- Вы так всегда ведете дела, миссис Хендерсон? - Спросил Кевин со смехом в голосе.
- Ты серьезно собираешься доставать меня после того, как мы только что трахнулись? - Она застонала. - Можем ли мы на самом деле вернуться к работе прямо сейчас? Это третий перерыв сегодня вечером, и я действительно хочу что-то сделать.
- Прекрасно, прекрасно...
Зашуршали бумаги, открылось окно, но я застыл, все еще в недоумении. Только, когда я заглянул в щель двери, мой мозг на самом деле начал обрабатывать то, что происходит.
- Что мы будем делать с этим дерьмом Фергюсона? - Спросил Кевин.
- Дерьмо Фергюсона? Вот как мы называем это?
- Ах, да. Вот лучшее название для этого: от пяти до десяти лет для меня. Пятнадцать лет для тебя.
- Я думала, двадцать.
- Двадцать? - Он ударил по столу. – Ты выжила из своего гребаного ума? Двадцать лет? Ты полагаешь, что мы так влипнем?
- Нет... - сказала она. - Только Лиам.
- Что? - Он казался взбешенным. - Ты что, шутишь сейчас?
- Ты слышишь, чтобы я смеялась?
Тишина.
- Ава, послушай... - Он вздохнул. - Лиам, как брат мне…
- И это говорит человек, который сейчас трахал его жену... Какой же ты брат.
- Это ошибка.
- Ошибкой был бы раз, - сказала она, закуривая сигарету. – Но раз в день в течение последних нескольких лет, это уже не одно и то же. Извини.
Мое сердце сжалось.
- Это было ошибкой, Ава. - Он посмотрел противоречиво. - Сегодня должен был быть последний раз, так или иначе. Я не могу продолжать делать это с ним.
- Я не хочу останавливаться. - Она подошла к окну и вздохнула. - Я не могу...
- Что?
- Он не дает мне ничего из того, что мне нужно...
- Ты должна сделать так, чтобы он смог. Теперь собственно может быть хорошее время, чтобы начать, судя по тому, что он мог бы быть твоим адвокатом.
Она повернулась в слезах. - Это действительно последний раз?
- Первый раз должен был быть последним. - Он подошел и помассировал ее плечи. – Ты всего лишь использовала меня... Ты, как правило, забываешь об этом.
- Нет… - Она подавила рыдание. - Я не использовала тебя...
- Использовала. - Он поцеловал ее в губы. - И это нормально. Я благосклонно к этому относился.
- Ты думаешь, я была ужасным человеком?
- Нет.
- Честно?
Он кивнул, обхватив ее лицо руками. - Он не может дать тебе ребенка, а ты хотела этого... Естественно... Это вполне понятно. - Я сдержал вздох.
- Он не трахает меня, как ты... - прошептала она.
- Прекрати, Ава. - Он поцеловал ее в щеку. - Прекрати это.
Я не хотел слышать больше.
Я не мог принять это.
Когда они начались целоваться и обниматься, полностью погружаясь в свой собственный мир, я заставил себя уйти.
Я включил свет в своем кабинете и заметил ярко-голубую коробку на столе. На ней была записка: «Кому: Любви моей жизни. От: Твоя первая и единственная любовь.
Мое сердце снова заболело, когда я разорвал упаковку и заглянул внутрь: новый набор запонок, набор, вероятно, стоит больше, чем все мои костюмы вместе взятые. Мои инициалы были выгравированы на них, и она приложила цитату одного из моих любимых авторов:
«Не будьте слишком моральными. Вы можете сильно обделить себя жизнью. Цельтесь выше морали». - Генри Дэвид Торо.
Я вздохнул. Она опустила последнюю часть цитаты: «Будьте не просто хорошими, будьте хорошими для чего-то».
Я вытащил телефон, и послал ей письмо по электронной почте.
Тема: Кофе.
«Я думаю, что попробую кофе... Ты все еще в кафе?
-Лиам»
Тема: Re: Кофе.
«Да. Я думаю, что буду здесь всю ночь.
Какой бы ты хотел?
-Ава»
Тема: Re: Re: Кофе.
«Какой угодно, который ты посчитаешь лучшим для первого раза...
Ты разговаривала с Кевином сегодня?
-Лиам»
Тема: Re: Re: Re: Кофе.
