– Задержи всех, я сейчас приеду, слышишь?
– Хорошо…
Вообще-то никто не уходил с работы, пока они не закончили новый номер, чтобы за вечер сам редактор успел все доделать и отдать в печать. Номер еще не был готов, и все трудились голова к голове.
– Эй, никому не уходить, это всех касается! Ларс сейчас приедет.
Алан почему-то не стал говорить Карин отдельно. Красотка и без того липнет к Ларсу, словно скотч. Уже хотел сделать замечание, что это добром не кончится… Вообще, она красивая стерва, стройная и под плетью хорошо держится, но навязчивая.
Ларс буквально ворвался в редакцию, гаркнул на всю их большую комнату:
– Карин!
Та смутилась:
– Да, Ларс?
Обернулись все, из своего закутка выскочил Алан, замер с каким-то текстом в руках. Ларс швырнул на стол перед Карин распечатку:
– Что это?!
Алан решил, что красотка из самоуверенности написала что-то не то по поводу работы фонда, хотел успокоить, мол, эта статья не сдана в набор, все можно исправить, но Карин, только глянув на листы, почему-то пошла красными пятнами.
– Ларс, я объясню, пойдем поговорим…
– Объясняй здесь.
– Это просто сексуальные фантазии одинокой женщины… – она почти заикалась, было видно, что просто не знает, что сказать. Такой Карин не видели не только коллеги, но и Алан.
– Это твой дневник в блоге! И твои фантазии обо мне с упоминанием моего имени! – Казалось, еще чуть, и Ларс просто отхлещет Карин этими же листами по лицу.
– Я сейчас удалю, – потерявшая всю свою уверенность красотка быстро защелкала клавишами и затеребила мышь, – вот… вот уже удалила. Успокойся, Ларс… Я все объясню…
– Объяснишь. Вот это, – он что-то быстро написал на листе бумаги, – телефон моей жены. Ты сейчас позвонишь ей и все объяснишь. Расскажешь о своих сексуальных фантазиях и о том, как было в действительности.
Алан не выдержал, взял принесенные Ларсом листы со стола Карин и стал читать.
– Ах ты ж дрянь!
Но Карин уже начала приходить в себя, в глазах появилась легкая насмешка:
– Ларс, ты так боишься гнева своей супруги? Хорошо, я позвоню вечером и извинюсь.
Ларс навис над сидящей девушкой:
– Слушай меня внимательно и запоминай. Ты сейчас же, отсюда, у всех на виду позвонишь Линн и расскажешь правду.
– А если твоя ревнивая жена мне не поверит или не захочет разговаривать? – В голосе красотки появились истеричные нотки, она уже поняла, что Ларс не шутит и дело может обернуться плохо.
– Я бы тоже не поверил. Это твои проблемы, сумела облить меня грязью, сумей и отмыть. Но это не все. С завтрашнего дня ты здесь не работаешь, и в завтрашнем номере у вас появится статья о твоей непорядочности и лживости.
Карин усмехнулась, он не рискнет вытаскивать на свет всю грязь, которую она вылила. Уничтожила записи? Ничего, их не так трудно восстановить. Жаль, не успели широко разойтись, всего пара десятков человек прочитали.
– И последнее… – Ларс выпрямился, нависая уже над всей редакцией, в которой стояла тишина. Он остыл, гнев больше не бурлил, стал холодным и от того более страшным, – если ты сегодня не сделаешь то, что я сказал, завтра мы встретимся в суде, и поверь, я не пожалею денег на адвоката, который посадит тебя за ложь и оскорбление надолго.
Он круто развернулся, чтобы выйти. Карин поняла, что несостоявшийся любовник не шутит.
– Ларс, но если она не станет со мной разговаривать?!
Не оборачиваясь, он резко бросил:
– Значит, стой до утра перед Линн на коленях!
Входная дверь грохнула, словно выстрелили из пушки.
Тяжелое молчание висело еще некоторое время, все не только не разговаривали, но и не шевелились. Первым опомнился Алан:
– Карин, ты последняя дура! И он будет прав, если посадит тебя за такое. Звони Линн!
– А статья? – осторожно поинтересовался кто-то.
– Я поговорю с Ларсом сам. Звони, Карин.
