— И шоколадный торт, — добавил Марк. — Твой любимый.
Девлина начала раздражать близость отношений Николь и Марка.
— Стол накрыт, давайте садиться, — произнес Роб и, сев, сердечным тоном обратился к Девлину: — Вы живете в Тахо?
— Нет, в Филадельфии.
— Мы встретились, когда я работала в Атлантик-Сити, папа, — пояснила Николь.
— Ты никогда не говорила о нем.
— А мы с Николь дружили в старших классах, — заявил вдруг Марк.
Девлин никогда раньше не имел дела с ревнивыми мужчинами. Разозлить этого человека — дело нехитрое, подумал он.
— Да, Николь рассказывала мне, — вежливо отозвался Девлин.
— А она говорила тебе про наш первый поцелуй?
— Да. — Девлин почувствовал, что Николь живо отреагировала на эту явную ложь, но не стала возражать. — Меня позабавила история ее детской любви.
— Как дела, папа? — попыталась сменить тему разговора Николь.
— Ой, ну ты же знаешь, все хорошо.
— Бессонница больше не мучает?
— Нет, сейчас сплю нормально. Итак, чем же вы зарабатываете себе на хлеб? — Отец Николь вновь обратился к Девлину.
— Я занимаюсь банковским делом.
— А у меня автозапчасти, — вмешался Марк. — Уже пять лет, как занимаюсь этим бизнесом. И вполне неплохо получается.
Похоже, у них завязалась настоящая схватка в борьбе за Прекрасную Даму, усмехнулся про себя Девлин и решил, что пора приступить к решительным действиям. Надо раз и навсегда отбить у этого типа охоту приставать к его будущей жене!
— Я вице-президент «Кэмпбелл-банка», и мы занимаемся этим двести лет.
Воцарилось молчание, как после артиллерийской атаки.
— Да что у вас двоих может быть тогда общего? — спросил наконец Марк, не скрывая своего презрения.
— Во-первых, наш ребенок…
Николь тихо простонала. Роб побледнел.
— Николь, это правда? Ты беременна?
— Да. — Она зарделась почти настолько, насколько побледнел отец.
— И когда появится ребенок?
— Я должна родить в конце сентября.
— Вы поженились?
— Нет еще, — ответил Девлин, погладив плечо Николь.:.
— Вы назначили дату?
— Нет еще.
— Почему нет? — взревел Марк.
Девлин взглянул на него и негромко, но твердо произнес:
— Этот разговор вас совершенно не касается.
— Это мой дом, — вмешался Роб, отшвырнув свою вилку. — Здесь я командую.
— Простите, тогда мы уходим. — Девлин отложил свою салфетку. — Николь…
— Прекратите! — крикнула она. — Прекратите немедленно. Да вы просто сборище неандертальцев. Особенно ты! — Она ткнула пальцем в сторону Девлина, резко отодвинула свой стул и выбежала из комнаты, оставив мужчин одних.
Николь взглянула на свои часы. Она пряталась в своей прежней комнате уже пятнадцать минут. Ни криков, ни выстрелов слышно не было, поэтому ей, по всей вероятности, можно было бы выйти из укрытия, но она злилась на Девлина за то, что он вот так объявил о ее беременности, особенно если учесть, что он согласился подождать, пока они останутся наедине с отцом.
Наконец Марк уехал. Николь услышала шум его отъезжающего грузовичка.
Она села на кровати и оглядела знакомую обстановку: кружевные занавески, самодельное покрывало с узором в виде обручальных колец, кленовый комод и овальное зеркало. Стену украшали фотографии со студенческих балов, а также спортивных мероприятий, где Николь выступала в составе группы поддержки.
Ей так хотелось, чтобы мама сейчас обняла ее и сказала, что все будет хорошо. Мама, конечно, немного расстроилась бы, но непременно постаралась бы найти выход.
Николь вышла из комнаты и направилась по коридору. Девлин с отцом перебрались из кухни в гостиную. Девлин стоял у камина, держа в руках снятую с каминной полки фотографию, а отец сидел в своем любимом кресле.
— Это Шерри, моя жена, — пояснил Роб.
— Николь очень похожа на нее.
— Как две капли воды. Хоть и совсем разные по характеру.