«Нет. Он был более странным, чем обычно в последнее время. (Мы действительно должны найти ему подругу...) А ты?
-Ава»
Я не ответил.
Я покинул свой кабинет и пошел в игровую Эммы, чтобы посмотреть на нее, пока она мирно спала. Я хотел ее разбудить, чтобы она взглянула на меня, так бы я мог изучить ее черты по отдельности, таким образом, я бы увидел, что она действительно была Кевина, но я не мог.
Она была моей, биологический я отец или нет.
Я вынес ее из фирмы и помчался домой. Как только я положил ее, то опрокинул журнальный столик и открыл конверт, который я получил несколькими часами ранее.
Это была стандартная повестка, требование явиться в суд, но перечисленные обвинения не заканчивались на одной странице. Они даже не заканчивались на второй.
Это был манифест на десять страниц, подробный перечень фигни, которой я никогда и не пытался делать: взяточничество, вымогательство, уклонение от уплаты налогов, мошенничество с использованием почты, мошенничество в сети – везде гребаное мошенничество.
Что это, черт возьми?
Я корпел над документами в течение нескольких часов, мой ум работал со скоростью одной мили в минуту. Тем не менее, я не мог полностью обработать все – мои мысли все еще были о Кевине и Аве.
Как она лгала мне.
Как он тоже лгал мне.
А теперь это.
Дверь открылась в пять утра, и Ава поставила горячую чашку кофе передо мной.
- Нам надо поговорить, - сказала она.
Я ничего не ответил. Просто закрыл все папки и посмотрел на нее.
- Я только что получила повестку от компании по ценным бумагам и биржам... - Она расхаживала по комнате. - Повестка, не противоречащая закону... Они пришли на фирму и…
- Я думал, что ты была в кафе.
- Была. - Она сглотнула. - Я заехала на фирму после того, как взяла тебе кофе, чтобы забрать некоторые вещи.
- С тобой был кто-нибудь?
- Конечно, нет. - Она усмехнулась. – В такое время. Так или иначе...
Я не мог слышать больше ничего из того, что она говорила. Я видел, как ее губы шевелились, издавали какие-то звуки, но ложь, которую она только что сказала мне, затмила все.
- Почему ты мне изменяешь? - Выпалил я, вдруг раздраженный ее слезами, катящимися по лицу.
Она втянула в себя воздух и смерила меня взглядом. - Лиам, компания по ценным бумагам и биржам только что необоснованно вручила мне повестку. Ты серьезно будешь обвинять меня в неверности прямо сейчас?
- Я не обвиняю тебя. Обвинение означало бы, что есть шанс, что ты могла бы быть невиновной. Почему ты мне изменяешь?
Она играла с драгоценными камнями на ожерелье. Потом она начала напевать припев классической песни Синатры «Нью-Йорк, Нью-Йорк».
- Не заставляй меня спрашивать тебя снова, Ава, - сказал я. - Я знаю, что ты трахаешься с Кевином.
Ее глаза, наконец, встретились с моими. - Отлично... Да, я трахаюсь с ним. Теперь, что? - Слезы появились в ее глазах. - Я не хотела, чтобы это произошло. Я никогда не думала, что свяжусь именно с ним из всех людей...
- Ты сказала мне, что Эмма была неожиданным сюрпризом... - сказал я. - Ты не хотела иметь детей, пока нам не будет около тридцати пяти лет.
Ее лицо побледнело. - Ты был в офисе сегодня, не так ли?
- Да, был...
Тишина.
- Таким образом, - сказал я, мысленно собирая кусочки головоломки. - Либо ты лжешь ему обо мне, что я бездетный, потому как в последнее время, прямо перед тем, как Эмма чудесным образом была зачата, ты все еще заставляла меня надевать презервативы, и мы даже не пытались зачать ребенка. Либо ты лжешь мне и просто хотела трахнуть моего лучшего друга из скрытых побуждений, которые приберегла на потом. Так что из этого?
- Я все еще люблю тебя, Лиам, это просто…
- Что?
Она ничего не сказала, просто стояла там, слезы катились из глаз.
Я поднял одну из папок, которую прочитал до конца. - Я просматривал это сегодня вечером... Сначала, я думал, что это обычная исходящая почта, что ты подписалась за меня, пока меня не было или я был слишком занят, стандартные заказы канцелярских и подобных вещей...
- Где ты взял это?
- Но, оказывается, - сказал я, не обращая внимания на ее вопрос, - это всякие помощи от судей и чиновников, и я не припоминаю, чтобы об этом просил. Когда-либо.
- Лиам...
- Есть ли в этом городе кто-то, с кем ты не трахалась, чтобы получить что-то взамен?
Она выглядела так, будто на самом деле должна была подумать об этом.
- Я посылаю тебе цветы каждый день, каждый гребаный день. - Я шагнул вперед. - Я говорю тебе, что люблю тебя, и что ты делаешь меня совершенным, каждый день, и это то, что я получаю взамен?
- Я понимаю, как ты себя чувствуешь, Лиам, но…
- Нет, ты, черт возьми, не можешь понять. - Я сжал кулаки. - Я никогда даже не допускал мысль о том, чтобы связаться с другой женщиной. Я убеждался, что все знают, что я полностью недоступен и ни у кого нет и проклятого шанса.
- Я обманула тебя для твоей же выгоды, Лиам. Я сделала это для тебя.
Что, блять?
Я слышал много дерьма в своей жизни, но это было вне конкуренции.
- Как ты думаешь, выиграл дело Лутрелла? - Она вытерла слезы и прищурилась, глядя на меня. - Ты думаешь, что сделал это благодаря своему ораторскому искусству и очарованию?
- У тебя психическое расстройство, о котором ты не сказала мне?
- Я трахалась с судьей за три дня до вынесения приговора. Ты должен был проиграть. И если бы ты проиграл то дело, то некоторые из наших нынешних клиентов не выбрали бы нашу фирму, чтобы управлять их счетами.
- Нашу фирму?
- Ты думаешь, что построил ее один? - Она рассмеялась. - Лиам Хендерсон, участливый, лояльный, и слишком уверенный, что знаешь, что сработает плохо? Пожалуйста. Я должна была перехватывать каждый контракт, который ты посылал, и менять половину условий. Если бы я оставляла все так, как было, то твоя фирма была бы ничем иным, как несбыточной мечтой. Ты должен поблагодарить меня, потому что ты понятия не имеешь, сколько работы я проделала, чтобы ты добился того, что имеешь.
- Ты никогда не обсуждала ни одно дело.
- Нет, но я трахала много влиятельных людей, чтобы удостовериться, чтобы ты никогда не проиграл ни одно из них.
- Я никогда не проигрывал, потому что я чертовски хороший адвокат.
- А я чертовски хорошая любовница. - Она пожала плечами. - Конечно, мой собственный муж был так занят в этом году, что, вероятно, даже не знал.
- Ты обвиняешь меня в том, что я предоставил твою киску другим?
- Я в шоке, что ты даже знаешь значение слова киски. - Прошипела она. - Мы лежали в постели вместе каждую ночь, и ты не хотел трахать меня.
- Ты всегда говоришь, что ты устала. Или это тоже ложь?
- Я была уставшая только, чтобы трахаться с тобой. - Она прошла мимо меня и закрыла дверь в комнату Эммы. - Что ты хочешь сделать сейчас, а? Развестись со мной?
- Это серьезный вопрос?
- Так и есть. - Она ухмыльнулась, и постучали в дверь.
Мы оба стояли приросшие к полу, и стук раздался снова.
- Я так и сделаю. – Предупредил я. - Оставайся там.
Я ушел и открыл ее, ожидая увидеть Кевина, чтобы выбить дерьмо из него, но это была уже другая женщина в костюме.
Молодая блондинка.
- Вы, гм... - Ее щеки покраснели. - Вы...
- Вызываетесь в суд! - Прошептал кто-то громко из-за угла. - Скажи ему, что он вызывается в суд...
- Вы стажировались в Нью-Йорк Таймс, не так ли? - Я закатил глаза.
Она кивнула, но потом добавила. - Мой босс говорит, что вы можете идти к черту, и что даже при том, что мы никогда не опубликуем вашу фотографию, мы удостоверимся, что все знают, что ваша фирма будет уничтожена, начиная с завтрашнего дня. - Она протянула мне печатную копию статьи для завтрашней газеты. - Он говорит, теперь ваша очередь, почувствовать некоторую карму.