Линн не обращала внимания на звонивший телефон, разговаривать с Ларсом не хотелось совсем. И домой вернуться тоже не могла, бабушка сразу все поймет. Невольно прошептала:
– За что мне такое?
– Линн, возьми трубку. Ларс просил, чтобы ты ответила.
– Не хочу, Фрида.
– Это какой-то незнакомый номер, стационарный, не мобильный.
– Возьми сама.
Фрида действительно ответила:
– Слушаю.
– Линн, это Карин, мне нужно кое в чем тебе признаться…
– Это не Линн, что ей передать?
Карин даже воспрянула духом. Трубку взяла не Линн? Ну и слава богу. Все свидетели, что она позвонила и поговорила, извинилась…
– Я хочу извиниться за свои записи, сказать, что это лишь литературная фантазия, а имя Ларса случайно совпало с именем моего вымышленного героя…
Договорить не успела, подскочил Алан, вырвал трубку, закричал в нее:
– Линн, не слушай ты эту дрянь! Ничего у нее с Ларсом не было, я свидетель!
– Это не Линн, она не хочет разговаривать с Карин.
– Это Алан, пожалуйста, передайте трубку Линн, скажите, что это Алан.
Ничего не нужно объяснять, Алан кричал так, что было слышно и Магнусу в соседней комнате. Линн, устало вздохнув, взяла трубку:
– Алан, перестань кричать. Мне безразлично, что вы или Карин скажете, все было достаточно подробно и ярко расписано, не нужно ничего объяснять. И не звоните больше, пожалуйста.
Она выключила телефон. На том конце Алан со стоном опустил трубку:
– Ты идиотка, она не станет тебя слушать, и правильно сделает. А завтра Ларс просто прикроет нас всех, а тебя посадит за решетку надолго. И тоже правильно сделает.
– Что я могу?! Ты же слышишь эту ревнивую клушу?
Теперь Алан взбесился по-настоящему:
– Ты Линн и в подметки не годишься! И если из-за твоей самодовольной дури пострадает редакция, я сам дам показания против тебя в суде!
Теперь грохнула уже его дверь. Разгром завершил горшок с цветком, уже давно стоявший на верхней полке стеллажа крайне неустойчиво. Земля из него разлетелась по столу Карин весьма эффектно.
В офисе Фриды некоторое время тоже стояла тишина, потом она решила, что у Линн было достаточно времени, чтобы успокоиться.
– Линн, ты слышала, что сказал Алан?
Линн поднялась, принялась складывать свои бумаги в сумку.
– Фрида, они все зависят от Ларса, существуют на его деньги, они тебе что угодно скажут под диктовку. Я только одного не понимаю – зачем Ларсу нужно оправдываться?
– Потому что ничего не было, – раздался голос самого Ларса. – И я не оправдываюсь, я хочу, чтобы ты поняла, что она лгала.
– Ларс, – голос Линн звучал совершенно спокойно, – если я ни с кем не занималась БДСМ, не имела встреч на стороне и никому не давала номер своего телефона, то никому не пришло в голову написать обо мне такое. Я тебе советовала не подставлять шею, чтобы на ней не висли? Могу добавить: не давай повода – не будут лгать. Если бы ты не порол ее, не встречался с ней в Гетеборге и не любезничал вчера вечером, она не имела бы оснований что-то додумывать, если вообще додумала… Линн развернулась и вышла из комнаты, бросив на ходу: – Фрида, я приду завтра к двенадцати.
В полной тишине было слышно, как ее каблучки застучали по ступенькам, хлопнула входная дверь.
Ларс остался стоять, только желваки снова ходили ходуном.
– Ларс, догони ее, не стой столбом!
Он только покачал головой:
– Линн права, это моя вина. Видел, что Карин ко мне липнет, но мужское эго играло: красивая дрянь обхаживала…
В голосе горечь.
– Ну и что теперь? Ты отпустишь Линн вот так?! Ты же говорил, что любишь ее?
Ларс сорвался с места, он успел подскочить к машине до того, как Линн отъехала.
– Линн, эта дрянь завтра будет жестоко наказана. Об одном прошу: позволь мне видеться с Мари и… не подавай пока на развод…
– Мне не нужно ее наказание, мне вообще наплевать на Карин. Не она, так была бы другая, тебе же нравится, когда красотки вьются вокруг тебя, значит, завтра еще кто-то выложит в Сеть подробности романа с тобой. Запретить видеться с Мари я тебе не могу, ты ее отец. А развод… какая разница, женаты мы или нет?
