Мы миновали Тверь и ехали все дальше. Не удивлюсь, что завод находится где-нибудь в лесной глуши. Я последними словами ругала себя за то, что заранее не поинтересовалась тем, что представляет собой «Форд» Райского. Ехать по трассе на такой машине и не привлечь к себе внимание было чистейшей утопией. Да и об оружии не мешало бы подумать...
Благодаря тому, что Анатолий подошел к делу ответственно и заправился под завязку, да, кроме этого, наполнил две двадцатилитровые канистры про запас, мы чувствовали себя вполне комфортно даже на таком, изрядно потребляющем горючее гиганте.
– Затормаживает, – проинформировал меня Анатолий, – что будем делать?
– Не сбрасывай, обгони. Придется остановиться много дальше или же за ближайшим поворотом.
Он кивнул головой в знак того, что понял меня. Когда мы проезжали мимо остановившегося на обочине грузовичка, я, не опасаясь того, что меня могут рассмотреть через тонированные стекла, постаралась изучить сидящих в кабине людей. Здесь не было никаких развилок, деться им с дороги было просто некуда.
– Может, остановились отлить? – предположил водитель. – Я тоже не прочь, кстати.
Он посмотрел на меня, едва улыбнулся и прибавил газу.
– Сейчас проедем вперед несколько сотен метров, после чего мальчики налево, девочки направо.
Так и сделали. Когда с малой нуждой было покончено, я села в машину и посмотрела в зеркало заднего вида. Быстро приближалась какая-то то ли «девятка», то ли «восьмерка», за ней следом шел «МАЗ», но никакого «ЗИЛа» видно не было.
Неужели мы их потеряли? И все из-за того, что пришлось прекратить наблюдение и обогнать. Куда они могли деться?
– Может, обедают? – выдал версию Анатолий.
Если машина приезжала раз в две недели, теоретически ее можно было гнать чуть ли не с Урала к Москве. Но сейчас-то они ехали на северо-запад. Куда? В Прибалтику?
Я убедила себя в том, что надо набраться смелости и рискнуть. Мы развернулись и поехали в обратную сторону. Толик сжал зубы и процедил:
– Рискованно. Если вы хотите узнать, куда же они все-таки двигаются, нам не стоит по второму разу фигурировать перед ними на такой тачке.
– Стой! – резко бросила я.
Мы затормозили на обочине. Он был прав. Но ведь убрать огромный «Форд» с трассы не представлялось возможным. Лес стоял сплошной стеной, и если они снова отправятся в путь, то непременно заметят этот внедорожник, мы и так плелись за ними всю дорогу, что должно было вызвать подозрения, теперь же мы просто прилипли к ним.
– Разворачивайся снова, – приказала я. – Доставай домкрат, делай вид, что возишься с колесом. Пропорол ты его, понял?
Он кивнул.
– А ты что будешь делать?
– А я? Я пойду пешком в обратную сторону.
Мы оставили «бычка» позади себя за поворотом, и сейчас мне надо было пройти по трассе около трехсот метров, чтобы увидеть порожний «ЗИЛ», который доставил в Москву несколько сотен бутылок с водкой.
Я успела отойти от «Форда» уже на пару сотен шагов, как из-за поворота вылетел «бычок» и, промчавшись мимо меня, устремился дальше по трассе. У меня было огромное желание броситься к джипу, но я заставила себя, как ни в чем не бывало, пройтись прогулочным шагом еще несколько метров, развернуться и быстро пойти в обратную сторону. Когда «ЗИЛ» был уже далеко, я побежала к Анатолию, который спешно бросал все инструменты и ненужную запаску в багажник.
– Поехали, поехали скорее!
Мы сорвались с места и помчались следом за грузовиком. Разогнались до ста шестидесяти и в течение двух минут лелеяли надежду на то, что за следующим поворотом увидим знакомый серый кузов. Но ничего подобного не обнаружилось. Еще через тридцать секунд Толя подверг сомнению правильность наших действий, и я была вынуждена с ним согласиться.
– Похоже, они свернули. Разворачивайся, будем искать.
Мы повернули, и на этот раз внимательно смотрели по сторонам, стараясь увидеть или въезд в лес, или какую-нибудь развилку. Проехали полкилометра. Ничего. А дальше, дальше мы увидели то самое место, где они, вполне возможно, и свернули. И увидели его только благодаря тому, что поехали в обратном направлении.
