— А ну, всем на пол, руки в эту… в гору. мать твою! — крикнула я. — Это налет! Тьфу, я хотела сказать, ОМОН! Легли все быстро! Вовка, давай зови сюда ребят!
Четверо мужиков рухнули на пол лицом вниз так быстро, словно у них разом обрубили ноги. Я затопала ногами, изображая группу захвата.
— Слюшай, камандыр… — заговорил один из упавших.
— Молчать! — прикрикнула я на него и тихо ахнула.
Среди отдыхающих на полу граждан мне удалось опознать собственного мужа. Правда, одет он был не совсем обычно: старые джинсы, в которых он ковыряется в гараже, синяя ковбойка с закатанными рукавами и синяя бандана.
— Ромка, — пискнула я и на всякий случай заревела.
Услыхав любимый голос, Алексеев поднял голову и удивленно спросил:
-А где ОМОН?
— Я здесь, — прошептала я и заревела еще громче.
Мужики, поняв, что налет отменяется, стали медленно подниматься с пола. Я уже говорила, что голова у меня вновь заработала с прежней четкостью. Поэтому я сразу поняла, что это никакие не воры, а бригада ремонтников-строителей, которую привел мой муж.
— Женька… — сурово начал Ромка.
Я, не обращая внимания на его суровость, бросилась к любимому и уютно уст-роила голову на его широкой груди. Высморкавшись в ковбойку, я судорожно всхлипнула:
— Ромочка, я так испугалась! Так испугалась! Думала — воры…
— Э-э, красавыса… — раздался знакомый голос.
Выглянув из своего укрытия, я увидела того самого орла, из-за которого сломала каблук. Слезы сразу высохли.
— Это что? — нахмурившись, я ткнула пальцем в сторону орла.
— Это ремонтники, Жень! — обрадовал меня Ромка. — Они будут воплощать в жизнь твой гениальный дизайнерский замысел. Хорошие спецы и недорого берут!
Алексеев широко улыбнулся, приглашая меня разделить с ним радость по поводу удачной сделки. Однако я радоваться не спешила. Конечно, хорошо, что Ромка при деле — не будет под ногами путаться и мешать мне заниматься наследством Либермана. Но видеть каждый день у себя дома этого «красавса» желания не было. Хорошо взвесив все «за» и «против», я решительно произнесла:
— Ладно, оставайтесь! Только я хочу, чтобы вы как можно реже попадались мне на глаза — работа у меня умственная, иногда даже чересчур… Поэтому посторонние предметы только мешают!
Услыхав про умственную работу, Алексеев насторожился.
— Чего ты опять затеяла? — пристально глядя мне в глаза, уточнил супруг.
Поняв, что сболтнула лишнее, я мгновенно дала задний ход.
— Ромочка, ничего такого, честное слово! — торопливо успокоила я Алексеева. — Ты же знаешь, у меня скоро зачет, готовиться надо, а тут эти будут туда-сюда мотаться! Знаешь, я, пожалуй, у Люськи позанимаюсь! А что? Вместе все-таки веселее!
Какое-то время Ромка буравил меня взглядом, стараясь понять, правду я говорю или нет. Зряшное дело, ей-богу! Кроме чистоты и непреодолимого желания учиться, в них не было ничего лишнего.
— Ну так я пошла? — затопталась я на месте.
— Подожди! — решительно остановил меня Алексеев и схватил трубку телефона.
— Алло, Люся? Это я! — поздоровался муж с подругой. — К тебе тут Женька собра-лась… Говорит, к зачету вместе готовиться… Да у нас ремонт, понимаешь… Так я тебя попрошу: присмотри за ней, ладно? А то ведь, сама знаешь, ее страстная любовь к трупам может плохо кончиться…
Я презрительно фыркнула: вот еще, нашел няньку! Уж с кем с кем, а с Люсенькой всегда договориться можно! Тем более сейчас мне и самой нужно пообщаться с подругой. Помнится, она говорила, что занималась у Розы Адамовны химией… Я чмокнула Ромку в щеку, схватила кое-какие тетради и умчалась.
— Скажи мне, подруга, что за чушь твой Ромка несет? — встретила меня Люська. — Ты всерьез собралась к зачету готовиться?
— Что ты, Люсенька! — успокоила я ее. — Разве я похожа на ненормальную?
Она внимательно присмотрелась ко мне и неопределенно хмыкнула.
— Пойдем, дорогая, чайку попьем! — я потащила подругу в ее кухню. — Я тут и тортик прикупила!
Вскоре мы сидели за столом и, весело болтая, пили чай с тортом. Мне показалось, что рамки приличия соблюдены и теперь можно приступить к тому, ради чего я сюда пожаловала.
— Люсь, — начала я. — А Роза Адамовна хороший человек была?
— Душевная тетка, — кивнула подруга, откусывая солидный кусок торта. — Она репетиторством занималась, а у меня в институте с химией проблемы были. Не помню точно, но кто-то из наших, по-моему, посоветовал к ней обратиться…
Я настороженно наблюдала, как вкусный тортик исчезает с быстротой молнии. Чтобы не остаться голодной, я быстренько схватила самый большой кусок. Некоторое время мы с Люськой сосредоточенно сопели и энергично работали челюстями. Когда исчезли последние крошки, я, сыто икнув, вернулась к интересовавшей меня теме.
— А что ты о ее дочери можешь сказать?
— О Соне? Да я ее редко видела. Она тогда уже второго мужа приобрела. Дрянь, конечно, порядочная. Мне однажды довелось слышать, как она с отцом ругается. Папаша Либерман упрекал ее в жадности и непомерной любви к красивой жизни. Знаешь, что она ему отвечала? «Ты, — говорит, — помрешь скоро, и неизвестно, что с твоим наследством будет, а мне жить еще и жить! Так неужели я должна сухари грызть и в обносках ходить?» Представляешь? В обносках!
Я вспомнила количество бриллиантов на квадратный сантиметр Сони Либерман: да уж, бедной ее не назовешь!
— Она сейчас за четвертым мужем охотится, — сообщила я Люське.
— А трое предыдущих где? — удивилась подруга.
— Говорят, померли, — пожала я плечами.
— Сами?
— А я откуда знаю? Не уточняла! И знаешь, кто кандидат в мужья? Сам господин Авакян!
— Это который депутат?
Я утвердительно кивнула.
— Да, — усмехнулась Люська, — не баба, а чисто щука! Откуда сведения?
— А я на поминках Розы Адамовны была и там познакомилась с сыном господина депутата…
— С Левкой?!
— Ты и его знаешь? — в свою очередь
удивилась я.
— Еще бы! Мы с ним в одной группе учились! Только я после института замуж подалась, а он в аспирантуре остался!
Ясно! Так вот какой защитой он мне клялся. Что ж, стало быть, Левушка был со мной откровенен. Этим надо будет непременно воспользоваться, вот только жаль, что мы с ним не обменялись телефонами. Впрочем, он был в таком состоянии, что забыл, наверное, не только номер телефона, но и собственное имя.
— Люсенька, — вкрадчиво поинтересовалась я, — а ты случайно не знаешь, как можно с Левушкой связаться?
Люська хмуро глянула в мою сторону:
— Жень, у меня, конечно, есть его телефон…
-Но?
— Но твой Ромка…
— Ах, оставь! Мой Ромка даже не узнает! Если ты ему не скажешь, разумеется…
— Я что, похожа на камикадзе? — усмехнулась подруга и удалилась в комнату.
Пользуясь моментом, я схватила телефон и набрала номер подчиненного Ульянова, эксперта-криминалиста Тенгиза Гогочия.
— Говорите, только очень быстро! — отозвался Тенгиз.
— Привет, дорогой! — воскликнула я.
— А, Женька, здорово! — без энтузиазма отозвался он.
— Ты как будто и не рад вовсе?
— А чего радоваться? — уныло промямлил эксперт. — Раз ты звонишь — значит, имеешь ко мне какое-то дело, если дело ко мне — значит, оно криминального свойства! А Владимир Ильич сделал мне уже второе китайское предупреждение и строго-настрого наказал: никакой информации тебе не давать! Я доступно объясняю?
— Нет у меня к тебе никаких дел! — разозлилась я, кляня в душе родственника. — Только один-единственный вопрос…
— Ну вот, а я что говорил? — затосковал Тенгиз. — Женька — это всегда к неприятностям!
Я терпеливо пережидала страдания эксперта. К счастью, они скоро закончились, и он ворчливо сказал:
— Давай свой вопрос, только быстро, а то у меня тут очередь на вскрытие!
— Тенгизик, родненький, скажи мне, Роза Адамовна сама умерла?
Тенгиз почему-то засопел и брюзгливо проворчал:
— Вот видишь! Снова тебя потянуло черт знает куда! Ее утопили — в легких много воды…
— Так может, она сама? Старая женщина, стало плохо с сердцем, она и того…
— Того, сего! Я, по-твоему, школьник? — обиделся Тенгиз. — У нее на шее характерные следы… Старушке явно кто-то помог! Все?
— Нет, — обрадовалась я. — Уголовное дело завели?
— Хм, конечно…
— И кто главный? — замерла я, предчувствуя ответ криминалиста.
— Ульянов Владимир Ильич! — ехидно ответил он. — Теперь все?
— Теперь все, — обреченно ответила я и повесила трубку.
Плохи мои дела. Этот аспид, я имею в виду, конечно, Вовку, ни за что не захочет брать меня в дело. Более того, если он узнает, что я опять взялась за старое, то наверняка нажалуется Ромке. Алексеев будет топать ногами, ругаться и в конце концов придумает какой-нибудь ультиматум. Вся беда в том, что теперь я уже не могу остановиться, не доведя до конца расследование. А без помощника в этом деле не обойтись, как ни крути.
— Вот нашла, — прервала течение моих мыслей Люська.
В руках у нее была старая и очень потрепанная записная книжка, распухшая от записей. Я внимательно посмотрела на подругу.
— А что? — сказала я вслух. — Может, и получится? Люська, ты мне подходишь!
— В каком смысле? — насторожилась она.
— В смысле работы!
— Ремонт, что ли, делать? Так ты это зря. Я и учиться-то не хотела, да ведь ты и мертвого уговоришь! А насчет ремонта даже и не пытайся, не трать понапрасну свое красноречие…
— Люся, — перебила я подругу, — ремонт делает Рома и группа энтузиастов с Кавказа. А мы с тобой займемся убийством Розы Адамовны!
— Ой, — икнула Люська и опустилась на стул, — так ее убили?
Я важно кивнула:
— Утопили. В ванне. Из-за наследства старика Либермана.
Примерно с минуту Люська открывала и закрывала рот, как рыба, выброшенная на берег, и удивленно хлопала глазами.
— А у нас получится? — придя в себя, спросила она.
— Ха! Еще бы не получилось! И не такие дела распутывать приходилось, — несколько хвастливо заявила я. — Значит, так: я у нас мозговой центр, а ты исполнитель.
— Почему это я исполнитель? — надулась Люська. — Думаешь, у меня мозгов меньше, чем у тебя? Нет уж! Я за равноправие!
— Ладно, — покладисто кивнула я. — У нас будет два мозговых центра. А теперь давай телефон Левушки, будем на завтра свидание назначать!
— Но Ромка и Сашка… — робко начала Людмила.
— Забудь! — махнула я рукой. — Во-первых, они ни за что не узнают! Курсы у нас, и все тут! А во-вторых, мужики в расследовании только мешают! У них голова неправильно устроена, поняла?
Люся неуверенно кивнула и набрала номер Авакяна. Я мысленно упрашивала всевышнего, чтобы Гамлет Ашотович, став большим человеком, не сменил место жительства и телефон. Наконец Люське ответили, и она официальным тоном произнесла:
— Будьте добры, Льва Гамлетовича Авакяна!
Я прыснула: Лев Гамлетович! Звучит совершенно по-идиотски.
— Лев Гамлетович? С вами будут говорить! — продолжала кривляться Люська. — Не кладите, пожалуйста, трубку.
Она заговорщицки подмигнула и протянула мне аппарат. Я быстренько договорилась с Левкой о встрече, предупредив, что прибуду с подругой. Оказалось, что парень живет один. Папенька, наворовав достаточно денег, купил себе особняк на Лесной улице, а мать умерла еще два года назад. Записав адрес Льва, я с облегчением повесила трубку. Люська выжидающе смотрела мне в глаза.
— Все, — выдохнула я, — завтра в двенадцать он нас ждет! Не проспи! В одиннадцать тридцать я буду ждать тебя у подъезда.
— Жень, — прищурилась Людмила, — а ты мне ничего не хочешь рассказать?
— О чем? — не поняла я.
— О Либермане, о наследстве, о наследниках…
Желание, безусловно, законное, но, честно сказать, у меня сил совсем уже не осталось. Поэтому, жалобно глянув на подругу, я взмолилась:
— Люсь, давай завтра по дороге к Левке расскажу? Ночью я немножко подумаю, обобщу, так сказать, сведения…
— А мне чего делать? — озадачилась Люська.