Он остался стоять, глядя вслед. Линн опустила свое стекло полностью и отправилась не домой, а просто куда глаза глядят. Ветер в окно сушил слезы, которые застилали глаза, текли по лицу.
Романтическая любовь… сказочная любовь… любовь на всю жизнь… которую может разбить любая наглая красотка… разве это любовь?
У нее больше не было сил ни бороться, ни сопротивляться, ни даже думать об этом. И слез тоже не осталось. Оставались Мари и работа.
Ларс попытался поговорить, но Линн отвечала:
– Не сейчас. Я не могу, Ларс.
– Скажи, что я должен сделать, чтобы ты поверила, что у меня с Карин ничего, кроме того сеанса, когда я ставил руку Алану, не было? Она солгала.
– Ничего не нужно, я понимаю, что она ради сохранения работы скажет что угодно.
– Ее все равно уволят.
– А вот этого делать не стоит, увольнение будет выглядеть как месть с моей стороны и попытка оправдаться с твоей. Глупо. Ларс, я тебя прошу, дай мне время все понять самой.
– Хорошо. Линн, клянусь, что ее выкладки в блоге неправда.
– Не клянись. До свидания.
Он уехал на Эстермальмсгатан, Линн с Мари пока остались на Библиотексгатан.
У Линн появилась задумка снова сбежать в квартиру к своим студенческим друзьям Дорис и Лукасу. Выбравшись едва живой из страшного подвала, где пытали девушек для снафф-видео, она попыталась спрятаться от всех именно у Лукаса, который жил в районе Карлаплан в большой квартире своего дяди, пока работающего в Южной Америке по контракту.
Но там к ним присоединился Ларс, и никакой «норки» не получилось. Может, теперь попробовать? И, конечно, как можно больше времени проводить в офисе, только чтобы не отвечать на бесконечные вопросы бабушки и Свена.
– Фрида, ты можешь загрузить меня работой? Я буду приходить с Мари, нужно хоть чем-то заняться, чтобы не сойти с ума.
– У тебя учеба.
– Я буду писать работы в офисе и отвечать на звонки, когда такие появятся.
Хорошее замечание: «Когда появятся». Словно почувствовав, что Фриду вовсе не интересует слежка за неверными супругами, таковые просто перестали звонить, а желающих воспользоваться услугами частного детектива в вопросах криминала не находилось. Фрида понимала, что дольше месяца не выдержит, просто так сидеть у Ларса на шее, да еще и после того, как разоблачила его связь с этой Карин, нельзя, нужно закрывать агентство.
Но пока оно существует, пусть будет местом встреч подруг. Хоть какая-то польза.
– Конечно, приезжай.
Следующий день принес неприятные новости, но уже не личного характера.
Пурпур и золото с неприятностями
Все кандидатуры на роль виновников отравления Аники Флинт отпали одна за другой. Никому не было смысла травить женщину, которая содержала их или чем-то помогала. Последний вариант – Карл Адлер – тоже не имел никакого мотива. Фрида снова задумалась: может, и не было никакого отравления? Но откуда тогда амоксициллин?
Нет, еще одна зацепка оставалась – исчезнувшая Лора Трувассон. Несмотря на то что все сотрудники клиники в один голос говорили, что Лора, видно, многим обязана Анике и та непременно забрала бы ее с собой в Германию, сомнения оставались. Что, если именно этого Аника делать и не собиралась? Лора, знавшая какой-то секрет, Анике Флинт стала не нужна и даже опасна. Это могла быть месть.
Но о Лоре ничего, кроме тех данных, которые восстановил Магнус, у них не было. На фотографии женщина средних лет со стрижкой каре, волосы явно крашеные, но, возможно, просто закрашивала седину. Лицо, каких в Стокгольме тысячи. Адрес наверняка фальшивый, а если и настоящий, она давно его покинула.
И все-таки давно нужно было сходить туда, мало ли что удастся узнать, например, у соседей.
Но идти пришлось не к Лоре Трувассон.
– Фрида Волер?
