Белиловский Михаил
Михаил Белиловский
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
... дабы в пепел превратить
...зачем творец вселенной
Так нераздельно слил, отняв у нас покой,
Природы вечный гимн и вопль души людской.
Виктор Гюго
Первый звонок
На столе лежал отчет о разработке нового вида крупы, обогащенной витаминными добавками, и диссертация о термодинамических процессах при варке и жарке капусты. Нужно успеть ознакомится с ними к ближайшему ученому совету. А в записной книжке на наклонной деревянной подставке много свежих пометок: " Отослано ли письмо по ТЗ на пшеницу?"; "Получен ли перевод немецкого стандарта на муку?"; "Предложения по уточнению базисных кондиций зерновых культур"...
В начале года Аня возглавила вновь организованный отдел стандартизации, однако, отдельные работы крупяной лаборатории, которую возглавляла раньше, были оставлены за ней. Поэтому дел накопилось больше обычного. И так каждый раз после отпуска или длительной командировки, несмотря на то, что достаточно было опытных и знающих работников, которые самостоятельно справлялись с порученным им делом.
Следуя один за другим, телефонные звонки не давали сосредоточиться, и как следует обдумать назревающие за день вопросы. Посетители с радостью приветствовали Аню в связи с возвращением из отпуска. Кто чисто по дружески, из уважения или потому, что вернулся человек, который может помочь в работе. Приходилось много раз отвечать на один и тот же вопрос, где и как были проведены свободные дни.
И, конечно, не обошлось без сюрпризов. В самом начале рабочего дня, когда Аня не успела еще заметить отсутствие своего заместителя, раздался телефонный звонок.
- Анна Соломоновна, извините меня, пожалуйста, но так получилось...
И, хотя голос молодой женщины звучал бойко, даже весело, Аня поторопилась прервать ее.
- Что получилось? Почему Вы не на работе, Тамара Алексеевна? Что ни будь, случилось с вами?
- Нет, ничего особенного. Понимаете, просто я в пятницу ночью оказалась в Сочи...
- Как это "оказалась"? В каком таком еще Сочи?
- Ну, в городе Сочи, что на Юге.
- И что вы намерены там делать?
- Как что? - без тени вины, будто речь идет о невинной шутке, отпарировала ответственная работница, - Естественно, я намерена завтра вернуться в Москву, на работу.
- Тогда, слава богу. Буду ждать.
Опуская трубку на рычаг, Аня заметила, как некоторые работники с заметным смущением и загадочной улыбкой уткнулись в свои бумаги.
"Предстоит, видимо, понять, что тут произошло в мое отсутствие ", отметила про себя Аня.
Тамара Алексеевна, - кандидат наук, бывшая работница министерства. При очередном сокращении штатов возникла необходимость подобрать для нее должность. Рекомендовали ее, как работника, знакомого с проблемами отрасли. Ане пришлось пойти на компромисс, хотя в штате у нее были более достойные кандидатуры. А сейчас, когда поступило распоряжение срочно разобраться с пораженной жучком импортной мукой, поставляемой из США, она выкидывает такой номер, хотя знала об этом еще на прошлой неделе.
Было естественное желание, как можно быстрее, освободится от множества текущих дел, и взяться за подготовку к международному конференции в Париже. Осталось два месяца, - срок явно недостаточный. Но уложится нужно любой ценой, чтобы выглядеть достойно со своими выступлениями и не омрачить свое пребывание в этом прекрасном городе, посещение которого является мечтой для многих.
Этот самый Париж давался ох, как не просто. Началось с закулисной возни по определению состава группы. На этот раз, при обсуждении этого вопроса в министерстве, директор оказался на высоте и настоял на том, чтобы в список вошли непосредственные исполнители тем. Аня вошла в список, как главный специалист по стандартизации зерна и продуктов его переработки.
Но это было еще не все. Требовалось еще пройти собеседование в отделе внешних сношений министерства.
Аня чуть было не провалила там свою поездку. Когда после соответствующего инструктажа, как вести себя заграницей (дному по улицам не ходить, не заводить случайных знакомств и т. д. и т. п.) уполномоченный, самоуверенный, молодой человек, - вдруг стал упорно интересоваться, каким образом родители в тридцатые годы переехали со всем семейством из Черниговской области в Москву. Аня потеряла сдержанность. Полный въедливого подозрения тон, и слишком пристальный взгляд, направленный прямо на нее из под плафона настольной лампы, не могли не возмутить ее. Это уже стало походить на допрос обвиняемого у следователя.
- Простите меня, пожалуйста, - Аня прервала его на полу слове, - я вижу,
что для вас довольно рискованно будет выпустить меня за границу с такой
туманной биографией. Вдруг останусь там, и тогда ответственность
ложиться на вас. Я не хочу, чтобы вы, или кто нибудь другой, имели неприятности
из- за меня. Могу и не поехать во Францию. Мне и дома хорошо.
Хозяин кабинета вдруг отвалился в кресле, громко и нервно расхохотался, потом встал во весь рост из-за стола, принял серьёзный вид и дал понять, что разговор закончен.
Аня покинула кабинет, не поинтересовавшись даже результатом собеседования.
Самим серьезным препятствием для поездки во Францию могло оказаться другое, совершенно неожиданное, обстоятельство. Еще до отъезда в деревню у Ани появились признаки грудницы. Хотя Стасика долго не удавалось отлучить от грудного молока, но после этого прошло уже много времени и вдруг такая неприятность и в самый ответственный момент.
Внешне Аня была спокойна. Даже отшучивалась. Как - то поздно вечером, закончив домашние дела, погасила свет, легла рядом с мужем в постель. Долго молчала, потом, чувствуя, что Володя еще не спит, сказала:
- Знаешь, Вовик, мне даже приятно, что я еще молодая... Грудница. Даже смешно. Правда, неприятно побаливает. Врач мне сказал, что молодая это хорошо, а что больная, это неприемлемо. Будем лечить.
Они лежали рядом, на спине. Володя нежно сжал в кулак ее маленькую руку. Где-то он прочитал, что сердце и сжатый кулак человека близки по форме и размеру. И ему казалось, что он держит в своей руке ее сердце со всем его богатством и тревогами.
Спустя некоторое время, боль прекратилась, но врач предложил Ане сдать кровь на анализ.
Тем временем директор института уже интересовался, как идет подготовка научных докладов и оформление всех выездных документов.
Неожиданно, несколько раньше обещанного времени, Володе позвонил Денис.
- Так вот, милейший мой старый друг. Вчера я на электричке ездил по делу в Ярославль и в качестве чтива, захватил твою диссертацию. Что тебе сказать? Конечно, с первых строк, где ставится задача, она будоражит воображение...
- Слушай, Денис, не тяни кота за хвост. Ты, часом, не заснул над ней по дороге?
Трубка долго молчала.
- Право, не узнаю тебя, - так вот сразу и без боя отступать, продолжал Денис. - Рано ты потерял фронтовую закалку. Вспомни, как после войны в шинелях сели за парту, а вокруг нас одни сопливые девчушки. Они запросто сдают лабораторки, зачеты, экзамены. А мы - с трудом вспоминаем таблицу умножения.
- То было другое время.
- Ты это брось. Не во времени дело, а в нас самих. С таким настроением нечего с твоей работой соваться и зря суетиться.
- Хорошо, хорошо. Ну, и зануда же ты.
- Спасибо, дорогой. Теперь слушай меня. В вводной части может и нужно упомянуть заботу руководящих органов в решении проблемы, но не так обильно слюни пускать, как это ты делаешь. Иначе подумают, что пыль в глаза пускаешь, чтобы не заметили твоего убожества.
- Спасибо тебе, проглотил вроде. Дальше что?
- Пойдем дальше. Обзор пропускаю. Теперь, что касается уравнения аорты при условии работы сердца и насоса, которое ты пытаешься получить. Заметим так: смело и, вместе с тем, достаточно рискованно. Но, надо сказать, очень даже необходимый раздел. Нельзя, чтобы диссертация была, как на ладони. Такая работа обречена. А в твоем математическом омуте сам черт не разберется. Не знаю, как ты сам. Другие же, в особенности именитые и титулованные, подумают, - малый, черт возьми, видимо, смекает в этом деле? Высоко берет и так, что даже мы не поймем. Это, так сказать, интригующий элемент и очень даже необходимый.
Володя громко засмеялся.
- Надо же, какая мне привалила везуха с тобой. Потрясающий методист и политик. Чувствуется, Бауманская школа.
- Можешь смеяться, пока я еще задний ход не дал. Короче, осталась экспериментальная часть и выводы. Звони послезавтра, и договоримся о встрече.
- Прекрасно. Звоню послезавтра и приглашаю к себе.
Только Володя положил трубку на рычаг, как последовал второй звонок.
- Здравствуйте, Владимир, - гудел ровный бас доктора Семенова, - Я хотел бы пригласить вас на приватный разговор. Удобно ли для вас навестить меня завтра в десять утра.
- Да, конечно.
- Я буду ждать вас.
Доктор закончил разговор, а Володя остался стоять неподвижно с трубкой в руке, пытаясь понять, что стоит за этим неожиданным телефонным разговором, сообразив только сейчас, что не успел уточнить причину приглашения. Можно было предположить, что речь, видимо, пойдет о результатах анализа крови, которую Аня сдала перед отъездом в деревню. Не хотелось думать, что это серьёзно.
Володя и Аня пользовались услугами одной и той поликлиники при городской больнице, где по совместительству работал доктор Семенов.
На следующий день состоялся разговор с Семеновым в присутствии заведующего терапевтическим отделением.
Прежде, чем начать разговор, Семенов некоторое время потирал сомкнутые вместе ладони, сосредоточив на них задумчивый взгляд.
- Володя, мы решили вас побеспокоить и поговорить о результате анализа крови вашей жены.
Володя в тревоге затаил дыхание.
- Я вас слушаю, - сказал он покорно.
- Мы тут с Захаром Аркадиевичем посоветовались и решили, что для уточнения полученных сведений Анне Соломоновне необходимо лечь в больницу на обследование.
- А что собственно случилось?
- Есть некоторые подозрения на опухоль в груди.
- Она собирается в командировку во Францию.
- Нам это известно. Однако, каждый день промедления увеличивает опасность. На какое время назначена поездка и насколько?
- Выезд через два месяца. Командировка на восемь дней всего.
- Поговорите с женой и сообщите нам, как можно быстрее, ваше решение.
Подавленный этим известием, Володя согласно покивал головой и вышел из кабинета.
Он возвращался из клиники домой и думал о том, как мелко и незначительно все вокруг смотрится, когда здоровье близкого тебе человека в опасности.
Солнечное освещение с высоких окон подчеркивало образцовую чистоту и стерильность медицинского учреждения. За стеклом деревянного футляра настенных часов мирно отсчитывал секунду за секундой покрытый позолотой большой маятник. На лакированных резных карнизах - длинные гардины, расписанные крупными бутонами разноцветных хризантем. На стенах - картины на тему о счастливом материнстве и выдающихся деятелях медицины. Спокойно проходили люди в белых халатах, - врачи, сестры. Слышны были отрывки их разговоров. Временами смеялись, шутили, что-то одобряли, чему-то удивлялись. Реже встречались ходячие больные. Проходили они осторожно, стараясь уберечься от излишней боли после операций и различных медицинских процедур.
Все обычно, ординарно.
Даже появление в коридорах или в лифте медицинских аппаратов для реанимации, перевозимых из одного помещения в другое, не нарушало кажущейся атмосферы общего благополучия. Может где нибудь и есть нестерпимая боль, мучительные раздумья об оставшемся невыполненном долге перед близким человеком или длинные, бессонные ночи с неотвязным страхом за каждую последующую минуту жизни. Может где - то и есть, но не здесь, где, прежде всего, бросается в глаза слаженность, спокойствие, уверенность. Так оно, во всяком случае, казалось.
Неторопливой походкой с запущенными в карманы халатика руками Аня шла навстречу сидящему в холе Володе. Чуть впалые щёки. На устах печальная улыбка. За несколько дней пребывания в больнице Аня сильно изменилась. Она вдруг отдалась на волю судьбы. Будто, все определено заранее. Остается только ждать.
Это было совсем не в ее духе. Случалось, болел муж, дети, мама. Ее активность проявлялась на каждом шагу и в полную меру.
Кто может сказать, о чем она думает длинными, бессонными ночами, находясь в этой лечебнице,
- Влад, они ничего мне не говорят, - говорила она тоном ребенка, готового вот - вот горько заплакать от обиды. - Скоро уже целая неделя, как я здесь и ни слова. Только процедуры, обследования.
И чтобы Анька, да при своей врожденной активности, общительности, не спросила, не поинтересовалась...
" Кажется, она ждала этого давно, - Владимир потрясён был этим открытием, - иначе не объяснишь. Видимо, со дня смерти отца она постоянно находилась под гнётом мысли о возможной наследственной болезни".
Отец ее умер в шестьдесят лет от белокровия.
- Я шёл сюда, Аннушка, с намерением побывать сегодня у лечащего врача и все узнать, но приема у него не будет. Отменен. Уехал на "Стреле" в Ленинград. Срочный консилиум у него. В понедельник вернется.
Поколебавшись сначала, Володя решился и задал ей прямой вопрос.
- Они спросили у тебя о родителях, чем они болели?
- Да, конечно, - произнесла она эти слова так, будто ничего значительного за этим не стояло. И тут же перевела разговор на другую тему. - Если можешь, помоги маме со стиркой. Отнеси в прачечную белье. И на кухне что можешь, сделай. Она ведь давно жалуется на боли в груди.
Покрасневшие глаза говорили о тревожных, бессонных ночах после томительного дневного безделья, которое угнетало и обезоруживало ее. Ведь каждая минута ее жизни всегда была осмыслена, расписана и требовала определенных действий. Впереди всегда были непредсказуемые преграды, сложные, запутанные обстоятельства. Надо было брать на себя ответственность и преодолевать их. И вдруг, совершенно неожиданно, - путь обрывается. Впереди, - пугающая неизвестность, гнетущая неопределенность, тягостное бездействие.
Правда, совсем без дела Аню трудно представить. Она быстро познакомилась с соседями своей и соседних палат. Помогает тяжелым больным. По ее просьбе, старшая сестра доверяет ей проводить утреннюю гимнастику.
Но мысли ее постоянно прикованы к семье и работе. Ее волнует состояние мамы, под сомнением поездка в Париж... Это первый в ее жизни шанс побывать на Западе. Франция, Париж, его история, дух, богатство, красота, романтика... Заветная мечта, навеянная еще со школьной скамьи великими творениями Дюма, Флобера, Бальзака, Стендаля... К этой мечте присоединилось, конечно, и простое желание человека, обретшего уже жизненный опыт, увидеть чужое, чтобы оценить свое. Но, увы, судьба, к сожалению, может распорядиться по - своему.
Эта неотвязная мысль преследовала ее бессонными ночами. Аня перебирала в памяти всевозможные последствия, которые можно было ожидать в семье и на работе. Вся их жизнь с Володей подошла к важной черте. Черте, за которой ожидалось восхождение на новую ступень. Так бывает в жизни большинства людей их возраста. Дети..., первые их шаги в школе, детском саду, общение со своими сверстниками, познание ими нового, развитие вкуса к красивому, доброму, приобщение к труду, - как важно быть с ними именно сейчас при первых их шагах... Два мальчика... Нужно держать их в строгости. А Володька... Нет, он не сможет... По природе своей законченный либерал. Занудный, причем. К детям, говорит, нужно относиться, как к взрослым и с должным уважением. Легко сказать.
Володя... Как он, если что с ней случится... Дальше страшно было подумать. Что будет с его диссертацией? Он ведь наивен до предела. В людях совершенно не разбирается. Все видит через свои розовые очки и полагает, что в науке хорошая идея всегда сама прокладывает себе путь к успеху. Может и так, но без боя - только за пределами жизни ее автора, а то и вообще никогда.
А что делать со своими - то делами? Пока она еще на своем месте... Если - что, все может развалиться. На следующий же день. Тамара Алексеевна первая приложит руку... Наградил бог... Много пустых разговоров и никаких реальных дел. Куча поклонников, а может и любовников. В самих высоких сферах, - министерстве, Госстандарте. Как же она допустила слабость и приняла ее тогда на работу?