— А ты предавайся воспоминаниям! — посоветовала я. — О Либерманах, о Левушке, и вообще…
С этими словами я покинула гостеприимный Люськин дом и направилась к себе.
В большой комнате перед телевизором сидела бригада строителей и уплетала пельмени. Вместе с ними уничтожали нехитрый ужин Ромка и Венька. По телевизору шел народный сериал «Скорая помощь». Кровь лилась рекой, а кучка хирургов увлеченно ковырялась во внутренностях несчастного пациента.
— Спасут, — закинув пельмень в рот, предположил Веник.
— Нэт! — решительно возразил один из ремонтников. — Кровы многа патэрал! Памрот!
В этот момент у больного произошла остановка сердца, и здоровый негр принялся оживлять бедолагу при помощи электричества.
— Гавару, памрот! — обрадовался строитель.
Мне надоел этот бесполезный спор, тем более что пациент действительно умер, и я обратилась к мужу:
— Скажи мне, дорогой! Наши кавказские друзья теперь здесь жить будут?
В комнате повисла неловкая тишина.
— Э-э… в общем… — заговорил Ромка. — В общем-то… Ну…
— Жень, — пришел на помощь другу Веник, — ребята с утра пораньше начнут работу. Чего им мотаться туда-обратно? Только время терять! Вот мы и решили, что они пока поживут у меня, ну а я немного вас потесню! Здесь вот на диванчике и приткнусь…
— Нет уж! У тебя буду жить я! А вы тут все вместе как-нибудь устраивайтесь. Ты, Веник, можешь занять мое место в супружеской постели. Обещаю, к тебе я Алексеева ревновать не буду!
Венька сконфуженно хрюкнул, а Ромка пунцово покраснел. Причиной такого решения стало мое стойкое нежелание просыпаться по утрам под неприятные звуки ремонта и гортанную речь.
— Кстати, милый, — очаровательно улыбнулась я мужу, — проверь у наших гостей регистрацию! Ничего личного, но сами знаете, какая сейчас политическая обстановка в мире. Спокойной ночи, мальчики!
Сделав дядям ручкой, я скрылась на половине Веника, постаравшись шарахнуть дверью как можно сильнее.
Мне снился Левушка, который почему-то говорил по-грузински и яростно стучал кулаком по столу. Вскоре стук стал невыносимым, и я открыла глаза. Левка исчез, а стук остался. Окончательно проснувшись, я сообразила, что стучат по соседству. Сокру-шенно вздыхая, я пошлепала на источник шума. Бригада рабочих трудилась вовсю. Они увлеченно ковыряли стену в большой комнате, руководимые Алексеевым.
— Доброе утро, — поприветствовала
я присутствующих. — Что-то вы рано начали…
— А чего время зря тянуть? — весело откликнулся Ромка.
Оптимизма мужа я не разделяла. Усевшись на кухне и задумчиво потягивая кофе со сливками, я разглядывала стену и обдумывала перспективы на ближайшее будущее. Они, что и говорить, были туманны и меня не радовали. Перво-наперво, конечно, этот идиотский ремонт. И кто только его придумал? Просыпаться под стук, грохот, запах краски и горячее бормотание кавказских джентльменов — удовольствие, скажем прямо, ниже среднего. Опять же Ромка. Его постоянное присутствие дома сильно осложняет работу по делу о наследстве семьи Либерман. Нет, я, безусловно, люблю своего мужа, но ведь могут быть у меня маленькие женские секреты?! Надежда только на то, что мой безумный дизайнерский проект поглотит Алексеева целиком и полностью, не оставив времени на контроль за мной. Само же дело о семейке Либерман представлялось мне не слишком сложным, и непосредственной опасности для себя я не видела…
Вошел Ромка, уселся напротив и лукаво глянул мне в глаза:
— Какие планы на сегодня?
— К Люське пойду, — пожала я плечами. — У нас скоро зачет, подготовиться не мешало бы, потом — мастер-класс… В общем, учиться, учиться и учиться.
— Похвальное рвение, — сдержанно кивнул Алексеев, — надеюсь, что у тебя останется время и для меня. Кроме того, Евгения, приятно осознавать, что ты встала на путь исправления, больше не интересуешься криминалом и не ввязываешься в сомнительные авантюры…
Я заметно опечалилась. Было немного неуютно оттого, что приходится обманывать любимого. Между тем Ромка продолжал: