происходит?
***
За обеденным столом ещё никогда не было столь тихо. Отец что-то писал в коммуникаторе, а мать просто сидела рядом, обнимая Лину. Наконец он поднял глаза:
— Значит, говоришь, «Танатос» — ошибка?
Лина помотала головой.
— Это преступление! Мы не должны так поступать. Нас в будущем все ненавидят и презирают. Маларийцы и лаккианцы… А Манагас просто лижет зад террианским властям.
— Лина! — мать вспыхнула и пригрозила дочери пальцем. — Не думала, что к двадцати четырём годам моя дочь начнёт выражаться таким ужасным образом.
Коперник подмигнула.
— Хочешь расскажу, когда лишилась невинности?
На этом моменте не выдержал отец:
— Ну, всё… Хорош уже. Я понимаю, ситуация нестандартная. И я должен был догадаться, что однажды произойдёт нечто подобное. Мы не хотели тебе говорить, пока ты не вырастешь…
— Что говорить? — удивлённо переспросила Лина.
— О твоём рождении. Мама и я хотели тебя уберечь. Не только мы. Сейчас, кажется, самое время…
В глазах у Лины померкло. Она почувствовала, как стучит в висках, и закричала.
— Ну, наконец-то, очнулась.
Рядом сидели Алиса и какой-то малариец в форме.
— А где папа и мама? — спросила Коперник.
Полоцкая пощупала её лоб:
— Ты меня узнаёшь?
— Угу… Бля, они хотели мне рассказать что-то важное о моём рождении. А вы меня тут будите…
Пилотесса возмутилась:
— Мы тебя только что от службы безопасности спасли. Под носом у твоего Леонардо из больницы вытянули. А ты, сучка неблагодарная… Стой… Ты что, сама не всё о себе знаешь?
Лина кивнула.
— Оказывается, что я вообще ничего не знаю… Я маму с папой видела. В прошлом. Но у меня была теперешняя память. Это не глюки, а на самом деле. Я отцу сказала про то, что у нас тут творится. Он офигел и начал писать куда-то. Наверное, начальству.
Полоцкая потрясла головой:
— Погоди, ты, пока в отрубоне была, в прошлое сгоняла? Ну, офигеть. Если тебя не глючит, ты у нас супер-баба. Дерёшься, как спецназовец, во времени путешествуешь. Ты, случаем, лучи из глаз выпускать не обучена?
Коперник показала Алисе язык и, не без труда, встала. Голова кружилась, болела, Лину жутко тошнило после пентотала. Но постепенно состояние улучшалось.
Маларийский офицер помрачнел.
— За нами хвост. Либо служба безопасности начала нормально работать, либо вас ищет кто-то ещё.
Гравимобиль погони выглядел внушительно. Если у генерала безопасности он казался танком, то этот был раза в полтора массивнее и на полметра шире. Что скрывали пилоны по бокам, Алиса знать не хотела. И так понимала, что ничего хорошего их не ждало.
— Уверен, что будут обгонять. Хотели бы стрелять, давно бы нас подорвали, — малариец понимал, что не может попасть в руки спецслужб. Он не хотел подставить все сопротивление. — Алиса, возьмите управление на себя. Я вынужден вас покинуть.
— На ходу? — удивилась Полоцкая. — Вы не выживете при такой скорости.
Тем не менее, управление медмодулем она взяла на себя.
— Передайте принцессе, что я был лоялен престолу до конца.
Он закрыл глаза, резко выдохнул и хлопнул челюстями.
— Ну, охренеть… отравился… — Коперник посмотрела на Алису с отчаяньем в глазах. В этот момент спереди показались еще две машины военной полиции. Полоцкая взвыла и нажала кнопку экстренного торможения.
Глава 21
Маларийскому следователю было чрезвычайно интересно, что делал труп военного советника в медмодуле, зачем девушки его (модуль) угнали, почему на их телах татуировки борцов против ига Терры. Всё выглядело так странно, что он уже два часа не мог написать отчет для начальства.
Он рассадил арестованных по разным комнатам и направил к каждой дознавателя.
Лина разглядывала стены комнаты для допросов, помирая от скуки. Вопросы, которые ей задавал полицейский, были один тупее другого.
Следователь тем временем решил проверить личности задержанных. Документов у них при себе не было, потому он сделал пару снимков со скрытой камеры и сделал запрос в базу данных террианских коллег.
Первым он посмотрел досье рыжей.
Полоцкая Алиса. В девичестве Лемешко. Муж… ничего интересного. Лицензия пилота, лицензия курьера, отлично сдала экзамены в экспедиционный флот в 17 лет. Так… родители — погибли. Биологически родители. Стоп? Удочерена в годовалом возрасте? Данные закрыты, уровень доступа 7. Она что, дочь премьер-министра, что ли? Уровень такой, что даже столичное начальство следователя не могло бы получить доступ к файлу.
Так… Второе досье. Ангелина Коперник. Лицензия штурмана, экзамены в экспедиционный флот. Замужем не была. Родители — Эллада Коперник и…
В этот момент в дверь кабинета постучали, и вошли двое террианцев в черных костюмах. Полицейский закрыл досье и поприветствовал гостей.
— Мы из шестого отдела, — представился высокий брюнет с квадратной челюстью героя боевиков. Он протянул документы, и коп удостоверился в принадлежности посетителей к службе безопасности Совета. Они предъявили постановление, требующее не только передать задержанных представителям 6-го отдела, но и удалить все файлы, связанные с делом, с компьютеров полицейского управления. Спорить с этими людьми — рыть могилу самому себе. Но, пока они отзванивались своим, следователь сделал себе копию всех данных и положил кристалл в карман.
Брюнет проверил компьютер и полицейскую базу и кивнул напарнику:
— Порядок. Следов пребывания объектов здесь нет. Код шесть.
Безопасники изъяли блоки записи всех камер.
Алису с Линой выводили через черный ход. К центральному тем временем подъехало два транспорта. Из них выпрыгнули спецназовцы и вразвалочку направились внутрь здания. Когда девушек сажали в машину, они услышали выстрелы из тяжелых лучеметов и крики умирающих.
— Зачистка, — прошептала Коперник. По её щеке скатилась крупная солёная слеза.
***
Аккурат через три минуты после бойни к полицейскому участку подъехала машина из спецотдела. Оперативники прочесали всё здание, но живых не обнаружили. Убийцы не только были предельно наглыми, но и весьма аккуратными.
Начальник спецгруппы отдал приказ собрать документы у всех убитых. За десять минут осмотра помещений спецы убедились в том, что «посетители» за собой прибрали. Ни записей с камер, ничего, за что можно было бы зацепиться. Даже жучки, стоявшие на всякий случай, заглушили или сожгли.
МалʼХат, командующий операцией, был опытен и весьма не глуп. Он знал, что есть всего несколько кандидатур, которые следует рассматривать. И никто из них не был в его юрисдикции. Что виноваты террианцы, он не сомневался. Доказать не мог, но и иных вариантов не видел.
Наконец, ему притащили всё, что нашли на телах, найденных в помещении. Каждый кристаллик лежал в отдельном пакете с наклейкой-именем.
За полчаса он разгреб всё, что ему принесли. Оставалось только два пакета — старшего следователя и его зама. В первом пакете оказалось два инфо-кристалла. Он просмотрел оба.
Сначала на его лице появилось удивление, затем раздражение, и наконец, гнев.
— Собираемся. Пусть дальше криминалисты возятся. У нас новая операция.
Помощник попытался было возразить, что в служебных директивах ничего подобного не было, но, посмотрев записи, молча кивнул и собрал остальных.
МалʼХат угрюмо оглядел своих: