Положив трубку, брат посмотрел на меня.
— Я пока покатаюсь на байке Лины. Тем более я привык ездить на нем пассажиром, — с грустной улыбкой сказал Антон.
— Блин, брат, я что-нибудь придумаю! — не выдержал я, не хотел, чтобы брат страдал по моей вине.
— Все нормально, Никит, пора посмотреть своим страхам в лицо. Нам с тобой вместе, — он протянул кулак в мою сторону, я стукнул своим, так как мы делали в детстве, — И если не сейчас, то когда?
— Да, пора, — согласился я, прикрывая глаза и откидываясь головой на подголовник. Грудь сдавило, я стянул жилет. Стало намного легче дышать. Да, Антоха прав, время бороться со страхами.
На сервисе уже почти никого не было. Только Семеныч ковырялся в своем Жигуленке. Глубоко вздохнув, я направился в строну зачехленного байка Антона, на ходу стягивая футболку. Подойдя вплотную к мотоциклу, стянул чехол.
— Ну, здравствуй, друг, — сказал я, проводя по раме рукой. Железный конь выглядел изрядно помятым. Все передняя часть была изогнута. После беглого осмотра, решил, что движок сильно не пострадал. Основная проблема с рулевым управлением.
— Решил вспомнить старые времена, — раздался за моей спиной голос Семеныча.
— Пришлось, — коротко сказала я.
— Что случилось? — спросил Семеныч, обходя мотоцикл, и внимательно наблюдая за мной.
— Ничего, с чем бы мы не справились, — я посмотрел Семенычу в глаза, он поймет, — У нас десять дней на подготовку к гонкам.
— А если не успеем? — уточнил Семеныч.
— А никаких если, выбора нет, иначе Соня…, - у меня дрогнул голос. Не хотелось даже допускать мысли о том, что будет с Соней, если не успеем.
— Ясно. Не будем терять время.
Глава 12
Каролина
Возле офиса, сидя прям на земле, прислонившись спиной к воротам, сидел Антон и ждал меня. Остановив байк, слезла с него, стянула шлем.
— А ты чего на земле сидишь? — спросила я, подходя ближе. Он подняв голову, с улыбкой смотрел на меня.
— Тебя жду, — просто ответил Антон. Мне безумно захотелось прикоснуться к нему. Я несмело протянула руку, провел по макушке. Он прикрыл глаза, продолжая улыбаться.
— Можно и мне? — спросила я, собираясь присесть рядом. Он рассмеявшись, притянул меня к себе на колени.
— Тебе все можно, — ответил он, целуя меня в губы. Я ответила на поцелуй. Как же я соскучилась по моему Догу. С трудом оторвавшись от его таких нежных и властных губ, спросила:
— Ну как Соня?
— Все нормально, подробности потом расскажу. Покатаемся? — спросил он, вставая на ноги, не выпуская меня из рук.
— Давай, — согласилась я.
Подойдя к байку, я привычным движением села, завела двигатель, Антон устроился рядом.
— Давай на трассу, — тихо попросил он. Я удивилась, обычно мы катались по улицам иди по набережной. Ну, на трассу, так на трассу.
Когда мы были за пределами города, Антон попросил остановиться. Я съехала на обочину. Мы слезли с байка. Антон, отвернувшись от дороги, снял шлем. Лицо его было хмурым, но решительным.
— Мы нашли Соню. Братец ее проиграл в карты. Теперь она у местного авторитета, помешанного на гонках. У него условие, Соню за гонку. Если мы возьмем одно из первых мест, он вернет Соню.
— И Ник согласился? — тихо спросила я, заранее зная ответ.
— А ты как думаешь?
— И ты, я так понимаю, тоже, — уверенно сказала я.
— Да. Но я… но мне… блин, Лина, я не знаю, — не уверенно произнес он, ероша руками волосы, — Я два года не рулил. Мне нужно вспомнить. Нужны уроки, понимаешь?
— Тебе? Какие уроки? И от кого? От МЕНЯ? — я удивленно уставилась на него, — Милый, ты же легенда! Какие уроки! Да это ты меня еще должен учить!
— Я боюсь… Закрываю глаза и вижу, как лечу под фуру… — потерянно ответил Антон, — и потом я многое уже забыл.
Я подошла ближе, осторожно положила руку на его грудь, где тяжело билось сердце.
— Ты все вспомнишь. Все у тебя вот здесь, — ласково сказала я, поглаживая его по груди. Меня накрыла волна нежности и гордости за этого мужчину, не побоявшегося признаться вслух о своих страхах. Я решила пойти на хитрость. Я видела, как проходят гонки. Тем более нелегальные, где почти отсутствую правила. А то что они будут нелегальными, сомневаться не приходилось.
— Знаешь, я же тоже не плохо сижу за рулем. Так что вполне смогу выступить, — спокойно сказала я, не сомневаясь, что Антон запретит участвовать. Его реакция не заставила себя долго ждать.
— Только через мой труп! — гневно заявил он, — Ты не представляешь, что это такое. И не вздумай когда-нибудь влезть в это. Поняла?
Я, спрятав улыбку, согласно закивала.
— Поехали, гонщица, — проворчал он. Я уже собралась было сесть за руль, как сильные руки пересадили меня на пассажирское сиденье.
— Куда торопишься, женщина! — проворчал он, садясь за руль. Женщина? Я-то, что ли?
— Какая я тебе женщина?! — проворчала я.
— Милая, любимая, единственная! — прокричал Антон, перекрикивая звук работающего движка.
— А вот с 'единственной' по подробнее, — счастливо заулыбалась я.
Я всем телом прижималась к спине Антона. Неуверенность чувствовалась в каждом его движении, в каждой напряженной мышце его спины. Я понимала, что Антону нужно время, чтобы привыкнуть к рулю. И безмерно гордилась им. Не каждый сможет преодолеть свои страхи. Только сильный человек способен перешагнуть через прошлое.
Я обхватила его талию руками, еще крепче прижимаясь к нему, стараясь передать ему свое частичку своего тепла и уверенности. Я почувствовала, как он легко прикоснулся к моей руке. Через мгновение байк начал набирать скорость. Еще через несколько минут я ощутила, как под моими руками его мышцы немного расслабились.
Около часа мы разъезжали по дорогам. Потом увидела, как Антон повернул в сторону города. Почувствовала, что ужасно голодна. Помнится, кто-то меня ужином обещал угостить. Хотя, если учесть время, то уже, скорее всего, ранним завтраком. Когда мы подъехали к дому Антона, на часах было пять утра. Выключив двигатель, Антон посмотрел на меня, и слез с байка.
— Я ужасно голодный, — спокойно сказал он, улыбаясь. Я стянула шлем, вглядываясь в его лицо.
— Как ты?
— Хорошо, но нужно время. Перекусим, отдохнем и покатаем еще?
Я согласно кивнула. Антон, включив сигнализацию, протянул мне ключи от байка.
— Пусть будут у тебя, теперь твоя очередь меня катать, минимум полгода, — улыбнулась я, поворачиваясь в сторону подъезда. Уже у самой двери я остановилась. Поздно ведь уже, мне домой не пора?
— Что такое? — услышала я его голос в нескольких сантиметрах от своего уха.
— Ничего, просто уже поздно и ты устал наверно, я наверно домой поеду…а утром встретимся наверно..
— Слишком много 'наверно' для одного предложения, — засмеялся Антон, открывая передо мной дверь. В подъезде он решительно затащил меня в квартиру, — Быстро в ванную, мыть руки, а я пока нам приготовлю что-нибудь пожевать.
Я послушно поплелась в указанном направлении. Выйдя из ванной, пошла на кухню. Антон в фартуке стоял у плиты. Я уже говорила, что он не мужчина, а сказка? Нет? Ну, так вот, мой принц стоял у плиты, напевая какую-то песню, одновременно что-то помешивал в кастрюльке, а нарезал на столе. Я прислонилась к косяку, любуясь своим идеальным мужчиной. Я подошла ближе, повела носом.
— Умопомрачительный запах, — сказала я, вдыхая аромат, исходивший из кастрюльки.
— Сейчас будем ужинать, — улыбаясь, сказал Антон. Пока он отвлекся, я стащила из тарелки кусочек огурца, — Я все видел!
Меня усадили за стол, вручив хлеб, доску и нож.
— Вот, справишься? — спросил он, возвращаясь к нарезке овощей.
— Вот так и знала, что придется работать, эксплуататор! — тяжело вздохнула я, покорно нарезая хлеб.
Через десять минут мы уже сидели за столом, поглощая очередной шедевр Антона.
— Вкуснятина! Ты меня разбалуешь, — сказала я, удовлетворенно вздыхая, когда моя тарелка была пуста.
