— Стой там, не приближайся.
Тут он увидел Алекса который медленными, крадущимися шажками приближался к рыжему коню, который кажется беззаботно щипал траву. То что, по всей видимости, было седлом съехало набок и болталось, очевидно не добавляя животине удобства. Но каждый раз, как Алекс приближался, наглая скотина поднимала голову и делала несколько шагов в сторону, сохраняя между ними безопасное расстояние. Макс услышал, как Алекс тихо матерился себе под нос.
— Трепет, мать твою — нежнейшим голосом звал Альфа- иди сюда тварь ты безмозглая. Иди сюда, пожалуйста, пока я не перегрыз тебе глотку и не оттащил твой труп в конюшню, при этом голос у Алекса по прежнему был медовый. Но упрямая травоядная, зверюга, по-прежнему продолжала играть с Алексом в игры. Причем Макс мог поклясться, что каждый раз как хитрый мерин поднимал голову, его огромные карие глаза сверкали на Алекса нескрываемой насмешкой. Макс чувствовал, что Альфа уже закипает и решил вмешаться.
— Алекс, может тебе перестать подкрадываться к нему сзади. Ты ведешь себя как хищник.
— Хочу тебе напомнить, я есть и хищник. Мне легче убить эту скотину, чем договориться с ней.
— Ну так убей! Но боюсь если ты прейдешь к своей Марго с новостью, что перегрыз горло ее зверюшке, то на трах в ближайшее сто лет я бы на твоем месте не рассчитывал. А ты и так уже совсем из ума выжил от воздержания.
— Ну если ты такой умный, то что предлагаешь?
Макс, вздохнул. Наклонившись, он стал рвать молодую траву и натирать ее руки и одежду. В воздухе разлился сильный запах травяного сока. Затем обойдя коня спереди Макс расправив плечи, стал приближать к нему уверенным, спокойным шагом, глядя немного в сторону, как будто ему вообще нет дела до него. Конь поднял голову, напряженно всматриваясь в новое действующее лицо, но шарахаться, не стал. Макс уверенным, но плавным движением схватил его за болтающуюся на морде уздечку. Трепет осторожно обнюхал руки Макса, но не запаниковал.
— Куда вести скотинку?
— В конюшню, буркнул Алекс, удивленно поглядывая на Бету, как ты догадался, с травой?
— Ну это ты со своими разъездами и бизнесом от земли совсем оторвался, а мы простые селяне…
— Ой, заткнись, я тебя умоляю, животновод хренов, тоже мне блин селянин.
— А что не похож? Что бы ты без меня сейчас делал. Так и гонялся за ним по лесам, пока до смерти не загонял бы?
— Ну для чего то мне нужен, Бета? Должны же быть у тебя ещё, какие нибудь обязанности кроме как устранять сексуальную неудовлетворенность всех одиноких женских особей в стае?
— Говнюк ты, Алекс. А я тебя другом считал. Думаешь, мне легко? — обиженно забурчал Макс. Что там нам еще сделать нужно?
— Ага я знаю. Ночей не спишь, и пожрать некогда. Всё трудишься не покладая…
— Иди ты, Алекс…
— Ладно, забей. Накормить его, что бы до завтра хватило. Они задали корма и воды Трепету, следуя инструкциям Маргариты.
Справившись, Алекс вышел из конюшни и присел на пороге. Огляделся вокруг, впитывая в себя все детали. Ведь все вокруг было, её и на всем была печать ее личности. Макс делал то же самое.
— Что скажешь, знаток женской натуры?
— Ну видимо склонность к прекрасному, ей не чужда. Посмотри на двор и на домик, все красиво и никаких излишеств, видимо она, действительно любит это место, на всем видна печать этого. Только явно мужской руки тут не хватает — вот, видишь изгородь покосилась, на крыше нескольких, черепиц, не хватает, около поленницы копилась целая куча поленьев с сучками — видимо самостоятельно она с ними не справилась, да копятся, судя по виду они, уже не первый год. Осмотрись то тут-то там признаки того что бывай тут хоть изредка мужик, такого бы не было. Ну, если у мужика руки не из задницы, выросли.
— О чем это, по-твоему, говорит, гений?
— Ну, во-первых, у нее действительно нет ни мужа, ни любовника, по крайней мере, сюда он не вхож, и это для тебя хорошо. Не придется устранять соперника. А во-вторых — она видимо действительно предпочитает мириться с неудобствами и бардаком, нежели просить кого-то о помощи. И это плохо для тебя.
