Итак, в один прекрасный день двое изгнанников с чемоданами в руках встретились в холле.
— Нас обоих выставили, да, друг Лефрэнк? — с непередаваемо комической улыбкой сказала Нейоми. — Вы, я полагаю, теперь отправитесь домой, в Англию. Мне же придется самой зарабатывать себе на жизнь здесь, в Штатах. Видите ли, женщина в Америке вполне может отыскать себе работу, если ей есть у кого получить рекомендацию. Вопрос в том, где мне найти друга, который замолвит за меня словечко?
Тут уж я не упустил случая!
— Я могу предложить вам место.
Она ничего не заподозрила.
— Какая удача, сэр! — только и сказала она. — Где же это — на телеграфе или в галантерее?
В ответ я удивил ее тем, что, впервые заключив в объятья, поцеловал.
— Рабочее место — у моего камина; жалованье — любая вещь в пределах разумного, которую вам вздумается пожелать; а должность, Нейоми, если вы, конечно, не возражаете, — моей жены.
Больше мне нечего было прибавить, за исключением того, что много лет прошло с тех пор, как я произнес эти слова, а моя любовь к Нейоми ничуть не убавилась.
Через несколько месяцев после нашей свадьбы миссис Лефрэнк написала одной своей приятельнице в Нарраби, чтобы узнать, как идет жизнь на ферме. Та ответила ей, что Эмброуз и Сайлас уехали в Новую Зеландию и что мисс Мидоукрофт живет на Морвик-фарм в одиночестве. Джон Джаго отказался жениться на ней и снова исчез, никто не знает, куда.