— Мой шаг вовсе не противоречит законам церкви, как думает патриарх, — ответил император. — Законы церкви говорят, что, если кто-то снова женится при жизни своей первой жены, такой брак считается незаконным. Разве здесь мы не имеем дело с именно таким случаем? Первая жена этого короля была еще жива, когда он взял себе в жены другую женщину. Следовательно, брак с этой второй женой не может считаться законным, потому что король заключил его при живой жене. Когда первая жена умерла, король стал вдовцом. В соответствии с этим его вторая жена законной считаться не может, а наша дочь может, и это не подлежит сомнению, хотя пока она еще ребенок… Кстати, король пообещал мне, что не прикоснется к ней до тех пор, пока ей не исполнится двенадцати лет… Ради общего блага приходится приносить в жертву все. Ибо у императора, — закончил свою речь мой отец Андроник, — нет иных родителей, кроме закона, и нет иных детей, кроме своих подданных.
Мой отец был красноречив. И он отстоял свой план действий. В результате чего меня собрали в дорогу, в полном блеске и с огромной свитой доставили на северную границу империи и там передали королю, который должен был стать моим мужем. Он казался мне похожим на святого Димитрия, изображенного на фреске в Солуни. У него было оружие и очень красивые украшения на одежде. Выглядел он так, что мог бы быть мне отцом. К моему удивлению, он сошел с коня и опустился передо мной на колени. Он приветствовал меня так, словно я была его повелительницей. Но когда он, все еще стоя на коленях, поднял на меня глаза, их выражение напомнило мне святого Георгия, который занес копье над змием. Затем нас обвенчал митрополит Макарий. Мы вернулись в Солунь и там в присутствии моего отца, моей матери и многочисленных придворных отпраздновали свадьбу. И той и другой стороне были преподнесены богатые дары.
После этого мы отправились туда, где жил мой муж и король. Там не было ни моря, ни солнца. Мне все время было страшно. Вскоре оказалось, что для страха были все основания. Хотя мать и няньки обещали мне, что еще три-четыре года (до достижения двенадцати лет) я буду жить, как и раньше, в отдельных покоях, куда король заходить не будет, все оказалось иначе. Король в первый же вечер пришел в мою постель и овладел мною двумя способами, а я не смогла ему сопротивляться. Мне осталось непонятным, чего же он, в сущности, хотел, потому что, раскровенив меня, он сразу удалился. Перед уходом он меня поцеловал, и я поняла, что он придет снова. Я боялась, что у меня опять пойдет кровь, и защищалась изо всех сил, но быстро поняла, что лучше отвечать на его желание, потому что после этого он сразу уходит. Одна из придворных дам шепнула мне, что из-за сильного кровотечения я не смогу зачать и родить наследника. Она оказалась права.
Когда умерла моя мать, я поехала в Царьград на похороны и решила не возвращаться. Мне был двадцать один год, я была красива, и в меня безумно влюбился Монферат де Варье, молодой латинянин с широкими рукавами и тонкой шпагой. Но когда дело начало приближаться к развязке, он мне вдруг разонравился. Как раз в это время король, словно чувствуя мое состояние, направил к императорскому двору посольство, потребовавшее моего немедленного возвращения. Я, чтобы не создавать отцу трудностей, повиновалась, но по дороге назад, в местечке Сер, попыталась бежать в Солунь, переодевшись монашенкой. Однако мой сводный брат Константин заметил это, изорвал монашеское платье и вынудил меня вернуться к королю. Так меня доставили к нему во второй раз.
Король был от меня без ума, и я тогда поняла нечто такое, что раньше и не пришло бы мне в голову. И что я не узнала бы, не будь моего отъезда и возвращения. Потому-то я об этом и пишу. Я поняла, что только он один может удовлетворить страсть моего женского сердца. Нас изобразили на стенах храма: его уже старым, с сединой в бороде, а меня в драгоценных одеждах и с большими серьгами. Художник был греком. Он, как и я, тоже жил на чужбине. Меня он изобразил много лучше, чем короля…
Когда король умер, я опять вернулась в Царьград. К солнцу и морю. И ушла в монастырь. На могилу короля я послала драгоценную лампаду из чистого золота и столь же драгоценный покров, совершенный в своей красоте».
Когда Малгожата Посник закончила эту предварительную часть дипломной работы (которую не нужно было показывать профессору), она неожиданно поняла нечто чрезвычайно важное. Историю любви она очистила от науки. Поняла и еще нечто гораздо более важное. Сочиняя эту исповедь XIV века, она сочинила свою биографию.
Дипломную работу она так никогда и не написала. «Исповеди» оказалось достаточно. Вскоре она вышла замуж.