— И почему же это плохо?
— Потому что большинство женщин только пытаются казаться сильными и независимыми, а в душе мечтают о ком то на кого смогут опереться, мечтают о сильном мужике который защитит их от всего мира и будет носить их на руках. И тут все просто. Классный секс — марафон и немного заботы и внимания и они готовы любить тебя до гроба. Но есть процент совершенно непостижимых для меня женщин, которые воспринимают заботу как вторжение в личное пространство, комплиментам и лести они не верят и даже сексом их не проймешь. Даже после самого умопомрачительного секса они уходят утром, даже не оглянувшись. Они закрыты в своих раковинах так глубоко, что не добраться. И самое противное что мы в них увязаем по уши и даже не успеваем заметить, до того как не станет слишком поздно. По всегда беззаботному лицу Макса пробежала болезненная судорога.
— Боже избавь меня еще раз от такого.
— Ты так говоришь, как будто сам испытывал нечто подобное. Не за что не поверю, что на свете может существовать женщина, в которой бы ты «увяз».
— Да иди ты. По-твоему я что — бесчувственный чурбан?
— Вовсе нет. По-моему ты крайне отзывчивый самец, просто физически не способный отказать ни одной женщине.
— Очень смешно. Ты лучше на себя посмотри. Что за цирк мы тут устроили. У нас с детства нет секретов друг от друга. Объясни мне для чего тебе это нужно? Я понимаю, что когда стоит башка не варит, но это всегда было не про тебя. Перед тобой пол стаи хвостами крутит, а ты? Да что с тобой вообще?
Алекс уронил голову на руки, дергая себя за волосы.
— Да не знаю я, что со мной. Просто хочу ее всю для себя. Не могу не думать, горю как малолетка. Спать не могу, только закрываю глаза представляю как трахаю её до умопомрачения. Хочу слышать голос ее хриплый от криков и стонов. Хочу знать какая она на вкус. Хочу засыпать и просыпаться, не выпуская ее из рук. Хочу быть рядом, хоть под дверью как пес. Бесит меня, когда ты или Сэм даже смотрите на нее, вдыхаете ее запах. Ты же сам видел. Мой волк каждый раз, когда Сэм рядом с ней требует перегрызть ему глотку. Не могу даже подумать что через несколько дней она уйдет. Не могу не о чем думать, только хочу, хочу, хочу… Алекс откинулся на стену и впился в друга горящим, болезненным взглядом.
— Ну что, какой диагноз, доктор Фрейд? Макс долго внимательно смотрел на друга.
— Ты совсем втрескался. Если бы она не была человеком я бы сказал, что вижу все симптомы того что ты нашел свою истинную пару. Но я в этом не знаток, ты же знаешь. Я стараюсь эту тему со спариванием даже в мозг не допускать. Не подумай что я псих, может тебе с матерью об этом поговорить?
— Ну да. Мысль просто супер. Я спрошу у своей беременной матери, что она думает о том что у ее сына съехала крыша от возможно человеческой женщины, когда она уже сколько лет пытается пристроить меня какой-нибудь волчице. Интересно она мне сразу горло вырвет или родит сначала, а потом убьет?
— Да я понимаю, что её это взбесит. Но они с Егором единственная истинная пара с кем мы близко знакомы. Посвящать в эти дела других опасно. Вдруг эта блажь у тебя пройдет, мы не должны давать повод кому то думать, что можно бросить тебе вызов, пока ты в таком состоянии. Ты вожак и никто не должен в тебе сомневаться.
— Я знаю Макс. Я знаю. Просто дай мне время в себе разобраться.
— Это без проблем, ты же знаешь я всегда у тебя за спиной. Буду прикрывать сколько смогу. Просто тебе нужно было мне все объяснить мужик.
— Прости.
— Да иди ты. Еще целоваться начни. Я тебя люблю конечно, но не до такой же степени.
— Ну нет, ты не в моем вкусе.
— Ну здесь мы вроде справились, куда дальше?
— Я обещал навестить мать. Поэтому сейчас к ней, а потом сразу в клинику. Может мне и чудится черте что, но могу поклясться, что наш доктор к Марго неровно дышит.
— Ты должен его понять. Она красивая женщина, а он одинокий мужчина. Прав ты на нее не предъявлял. В любви правил нет. И если ее запах действует так на каждого свободного самца как на тебя и меня, то это не его вина.
— Да я понимаю, только моему волку на это плевать. Он требует его убить каждый раз, как он к ней приближается. Видимо мой волк в отличии, от меня решение уже принял. Поэтому пойду и буду сидеть как сторожевой пес, что бы совсем умом не тронуться. А по поводу запаха.
— Сэм намекал, что у неё, что с кровью странное. Обещал изучить.
— Ладно поехали, к твоей красной шапке, мистер психованный волк.
— Иди на хрен.
— Ну и тебя по тому же адресу.
— Подъехав через 30 минут к дому Камилы и Егора. Они услышали звон, бьющейся посуды и разъяренные вопли Камилы. Выражение лица у Макса стало такое, как будто он жевал лимон.
— Так, понятно. У твоей мамы плохое настроение. Ты знаешь я тут вспомнил, что у меня срочное дело не терпящее отлагательств в общаге молодняка, так что передавай ей привет, навещу ее в следующий раз. Возможно после родов.
— А я и не подозревал что мой Бета и начальник службы безопасности поселения настолько труслив.
— Я не труслив, я умен и предусмотрителен. И хочу сохранить все свои части тела при себе, не поверишь, но я так к ним привязался за эти годы, особенно к яйцам. Так что звони, если что.
Макс быстро исчез.
Алекс посидел еще минуту в машине, собираясь с духом. В этот момент входная дверь распахнулась, и на пороге показался Егор.
— Привет, Алекс. Входи мама тебя уже почуяла и зовет.
— Что трудный день? — сочувственно спросил Алекс.
— Да нет скорее трудная ночь. У Камилы были предварительные схватки, мы же думали, что все началось, даже вызвали Сэма. Но все улеглось и Сэм сказал что придётся еще не много подождать. И как ты понимаешь, Камила злится. Она устала и хочет, что бы все быстрей закончилось.
— Терпения тебе. Слушай, я хочу с тобой поговорить чуть позже. Только между нами.
Это как то связано с девушкой в клинике, которую ты ночью привез?
— О! Оперативно! Что об этом уже все знают?
— Ну, может и не все. С утра к Камиле пыталась прорваться Изабелла, наша главная сорока. Но я ее не пустил, сослался на плохое самочувствие. Сотовый пока отключил. Но ты должен понимать, что все это ненадолго. Так что разговора вам не избежать.
— Я не собираюсь его избегать. Просто мне кажется, что при данном положении дел лучше позже, чем раньше.
— Хорошо, Альфа. Тут только тебе решать. Пойду, чай поставлю. Алекс вошел в дом. Камила лежала на диване и выглядела очень усталой.
— Здраствуй, дорогой.
— Здравствуй. У тебя слабый голос. Ты в порядке?
— Да. Насколько это возможно в моем ужасном положении. Господи, эти последние дни тянутся бесконечно долго. Я чувствую себя черепахой перевернутой на спину. Это ужасно когда даже обуться самостоятельно не можешь.
— Ну тогда ты самая привлекательная черепаха, которую я видел. Тебе нужно больше отдыхать.
— Алекс! Я только и занимаюсь в последнее время тем, что отдыхаю, а потом отдыхаю от отдыха. Клянусь, как только рожу буду приходить домой только, что бы покормить. Пусть Егор сам с ребенком сидит. Хочу в лес. Хочу перекинутся. Как это тяжело не иметь возможности обратится так долго. Я представляю как ты страдал, там в Нью — Йорке.
— Не думаю что мои временные неудобства сравнимы с твоими, мама. Я так горжусь тобой и люблю тебя. Моя сестра родится, тебе сразу станет легче. И ты опять будешь баловать меня своими потрясающими воскресными обедами.
— Умеешь ты польстить… Только черта с два! Женись Александр и пусть твоя жена готовит тебе воскресные обеды! И в другие дни тоже. Но все равно спасибо. Я скучала по тебе.
— Мам, а со мной тебе тоже так же тяжело было?
— Неужели ты думаешь, я помню. Это сейчас все кажется ужасным. Потом все затмевает неописуемое ощущение счастья. И все неудобства перестают иметь значение.
— Камила протянула тонкую руку, и Алекс с наслаждением прижал ее к своей щеке.
— Мне кажется или тебя что-то беспокоит? Что-то о чем я должна знать?