— В чем именно заключается это различие?
— Шерри была настолько же спокойной и мягкой, насколько… — Роб замолчал, заметив вошедшую дочь.
— У меня все хорошо, — сказала та в надежде, что это будет ответом на все невысказанные вопросы.
Девлин поставил фотографию на место, взял Николь за руку и усадил на диван.
— Я думаю, у вас наверняка есть ко мне вопросы, — сказал он, обратившись к отцу Николь.
Тот нагнулся к нему и с улыбкой ответил:
— Смею надеяться, что ты сделаешь мою дочь счастливой.
— Да.
— Подождите, — вмешалась Николь. — Может быть, все-таки стоит учесть мое мнение.
Роб улыбнулся кривоватой, слегка застенчивой улыбкой.
— Так когда, говоришь, должен родиться мой внук?
— В конце сентября. Но почему именно внук.
— Внук. У меня обязательно будет внук. Так что же именно мешает тебе выйти замуж за отца твоего ребенка?
Прежде чем Николь смогла ответить на этот вопрос, Девлин легонько сжал ее руку.
— Мы с Николь принимаем решения вместе, — ответил он. — Не беспокойтесь, вам сообщим первому.
Роб удивленно поднял брови, поняв, что его вежливо поставили на место.
— А что твоя семья? — спросил он. — Ты сказал им?
— Нет.
— Почему?
— Потому что не было случая. Но можете не сомневаться в том, что я сделаю все от меня зависящее для Николь и ребенка.
Роб протянул Девлину руку:
— Береги мою малышку.
— Можете на меня рассчитывать.
* * *
— Давай сегодня попробуем получше узнать друг друга, — предложил Девлин, когда они возвращались обратно.
— Что ты имеешь в виду?
— Переезжай ко мне. Сегодня.
— Нет, — без раздумий сказала она.
— У тебя будет отдельная спальня.
— Мне нравится моя. И в ней все мои вещи.
— Сколько вещей тебе нужно? Речь идет о нескольких неделях, и ты в любое время можешь заехать к себе и взять все, что сочтешь нужным. — Он взглянул на нее. — Николь, я имею право принимать участие.
— В беременности?
— Даже больше. Наши отношения — на всю жизнь.
Она долго молчала, прежде чем ответить.
— Я соглашусь переехать к тебе, — наконец сказала она, — только в том случае, если ты обещаешь не давить на меня по поводу свадьбы.
— Договорились. — Мудрый человек всегда уступит в пустяках, чтобы выиграть сражение.
Николь снова откинулась на сиденье.
— Ты когда-нибудь был женат?
— Если бы я женился, то сейчас был бы женат.
— То есть?
— Я женюсь только один раз. И навсегда.
— Ты когда-нибудь раньше жил с женщиной?
Неужели эта напряженность у нее в голосе — ревность? Девлин покосился на Николь, но та глядела прямо перед собой.
— Нет, я никогда не жил с женщиной.
— Почему?
— Во-первых, мой отец и дед не одобрили бы это. А во-вторых, мне до тебя не попадалась женщина, с которой хотелось бы жить. А ты?
— А я жила. — Она усмехнулась в ответ на его удивленно поднятые брови. — С женщинами. А с мужчиной нет. В последнее время вообще полюбила одиночество.
— Понимаю. Скажи, а ты любишь готовить или, может быть, лучше поедим перед тем, как доберемся до моего дома? — спросив Девлин, ловко сменив тему.
— Мне нравится и готовить и ходить в рестораны, — охотно ответила она.
Девлин кивнул.
Хорошо бы, конечно, воспользоваться удобным случаем и разузнать побольше об отце своего ребенка, но вряд ли он станет откровенно рассказывать ей о себе. А потом любое сближение грозило тем, что они вновь могли оказаться в одной постели! Ведь Николь так же тянуло к нему, как и в ту памятную ночь. А судя по взглядам, которые, как она заметила, Девлин бросал на нее, он чувствовал то же самое.
Похоже, они подожгли фитиль мощного взрывного устройства.
— Хорошо, спасибо.
Они поднялись наверх. Николь увидела вдали открытую дверь, которая, по-видимому, вела в комнаты хозяина, в ней виднелся огромный камин и невероятных размеров кровать.