— Такова и была цель. Всегда мечтал завоевать твое сердце, — улыбнулся Антон, стараясь спрятать зевок. У меня у самой уже почти слипались глаза, а после вкусной еды, спать хотелось безумно.
Я посмотрела на Антона. Он, подперев голову руками, внимательно смотрел на меня.
— О чем задумался? — спросила я, собираясь поставить тарелки в раковину. Он движением руки остановил меня.
— Ни о чем, давай посидим две минутки, а потом уберем. Чай, кофе, горячий шоколад?
— А давай, — согласилась я, — Чай в самый раз.
Он встал, сделал для меня чай. Перед собой поставил огромную чашку с горячим ароматным напитком.
— Шоколад?
— Угу, — сказал он, с наслаждением делая несколько глотков.
Отставив кружку в сторону, устало потер глаза ладонями. Пока он отвлекся, я быстренько поменяв кружки местами, принялась пить его шоколад. А что? Я тоже сладкое люблю!
Не убирая ладоней с глаз, он со смехом проворчал:
— Не стыдно?
— Кому? Мне? Нет, конечно! — совершенно серьезно сказала я, — И потом, ты же не сказал, что он у тебя такой вкусный.
В ответ он только рассмеялся. Когда Антон убрал руки от лица, я заметила, что глаза у него покраснели. Было видно, что он смертельно устал. Еще бы, такой длинный день.
— Мне уже пора, — тихо сказала я, нехотя поднимаясь. Он, серьезно посмотрев на меня, отрицательно покачал головой, — Не пора?
— Неа, — ответил он, смотря на меня с улыбкой.
Он медленно поднялся со своего стула. Я наблюдала, как он приближается ко мне. Сердце учащенно забилось. Остановившись возле моего стула, присел на корточки. Наши лица оказались на одном уровне.
— Спасибо тебе, — тихо сказал он, проводя кончиками пальцев по моей щеке.
— За что? Ты же сам все приготовил…
— Спасибо за то, что ты рядом. Останься сегодня, — тихо добавил он, прикасаясь к моей руке, сжимавшую кружку. Он почему-то избегал смотреть мне в глаза.
Я осторожно дотронулась свободной рукой до его волос. Заметила, как он едва прикрыл глаза.
— Ты правда этого хочешь?
Он поднял голову, наконец, посмотрел в мои глаза. В них было столько нежности, что у меня сбилось дыхание. Почувствовала, как его руки медленно поднимаются к моему лицу. Обхватив ладонями мое лицо, он секунду пристально разглядывал глаза, пытаясь что-то в них прочитать. Глубоко выдохнув, поцеловал. Сначала нежно, едва касаясь моих губ своими. Но мне уже было мало просто нежного невинного поцелуя. Я провела языком по его нижней губе. Почувствовала, как его руки крепко прижимают меня к себе. В следующее мгновение оказалась сидящей на столе. Антон, смахнув посуду прямо на пол, усадил меня на кухонный стол. Поцелуи, ласки сводили с ума. Его руки, казалось, были везде, исследуя каждый сантиметр тела. Спрятав лицо в моей шее, он выдохнул:
— Никогда не занимался этим на столе, но всегда мечтал попробовать.
— Я тоже, — ответила я прерывистым шепотом.
— Что именно? — спросил он, нетерпеливо стягивая с меня рубашку.
— Никогда не занималась этим, — решила сказать я, все равно рано или поздно он узнает.
Через секунду почувствовала, что он застыл, нависая надо мной. Я с трудом приоткрыла глаза.
Антон смотрел на меня горящими глазами, сжав челюсть. Дыхание прерывистое, лицо напряжено.
— Я опять все испортил, да? — тихо спросил он, — Прости меня! Прости! Я так хочу тебя! В твоем присутствии у меня окончательно сносит крышу. Я идиот, милая!
Я почувствовала, как его руки с силой сжимают столешницу.
— Ты мой самый любимый идиот, — рассмеялась я.
Антон, крепко прижав меня к своему напряженному телу, твердо прошептал:
— Я люблю тебя, никогда не сомневайся, поняла? И не хватало еще, чтобы твой первый раз произошел на кухне.
Не дожидаясь ответа, он подхватил меня на руки, и понес из кухни. Я звонко рассмеялась. Всегда мечтала, чтобы меня носили на руках. А если это делает мой любимый мужчина — верх блаженства.