— Нет, ничего, о чем тебе сейчас стоило бы волноваться, вдохновенно солгал Алекс.
— Это текущие дела стаи. В комнату вошел Егор.
— Чай готов.
— Я не хочу чай. Я хочу спать, капризно ответила Камила.
— Хорошо давай ты попытаешься заснуть, а мы с Алексом выпьем чаю на веранде и я его провожу.
Глаза у Камилы уже слипались, и она благосклонно махнула на них рукой. Мужчины вышли из дома. Алекс устремился быстрым шагом в сторону деревьев, подальше от дома.
— Я так понимаю, то о чем ты хочешь поговорить твоя мать не должна знать?
— Пока да. Хотя шила в мешке не утаишь.
— Так о чем будет разговор? Алекс остановился и опустил голову, не зная с чего начать. Потом вдохнул полной грудью как будто собираясь нырнуть в ледяную воду.
— Скажи как ты почувствовал что у тебя с мамой связь?. В смысле… Что ты чувствовал в начале, когда смотрел или чуял ее запах? Егор пытливо всмотрелся в лицо Алексу, задумался и потом вдруг смутился.
— Я правильно понимаю, что это не праздное любопытство?
— Да это важно для меня. Что чувствуют пары в момент становления связи? Как это происходит? Что творится в голове? Егор казалось, смутился еще больше.
— Знаешь мне неудобно, говорить на эти темы с тобой, её сыном. Потому что мысли и чувства которые нахлынули на меня с того момента как я почуял и увидел твою маму никто бы не назвал… скромными.
— Ну, хотя бы попытайся. Забудь что я её сын. Мне действительно очень нужно знать и спросить мне больше не у кого.
— Это было не легкое время для всех нас и для тебя в том числе. Но дело в том, что когда я впервые почувствовал запах, Камилы я пропал навсегда. Она не сразу заметила меня, и я буквально сходил с ума. Бесился от того что к ней приближались другие мужики, не мог заставить себя уйти от вашего дома, готов был спать у ее порога, не мог думать не о чем другом Я понимал что не имею прав, но бесился когда видел твоего отца, ощущая от его кожи её запах….Прости. Глаза Егора заблестели и дыханье сбилось, как будто он переживал всё заново. И самое ужасное было постоянное возбуждение, мучительное, все 24 часа в сутки. Ты же знаешь, такого в стае не утаишь. Я не мог спать, есть… Чётр не проси рассказать, чем я занимался в душе по несколько раз в день и о чем фантазировал. Те двое суток с того времени как я пришел в вашу стаю и до того момента как твоя мама заметила меня и ответила взаимностью были адом для меня. Но даже если вернуть все назад я бы не отказался ни от от одной сладко-мучительной минуты. Хотя тогда мне казалось, что я умру.
— А как мама отреагировала?
— Ну ты знаешь, мне казалось, что поначалу она меня и не замечала. Но позже Камила сказала, что заметила меня сразу и чувства взбунтовались. Но она боролась с собой из-за тебя и твоего отца. Но мы не люди, Алекс. Когда приходит осознание что этот человек твоя истинная пара, то никакое чувство долга и условности не способно нас удержать. Не нужны слова и длительные ухаживания, нет долгого обольщения, есть острая нужда вдруг друге. Становится плевать на мнение окружающих, последствия…Остается только непреодолимое желание прикасаться, быть рядом, заполнять все пространство друг друга. Просто превращаешься в один оголенный нерв, мгновенно срастающийся с таким же у любимого человека, и разделиться уже невозможно. Разделиться это как мучительная смерть. Ты должен простить нас с Камилой. Мы бы все равно не смогли бы с этим бороться. Попытки противиться привели бы нас к безумию.
— Забудь. Я давно простил, хотя боль не утихнет никогда, наверное. Но так должно было быть. Алекс надолго замолчал, всматриваясь листву деревьев так пристально, как будто мог там прочесть ответы.
— А как определить, что это твоя пара или ты может просто слишком увлекся? — Егор пожал плечами.
— Наверное, никак. Это жизнь Алекс и это чувства. Тут нет верных для всех ответов и четких решений. Я понимаю что ты боишься повторить судьбу отца, но к сожалению в этом никто тебе не помощник. Это твоя жизнь, твое серде и только ты сможешь сказать запечатлеется этот человек в твоем сердце навечно или будет там временным гостем. Алекс усмехнулся.