Девлин провел ее в комнату для гостей.
— А здесь нет камина? — с улыбкой спросила Николь.
Девлин пожал плечами:
— Гостей нужно устроить так, чтобы им было хорошо, но не настолько, чтобы им не захотелось уезжать.
Николь рассмеялась.
— А здесь красиво! Я никогда не видела прежде такой обшивки стен. Все остальные комнаты тоже так отделаны?
— В доме шесть комнат, но из них отделаны только две. Надо полагать, остальные комнаты будут готовы к тому времени, когда дом перейдет в собственность фонда.
Николь отнесла свои туалетные принадлежности в просторную ванную.
— Хочешь есть? — крикнул ей Девлин.
— Немного. А ты?
— Ну да. — Он подошел к открытой двери ванной комнаты. — Я соберу что-нибудь поесть.
— Не возражаешь, если я одним глазком посмотрю на дом?
— Пожалуйста, — сказал он и вышел.
Через несколько мгновений Николь уже шагала по коридору, направляясь в комнату Девлина, затем зашла в ванную, где красовалась огромная ванна с гидромассажем, а рядом в стене — камин; еще там была просторная душевая кабина. Николь все еще трудно было представить, что у кого-то бывают такие огромные деньги, чтобы построить подобный дворец.
Поднявшись на этаж выше, Николь обнаружила там кабинет с просторным балконом. На столе стояла вся необходимая техника: компьютер, ноутбук, факс, принтер, сканер. Ее внимание привлекла висевшая на стене доска с фотографиями. Николь тут же поняла, что на них изображены «семь самураев». Она нашла среди них Девлина, лет на десять моложе и с волосами чуть длиннее, чем теперь.
— Да, вот это наша команда, — раздался сзади его голос.
Николь подскочила от неожиданности. Девлин успокаивающим движением положил руку ей на плечо.
— Все хороши! Как на подбор, — признала она. — И братья-близнецы, — добавила она, переместив взгляд на другую фотографию.
— Люк и Мэтт Бартоны. Люк здесь жил в прошлом месяце. И оставил мне записку.
— И что в ней было?
— Не знаю. Я еще не понял ее смысла.
— Кто повесил фотографии?
— Понятия не имею. Может быть, это часть плана Хантера. Я не могу представить себе, чтобы Натан, который первым из нас побывал здесь, или Люк сохранили эти снимки, а тем более привезли их с собой.
— Почему?
— Я думаю, только Хантера можно было назвать сентиментальным. И к тому же все были заняты своей карьерой. У Люка фирма по производству беспроводной техники, а Натан — владелец отеля «Барристер».
— М-да, простые рабочие люди, — с усмешкой отозвалась Николь.
Девлин потянул ее за спутанную прядь волос.
— Кто был твоим ближайшим другом, не считая Хантера? — спросила Николь.
— Наверное, Райан. — Он указал на кареглазого молодого человека с русыми волосами, высокого и красивого, как и все в их группе. — Не то чтобы у нас было много общего, мы просто… сразу поладили. Райан приедет сюда следующим.
— В июне?
— Да. Еда готова.
На столе в гостиной их ждал ужин в итальянском духе: оливки трех сортов, артишоки, салями, два сорта сыра и крекеры с перцем. Девлин налил им обоим яблочного сидра в высокие бокалы. Камин, зажженный в соседней комнате, придавал уют огромному помещению. Звучала тихая джазовая музыка.
Они сидели рядом на диване, так, чтобы можно было есть с одного блюда. Николь почувствовала вдруг сильное желание покормить Девлина и улыбнулась своим мыслям.
— Что такое? — спросил он.
— Просто мне хорошо. Я совсем расслабилась.
— У тебя был нелегкий день, ведь сегодня твой отец узнал о ребенке.
— Я рада, что все позади. — Николь подняла бокал и осеклась. — Мне так не хватает мамы.
Девлин сочувственно поглядел на нее.
— Вы были с ней близкими людьми?
— Она была мне не только матерью, но и лучшей подругой.
— Не могу представить себе такого. — Он запихнул в рот большую зеленую оливку и с задумчивым видом прожевал ее. — Я уважаю родителей, но чтобы все им доверять, такого нет.
— Кому же ты доверяешь?
Он нахмурился, не зная, как ответить.
— О том, что не связано с работой, я чаще всего разговариваю с моей сестрой Джоан. А по работе и вовсе никому доверять нельзя. Это же бизнес. Тут каждый сам за себя.
— А мне было трудно вначале здесь, никого не знаю, мамы нет. И еще беременность свалилась как снег на голову. — Николь поставила бокал и, сложив руки на коленях, повернулась к Девлину. — Скажи, а сейчас у тебя есть подруга?
Его брови слегка приподнялись. Николь выдержала его пристальный взгляд.
— Нет.
Вот так. Просто и лаконично!
— Ты любил кого-нибудь?
— Нет. А ты?
— В каком-то смысле я в юности могла назвать так мои чувства к Марку.
— И все же ты уехала на лето, а потом не вернулась. Ты не жалеешь о том, что оставила его?
— Мы с детства были соседями и естественно дружили.
— Без всякой страсти.
— Почему? Какая-то страсть была.
— Вы спали вместе?
— Девлин, это не твое дело.
— Не будешь отвечать?
— Я не могу понять, почему тебе так важно, спали мы с Марком или нет.
— Он все еще часть твоей жизни, и, значит, это касается меня.
— А мне так не кажется,
— Так вы не спали вместе?
— Не приставай, я еще раз говорю, что это тебя не касается. — Николь показалось, что Девлин слегка ревнует, и это заинтриговало ее. Или же это обыкновенное чувство собственника, что, конечно, совсем не то же самое, что ревность.
Сделав большой глоток, он допил остатки вина.
— А я готов предположить, что ответ — да.
— Предположи обратное.
— Вот и узнали друг друга получше. — Девлин налил себе еще вина, затем встал, подошел к окну и поглядел на ночное небо.
— Некоторые вещи требуют взаимного доверия, а для этого нужно время. — Николь подошла к нему, сожалея, что он расстроился, однако не желая рассказывать ему все подряд о своей личной жизни.
— Ты спросила, есть ли у меня подруга, — сказал Девлин. — Я сразу ответил.
Николь поняла, что он привык все контролировать, а в этом случае многое не поддавалось контролю. Вот он и нервничает.
— Марк — не мой бойфренд. И не является им уже десять лет. Я ведь говорила тебе, что ни с кем не встречалась, когда мы познакомились с тобой и после этого тоже.
Девлин подошел к ней, их взгляды встретились.
— Хорошо, ты устала. Наверное, лучше отложить разговор на завтра.
— Ты прав, — обрадовалась Николь.
Девлин взглянул на дверь спальни Николь по пути в свою комнату. Он до сих пор не мог разобраться в своих чувствах к этой женщине. Хочет ли он секса с ней? Однозначно — да. А душевной близости? Дурацкое слово. К душевной близости с женщинами он никогда не стремился.
Да и Николь, очевидно, тоже не стремится. Не хочет отвечать на вопросы о личной жизни? Ладно, не беда.
Почему она не отвечает на вопросы о Марке? Пусть сколько угодно отрицает, что питает к нему какие-либо чувства, помимо дружеских. В любом случае что это, черт возьми, такое? Все знают, что между мужчиной и женщиной не может быть дружбы. Неужели не видно: Марк — ее верный пес. Стоит ей лишь поманить его пальцем — и он будет ползать перед ней в ожидании любой команды. Девлин не мог уважать мужчину, который вот так отдается во власть женщины.
Да, на Марка нельзя попросту закрыть глаза. Между ним и Николь прочная связь — долгие годы жизни бок о бок и первая любовь.
Отшвырнув покрывало в сторону, Девлин разделся и скользнул под простыни. Для него было еще рано пытаться заснуть. Со дня своего приезда он долго не ложился спать, раздумывая над тем, как ему отделиться от банка, если быть точным — от семьи. Отец и дед пришли бы в негодование, ведь он, Девлин, за последние десять лет сделал для семейных банковских счетов, а значит, для банка Кэмпбеллов, больше, чем было сделано за предыдущие двадцать. Теперь же он станет в некотором роде конкурентом своих родственников.