– Только, в отличие от литературных персонажей, ты еще и уязвим, – заметил Вейдеманис, – насколько я помню, в них не стреляли, а если стреляли, никогда не попадали. Не говорю уже обо всем остальном.
– Вот накаркаешь, и я опять попаду в какую-нибудь историю, – пробормотал Дронго, – пойдем быстрее. Уже второй час ночи. Кстати, сейчас мы выйдем к драматическому театру. Эта удивительная улица примечательна тем, что в начале ее находится памятник величайшему гению – поэту Низами Гянджеви, который жил восемь веков назад, – а в конце – памятник поэту Физули, который творил пятьсот лет назад. И их до сих пор помнят и читают во всем мире. Сейчас мы выйдем ко второму памятнику. Осторожнее, – он схватил за руку своего друга. Рядом с ними затормозил темно-зеленый «Ниссан». Из него вышел молодой человек.
– Извините, – сказал он, обращаясь к Дронго, – вам придется поехать с нами.
Глава пятая
– Вам не кажется, что для встречи слишком поздно? – спросил Дронго.
– Нет, не кажется, – возразил молодой человек.
Он был высокого роста, коротко подстрижен. Крупные глаза, аккуратные усики, выразительное лицо, очевидно, это был сотрудник аналитического отдела.
«Они вычислили нас по звонку Габышевой», – понял Вейдеманис. Он был раньше сотрудником Первого Главного управления КГБ СССР и хорошо знал, как находят нужных людей в подобных случаях. Очевидно, тетушка Габышева все-таки сообщила ему на мобильный телефон, затем племянник сообщил в местную контрразведку, а вычислить, каким путем пойдут обратно в отель двое неизвестных, было совсем нетрудно.
– Мне поехать одному? Мой друг первый раз в нашем городе. Может, отвезем его в отель? – предложил Дронго.
– Будет лучше, если он поедет с нами, – сказал настойчивый молодой человек.
– Хорошо, – не стал спорить Дронго, усаживаясь на заднее сидение.
Вейдеманис разместился рядом с ним. Неизвестный молодой человек сел рядом с водителем, и автомобиль поехал к зданию Министерства национальной безопасности.
– Вы могли бы представиться, – заметил Дронго. – Время позднее, а я не люблю ездить ночью с незнакомыми людьми.
– Майор Ахмедов, – улыбнулся незнакомец. – Вы действительно Дронго? Я о вас много слышал.
– Нет, я только притворяюсь, – пошутил Дронго, – настоящий остался в Москве. Габышев у вас?
– Какой Габышев? – вздохнув, спросил майор.
– Красивый. Мне говорили, что он похож на Грегори Пека. Кстати, нельзя работать такими методами. Во-первых, ясно как именно вы меня вычислили. А во-вторых, этот прокурор Керимов допустил очевидный прокол. Нельзя так оберегать сотрудника службы безопасности, даже если он из чужого государства. Нужно было проверить на детекторе и его, чтобы никто не догадался.
– Я не понимаю, о чем вы говорите, – покраснел Ахмедов.
– Думаю, что вы все прекрасно понимаете, – вздохнул Дронго, – хотя, подождите, может быть, я ошибся? Может быть, Габышев никогда не работал в контрразведке? Может быть, он всю жизнь работал в разведке? Как вы считаете?
Майор решил, что лучше промолчать. Автомобиль подъехал к зданию Министерства национальной безопасности, ворота открылись, и машина проехала вглубь. После того, как из внутреннего изолятора министерства скандально сбежали несколько известных заключенных, и среди них бывший министр обороны, вокруг здания построили высокую ограду и поставили часовых.
Дронго и Вейдеманис поднялись наверх в сопровождении двух офицеров. Это был, конечно, не арест, но в подобном визите было мало приятного. Их провели в кабинет заместителя министра, который был на работе, несмотря на позднее время. Дронго вошел в кабинет первым. Заместитель министра, поднявшись, встретил их у дверей. Увидев Дронго, он протянул ему руку. С Вейдеманисом он также любезно поздоровался. В его приемной сидел молодой офицер, и генерал попросил, чтобы им принесли чай. В кабинет, кроме гостей, вошли майор Ахмедов и неизвестный Дронго мужчина среднего роста лет пятидесяти.