Я захлопнул дверь перед ее лицом. - Я думаю, что ты должен серьезно взвесить свои варианты, прежде чем действовать на эмоциях. - Ава была прямо позади меня, держа спящую Эмму.
- Это угроза?
- Это обещание...
Я поднял бровь. - И какие ты предлагаешь условия?
- Если ты поможешь уладить мне эту вещь, отделаться от комиссии по ценным бумагам и биржам, то мы сможем избежать тюрьмы.
- Я, черт возьми, не собираюсь в тюрьму. Я не делал ничего плохого. И если ты думаешь, что я не буду первым, кто захочет помочь государству засадить твою задницу, то ты, к сожалению, чертовски ошибаешься.
- Ая-яй. - Она надулась. - Посмотри на себя. Пытаясь казаться мужественнее и жестче для разнообразия, ты становишься похож на человека, которым я хочу, чтобы ты, возможно, был.
- Пошла ты, Ава.
- Ни за что. - Она прищурилась, глядя на меня. - Позволь мне попытаться сформулировать это иначе: я знаю, что ты - юрист года, и ты никогда охотно не лгал, потому что у тебя есть совесть и все такое. Но если ты не поможешь мне, или если ты откажешься сказать следователям, что ты был частично ответственен за то, что произошло, что мы все играли небольшую роль, я подам на единоличное право опеки над Эммой.
- Подавай. Ни один судья в здравом уме не даст тебе право единоличной опеки.
Она рассмеялась. – Вот почему, на самом деле, люди трахаются, чтобы получить то, что они хотят, милый. Это всегда очень удобно, особенно, сейчас. Кроме того, ты даже не ее настоящий отец. - Она поцеловала в лоб Эмму. - Ты подслушал эту часть, в то время как наблюдал за нами, когда мы трахались, или ты был слишком занят, делая заметки?
Я не получил возможности ответить.
- Не шути со мной, Лиам. - Прошипела она. - Ты не имеешь ни малейшего представления, как далеко я готова пойти, чтобы не сесть в тюрьму.
- Даже если ты заслуживаешь того, чтобы быть там? - Я выхватил Эмму у нее, вызвав замешательство. - Ты искала клиентов, используя мое имя, и ты присвоила деньги. Для чего?
- Для статуса. То, что ты никогда не поймешь.
- То, что тебе никогда не понадобится. - Возразил я. – За решеткой все одинаковые.
Она закатила глаза. - Я дам тебе несколько дней, чтобы прийти в чувство.
- А иначе что?
- Ты не захочешь знать ответ на этот вопрос. - Она вышла, хлопнув дверью и разбудив Эмму.
Она посмотрела на меня своими ярко-голубыми глазами, улыбаясь. - Можно я поиграю?
Я кивнул, не в силах даже говорить. Неся ее к террасе, я даже не потрудился захватить зонтик для себя. Я опустил ее и помог надеть пальто, стараясь не думать о том, что Ава могла бы иметь про запас.
Эмма подняла голову к небу и проглотила капли дождя, а потом помчалась от меня, бегая по кругу.
Громко прогремел гром вдали, и, как будто предугадав мои слова, она посмотрела на меня с широкой улыбкой. - Еще пять минут!
***
Нью-Йорк Таймс не тратил время впустую, печатая историю. Ну, истории.
Хендерсон и Харт, уважаемая юридическая фирма, втянута в скандал.
Харт соглашается сотрудничать против Хендерсона после жестокой ссоры в баре.
Хендерсон арестован и допрошен после того, как его жена заявила о домашнем недавнем насилии.
Единственной историей, которую они не упоминали из висящего на волоске уважения, был мой проигрыш по опеке над Эммой. Забрав ее у меня, чтобы передать Кевину.
Я был невиновен по каждому обвинению, с которым столкнулся. Но в связи с тем, что я избил голову Кевина, а Ава утверждала, что я был столь же жестоким по отношению к ней, это не оставило судье другого выхода, кроме как отдать ей опеку с ее воображаемой «любовью и биологическому отцу по запросу матери».
Я думал, что это будет только в течение недели или двух, месяц в лучшем случае, но, поскольку накопленные обвинения и дела тащились через суд черепашьими темпами, то месяцы шли дальше и дальше.