Роже Коралник (ШВЕЙЦАРИЯ)
— Внизу вы видите, — хозяйка как ни в чем не бывало продолжала рассказ, — большой двор замка. Сейчас там поставлены временные металлические скамьи для зрителей, будут играть спектакль.
— В котором часу? — поинтересовалась дама с плохой фигурой и получила ответ от небольшой группы людей, сидевших внизу перед пустой сценой.
Они подняли свист и начали выкрикивать всякие непристойности.
— За стенами замка вы видите огромное пустое пространство, — продолжала свой рассказ хозяйка. — Там можно устроить парковку или даже гараж, так как специалисты по туризму считают, что у замка прекрасные коммерческие перспективы… Это великолепное вложение денег.
Было видно, что перед замком на действительно огромном пространстве пасутся коровы, большие, как лодки.
— Сейчас мы развернемся на сто восемьдесят градусов и пройдем на другую сторону террасы, откуда видны все внутренние постройки замка.
Покупатели были изумлены. В одном из помещений они увидели, как двое нарядных пажей в костюмах XV века одевают в роскошные одежды того же века старую даму, которая весело поприветствовала приезжих взмахом платка. Это был знак из давно отшумевших времен. Потом они спустились в кухню. Там был огромный очаг, в который можно было войти не сгибаясь, — конечно, когда в нем нет огня. А на полках много изумительной старой медной посуды. На столах стояли корзины со свежими овощами и фруктами. Пока потенциальные покупатели оглядывались по сторонам, ливрейный слуга прошел через кухню, прихватив по пути яблоко. Он звонко и сочно откусил от него.
— Нам тоже можно? — спросил господин с трубкой и взял румяное яблоко. Попытался откусить, но оно оказалось искусственным.
Сконфуженный, он положил его на место, а Брюс, утомленный осмотром, спросил хозяйку, сколько стоит замок.
— Сколько стоит замок? — изумленно переспросила хозяйка.
— А разве он не продается? — спросила Карла, решив наконец прояснить дело до конца. — Вы же дали объявление о продаже замка! Что же вас теперь удивило?
Хозяйка на это ответила:
— Вы заблуждаетесь. Это псевдопродажа, перформанс. Я просто музейный работник, провожу по замку экскурсию, от комнаты для купания, с которой мы начали, и досюда. Экскурсия выглядит как показ выставленной на продажу недвижимости, я получаю за это гонорар, так же как и актеры, которых вы видели.
— Но это неслыханный обман! — воскликнул Брюс и потребовал немедленно пригласить к нему владельца замка. — Мы серьезные покупатели, что не означает, что этот господин с дамой менее серьезные покупатели, но наше предложение, несомненно, будет более интересным.
Смущенная женщина-экскурсовод стыдливо поправила Брюса:
— Это владелица, а не владелец!
— Не имеет значения, — сказал Брюс, — мы хотим купить этот замок.
— Замок не продается! — за спиной посетителей раздался женский голос.
Они обернулись и увидели девушку лет двадцати в грубой рабочей одежде, похоже, она только что косила траву. Сейчас девушка сидела на каменных ступеньках.
— Но вы дали объявление!
— Это ничего не значит, это просто реклама для туристов.
— Тогда продайте нам хотя бы одну комнату в замке. Цена не имеет значения. Заплатим, сколько скажете! — не отступал Брюс.
— Только одну комнату? — удивилась хозяйка. — Такого еще никто не предлагал. Невероятно… Пойдемте, выпьем кофе в гостиной.
Вечером следующего дня, когда все юридические формальности были закончены, Карла и Брюс вселились в только что купленную комнату. Из багажа у них с собой ничего не было, кроме одного большого ящичка и одной маленькой коробки. Ящичек был деревянный, цвета каштана, из тех, в которых носят револьверы. Коробочка была из черной кожи, для драгоценностей.
— Все достал? — нетерпеливо спросила Карла.
— Да, — ответил он и открыл небольшую черную коробочку.
Внутри она была обита красным бархатом. В двух гнездах лежали два револьверных патрона. Они сверкали, как обручальные кольца. Гильзы были серебряными, а пули из чего-то вроде стекла.
— Что в них? — спросила она.
— Духи «Хьюго Босс». Мне.
— А вторая?
— Тебе «Шанель № 5». Духи находятся внутри пуль калибра 6,35, которые сделаны из чистых бриллиантов. Каждый по четыре карата и огранен в форме пули. Механизм действия продуман просто великолепно…
— Как? — удивленно спросила Карла.
— Порох не только выталкивает пулю из гильзы, но и открывает тончайший канал, через который пуля наполнена духами.
Когда полиция обнаружила их трупы, ее тело пахло духами «Шанель № 5», а его — мужским ароматом «Хьюго Босс».
Чан Лу (КИТАЙ)