Въезд в лес был расположен так, что, двигаясь по трассе от Твери, было невозможно разглядеть его. Он находился под таким углом, что практически сливался со сплошной стеной из осиновых стволов, лишь проехав его и обернувшись, можно было увидеть укатанную дорогу, уходящую в лес.
– Поехали, раз уж «ЗИЛ» здесь прошел, то и мы обязательно прогребем.
Анатолию некогда было рассуждать на тему, у кого какое авто, так как он должен был пересечь дорогу для того, чтобы въехать в лес. Трасса была не очень оживленной, но все же помехи на ней были, а машина была отнюдь не маленькая, так что приходилось учитывать и габариты джипа, и скорости автомобилей, несущихся по шоссе.
Мы въехали в лес и стали не спеша двигаться по дороге. Неожиданно быстро выехали на опушку леса к заснеженному полю.
– Вон, вон машина, – показал он пальцем вперед.
Я, проследив в указанном направлении, увидела «бычка», который въезжал в небольшую деревеньку.
– Ну вот и приехали, – удовлетворенно заметила я. – Деревня. В деревне, наверное, и зерно есть. Есть зерно – есть и спирт. Вперед.
Я облегченно вздохнула. Небольшой подъем на холм, и... «ЗИЛ» стоит поперек дороги.
– Это ловушка, черт побери! Давай назад.
Анатолий дал задний ход. И... О боже! Мы летим в кювет! Дорога оказалась слишком узкой для огромного джипа. Анатолий хотел развернуться на ходу, но ему не хватило места для маневра.
Загребая шинами снег, мы сползали в кювет. Зима в этом году была снежная, вследствие чего мы сели на брюхо.
Когда я открыла дверь и выбралась из машины, то увидела, что, стоя на дороге, сверху вниз на нас смотрят два крепких мужика. В руке одного из них я увидела пистолет. У нас с Анатолием никакого оружия не было, что было очень нехорошо.
Я поспешила поднять лапки вверх, рассчитывая на то, что стрелять в безоружную женщину, которая к тому же и сдается, мужик не будет. Неожиданно из-за моей спины раздался выстрел. Я моментально рухнула на землю, сообразив, что Толя решил поиграть в крутого парня.
Видимо, в машине было оружие, и он им сейчас воспользовался. Такой робкий с виду, не любит, когда его бьют, сразу все рассказывает, а здесь решил погеройствовать. Наши оппоненты в долгу не остались и открыли ответный огонь.
Я под пулями стала заползать за машину, мечтая добраться до палисадника и зарыться в сугроб.
Рассматривать, кто в кого стреляет, у меня времени не было, я торопилась спасти свою прелестную попку. Слушая, как часто палит Анатолий, я поняла, что так надолго его не хватит. Зря он стал себя так агрессивно вести. Совсем испортит людям настроение, а тогда они могут нас тут и убить.
«Был бы хоть от его пальбы толк какой», – думала я, глядя, как он залег за машиной и стреляет в наших противников, которые также упали брюхом на дорогу.
– Прекрати! – закричала я. – Прекрати!
Я видела, что в руках у него «ТТ».
– У тебя осталось три патрона, идиот.
Услышав меня, он закончил сотрясать воздух и тратить патроны, и в этот самый момент мужик, у которого был пистолет, бросился с дороги в кювет с криками «А-а-а», при этом стреляя на ходу.
Сейчас бы Анатолию выбрать момент и всадить ему пулю. Вместо этого он выскочил ему навстречу и выпустил оставшиеся три.
Результатом подобной лобовой атаки, отличавшейся величайшей глупостью, стали трупы.
Эти двое, в последние секунды своей жизни, не промахнулись ни разу. И тот и другой получили достаточное количество свинца, чтобы сейчас, после того, как пушки смолкли, лежать на снегу и не двигаться.
Я замерла недалеко от джипа, закопавшись в снег. Тающие снежинки жгли лицо, но я боялась пошевелиться и поднять голову. У погибшего был напарник, у него вполне могло быть оружие, а у меня ничего не было. Мне нечем было обороняться – ни пистолета, ни ножа. Да и холод не позволил бы мне долго лежать в сугробе.
Ноги стали здорово мерзнуть, и очень скоро я почувствовала, как весь организм забирает в свои объятия Дедушка Мороз. Набравшись смелости, я все же приподняла голову и увидела, что вниз по склону ко мне спускается напарник убитого Анатолием бандита, а я не сомневалась, что это именно бандиты, вот он щупает у товарища пульс, забирает из рук его оружие, вынимает обойму и проверяет количество оставшихся патронов.
Я знала, что Анатолий, перед тем как отправиться на тот свет, успел разрядить всю обойму, а у оставшегося в живых противника в руках было огнестрельное оружие. Он не остановился, не отступил, а стал спускаться вниз к «американцу», который завяз основательно.
Глядя на снег, я видела, что оставила достаточно следов, чтобы он меня нашел и откопал. Черт, придется ломать комедию. Я приподнялась и выкрикнула:
– Эй!
Он вздрогнул и повернул пистолет в мою сторону.
– Не надо, не надо! – закричала я, поднимаясь и размахивая руками, – не стреляйте, пожалуйста.
– Иди сюда, сучка, – потребовал он.
– Хорошо, хорошо, – ублажала я его, – не нервничайте, все будет так, как вы захотите. Не надо в меня стрелять, у меня нет оружия.
– Давай, поднимайся на дорогу.
В принципе, это совпадало с моими планами. Он последовал за мною. Пока мы лезли, я прикидывала габариты своего соперника. Это был мужчина среднего роста, не очень широк в плечах, на его лице была написана хроническая усталость. И, кроме этого, я могла отметить, что его нервы на пределе. В перестрелки попадаешь не каждый день, и последствия пальбы весьма негативно сказываются на общем состоянии.
Мы выбрались на укатанный автомашинами снег, и я обернулась. Его серые глаза бегали из стороны в сторону. Он направил на меня оружие, но не успел придумать еще ни одного вопроса.
Некоторое время мы стояли и молча смотрели друг на друга. Я взглянула ему за спину, на дома, которые находились всего в сотне метров от того места, где развернулась небольшая разборка, закончившаяся со счетом 1:1. Жители наверняка должны были слышать выстрелы. Интересно, есть ли в этой деревне милиционер.
Я прикинула количество домов, получилось что-то около тридцати.
«Нет, вряд ли, – подумала я, – чтобы в таком небольшом поселке держали еще и милиционера, это просто расточительство. На шестьдесят человек одного сотрудника милиции. А может, и шестидесяти не наберется. Остались старики да старухи. Часть домов заброшена».
– Сколько у тебя в обойме патронов? – я первая решилась подать голос.
Он держал пистолет в вытянутой руке, и дуло его ходило из стороны в сторону. Он имел все шансы, если начнет стрелять, промахнуться мимо, хотя я стояла в метре от ствола. Он трясущимися губами ответил:
– Два, у меня еще два патрона.
– Как здорово, что ж ты не застрелился?
Он не ожидал такой дерзости. А тем более, не ожидал, что я наклоню свой корпус в сторону, одновременно перехвачу его кисть, сжимавшую пистолет. Все же он выстрелил один раз. Второй уже не успел. Я выкрутила из его руки оружие, при этом наградила ударом сапога в бок.
– Ну вот, а ты дергался. Сам знаешь, что там осталась одна пуля. Мне этого вполне хватит, я не промахнусь. А впрочем, мне и оружие-то не нужно.
Он пятился назад, так как я потихоньку надвигалась на него.
– Не надо, – попросил он, – я все расскажу.
– Очень хорошо, – похвалила я, даже не зная, о чем же это он мне сейчас будет рассказывать. – Где вы загружаетесь водкой?
– Здесь, – он мотнул головой в сторону села.
– Предлагаю для начала сесть в машину, которая осталась на ходу, и убраться с этого места. Рано или поздно милиция тут появится и разберется с трупами. А я думаю – тебе не хочется отправляться за решетку?
– Да, да, – быстро согласился он, залезая в кабину «ЗИЛа».
– Не вздумай дергаться, ты ведь на себе почувствовал, как я работаю, – предупредила я.
Он ответил, что такого у него и в мыслях не было.
– Вот и отлично.
