Фиби достала рулетку из кармана Малдера и фонарь из рюкзака и опустилась на колени за изголовьем.
Вот уже две недели она изводила приятеля размышлениями о выборе своей будущей профессии. Фокс соглашался абсолютно со всеми ее идеями в надежде, что — нет, не идеи когда-нибудь кончатся (на это надеяться не приходилось), а просто внимание Фиби будет отвлечено чем-то другим. Надежда не оправдалась. Не встретив ожидаемого отпора, Фиби Грей…
В общем, это была Фиби Грей. Она решила, что молодой женщине, которую привлекает профессия сыщика, может помочь советом только Артур Конан-Дойль. Даром он, что ли, был профессиональным спиритом?
Фокс от неожиданности сказал: «Хорошо». Ему в тот момент и в голову не могло прийти, что вызывать покойника Фиби собирается на крышке его собственного гроба… Дорогой читатель, не цепляйтесь, пожалуйста, к слову и не задавайте ехидный вопрос: «чьего гроба — классика или самого Фокса?». Ибо для Фокса, когда он осознал, на что согласился, эти два варианта воспринимались как равновероятные.
Итак, после двух часов напряженной работы лопата Малдера ударила о гулкое дерево. Фиби (нечего и говорить, что ее лопата все это время лежала рядышком — на тот случай, если «надо будет помочь») поднесла фонарь поближе, чтобы приятель мог действовать смелее. Еще несколько взмахов — и во влажной желтоватой земле отчетливо показалась оконечность дубового гроба. Фокс провел рукой по крышке, стряхивая рыхловатый песчаный грунт. Натертые ладони изрядно саднили. Гроб торчал в развороченном склоне, точно сколотый зуб.
Парень вздохнул и принялся формировать над изголовьем невысокий свод, чтобы Фиби удобно было работать.
На очищенную крышку с облезшим лаком лег пятиугольный лист пергамента, размеченный по кругу «пляшущими человечками». По углам выстроились пять высоких свечей красного воска. В их колеблющемся свете Фиби тщательно разложила на листе то, что называла объектами притяжения, — три курительных трубки, пять зернышек апельсина и тугое кольцо свернутой пряди конского волоса, срезанной со смычка. Зашипела под прикосновением горящей спички горка темного порошка, и крохотную рукотворную пещерку наполнил незнакомый и, как ни странно, приятный запах. Приятным он был недолго: Фиби насыпала сверху бурые хлопья свернувшейся крови — своей и Малдера, — взятой накануне. Затем осторожно опустила в центр круга иглу на длинной шелковой нитке и невнятно забормотала себе под нос. Фокс зачарованно следил за тонкими пальчиками девушки и за тем, как мечется в красноватых сполохах капризная стрелка. Насколько он мог судить — а «пляшущих человечков» он уже давно читал совершенно свободно, — никакого смысла в сочетаниях букв не было. И слава Богу.
Внезапно свеча, венчающая самый дальний от них угол пентаграммы, мигнула и погасла. Без видимых причин. Пряный дымок от талого воска потянулся в глубь крохотной пещерки. Спустя несколько мгновений погасли еще две свечи. Малдер отчетливо ощутил, как волосы на голове и загривке медленно выпрямляются, приподнимаясь над кожей.
Два оставшихся огонька заколебались, но устояли.
— По-моему, он не возражает, — заключила Фиби совершенно будничным голосом. — И насчет тебя — тоже.
Фокс с шумом втянул в себя воздух. Но на всякий случай ничего не сказал. И плюнуть в сердцах — тоже не плюнул, воспитание не позволило. В конце концов, все могло быть гораздо хуже. Раскопки в Вестминстерском аббатстве наверняка закончились бы тюремным заключением.
Потом он долго и ожесточенно забрасывал землей широкий темный конус пустоты, уходящей в глубь склона, потом укладывал на место аккуратно срезанный дерн, потом, скинув рубашку, долго умывался, вздрагивая, когда ветерок пробегал вдоль натруженной мокрой спины. И только потом плюхнулся на одеяло, расстеленное у подножия холма. Спустя несколько секунд рядом с ним бесшумно опустилась Фиби.
Пахло травой и землей, и вдалеке парили в предутреннем тумане каменные громады Стоун-хеджа…
Больница Френсиса Даунинга
Бостон, штат Массачусетс
Сентябрь 1993
День третий
10:35
«Пахло травой и землей, и вдалеке парили в предутреннем тумане каменные громады Стоун-хеджа…» Растерянно улыбаясь, Фокс на автопилоте выговорил спасительную, давно заготовленную и неоднократно отрепетированную про себя фразу:
— Как я уже говорил, давай придерживаться служебных рамок.
Фиби немедленно переключилась на разговор в служебных рамках. Малдер как-то упустил из виду, что для нее безразлично, о чем говорить, когда в ее распоряжении находится «как».
— Кажется, трудновато будет разыскать по описанию или даже по фотороботу человека, который, судя по показаниям свидетелей, должен был поджариться и покрыться корочкой, — ее глаза сияли на запрокинутом к Малдеру лице.
— Я бы с тобой согласился, но труп мы еще не нашли.
Фокс торопливо шагнул в сторону и судорожным усилием сорвался с крючка. Фиби с досадой прикрыла веки.
Вернувшись в палату, Призрак снова заговорил сухо и деловито:
— Итак, что вы решили? На вас можно рассчитывать?
— Да, — тихо ответила молодая пациентка.
— Спасибо, — искренне поблагодарил спецагент.
— Я не знаю, важно ли это, — голос женщины слегка дрожал, — но я вспомнила кое-что еще про человека, который загорелся. У него был английский акцент.
Кэйп-Код, штат Массачусетс
Сентябрь 1993
День третий
Надсадно кашляя — так, что легкие мокрыми наволочками заполоскали в груди, — громила-телохранитель вывалился из дверей туалетной комнаты и, цепляясь за стенки, поплелся к себе.
— Трудно, да? Тяжело? — сочувственно поинтересовался Боб, проходивший мимо со стопкой аккуратно сложенных одеял.
— А может, это все из-за микстуры? — добавил он, когда Дик Джайнс отошел дальше. И гладко выбритая физиономия сторожа растянулась в самодовольной гримасе.
Почти полгода назад
Лондон, Англия
В мастерской было пожизненно грязно, холодно и пахло сладковатым дымком. С тех пор как хозяина шальным ветром занесло на сатанистский шабаш и он чудом остался в живых, обходиться без травки как-то не получалось. Вот и сейчас Чарльз машинально свернул самокрутку, вставил в обгрызенный мундштук и принялся хлопать по карманам в поисках зажигалки.
— Ты позволишь? — вкрадчиво спросили из-за спины, и к сигарете протянулась ладонь, на которой горел маленький аккуратный огонек.
Чарльз невозмутимо прикурил, обернулся и с видимым усилием сфокусировал глаза на своем госте, материализовавшемся словно ниоткуда.
— Привет. Как это ты умудряешься ходить, что тебя не слышно и не видно? Всякий раз удивляюсь, — он затянулся. — Спасибо. Только ты это… не увлекайся, а?
Гость, невысокий темноволосый парень с нагловатыми черными глазами, сверкающими сумасшедшинкой, сжал руку в кулак. Затем неторопливо, по одному, расправил пальцы. Огонек уменьшился, но не исчез и теперь в некоторой задумчивости бродил по ладони расширяющейся спиралью.
Находясь под кайфом, очень трудно беспокоиться о грубой реальности. Тем не менее полустертые воспоминания о церквушке, объятой пламенем, громком хохоте, перекрывающем истошный вой полутора десятков глоток, и юноше, прыгающем в ревущий костер на алтаре, заставили Чарльза сосредоточиться и произнести противоестественную для основательно накурившегося человека фразу:
— Лучше давай сходим куда…
— Нет, — пришелец растянул губы в ухмылке, которую, как подозревал Чарльз, искренне считал загадочной улыбкой. — У меня к тебе дело, — он с явным сожалением стряхнул огонек с ладони на свечной огарок, прилепленный к мольберту. — Я пришел поменяться: рассказ… — он сузил глаза, и свечка вспыхнула факелом, — на портрет. Согласен?
Будь хозяин мастерской сейчас вменяемым, он наверняка бы со страхом подумал: «Интересно, какой же идиот осмелится с тобой не согласиться?» Однако в нынешнем состоянии Чарльз, напротив, искренне оживился:
— Рассказ — о прошлом портрете? Его гость неторопливо склонил голову в знак согласия.
— Договорились! А кого рисовать?
— Я принес. Здесь несколько снимков из газет, остальные я сделал сам.
Он достал из кармана куртки большой, плот— , но набитый конверт. Чарльз несколько минут сосредоточенно разглядывал фотографии. Не плохо. Совсем неплохо. У парня постепенно улучшается вкус. Эта женщина была уже красива — в отличие от трех предыдущих. И не только красива. Даже сквозь дымок марихуаны Чарльз различал в ней не искривленную физиологию, уродливо рвущуюся наружу, а доброту и тепло… «Тепло? Неужели и это чудовище чувствует то же самое? — Художник искоса поглядел на своего гостя. — А что, это может быть интересно — тепло и пламя… Да, решено. Сейчас нарисовать ожидание, а потом долго и в самом деле ждать, что произойдет…»
— Да, — веско сказал художник после долгого раздумья. — Это — получится. А теперь — твой рассказ. Только… — он замялся, помычал и с трудом поднялся на ноги, — только поехали все-таки куда-нибудь в парк… Там красивее получится. А? Таинственный гость поколебался… (а хозяин мастерской затаил дыхание, ожидая его решения) и согласился.
Штаб-квартира ФБР
Вашингтон, округ Колумбия
День третий
Дана сидела за своим столом, обложившись бумагами. Ей не работалось. Она потянулась к деловому журналу Малдера, вытащила из середины фотографию.
«Значит, вот эта обугленная коряга на столе патологоанатома и есть сэр Лоутрэм? Господи! Как же его вскрывали-то? Пилой? Или автогеном? И каково Малдеру с его детскими страхами? При том, что рядом вьется эта иностранная штучка и ждет не дождется затащить его: так, это не мое дело, что она его в постель тащит, меня это совершенно не интересует, пусть тащит куда хочет, если ему мозги совсем отшибло. Главное — при том, как он сейчас работает, дело наверняка кончится новым трупом. И тогда Фоксу не миновать осмотра места происшествия и тела. Он от одних фотографий зеленеет! Немудрено, что не может сосредоточиться и мечется, как блоха на паркете. Если бы мне…» — Дана попыталась представить себе ситуацию, в которой она растерялась бы настолько, чтобы бездействовать или бестолково бросаться из стороны в сторону. Ничего правдоподобного в голову не приходило. Она побарабанила пальцами по столу… И взялась за Малдеровские материалы всерьез. Вскоре на экране ее компьютера появились первые заметки об английском поджигателе:
«После просмотра материалов Скотланд-Ярда о поджогах. Особое внимание обращают на себя два момента, не получивших объяснения и недостаточно изученных. Первое. Что это за поджигающий реагент, который не оставляет следов? Применение такого реагента я считаю практически доказанным. Второй вопрос связан с жертвами. Поскольку все они сгорели в присутствии членов семьи, в безопасном окружении, неизбежно следует вывод, что у поджигателя был необычно интимный доступ к жертве. Результаты нескольких проведенных психологических экспертиз совпадают по большинству положений, поэтому считаю, что выводы можно считать вполне достоверными. Скорее всего, поджигатель — это мужчина лет двадцати пяти. Действует он зачастую импульсивно, добиваясь удовлетворения извращенных сексуальных потребностей. В его поведении просматривается ярко выраженная склонность к самоуничтожению. По всей видимости, в детстве он перенес психическую травму и страдает от комплекса неполноценности…»
Кэйп-Код, штат Массачусетс
Сентябрь 1993
День третий
Боб с неизменной кистью и жестяным ведерком возился во дворе у белых деревянных качелей. Светловолосые мальчики с визгом носились друг за дружкой по лужайке. Случай был подходящий.
— Ребята! — позвал Боб. — Показать вам фокус?
Они подбежали сразу. Их глаза блестели, излучая дружелюбие и любопытство. — Как вас зовут?
— Майкл и Джимми, — с готовностью отозвался Майкл. Он был заводилой и привык считать себя ответственным за брата.
— А твой братишка разговаривать умеет? — с веселым смехом поинтересовался Боб.
Джимми тоже рассмеялся, показывая щербатые зубы, но все равно предоставил отвечать старшему.
— Умеет, — подтвердил Майкл. — А что за фокус?
Теперь, когда мальчики заинтересовались, можно было слегка подразнить их:
— Лучше я вам не буду ничего показывать.
— Ну покажи-и! — не выдержал Джеймс.
— Нет! — сторож презрительно сощурился, и его лицо вдруг стало непривычно жестким. — Вы маме с папой проговоритесь.
— Не проговоримся! — хором воскликнули братья.
— Честно? Обещаете?
— Обещаем! Обещаем! — Азарт уже охватил мальчишек. — Чтоб вы сдохли? — продолжал требовательно допытываться молодой сторож. — Чтоб вам в глаз иголкой ткнули? Поклянитесь! Ну, хорошо. Вы поклялись…
Хотя мальчики и не произнесли ни слова, сторожа, похоже, вполне удовлетворило отсутствие возражений.
— Нарушать клятву нельзя. То есть можно, но только под угрозой смерти. — С загадочным видом Боб выбил из портсигара сигарету. — Смотрите…
Он соединил ладони жестом заправского фокусника.
— Ну, где она? В кулаке?
— Не-е-е! — дружно замотали головами мальчишки. Уж их не так-то просто обмануть!
Боб дунул в кулак и разжал пальцы. Конечно же, там ничего не было.
— Ну вот. Видите, какие вы хитрые.
— А куда она делась? — спросил Майк.
— Куда она делась? А действительно — куда же она делась? Забыл! — сторож скроил недоуменную гримасу. — А как вы думаете? Ну-ка, Джимми, не попробуешь угадать?
— Я не знаю, — твердо сказал Джеймс. Что же он — дурачок, что ли? Такие ловкачи хоть сигарету, хоть монетку, хоть шарик могут спрятать куда захотят. Смотри во все глаза — все равно не углядишь, как это делается.
Боб скорчил новую рожу, смешно скривил губы:
— А-а! Я, кажется, помню! Сейчас мы ее найдем… куда же она заползла…
Он схватился за голову, словно откручивая ее с шеи напрочь, и с кряхтением, с усилием вытащил тоненький белый цилиндрик из-за уха — точь-в-точь как тот фокусник, которого видел Джимми прошлым летом! Если бы не одна маленькая деталь: сигарета дымилась!
— У-у-у! — мальчики восхищенно уставились на замечательного сторожа, а тот сунул сигарету в рот и жестом триумфатора развел руки.
— А еще раз можно?
— Еще раз? — переспросил Боб.
— Да.
— Хорошо, сейчас еще раз сделаю, — покладисто сказал сторож и завоевал мальчишескую признательность навеки. То есть навсегда, пока они здесь живут.
Штаб-квартира ФБР
Вашингтон, округ Колумбия
День третий
Дана несколько раз стучала в дверь лаборатории, но ответа все не было.
Как оказалось, эксперт целиком погрузился в изучение огромной фотографии, отмечая карандашом какие-то ,ему одному интересные детали.
— Агент Бэйди? — полувопросительно произнесла женщина.
— Да? — Од с трудом оторвался от изображения черно-белых пластиковых потеков, в которые превратился новенький супермаркет.
— Я спецагент Дана Скалли. Можно я украду у вас пару минут?
— Да-да, входите, пожалуйста. Я тут вожусь с одним забавным поджогом. Похоже, в нем замешана мафия, использовали очень необычное устройство, видимо, разработанное по заказу.
— Я работала с агентом Малдером, — перебила Скалли.
— А-а. Ну да, понятно.
Дана уловила в коротком «а-а» отчетливо неслужебные нотки, но тут же отогнала прочь неприятную мысль, что этот человек может ей сочувствовать. Делом надо заниматься, а не ерундой. Хватит уже того, что Малдер окончательно потерял голову.