В спальне не было света, но сквозь не зашторенное окно пробивались первые лучи восходящего солнца. Положив меня на кровать, Антон встал рядом на колени. Осторожно прикасаясь к моим ногам принялся стягивать с меня оставшуюся одежду. В сторону первыми полетели носки. Потом джинсы. Я осталась в нижнем белье.
— Не честно, — сказал я, когда увидела, что он, сняв свои брюки, прилег рядом, — Снимай все!
Не замечала я за собой столько смелости раньше. Или безрассудства?
— Уверена? — с сомнением спросил он, нехотя отстраняясь от меня. Я согласно закивала. Он опять думает о своих шрамах! Нужно раз и навсегда ему объяснить, что они меня не волнуют. Вернее волнуют, они же часть его самого. Но во мне нет ни ужаса, ни отвращения, только безграничная нежность и гордость за любимого, пережившего столько боли в прошлом.
Ухватившись за края его футболки, принялась ее стягивать. Он послушно поднял руки вверх, позволяя себя раздевать. Я, изловчившись, опрокинула его на спину. Села сверху. Наклонившись, крепко поцеловала его в полураскрытые губы.
— Думаешь, я сомневаюсь? — между поцелуями спрашивала я, — Думаешь, меня отталкивают твои шрамы?
Он нервно сглотнул, ожидая, что же будет дальше. Я начала целовать его шею, постепенно спускаясь ниже. Антон слегка повернул голову, так, чтобы мне было удобнее целовать его. Его ладони поглаживали мою спину, бедра, слегка сжимая. Добравшись до одного из его шрамов, я нежно прикоснулась губами, провела языком. Он вздрогнул.
— Ты сводишь меня с ума, — прохрипел он, подтягивая меня ближе к своему лицу и целуя.
— Мне можно гордиться? — хитро спросила я, опять спускаясь ниже. Немного отклонившись, посмотрела на шрамы на его груди. Работы непочатый край. Я хотела прикоснуться к каждому шраму, поцеловать каждый, чтобы у него больше не было сомнений в моих словах.
— Я так долго не выдержу, — простонал он, останавливая меня. Я рассмеялась. Через секунду оказалась лежащей на спине. Антон навис сверху, не позволяя мне дотрагиваться до него, — Потом, честное слово потом. А сейчас я поведу, ладно?
Я хотела ответить, но слова застряли в горле, когда его губы коснулись моей груди. И как он так быстро сумел стянуть с меня лифчик?
— И как ты так быстро? Годы тренировок?
Он на секунду замер, посмотрев в мои глаза. Прижавшись своим лбом к моему, прошептал смущенно:
— Все это в прошлом. Чувствую себя школьником, если честно, — и спрятав голову в подушке, тихо добавил, — Я два года не 'тренировался'. Так что годы воздержания, а не тренировок. Боюсь тебя разочаровать….
— А я тебя…, - в ответ прошептала я.
— О, это исключено, у меня от одного взгляда на тебя сносит крышу, так что вряд ли.
— Такая же фигня, — рассмеялась я, поглаживая его спину и спускаясь ниже, 'случайно' задевая резинку боксеров и стаскивая их.
Он глубоко задышал, секунду смотрел на меня. Я прикрыла глаза, наслаждаясь прикосновениями. Его губы целовали меня, спускаясь ниже. Он, привстав на колени, раздвинул мои ноги. Я подчинилась. Почувствовала его пальцы на внутренней стороне бедра. Легкие нежные порхающие движения, сводящие с ума. Я прерывисто задышала. Воздуха не хватало, я судорожно цеплялась за его плечи. Почувствовала его губы, повторяющие движение пальцев.
— Такая страстная. Такая моя! — его голос сбился, стал похожим на глухой сип.
— Любишь меня? — тихо спросил он. Господи! Что за вопрос?!
— Люблю, — простонала я, чувствуя, как его язык, сделав несколько круговых движений, поникает внутрь, — Люблю, — прохныкала я, изгибаясь.
Его руки были повсюду, принося неземное наслаждение, язык не прекращал двигаться. Я почувствовала, как комната начала вращаться. Вцепилась пальцами в его волосы.
— Пожалуйста, — простонала я, не зная, чего требую. Услышав глухой то ли стон, то ли рык, почувствовала, как его тело накрывает мое.
— Сейчас, — прошептал он, осторожно входя в меня, — Ты такая узкая, я не могу причинить тебе боль, — простонал он, останавливаясь.
Я поняла, если он не продолжит, умру. Обхватив его талию ногами, резко подалась вперед. Услышала его протяжный стон.