Он запустил двигатель и стал разворачиваться.
– Как тебя зовут?
– Паша.
– Паша, что это ты вздумал вертеться на дороге? Нам в деревню, а не на трассу. С виду ты дурак-дураком, а на самом деле очень ушлый.
Въехали в деревеньку. Из всех домов выделялся всего один. Он был двухэтажный, из белого кирпича и довольно большой.
– Это здесь? – спросила я, когда мы остановились у ворот, которые стали медленно открываться.
Автоматические, шикарно для сельской местности.
– Да, здесь.
И не дожидаясь, пока я скажу еще что-нибудь, он повернул колеса и въехал во двор.
– Стой! – заорала я, и водитель, стиснув зубы, остановился. Но было уже поздно – мышка попала в ловушку. Мышкой в данном случае была, конечно, я.
Моментально к нам подбежало несколько человек.
– Я огорчена твоим поведением.
Уперев ствол ему в голову, схватила за волосы и стала вытаскивать его со своей стороны.
– Не стреляйте, уроды, или я вышибу ему мозги! – закричала я, выбираясь из «бычка».
Меня окружило четверо. У одного был автомат Калашникова, а остальные стояли кто с поленом, кто с бейсбольной битой. Вряд ли они играют здесь в бейсбол, наверное, просто насмотрелись фильмов и лупят этими палками провинившихся или берут их в руки, когда вторгается такая вот сумасшедшая с пистолетом, да еще грозится замочить их товарища.
– У нее один патрон! – выкрикнул осмелевший Паша.
Чувствовал, что убивать я его не собираюсь. Решись я на такое, потом сама не дала бы за собственную шкуру и рубля.
– Зачем же вы, ханурики, людей травите? – я пятилась назад, продолжая держать за волосы Пашу, который больше ничего не говорил, а лишь с шумом заглатывал воздух..
– Откройте ворота, – потребовала я.
– Детка, давай лучше займемся любовью, – предложил тот, у кого был автомат.
Он даже не поднимал его, оружие просто висело у него на плече.
– Вас много, а я одна, – сказала я, – всех не выдержу, так что откройте ворота. Лучше уйду.
– Извини, – из небольшой будки, служившей сторожкой, вышел еще один мужик, – что-то случилось с механизмом, не работает. Теперь все. Так и останешься у нас в гостях.
– Навечно, – добавил обладатель «калашникова».
– Ну уж, нет, – сказала я. – Ты сейчас отдаешь мне автомат, потом вы все ложитесь рылами в снег, и я связываю вам руки. После этого вызываю милицию.
Это вызвало дружный хохот, мне только этого и надо было. Последнюю пулю я выпустила в мужика с автоматическим оружием. Одним движением свернула шею бедняге Паше, который закончил свою миссию заложника, и прыгнула вперед, стараясь дотянуться до оружия.
С двух сторон разъяренные бандиты бросились на меня, но все равно моя взяла. Мне не удалось стащить с плеча у смертельно раненного автомат, я просто сняла его с предохранителя и выстрелила в того, кто был ближе ко мне и занес уже дубинку для удара. Автоматный ремень запутался и не давал мне полностью завладеть оружием, он значительно стеснял движения, но все же я могла постреливать из стороны в сторону.
Еще одного трупа было достаточно для того, чтобы остальные попятились и дали мне возможность снять с плеча лежавшего бандита автомат и наконец почувствовать себя хозяйкой положения и хорошего оружия. Три оставшихся в живых мужика побросали на снег свои дубины, и я приказала им войти в дом.
Ожидая увидеть за дверью обычные жилые помещения, я удивилась, обнаружив там большие двухсотлитровые бочки желтого цвета, а также станки, которые закатывали бутылки и наклеивали этикетки.
– Вот так фабрика! – произнесла я, и звук, отражаясь от голых стен, растворился в помещении.
– Телефон есть?
Они видели, как я, не колеблясь, убивала их подельников и поэтому больше не пытались пудрить мне мозги. Первым делом, прежде чем звонить по телефону «555» и далее, я попросила их связать друг друга, что они сделали, надо сказать, добросовестно, и закрыла их в одной из комнат. Окна там были с решетками. Что еще нужно? Теперь будут сидеть в собственной тюряге.