Голос был незнаком, и Фрида невольно напряглась. Во время столь странного расследования трудно не ожидать какой-нибудь гадости. Но не ответить нельзя, ведь звонивший знал ее номер и имя, значит, знал, что трубку возьмет она.
– Да. С кем я говорю?
– Я Оке Винтер, ваш телефон мне дал Даг Вангер. Нам нужно поговорить о деле Аники Флинт. Назовите время и место, где мы могли бы это сделать.
Договорившись о встрече через час, Фрида бросилась к Магнусу:
– Ты можешь раздобыть мне фото этого Оке? Хочу понимать, он ли пришел на встречу?
– Запросто, – кивнул компьютерный гений, уже щелкая клавишами и гоняя курсор мышки по экрану. Фриду всегда поражало, как он вообще успевает понять, что увидел на изменившихся картинках. – Вот твой Оке Винтер, только одна на встречу с ним или с кем-то другим ты не пойдешь. Когда назначила?
– Уже через сорок минут. Ты намерен идти со мной?
– Да, даже если ты против.
Фрида, почувствовав облегчение, помотала головой:
– Конечно, не против. Магнус, только ты и друг.
Тот самодовольно хмыкнул:
– Неужели сомневалась?
На экране уверенный в себе мужчина лет тридцати с волевым подбородком и твердым взглядом. В американских фильмах такие играют героев, спасающих человечество, причем героев-солдат, мужественных, надежных, не ведающих страха и жалости к поверженным врагам.
«М-да… Даг Вангер на него не похож…» – невольно подумала Фрида.
На встречу пришел Оке Винтер, увидев Магнуса, на мгновение застыл, но потом кивнул:
– Вы с защитником? Правильно. Фрида, я знаю, что вы заново расследуете то, что я уже сделал. Хотите услышать мое мнение и получить некоторые факты?
– Хочу.
– Я вел это дело, но довольно быстро закрыл. Вот копия заключения Агнесс, думаю, ей вы доверяете?
Пока Фрида читала заключение, а Магнус дышал ей в ухо, заглядывая через плечо, Оке пояснил:
– Аника Флинт умерла от травм, не совместимых с жизнью, в результате аварии, которая случилась из-за ее анафилактического шока. Первое, что пришло на ум всем, – ее аллергическая реакция на пенициллин, вернее, его производные, например, амоксициллин. Авария произошла из-за того, что Аника Флинт, ведя машину на большой скорости, попыталась дотянуться до своего ингалятора, чтобы вдохнуть спасительный препарат. Успей она, осталась бы жива, но машину уже занесло…
– Но в заключении Агнесс не пишется об амоксициллине. Здесь указан неизвестный препарат…
– Да, именно поэтому я и предложил встретиться. Ее родственники настаивали на амоксициллине, потому что у Аники уже был однажды шок из-за его применения. Но это не он, к тому же в желудке не было следов амоксициллина. Никто не подливал антибиотик погибшей в питье, как пыталась нас убедить дочь.
Фрида выглядела растерянной.
– Значит, нужно искать это неизвестное вещество…
Оке усмехнулся:
– Фрида, мы не бросили все на полпути, Агнесс очень дотошная, вы же помните. Анику никто не травил через желудок, препарат попал в ее организм после укола.
– Стоп! – подняла руки вверх Фрида. – Я прекрасно помню, что вы заявили: Аника Флинт погибла из-за несчастного случая. Это не так?
– Так.
– Но этого случая не было бы, не будь анафилактического шока?
– Да.
Спокойствию супергероя с волевым подбородком могли бы позавидовать все американские киногерои, вместе взятые. У Фриды почему-то мелькнула досада на его непробиваемость.
– А шок вызван уколом? И вы считаете, что криминала в этом нет?
– Нет, – теперь Оке почти смеялся. – Вы не медик, однако материалы по возникновению анафилактического шока изучили, я думаю, основательно. Вы должны помнить, что он возникает не только из-за реакции на пенициллин и его производные. У Аники было немало аллергий другого рода.
– Да, я помню: на орехи, например.
– Верно, а еще знаете, что в случае попадания в организм не через пищевод, а через кровь реакция ускоряется в несколько раз, тем более столь сильная. Это означает, что после погубившего Анику укола до аварии не могло пройти больше четверти часа. Я вам больше могу сказать: у погибшей была мгновенная реакция в ответ на второй контакт с аллергеном.