– Садитесь, – разрешил хозяин кабинета, – мы хотели с вами поговорить. Как вы долетели?
– Через Франкфурт, – вздохнул Дронго, – далеко и неудобно. Думаю, вы позвали меня не для того, чтобы узнать как я переношу полеты.
– Сколько лет я вас знаю, а вы все шутите, – укоризненно заметил генерал, – вы же умный человек, Дронго. Должны были все сами понять еще в Москве. Мы этому кретину Аббасову не советовали ездить в Москву, но он нас не послушал. Все ищет какого-то маньяка. А такого маньяка нет. Это выдумка. Все насмотрелись американских фильмов и теперь ищут маньяков. Один случайно сорвался со скалы, на женщину напал какой-то бандит. Ничего общего. Мы проверили всех на компьютере, тьфу ты, черт, на этом детекторе. Наши эксперты считают, что все в порядке. Это не тот случай, Дронго. Вам просто нравится быть таким всезнайкой. Экспертом из легенды. Я знаю о вашей славе. Вы действительно очень известный человек. Но это не значит, что в каждом случае будут таинственные убийства и понадобятся ваши аналитические способности. Здесь совсем другой случай. Убийства для обычных следователей милиции. На маньяка явно не тянут.
– В таком случае чего вы так опасаетесь?
– Ненужных разговоров, – признался генерал. – Зачем нам лишние хлопоты? У нас и без того проблем хватает. Судя по тому, как быстро вы вычислили тетю Габышева, вы правильно поняли, что мы пытаемся отвести подозрения именно от него. Керимов знает, где работает Габышев, и поэтому помогает нам. Аббасов тоже догадывается, но все равно решил подстраховаться. С этими независимыми бизнесменами всегда головная боль. Они думают, что могут вести себя так, как им хочется. Совсем обнаглели.
– Значит, Керимов и Аббасов знают, что Габышев работает на российскую разведку, – сказал Дронго.
Генерал недовольно посмотрел на него, потом на Вейдеманиса, потом на своих офицеров.
– Я же говорю, что с вами невозможно разговаривать, – мрачно изрек хозяин кабинета. – Габышев не работает на российскую разведку. Я подозреваю, что скорее ваш напарник работает на русских и поэтому вы его специально привезли. Мы еще должны проверить, почему с вами приехал бывший офицер КГБ.
– Я люблю бывших офицеров КГБ, – ответил Дронго. – А разве вы их не любите?
– Это не шутка, – сказал генерал, – у нас государственные интересы. И сейчас у нас национальные кадры. А КГБ всегда был репрессивным аппаратом, проводящим политику Москвы.
– Как странно, – задумчиво сказал Дронго, – вам не нравится рядовой офицер КГБ, который уже много лет как ушел в отставку. А говорят, что недавно вы избрали президентом человека, который всю свою жизнь работал в КГБ и был даже председателем КГБ республики. Или я ошибаюсь? Или он тогда тоже работал на Москву?
Генерал испуганно посмотрел на своих офицеров. Он не знал, что ответить. Он совсем забыл про президента, который действительно был генералом и председателем КГБ еще в те далекие годы, когда нынешний хозяин кабинета заканчивал школу.
– Я не имел в виду никого конкретно, – торопливо проговорил генерал, – не нужно ловить меня на каждой неточности, – он достал носовой платок и вытер лицо, – я обязан поставить вас в известность, что наша служба просит вас не заниматься расследованием этого дела.
– Какого дела? – спросил Дронго. – Насколько я понял, здесь три дела. Одно о происшествии в горах и два об убийствах в городе. Или вы успели объединить их в одно дело? В таком случае вы со мной согласны? Я слышал, что прокурор Керимов предоставил каждому из своих бывших одноклассников личную охрану.
– Хватит, – ударил по столу заместитель министра, – я вас официально предупреждаю. Никаких расследований. Никаких абсолютно. У нас договоренность с российской стороной. Мы не имеем права подставлять ее сотрудников.
– Значит, Габышев сотрудник российской разведки? – уточнил Дронго.
Генерал посмотрел на сидевшего в кабинете незнакомца. Очевидно, тот представлял разведывательное управление. Незнакомец усмехнулся. Ему было приятно видеть, как Дронго расправляется с его начальством. Однако он обратился к Дронго, чтобы спасти «честь мундира» и помочь генералу.
– Габышев всегда работал на Москву, – вкрадчиво сообщил он, – мы об этом давно знаем. Но после того случая в горах, когда сотрудники прокуратуры допрашивали Габышева, к нам официально обратилось российское посольство. Потом были сообщения и по нашей линии. Мы ведь союзники, и у нас принято обязательство не вести разведывательную работу друг против друга. Поэтому мы пошли навстречу Москве. Или вы считаете, что было бы лучше, если бы мы арестовали Габышева и потом выдворили его из нашей республики? Мы проверяли. Он действительно приезжает в родной город, чтобы встретиться с друзьями и родственниками. Кстати, сегодня мы его вызвали, чтобы попросить не встречаться завтра в школе с бывшими одноклассниками.
– Вы все-таки боитесь?
– Нет. Но у нас есть некоторые опасения. Кстати, чтобы вас успокоить, могу сообщить, что он хочет завтра прийти в эту школу. Мы, конечно, поставим своих людей и постараемся, чтобы ничего не случилось.
– В таком случае, почему вы так нервничаете из-за моего приезда?
Говоривший посмотрел на генерала, и тот кивнул в знак согласия. В кабинет принесли чай, сахар, конфеты.
– Габышев работал несколько лет в военной разведке, – пояснил незнакомец, – он был нелегалом в Венгрии, Франции, США. У него и сейчас там есть некоторые интересы. Было бы нежелательно его подставлять. В общем, вы должны понимать наши мотивы.
– А если он убийца? – вдруг спросил Дронго. – Понимаете, какую ответственность вы на себя берете? Вы по-существу покрываете маньяка. Он ведь прошел специальную подготовку. Вполне вероятно, что он был «ликвидатором». Это вы не проверяли? Может, его отозвали и он теперь в резерве? Ведь это он поссорился с Рауфом. Вам не кажется, что его нужно хотя бы проверить на детекторе?
– Все, – сказал генерал, – мы больше ничего не обсуждаем и вам не сообщаем. Завтра вы улетите, и мы пожелаем вам счастливого пути. А с убийцей или с убийцами мы сами разберемся.
– У меня в школе завтра тоже день выпускников, – напомнил Дронго, – но мой самолет только через два дня. В ночь с понедельника на вторник. Вы же знаете, что рейсы «Люфтганзы» только три раза в неделю.
– А какую школу вы заканчивали? – спросил генерал.
– По случайному совпадению как раз ту самую, где произошли все эти события. Я надеюсь, вы не собираетесь запретить мне завтра участвовать в традиционной встрече выпускников школы?
Генерал снова посмотрел на своих офицеров и громко выругался. Потом вдруг рассмеялся.
– Меня ведь предупреждали, что с этим Дронго нужно договариваться. Давить на него не имеет смысла, все равно ничего не выйдет. Ладно, выпейте хотя бы чаю. И давайте договоримся, что о нашем разговоре никто не узнает. Ни один человек.
– Это я могу обещать. Кстати, почему вы не проверили самого Керимова и Аббасова?
– Керимов – начальник отдела прокуратуры, – пояснил генерал, – чтобы проверять такого человека мы должны получить санкцию либо прокурора города, либо прокурора республики. И тогда нам придется многое объяснять. Аббасова мы специально не трогали. Я думал, вы поймете, почему.
– Чтобы создать алиби Габышеву? – мгновенно понял Дронго.
– Вот именно, – сказал генерал, – мы сделали все как нужно, а тут появляетесь вы и пытаетесь все испортить. Я не верю в маньяка, но если он существует, то завтра мы его возьмем. Обязательно возьмем. Больше никаких убийств не будет. Никакого дурацкого ритуала. Хотят встречаться выпускники – пусть встречаются. Но убийства мы отменим. Упраздним этот ритуал. Завтрашний день пройдет спокойно, это я вам обещаю.
– Надеюсь, – кивнул Дронго, пододвигая к себе стакан с чаем. – А где сейчас находится Габышев? Дома его не было, у вас его тоже нет.
Заместитель министра посмотрел на Ахмедова, разрешая ему сообщить, где находится Габышев.
– В отеле, на берегу моря. На Шихово, – доложил майор, – наши двое сотрудников следят за ним. Он сидел до двенадцати в ресторане «Дикий Запад» с какой-то красивой женщиной, а потом они пошли в номер, который он снял. Сейчас они в номере. Наши ребята, конечно, не подслушивают, но догадаться, чем занимаются мужчина и женщина ночью в гостиничном номере, я думаю, можно без труда.
– Кто это женщина? – спросил Дронго.
– Красивая женщина, – ответил Ахмедов, – мне так доложили. Габышев тоже красивый парень. Когда он у нас был, все девушки в обморок падали. Очень симпатичный. Я даже думаю, что с такой внешностью его специально взяли на работу в разведку. Легче входить в контакты, соблазнять женщин.
– Интересно, – сказал Дронго. – У меня последний вопрос. Вы запугали Аббасова и сообщили в Москву, чтобы его припугнули и там? Верно?
– Мы на такие вопросы не отвечаем, – быстро сориентировался Ахмедов, взглянув на генерала. Тот согласно кивнул.
– Понятно. Чай у вас хороший. Спасибо. Уже два часа ночи. Может, нас довезут до отеля? Если это, конечно, возможно.
– Возможно, – кивнул хозяин кабинета, – только договоримся напоследок. Ничего не предпринимать без нас, никаких расследований. Это моя личная просьба. Всего один день потерпите, а потом делайте, что хотите.
– У меня осталось только последнее предположение, – улыбнувшись сказал Дронго, – конечно, оно фантастическое, но весьма правдоподобное. Вдруг эти убийства осуществляет российская разведка? Они вам не доверяют и решили взять дело в свои руки. Убирают всех, кто знал Габышева. Создают «выжженную зону» для разведчика. Если это так, то тогда все убийства объяснимы. Как вы думаете?
Ответа он так и не услышал. Когда они сели в машину, Вейдеманис, давясь от смеха, спросил:
– Надеюсь, ты не станешь настаивать на своей последней версии?
– Посмотрим, – улыбнулся Дронго, – каждая версия имеет право на существование. Судя по их озабоченным лицам, они сейчас бросятся проверять все убийства заново. Это тебе подобная версия кажется несерьезной. В «руку Москвы» здесь верят до сих пор. И в других республиках верят. Верят и очень боятся.
– А почему боятся?
– Инерция мышления. С одной стороны, им всегда кажется, что Москва хочет снова загнать их в единый союз, а с другой – слишком много людей в новых республиках об этом только и мечтают. Во всяком случае, подавляющее большинство народа так думает. Но разве им дадут высказать свое мнение! Разве позволят новые лидеры независимых государств отнять у них подобные статусы. Власть, деньги, неограниченные возможности, бесконтрольные действия. Демократия начинается только тогда, когда кто-то из бывших первых секретарей уходит в отставку. Как Ельцин в России. И хотя он ушел под давлением целого ряда обстоятельств, можно считать, что в России демократия уже состоялась.
– А в других странах? – спросил Вейдеманис.
– В других странах... – повторил Дронго. – Ты знаешь, я однажды рассказал анекдот двум президентам закавказских республик. Тогда как раз была их совместная встреча. Суть анекдота очень простая. Несколько президентов приходят к Господу и спрашивают, когда у нас все будет хорошо. Господь посмотрел на президента США и сказал – через сто лет в Америке будет рай, но ты этого не увидишь. Посмотрел на президента России и сказал – через тысячу лет в России будет рай, но ты этого не увидишь. Потом долго смотрел на остальных президентов – закавказских и среднеазиатских. И, вздохнув, сказал – ребята, может, когда-нибудь у вас и будет рай, только я этого не увижу.
– Грустный анекдот, – заметил Вейдеманис, – не оставляет надежды.
– Вот я и хочу поверить в надежду, – сказал Дронго, – но после того как разорвали мою страну на клочки, я стал меланхоликом. Неужели это так заметно?
– Иногда, – дипломатично ответил Эдгар.
Автомобиль остановился у отеля. На часах была уже половина третьего ночи.
Глава шестая
Утром Эдгар спустился к завтраку, уже зная, что Дронго не придет. Его напарник не любил завтракать по утрам, ограничиваясь чашкой чая или вообще не спускаясь на завтрак. Дронго обычно вставал поздно, когда в большинстве отелей время завтрака уже заканчивалось. После завтрака Эдгар поднялся к себе в номер, и не успел он войти, как раздался телефонный звонок.